Глава 12. По старым следам

 
       Закончилась Вторая мировая война.  Международным трибуналом  в Нюрнберге были осуждены и повешены главные нацистские преступники.  На земле воцарил мир.
       Но уже с осени 1945 года в Москве и  Вашингтоне стали раздаваться  довольно резкие высказывания в адрес друг друга, а спустя два года, между недавними союзниками началась открытая конфронтация, сопровождающаяся  взаимными угрозами и обвинениями.
       Обеими сторонами, и   в первую очередь США, разрабатывались  планы новой, теперь уже ядерной  войны, конечной целью которой являлось  полное уничтожение противника.  Через десять лет  противостояния между Востоком и Западом достигло своего апогея.
      
       Жарким январским днем 1955 года, когда тропическое лето в самом разгаре, в дельту Амазонки со стороны моря вошла  небольшая моторная яхта с двумя людьми на борту. Один из них, темнокожий мулат  в выцветшей  рубахе и шортах, стоял на руле, а другой, европеец и, судя по виду, турист, удобно расположившись в  шезлонге, озирал в бинокль живописные окрестности.
       - Так вы, говорите Энрико, вилла процветает?  - обратился он на  португальском  языке к   спутнику.
       - О да, сеньор, там  живут очень состоятельные люди. У них множество плантаций  и бокситные рудники в джунглях. 
       - И кто же они?
       - Этим я не интересовался,  но  слышал, что хозяин поместья  некий доктор  Блумберг.
       -   Судя по фамилии, он европеец?
       -  Кто знает?  - пожал плечами Энрико.- Может и так.  После войны, оттуда к нам началось настоящее паломничество.
       - Да, - мечтательно протянул  сидящий в шезлонге. - Это действительно райский уголок.
       - Сеньору  уже приходилось  здесь бывать?  -  на миг оторвавшись от руля и прикладываясь к бутылке с ромом, поинтересовался мулат
       - О нет, Энрико, - рассмеялся  турист. - В Бразилии я впервые. По делам одной  европейской  фирмы.  И  хотел бы встретиться с хозяином виллы, нас очень интересуют бокситы.
       - Что ж, бизнес дело хорошее, -  лаконично произнес мулат.  - Вон, видите, справа  по борту,  караван барж, спускающихся  вниз по реке?  Они с рудой.   
А вот  там находится  небольшой маяк -  сказал  Энрико  через пару минут, указывая на   вершину горы, открывшейся  за очередным поворотом.  -  Его построил Блумберг  и теперь суда в этих местах могут ходить и ночью.
       - Добрый он, однако, человек,  если заботится и о других, - заметил турист.
       - Безусловно, - согласился мулат. - Да поможет ему Дева Мария.
       Поднявшись вверх по реке еще с километр, Энрико плавно  переложил  руль, яхта приблизилась к   берегу и вошла в уже известную нам протоку.
       За  прошедшее время она разительно изменилась. Скрывавшие вход мангровые заросли исчезли, и вместо них  под легким бризом шелестели перистые кроны  раскидистых пальм, за которыми  радовала глаз   ультрамариновая синева лагуны.  Она казалась необитаемой, и только  на противоположном берегу виднелся пустынный причал, а за ним тянущаяся вдоль  кромки  обширной плантации кофе, высокая, из колючей проволоки ограда  с закрытыми воротами  и небольшим  кирпичным  строением рядом.
       Первое, что бросалось в глаза, был установленный на причале щит, с надписью на  португальском и английском языках «Частное владение. Вход запрещен».
       - Однако, здесь, судя по всему, не особенно жалуют гостей, -  сказал европеец, когда яхта подошла к причалу, и  заглушила двигатель.
       После этого он ловко перебрался на причал и  направился к строению. Его фасадная часть была глухой, с  выходящей наружу металлической дверью, в верхней части которой  имелось   наглухо закрытое изнутри  узкое окошко.
       Заметив расположенную рядом с дверью  кнопку, незнакомец нажал  на нее и где-то в глубине помещения  раздался звонок
Через минуту лязгнула  задвижка, и в темном проеме  появилось чье-то лицо.
       -  Слушаю вас, - сказали по-португальски.
       -  Я хотел бы увидеться с господином  Блумбергом, - произнес гость.
       -   Кто вы такой?
       - Его старинный приятель. Передайте доктору вот это, - и  незнакомец  протянул в окошко  блеснувшую серебром зажигалку в форме дельфина.
       - Гм, - донеслось изнутри. - Занятная вещица. Ждите.
       После этого окошко захлопнулось, а спустя некоторое время  за строением заурчал двигатель и  по ведущей в глубину плантации  бетонной дороге  покатил  джип с  брезентовым тентом.
       Торриани, а это был он, медленно прошелся по причалу и взглянул на часы. Был полдень, и знойное солнце  неподвижно висело в зените.
       Через четверть часа автомобиль вернулся, в двери  звонко щелкнул замок, и она приоткрылась.
       - Идите за мной, - буркнул стоящий  на пороге   массивный охранник, с  тяжелой кобурой у пояса и, заперев дверь, проследовал вперед.
       Миновав сквозной, тонущий в полумраке коридор, они вышли  на крыльцо, у которого стоял джип,  сидевший  в нем водитель- метис, пригласил гостя в кабину и тронулся с места.
       Торриани с интересом осматривался по сторонам и не узнавал местность. От прежней базы практически ничего не осталось.  Исчезли щитовые домики,  строения, а также вышка на берегу, и на их месте зеленели бесчисленные  ряды   кофейных деревьев.
       Миновав здание миссии,  которое утопало в еще более густо разросшемся саду, джип  спустился  по дороге в обширную,  раскинувшуюся  на несколько километров,  цветущую долину. 
       В ее центре  стояла  роскошная, выстроенная в готическом стиле  вилла,  окруженная  парком, состоящим  из  различных экзотических растений  и цветов. 
       Проследовав  по  центральной, посыпанной гравием  аллее  к дому,  джип остановился  на площадке у парадного входа, перед которым бил фонтан,  и вышедший  из  машины Торриани, поднявшись по гранитным  ступеням,  вошел внутрь.
       В  просторном, отделанном  мрамором  и  красным деревом  вестибюле,  его встретил  облаченный в черный строгий    костюм человек и  сопроводил  на второй этаж. 
       Миновав прохладную, с натертым паркетом и гобеленами на стенах, уютно обставленную гостиную, они оказались перед  массивной стрельчатой дверью, постучав в которую, слуга пропустил гостя  в большой, с  высоким лепным  потолком  и  тяжелыми шторами на окнах кабинет.
       - Джовани! Неужели это вы?  -  шагнул от окна к Торриани   пожилой  сухощавый мужчина и  заключил итальянца в дружеские объятия.
       -  Да,  сеньор капитан, я, - растроганно ответил гость. 
       -  Какими судьбами   здесь?   
       -  Приехал из Италии в Рио   по служебным делам и решил навестить вас.
       - Похвально, похвально, -  потрепал Глюкенау  Торриани по плечу и  усадил его в одно из стоящих  у стола  кресел.
       - Ганс, -  принесите нам  коньяку и русской икры, - бросил  он слуге и  уселся напротив.
       - Значит, вы пережили войну и живете в Италии. А чем занимаетесь?
       - Я,  как и прежде, служу в итальянских ВМС, -  белозубо улыбнулся  Торриани.
       -  Достойное занятие, тем более, что вы боевой офицер. И в какой же должности, если   не секрет?
       -  Для вас нет. Я начальник разведки  известной вам  флотилии «МАС».      
       В это время неслышно открылась дверь, и  вошедший слуга  поставил на стол поднос с  бутылкой  «мартеля», хрустальными рюмками  и миниатюрными бутербродами с черной икрой. После этого,  разлив   янтарную жидкость по рюмкам,  слуга  также  тихо удалился.
       - За встречу, Винченцо, - поднял свою Глюкенау.
       - За встречу, - эхом  откликнулся итальянец, и они выпили. 
       -  А как ваш бывший командир - князь Боргези? Надеюсь, он жив?  -  поинтересовался Глюкенау, закуривая сигару и  пододвигая коробку  Торриани.
       - О да, князь в полном порядке и не оставляет нас своими заботами, - ответил итальянец. - По его поручению я, сеньор капитан, собственно и решил вас навестить.
       -  Это интересно. В чем же оно заключается?
       -  Нас по - прежнему интересует документация по подготовке боевых дельфинов,  и мы надеемся ее у вас получить.
       -   А вы настойчивы, Торриани, мне это нравится, - улыбнулся хозяин.   - Что ж, я готов вам ее  передать, но отнюдь не даром.
       - Назовите цену, - сказал  гость.    
       - Нам нужно  пять миллионов   долларов.
       - «Нам?»  - удивился  Торриани.
       - Именно -  утвердительно  качнул головой  Глюкенау. - По всему миру, в эмиграции, немало безвестных героев Рейха и   мы, по мере сил и возможностей,  помогаем им.
       - Хорошо,   сеньор капитан. - В какой банк и на чей счет следует перевести деньги?
       -  В Швейцарский. А счет вам я сейчас запишу.
       Глюкенау  взял  из стоящей на столе подставки  небольшой лист бумаги, и аккуратно вывел на нем золотым «паркером»  серию цифр.
       - Как только деньги будут на счете, Джовани,  вы  немедленно получите все документы, - сказал он.  - Я рад, что наше  оружие попадет в надежные руки.
       -  Можете не сомневаться, сеньор капитан, - ответил   Торриани. - Мы найдем ему достойное применение.
       После этого, условившись об очередной встрече, старые знакомые расстались.
       Посещение  капитаном 2 ранга Торриани  своего бывшего коллеги,  было вызвано далеко идущими целями.
       Два месяца назад, под патронажем  князя  Боргези,  итальянские  ВМС  начали подготовку  особо секретной  операции  по уничтожению  флагмана  советского  Черноморского флота, линкора «Новороссийск».
       И  к этому имелся целый ряд причин.
       Заложенный  в Генуе и спущенный  на воду в 1915 году, большую часть своей жизни линкор носил  имя  «Джулио Чезаре» и принадлежал итальянским ВМС.  Броненосный гигант, водоизмещением в 24 000 тонн, имевший  мощное артиллерийское вооружение и способный развивать скорость хода до 23 узлов,  в середине  тридцатых годов прошел капитальный ремонт и, несмотря на почтенный возраст, являлся  достаточно грозным кораблем.
       После окончания Второй мировой войны, согласно специальному соглашению, достигнутому между союзниками по антигитлеровской коалиции,  итальянский флот  был поделен между ними, и Советскому Союзу по репарации, в числе прочих  кораблей, достался  «Чезаре».
       В 1948 году он покинул  порт Таранто, в албанской гавани Влера был передан советскому командованию и по прибытию в Севастополь получил новое имя -«Новороссийск».
       Но еще в Таранто, при  подготовке  линкора  к  передаче,  диверсионной группе Боргезе, удалось организовать минирование корабля. Под видом ремонтников, она  тайно доставила  на «Чезаре»  около тонны взрывчатки, которая была помещена  в специально оборудованный  в корпусе  и впоследствии заваренный  «карман», находящийся в носовой части линкора, в районе артиллерийских погребов.
       По разработанному плану, эта же группа, должна была  взорвать корабль в  нейтральном  албанском порту, сняв с итальянцев возможные подозрения в диверсии. 
       Однако это не удалось. Советское командование, сократив сроки приемки,   вывело корабль в море раньше времени, и  он ушел  на главную базу Черноморского флота.
       Тем не менее, отличавшийся завидным упорством в достижении своих целей, «черный князь» не отказался от плана уничтожения «Новороссийска» и в конце 1954 года занялся разработкой новой операции  на одной из  секретных баз  итальянских ВМС.
       А поскольку Торриани  входил в число  ее немногих разработчиков, он сразу же  напомнил своему патрону о своей бразильской командировке.
       Идея  применения боевых дельфинов  князю понравилась и  он, располагая необходимыми средствами,  решил заполучить все документы по их подготовке, поручив эту миссию  своему ученику.
       Однако после  возвращения  Торриани   из Бразилии и  тщательном изучении   доставленных методик выяснилось, что  предстоящая по ним работа, требует немалых затрат, усилий и времени.  А поэтому  операцию  решено было  осуществить  уже известными и проверенными в деле средствами.
       Для этого  была сформирована  группа из шести боевых пловцов, трое из которых  в годы войны  побывали  с Боргези   в Севастополе и  неплохо знали его водную акваторию.   
       Командиром  был назначен  капитан-лейтенант Джузепе  Грилло, отличившийся   в свое время при проведении аналогичных операций в Гибралтаре.
       Согласно разработанному плану, группа  должна была  добраться к  цели  на   мини подлодке «Пикколо», предназначенной для осуществления диверсионных операций и разведки.  Она представляла собой аналог  карликовой  лодки серии «СВ», созданной в итальянском флоте  в годы войны, но имела более высокие  технические характеристики.         
       Кроме того, на «Пикколо» имелась усовершенствованная шлюзовая камера,  обеспечивающая выход боевых пловцов из нее в подводном положении, новая гидроакустическая станция с более дальним радиусом действия, два  решетчатых торпедных аппарата  для транспортировки  торпед или мин, а также размещенные в легком корпусе  подводные буксировщики.   
       До  советских территориальных вод   «Пикколо», с  экипажем,  подлежала транспортировке в специально оборудованном для этого трюме итальянского сухогруза.  Далее  ей предписывалось  проникновение во внешнюю бухту Севастополя - Омега, в которой  еще со времен войны ржавели  подлежащие разделке  старые суда.
       После этого, осуществив по возможности,  покладку лодки на грунт, облаченные в легководолазное снаряжение диверсанты должны были выйти из нее,  с помощью буксировщиков  добраться до якорной стоянки линкора  и,  осуществив  его минирование,   скрытно  покинуть бухту.   Затем, уйдя в нейтральные воды, дождаться в  заданной точке возвращения  сухогруза  и на нем вернуться назад.
 
       Ранним утром  20 октября  1955 года,  из  сицилийского порта  Аугусто   вышел итальянский грузовой пароход «Леонардо», следующий курсом на Одессу. 
       На его мостике, рядом с хмурым капитаном, стоял  исполняющий роль  второго помощника,  Винченцо Торриани, а в одном из грузовых трюмов на корме, оборудованном открывающейся  в воду аппарелью,  на съемных кильблоках покоилась «Пикколо», с находящимся здесь же экипажем.    
       Курс и скорость «Леонардо»,  при подготовке операции были рассчитаны таким образом, чтобы  пройти траверс  маяка Херсонес  ночью,  на расстоянии  пятнадцати миль от берега.
       Когда из-за горизонта появились первые лучи солнца и  берега Сардинии скрылись   вдали, Торриани перебросился несколькими словами с капитаном, после чего сошел с мостика  на палубу, а оттуда, миновав надстройку,  спустился по вертикальному трапу в кормовой  трюм.
       В его гулком пустом пространстве,  тускло освещенном двумя, закрепленными на подволоке фонарями,  удобно расположившись на лежащих на палубе пробковых матрацах, спали одетые в шерстяные свитера и гамаши,  диверсанты. 
       Двое из них - Грилло  и сухощавый подвижный сардинец  Пелите, тихо напевавший какую-то  неаполитанскую песенку, играли  в карты.
       -  Как наверху?  - поинтересовался  Грилло, при появлении  Торриани и отложил карты в сторону.
       - Отличное утро, Джузеппе.  Солнечно и тепло.
       -  Зато здесь чертовски прохладно и сыро, -  буркнул  капитан-лейтенант, после чего извлек  из стоящего рядом вещмешка  плоскую металлическую флягу   и сделал из нее несколько глотков.
       -  Будешь?  - протянул он  флягу Торриани. - Настоящая граппа  из Фриули.
       - Не откажусь, - рассмеялся тот и  тоже приложился к горлышку. - Может быть, стоит разбудить  парней?  - кивнул он на спящих.   Я пришлю  Сантано с горячей  пиццой.
       - Пускай дрыхнут, - махнул рукой Грилло, - им пришлось здорово попотеть ночью.   Ты знаешь, Джовани,  я все время думаю об этой дьявольской базе. Не могу забыть, как мы с немцами   штурмовали ее в сорок втором, а потом едва унесли оттуда ноги. Уверен,  на дне бухты  и сейчас лежат тысячи мертвецов.
       -  Да, - включился в разговор, задумчиво перебирающий карты Пелите. - У меня до сих пор перед глазами картина:  рвущиеся снаряды, горящий причал, а по нему несутся автомобили с пьяными эсэсовцами,  орущими «хайль Гитлер!». И  на полном ходу в море.
       - Зачем?  - вскинул на него глаза Торриани 
       - А чтобы не попасть в лапы русским морякам.  Эсэсовцы их  раненых,  при штурме Севастополя,  обливали бензином и живыми сжигали в воронках.  А у русских есть пословица, «долг платежом красен».
       - Откуда у тебя такие познания в их языке?  - удивился Торриани.
       - Мы  были в этих местах почти два года, и я встречался с русской девушкой, у нее и научился.
       - Ну да, и к тому же обрюхатил красотку, -  ухмыльнулся Грилло.- У тебя  возможно в этом городе  есть  сын или дочь.
       Пелите опустил глаза и вспомнил свою последнюю встречу с Ритой, так звали девушку,  весной  сорок четвертого. Русские наступали, город  пылал, и незадолго до отхода, отпросившись у  Боргезе, он на несколько минут  заехал  в небольшой рыбацкий поселок, расположенный  неподалеку от места базирования их отряда.   Расставание  было тягостным,  и на прощание  лейтенант оставил Рите  адрес своих родителей в Арбатаксе, немного продуктов и  миниатюрный   золотой  кулон  на   цепочке, с изображением Девы Марии.
       -  А все-таки, русские неплохие люди, -  ни к кому не обращаясь, произнес он.
       - Тебя, Франциско послушать, - нахмурился  Грилло,-  так  эти «иваны» нам чуть ли не братья.  А я их ненавижу. И с удовольствием подниму на воздух  всех, кто на  «Чезаре». Тем более, что за операцию нам  отвалят солидный куш.
       - И не только, -  добавил Торриани. - В случае успеха,  все участники операции будут представлены к  Военному ордену. А это  не только почет, но  и  пенсия.
       - Да, - мечтательно протянул Грилло. - Тогда бы я вышел в отставку и купил себе небольшую виллу где-нибудь  в горах.
       - А почему именно в горах, а не у моря?  -  закурив сигарету и глубоко затянувшись, спросил Пелите.
       - Оно мне чертовски надоело. Еще немного и я точно превращусь в лягушку.
       - В этом случае  в отставку тебя   не пустят. Лягушки нам очень нужны, - рассмеялся Торриани.
       - М-да, - хмыкнул  Грилло, - возможно. А  как ты думаешь, Джовани,  не обнаружили ли русские  наш «карман»  с тротилом  на линкоре? В этом случае  имеющейся взрывчатки едва ли хватит, чтобы отправить «Чезаре» на дно.
       - Вряд ли, - подумав, ответил Торриани. - Обнаружить его практически невозможно. Разве что прорубить в этом месте внутреннюю обшивку.
       - Что ж, в таком случае взрыв будет небывалой силы. Тем более что рядом артиллерийские погреба. Пожалуй,  разнесет весь порт и часть города?
       - По расчетам наших  взрывотехников, в случае детонации, да, - жестко произнес Торриани.  - Это будет почище, чем подрывы  английских линкоров в  Александрии…

       В точно назначенное время, «Леонардо»  вышел на траверс  Херсонеса. Ночь была по осеннему темной и ненастной, и только у туманного горизонта временами вспыхивал неверный проблеск далекого маяка.
       Выключив ходовые огни,  судно замедлило ход и в его машинном отделении, нагнетая воду в кормовой трюм, размеренно загудели насосы.  Спустя непродолжительное время  их гул прекратился, в задней части ахтерштевня беззвучно открылась массивная аппарель,  и в пучину темной тенью  скользнул «Пикколо».  Затем  аппарель закрылась, насосы заработали снова и,  набирая ход, сухогруз  лег  на прежний курс.
       - Не завидую я вашим парням, Джузепе,- пробормотал капитан, приказав рулевому увеличить ход.
       -  А я не завидую тем, кто попадется на их пути, -  последовал ответ…

       Удифферентовав  лодку, Пелите переложил рули на всплытие,  и когда стрелка глубиномера застыла на пятиметровой отметке, Грилло   поднял перископ  и осмотрел горизонт.
       В захлестываемом волнами  мутном окуляре,  позади  тускло светились  ходовые огни удаляющегося «Леонардо». Развернув перископ,  капитан-лейтенант  поймал в него очередной маячный проблеск  и  назвал  рулевому курс. В отсеке тихо зажужжали   электромоторы  и «Пикколо»  двинулся  к Херсонесу.
       Через три часа, оставив позади  служивший ориентиром маяк, и следуя на той же глубине, лодка с диверсантами  проскользнула  в  бухту Омега.  Здесь она застопорила ход и после того, как Грилло внимательно обозрел в перископ пустынную акваторию, направилась  к  группе полузатопленных судов  в ее дальней части. 
       Это были уже упоминавшиеся ранее, отжившие свой век  и ждавшие  последующей утилизации,  советские и трофейные немецкие корабли.  По имевшимся у диверсантов агентурным сведениям, они никем не охранялись и являлись прекрасным укрытием.
       Следуя командам Грилло,  Пелите  направил  «малютку»  в узкий створ между полузатонувшей   баржей  и  немецким эсминцем  с развороченной кормой.  Там она всплыла, щелкнул  кремальер   рубочного  люка и на палубу баржи  ловко перебрались две тени в плотно облегающих их прорезиненных костюмах. 
       Пригибаясь и держа перед собой  короткие автоматы, они скользнули в разные стороны и осмотрели судно. То же самое, спустя короткое время, было проделано и на эсминце.
       - Никого, - прошептал один из боевых пловцов, вернувшись на «Пикколо», из  рубки которого торчала обтянутая резиной, голова Грилло.
       -  Ва бе'не,- пробормотала  она и исчезла.
       Весь остаток ночи,  выставив в рубке эсминца  наблюдателя, диверсанты выгружали из лодки и находящихся на ее надстройке торпедных аппаратов,  помещенные в магнитные корпуса мины  и другое снаряжение. После этого, один из них,  включившись в акваланг, обследовал дно под лодкой и сообщил о возможности ее покладки   на  грунт.
       Когда  над  бухтой занялся  рассвет,  ничто не напоминало  о незваных гостях.
       «Пикколо», с готовой к приему команды  шлюзовой камерой  лежал на  дне, а  диверсанты, выставив  охранение, мирно спали в  одной из сохранившихся кают эсминца. 
       Проснувшись в полдень  и подкрепившись мясными консервами и галетами,  они рассредоточились  по укромным местам корабля, а затем до вечера  наблюдали  за внутренним рейдом базы, в глубине которой, в сотне метрах от берега,  высилась  темная громада стоящего на бочках линкора…

       Когда  золотистый  диск  нежаркого  солнца   стал  катиться к западу, с одного из обрывистого склонов  бухты,  по едва заметной, вьющейся среди  редкого кустарника и полыни  тропинке,  к воде спускались  двое  мальчишек. 
       Первый, лет двенадцати, худенький и черноволосый, одетый в потрепанные  штаны и  черный, не по росту бушлат с латунными пуговицами, нес в руках  несколько удочек  и садок,  а второй, чуть постарше, с торчащими в разные стороны рыжими вихрами и  в  солдатском ватнике,    тащил на плече пару весел.
       - Давай, пошевеливайся Санька, -  бубнил  время от времени идущий впереди, поторапливая отстающего приятеля.
       - Не спеши, Витек, успеем - флегматично отвечал тот, и прибавлял ходу.
       Спустившись к урезу  воды, и  сложив   незамысловатый  груз  у  вросшего в песок гранитного валуна, мальчики  направились  к расположенному неподалеку  заброшенному глинищу  и,  кряхтя,   притащили оттуда небольшой рыбацкий  ялик.   
       Загрузив  в него свою поклажу, друзья столкнули лодку  в  тихо шелестящий прибой  и, забравшись в нее, вставили в уключины весла. Через минуту, покачиваясь на волнах, ялик заскользил в сторону видневшихся вдали полузатопленных судов.
       Как все севастопольские мальчишки, Санька с Витькой  были заядлыми рыбаками  и имели свое  наиболее уловистое место, куда сейчас и направлялись. На кладбище старых кораблей  отлично брала султанка,  а сейчас как раз начался ее осенний  ход.
       О том, что это место не охраняется, мальчишки узнали еще весной  от одного знакомого в порту  и уже пару раз наведывались туда. И это была не прихоть.   Отцы  ребят погибли на фронте и они, чем могли,  помогали матерям.  Часть улова  приносили домой, а остальное продавали  на одном из местных рынков.       
       -  Слышь, Витек, - сказал пыхтящий на веслах Санька. - Давай сначала  пошастаем по  «коробкам», может  чего интересного найдем.
       - Давай, - ответил  тот, распутывая  снасть на одной из удочек. - Я в прошлый раз,  на немецком   сторожевике  видел метров пять манильского троса, если его распустить,  хорошая сетка получится…

       Идущий с восточного побережья бухты в их сторону ялик, диверсанты заметили сразу.
       - Дьявол, - пробормотал сидящий у разбитого иллюминатора в надстройке эсминца Грилло, напряженно вглядываясь в бинокль. - Этого нам только не хватало.
       -  Дай-ка, - протянул руку  Пелите  и,  взяв у командира бинокль, поднес его к глазам.
       - Ничего страшного, - через минуту сказал он.- Там всего двое мальчишек. Судя по всему, они собираются здесь немного порыбачить.
       -  Плевать, - ощерился капитан-лейтенант. - Эти щенки могут сорвать   операцию.
       -  До захода солнца еще далеко, - взглянул на  водолазные часы  Пелите, - и   до вечера  они  наверняка уплывут.
       - Посмотрим, - буркнул Грилло и  приняв из рук заместителя бинокль, стал наблюдать за приближающейся лодкой.
       Как  только она подошла  к  дальнему, лежащему на боку буксиру и скрылась в хаосе покрытых ржавчиной корпусов, Грилло  подозвал к себе  двух, находящихся рядом,  диверсантов.
       - Лорис, - приказал он  коренастому крепышу. - Проследите с  Феличе за мальчишками. Если  до наступления темноты они отсюда не уберутся, ты знаешь, что делать.
       - Слушаюсь, сеньор капитан, -  ответил тот  и  две тени  выскользнули наружу.
       Миновав буксир,  ялик  вошел в узкий проход  между  искореженным  тральщиком  и разбитой землечерпалкой, и  приткнулся к ней носом.
       Забросив  на ржавый  кнехт  веревку и перекидав наверх снасти, друзья вскарабкались по бурому от  сурика  борту  на  деревянную палубу и осмотрелись.
       -  Хорошее место, - сказал, шмыгнув носом  Витька. - И ловить есть где, и нас  с берега не видно.
       -  Ага, - согласился Санька. - Так что, сплаваем    на  сторожевик  за канатом?
       - Давай, пока солнце не село,- ответил приятель.
       Через десять минут, они подгребли  к стоящему неподалеку  немецкому  сторожевому кораблю, рядом с которым  из воды торчала рубка  затонувшей субмарины.
       - Интересно, чья она?  - ткнул  пальцем в сторону лодки  Санька.
       - Скорее всего, фрицевская,  видишь, на рубке трезубец? - сказал  Витька и, уцепившись рукой  за решетку шпигата, подтянул ялик к низко сидящему в воде борту корабля.
       Прицепив  шлюпку  к шпигату, приятели взобрались на  палубу  и, обойдя  искореженное  носовое орудие, направились к надстройке. Рядом с ней, у погнутой вьюшки, действительно лежал  обрывок  манильского троса, который немедленно перекочевал в ялик.
       - А теперь поглядим, что   внутри, - сплюнул на палубу Витька  и нырнул  в  надстройку.
       Там оказался  уходящий наверх трап  и короткий темный коридор, в который выходили  двери нескольких кают. Отворив  ближайшую из них, мальчики осторожно  заглянули внутрь. Оттуда пахнуло запахом тлена и  сырости.  В  тусклом, льющемся  в рваную  дыру в переборке  свете, они увидели на полу, несколько полуистлевших трупов, в черном,  разорванном обмундировании.
       - Фрицы, - прошептал  Санька и подался назад.
       - Ты чего?  Они ж дохлые,  - оглянулся  Витька на друга и переступил высокий комингс. Заметив  висящий на крючке у входа  кожаный пояс, с пристегнутым к нему кинжалом, он рывком сдернул его и  показал  Саньке.
       -  Вить, пойдем отсюда, я м-мертвяков боюсь, -  заикаясь,  произнес тот.
       - Ну что ж, пойдем, - сказал  Витька,  и  приятели вернулись на палубу.  Там они внимательно осмотрели свой трофей.
       - Клевая финка, - поцокал языком  Санька, трогая пальцем обоюдоострое лезвие с готической надписью на клинке. - Давай меняться, я за нее тебе свой «ТТ» отдам.
       - Не-е,  - отрицательно покачал головой Витька. У меня «вальтер» есть. И потом это не финка, а кинжал.
       После этого  мальчики покинули корабль,   вернулись  на землечерпалку  и занялись рыбной ловлей.
       Как и в прошлые разы, клевало хорошо, и вскоре садок доверху наполнился  золотистой султанкой.  Между тем  солнце уже скрывалось за горизонтом, и  на воду легли вечерние тени.
       -  Вить, а нам не пора назад? Смотри, уже смеркается, -  снял с крючка очередную рыбешку  Санька.
       - Ты чего, Санек, темноты испугался? Сейчас же самый клев! - азартно бросил приятель.  - Давай задержимся еще на часок.
       -  Ну что ж, давай, - вздохнул  Санька. - Только жрать больно хочется.
       -  На. Витька достал из кармана бушлата черствую горбушку, разломил ее  и половину протянул другу.
       -  А во что ловить будем?  -  с аппетитом уплетая хлеб, - поинтересовался Санька, косясь на полный садок.   
       -  Щас я в рубке пошарю, - смахивая  с бушлата крошки, - сказал Витька  и направился к дощатой,  расположенной в корме землечерпалки  будке.
       Как только он  вошел в  ее темный  проем, рот мальчика зажала  чья-то рука и через мгновенье в глазах Витьки, сверкнула и погасла, ослепительная вспышка.
       Опустив еще трепещущее тело  на пол, Лорис  вытер лезвие ножа  о   бушлат убитого и  аккуратно вогнал  в пристегнутые  под коленом ножны.  А еще через минуту, второй диверсант, так же беззвучно расправился  с  наблюдавшим за поплавком Санькой.
       После этого, прячась за фальшбортом, они подтащили  тела друзей к открытому люку трюма и поочередно сбросили вниз. Когда тащили  Витьку, бушлат на нем распахнулся и  Лорис заметил на худенькой мальчишеской шее  блеснувший золотом  медальон.
       Диверсант без колебаний сорвал его и удивленно поднял брови. С миниатюрного   диска  на  него смотрела Дева Мария.
       - Черт, - пробормотал Лорис, - откуда она у мальчишки?  - и сунул  медальон под резиновый манжет костюма.
После этого, уничтожив все следы преступления   и  затопив ялик,  боевые пловцы вернулись на эсминец.
       На вопросительный взгляд Грилло, Лорис криво ухмыльнулся  и кивнул    головой.
       -  Мерда, -  с презрением  сказал Пелите и  плюнул в его сторону.
       -  Полегче, Франциско, -  рыкнул   капитан-лейтенант. - Это конечно грязная работа, но кому-то нужно ее выполнять. Я дал мальчишкам шанс, но всевышний распорядился иначе. А теперь за дело, - взглянул он на фосфорицирующие стрелки часов. 
       Выйдя из надстройки  в сгущающиеся сумерки,  трое диверсантов спустились в трюм  и  стали подавать оставшимся наверху акваланги,  плоские коробки  мин и прочее снаряжение.
       Через час,  нагруженные  всем необходимым,   они  ушли под воду  и, запустив  электромоторы буксировщиков, направились в сторону  мерцающих вдали огней  порта.
       Во время движения, следовавший впереди Грилло, дважды подвсплывал  и,   используя  специальный  перископ,  определял  необходимый курс.
       Когда темная громада линкора  оказалась у диверсантов над головой,  он сделал это в третий раз, после чего вся группа, следуя под килем, направилась к носовой части  корабля.
       Там,  выполнив ряд  отработанных до автоматизма операций,  диверсанты установили  заряды на корпусе  линкора  и  направились в обратный путь. Это опасное путешествие  они   проделали дважды и за час до полуночи,  запустив часовой механизм, вернулись на  старый эсминец.
       Пока  воняющая псиной, освободившаяся от аквалангов группа, жадно дымила сигаретами, Пелите нырнул вниз и, отдраив люк, проник в рубку  «Пикколо», а оттуда, прошлюзовавшись,  и в саму лодку. Затем,  включив освещение и запустив электромоторы, он продул  из воздушной магистрали балластную цистерну и «малютка» оторвалась от  илистого грунта. 
       Как только  лодка всплыла на поверхность,  диверсанты спешно  погрузили на нее  акваланги  с буксировщиками,  забрались  внутрь,  и через пару минут на поверхности  воды осталась только крутящаяся воронка…

       Над Севастопольским рейдом  опустилась ночь. В темном высоком небе холодно мерцали далекие звезды, призрачно освещая  уснувшие на воде  корабли. Время от времени ночная тишина нарушалась  мелодичным звоном корабельных рынд, сиплым гудком далекого буксира и  шорохом накатывающихся  на берег волн.   
       Громада линкора  монолитно возвышалась  чуть в стороне от других  кораблей эскадры,  настороженно уставившись в пустоту орудиями главного калибра.    
Прошедший день  был обычным для  «Новороссийска».
       Накануне, вернувшись  с моря после артиллерийских стрельб,  линкор встал на бочки  в Северной бухте, и его  полуторатысячная  команда  занялась повседневными делами. Приводились в исходное   оружие и механизмы,  прибирались  боевые посты, рубки и  кубрики,   окатывалась забортной водой и   драилась палуба.
       К вечеру, после ужина, погрузившись в корабельные баркасы, часть экипажа отправилась на берег в увольнение, а оставшиеся, за исключением вахты, собравшись в кубриках, смотрели  доставленные интендантом фильмы.
       После того, как увольняемые вернулись из города, на линкоре были проведены вечерняя поверка и отбой, за которыми  последовал  долгожданный отдых.   Офицеры отправились в свои  каюты, а старшины и матросы, проветрив кубрики, улеглись  в жесткие  подвесные койки.   
       Затем  было включено ночное освещение,  и все погрузились в крепкий сон. И ему не мешали не  монотонно гудящая корабельная вентиляция, ни  шипение  пара  в трубопроводах  отопления,  ни писк изредка пробегающим по ним  крыс.
       Корабль спал. И только  в машине и на верхней   палубе, бодрствовала ночная вахта,  да в помещении дежурного, склонившись над   столом,  заполнял какие-то формуляры, пожилой капитан 3 ранга, с  повязкой «РЦЫ» на рукаве  габардинового кителя.
       Склянки пробили полночь. До гибели линкора оставалось полтора часа…

       Выйдя из бухты в  подводном положении, «Пикколо»  увеличил ход и взял курс в открытое море. Неподвижно застывшие на штатных местах  диверсанты, напряженно вслушивались в тихое жужжание электромоторов  и  шумы за  бортом. 
       Достигнув нейтральных вод, «малютка»  убавила скорость  и  выставила на поверхность  глаз  перископа.  Осмотрев в него  темное пространство моря, Грилло переложил рули на всплытие и   через минуту   «Пикколо»  размеренно покачивался  среди  небольших, плещущих вокруг его корпуса  волн.
       Переключив управление на мостик, и приказав одному из диверсантов отдраить люк, капитан-лейтенант протиснулся в пахнущую йодом рубку  и «малютка»  снова понеслась вперед.
       Когда  до обусловленного квадрата, где  «Пикколо»  должен был встретиться с возвращающимся  из Одессы «Леонардо» оставалось несколько миль, где-то далеко, за Херсонесом, глухо прогремел мощный  взрыв, и  небо на мгновение  осветилось яркой вспышкой. 
       Грилло немедленно сообщил об этом вниз,  и на скользкий корпус лодки тут же выбрались несколько  боевых пловцов.  Они   воочию  хотели убедиться в своем успехе, однако  больше ничего заслуживающего внимания не последовало. Тем не менее, настроение у всех  заметно улучшилось и, спустившись  вниз,    диверсанты, весело балагуря, пустили по кругу заранее припасенную флягу коньяка. 
       Придя в точку встречи, которая должна была состояться  на следующую ночь, команда осуществила зарядку батарей,    провентилировала лодку  и до одури накурилась.   
       Когда же над морем забрезжил хмурый рассвет, «Пикколо»  погрузился и лег на дно. Выставив вахтенного, диверсанты  позавтракали и уснули сном праведников.
       А в это же самое время, во мраке отсеков и палуб  затонувшего  линкора, умирали от удушья, контузии  и ран, сотни моряков. Только другого флота...