Костёр горит тускло, хотя искры ещё поднимаются от его очага, растворяясь в холодном ночном воздухе.
Рим спал.
Мы были на одном из холмов, окружающий вечный город. Это дозор… Хотя, кто способен напасть на Рим. Кто? Кто же осмелится? Кто? Вечный город потому вечен, что он никогда не падёт, слышите? Никогда!
Маркус, я болен тобой. Твоим профилем на фоне фоне спящего города, твоими пальцами на струнах лиры. Такими изящными и больными, О Юпитер! Маркус…
Твоими глазами, в которых играют искры костра… Губами, шепчущими сказание об Аяксе…
Маркус! И боль, и страсть, и искренность, и уважение и… Тысячи других чувств.
Маркус! Слово. Идеальное имя.
Маркус, я болен тобой.
Маркус, твои пальцы так больно тонки…
Ты не слышишь. Не видишь. Не чувствуешь, того, что чувствую я…
К чему мне Вечный Город? Зачем мне благосклонность императора? Зачем? Ответь мне, Маркус, зачем? Пусть орды варваров вторгнутся в Рим, и он падёт. Падёт! Но… Я увижу твою улыбку.
Маркус, я болен тобой.
Пусть Рим падёт во прах!
Пусть Рим падёт во прах…
За улыбку безродного певца…
А ты знаешь, я бы пошёл за Христом, если бы у него были твои пальцы…
Ты слышишь, Маркус? Вторая лира вторит тебе… Ты слышишь? Как будто безумный испил крови Орфея.
Эти жестокие черты. Нерон? Нерон поёт о Трое…
А ты…
А ты, Маркус…
Ты улыбаешься мне, а значит…
Рим горит.