Трудно вспомнить, что ты в первое мгновение подумал о том или ином человеке. Селянов увидел свою будущую жену, когда Вася Кондратьев пригласил его на проводы в армию своего младшего брата. Это было в апреле, они заканчивали четвертый курс, а Кондратьев вечно пил пиво на халяву и решил расплатиться с ребятами сразу, пригласив их на эти самые проводы.
Селянов сидел этаким барином, обозревая участников проводов, и не ожидал ничего, лениво поднимаясь во время очередного тоста в честь будущего защитника родной советской страны.
И напротив него сидела девушка по имени Лена, блондинка, стандартная блондинка с серыми глазами и чуть застенчивой улыбкой. Если бы Селянову сказали, что эта девчонка принесет ему столько страданий, он бы не поверил. Если бы она была стервой, роковой женщиной, как-то выделялась, а то ведь ни чего этого не было.
… К двум часам ночи все перепились вдрызг. Закуска закончилась, этот стол и самого начала не удивлял обилием, а тут вообще осталась только водка и квашеная капуста. И вот тут-то вспыхнула пьяная дискуссия, с одной стороны были товарищи Селянова по группе, а с другой компания, к которой принадлежала и Лена.
Лена удивила его тем, что оказалась яростной спорщицей, она отчаянно нападал на историков и когда те, что-то аргументировано начинали объяснять, она насмешливо щурила свои глаза и говорила: « Ну и пусть, все равно правы мы».
Селянов сначала был выше этого дурацкого спора, но не утерпел, ибо спорщиком был отменным и что-то такое сказал. И странное дело Лена замолчала. Ее приятели и подруги спорили, а она смотрела на Селянова и молчала.
И он понял, что понравился этой девушке. Потом опять выпили за будущего воина, который сидел и тупо смотрел в темный проем открытого настежь окна, потом включили музыку. И загремела музыка Бони М, пели они песню о Григории Распутине, эта музыка тогда уж очень нравилась советским людям.
Советские люди были патриотами, а Гришка Распутин был, конечно, не очень понятным человеком, но то, что «западные» негры пели о нем нечто страстное и развратное, и вроде относились к Григорию с явным уважением, заставляло выделять эту мелодию из прочих.
Во время диких пьяных танцев, когда каждый выделывал коленца в одиночестве, Лена приблизилась к Селянову, какое-то время напряженно глядела ему в глаза, а потом положила ему руки на плечи, и они выключились из общего ритма, они танцевали медленный танец, и не он, а девушка вела его. Казалось бы, почти безразлично, но очень чувственно. И эта ее чувственность тут же передалась ему.
- Давай погуляем, - шепнул он девушке на ухо.
Та согласно кивнула головой. Селянов двинулся к выходу, девушка за ним. Никто не обратил внимания на их исчезновение. Селянов никак не мог открыть дверной замок, Лена тихо сказала: «Давай я» - и открыла в секунду.
Они вышли на темную лестницу хрущевской пятиэтажки, Селянов тут же поскользнулся, все-таки он много выпил, девушка подхватила его под руку и, поддерживая, прижалась к нему плечом.
Они вышли на свежий воздух и одновременно беспричинно рассмеялись. Он взял девушку за руку, и они пошли в ночь. Кругом горели в пол силы желтые фонари, советская власть берегла электроэнергию, а потому света на улицах был минимум. Но в те времена по Москве можно было гулять ночью, ничего не опасаясь.
Они шли по какой-то улице, потом оказались на широком проспекте. Он был совершенно пустынен.
- Смотри, - сказала Лена, - звезды!
Селянов сначала не понял о чем речь и завертел головою.
- Звезды на небе! – засмеялась девушка и закружилась.
И в самом деле, был небольшой морозец, гулко отдавались шаги, а над проспектом было ясное звездное небо. Селянов тоже засмеялся и почему-то побежал по немного скользкому тротуару. Его прямо-таки распирала внутренняя сила и восторг юности. Все было хорошо до появления Лены, но чего-то не хватало. И вот возникла из клубов табачного дыма эта девушка, и все стало на свои места, приобрело законченную форму. И он запомнил это ощущение счастья надолго, хотя вроде бы никаких сильных эмоций по отношению к Лене не испытывал. Девушка как девушка.
Они вернулись в квартиру утром, часов в шесть, продрогшие и изнемогшие от поцелуев и физической усталости. Но необъяснимое веселье переполняло их души. Селянов выпил рюмку водки, закусил залежавшейся, но оказавшеюся очень вкусной капустой и силы тотчас к нему вернулись.
Потом ехали до военкомата в маленьком и тесном автобусе, потом расселись в полутемном зале, призывников было человек тридцать, вместе с провожающими они заполнили все помещение. Что-то невнятно говорил военком с кирпичным лицом, потом зазвучал гимн Советского Союза. И все встали. Даже тех, кто стоять не мог, отяжелев от выпитого, подняли под руки, и пьяные товарищи терпеливо весели на руках своих друзей.
И все. У Селянова остался телефон подруги Лены, сама она жила в общежитии, училась в каком-то химическом институте. А родители ее жили в Подмосковье.