Посвящается Т.Г., мудрой вышивальщице
То ли сказка, то ли быль…Но жила-была царевна. Было ли у нее царство или не было, но царевной она была. Да, и были у нее папа и мама.
И детство как у всех - с игрушками, с детским садом, с родительским воспитанием. Родители ее любили и растили ее с любовью и пониманием. Поэтому она в 16 лет привела домой мальчика, чуть постарше себя и сказала:
- Он будет жить со мной, в моей комнате! Он мой Принц. – И топнула ножкой.
Родители только вздохнули и смолчали. А что тут скажешь, царевна и есть царевна, с ней не поспоришь. Да и любили они свою девочку. Для своих мамы и папы она всегда была маленькой капризной девочкой, капризам которой хочешь-не хочешь, а надо потакать.
Через год юная Царевна родила наследницу. Маленький крошечный беззащитный комочек . Этот комочек жалобно пищал. Царевна смотрела на него и думала:
- Что ты все пищищь и пищишь? Что тебе надо от меня? Ты разве не знаешь, кто здесь царевна. Царевна это я! А ты кто? Ты - никто.
И отдала этот маленький пищащий комочек маме и папе. Мама и папа опять ничего не сказали, а только вздохнул – ну раз так, значит так и будет. Будем жить дальше, растить свою внучечку.
А царевна даже не заметила, что перестала быть матерью. Она пошла дальше искать свою большую любовь и преданность. Мальчик оказался не Принцем. Может он и был Принцем, но для другой Принцессы, поэтому он не смог оценить всю красоту и величие этой Царевны. Принц ушел. Посадил свой садик и один его возделывал. Уж слишком он устал от капризов своей царевны. Царевна топала ногами и кричала ему в догонку, что он не прав, что он должен вернуться, что она его любит. И никто из них не вспомнил о дочке...
Принц не вернулся. Царевна насупилась и замкнулась. Она пообещала себе, что никогда в жизни она больше никого не отпустит, ни одного мужчину.
Время шло, Царевна с головой окунулась в обустройство своего царства. Сначала было решено, что царство ей просто необходимо и она его приобрела. Что это за царство – это не важно. Царством может быть и государство, а может быть и рабочий стол в углу коммунальной кухни. Но у каждой настоящей царицы должно быть царство. Строится оно постепенно. Время и масштаб зависят от самой царевны, от ее душевной потребности.
Вокруг нее всегда вились фаты-однодневки. И порой она снисходила до них, на ночь, на две. А потом забывала навсегда. И они ее тоже забывали, потому что они были однодневки.
И тут ей встретился Рыцарь. Конь под ним был горяч. Доспехи на рыцаре ярко горели на солнце. Под забралом сверкали глаза.
- Ах! – сказала Царевна. И пала ему в объятия. И была счастлива почти два года.
Ах, эти два года. Они прошли как сон. И от того пробуждение было страшным.
Как-то на какой-то пирушке, Рыцарь сказал,
- Она - Царевна! - но сказал это таким тоном, что Царевна насторожилась.
- Да, я царевна! – Ответила Царевна. – Но почему у тебя такой хриплый голос. Ты грубо со мной разговариваешь. Ты непочтителен ко мне! Ты говорил мне, что будешь любить меня вечно, но твоя вечность длилась недолго. Ты обманул меня. Ты меня больше не любишь. Я больше тебе не доверяю. И ты сомневаешься во мне!
А Рыцарь всего лишь несколько перепил. Вина было много, и пили все. Шуток было много и шутили все. Смех гремел повсюду. И голоса были у всех хриплые и хмельные. Рыцарь насупился, а потом и нахмурился.
- Что-то здесь не то. Почему Царевна так ответила? Может она что-то не поняла? Я люблю тебя! Я очень люблю тебя, выслушай меня, поверь мне!
Но Царевна не слушала Рыцаря, она стояла и надменно смотрела, как Рыцарь рыдал перед ней, стоя на коленях.
Рыцарь поднялся и, что случилось дальше, никто не понял, но Рыцарь ударил Царевну. И у Царевны на лице зацвел фонарь.
- Ты, негодяй! – закричала Царевна - Лекарей сюда! Историков сюда! Лекари смотрите, что он со мной сделал. Историки записывайте в свои книги, что лекари скажут, и то что я скажу.
- А ты, – гневно обратилась Царевна к Рыцарю, – пошел прочь!
Рыцарь ушел из царства Царицы и где-то на границе заснул. Проснулся и вспомнил, что произошло накануне. И затрепетал – он любил свою Царевну. Он боготворил ее! Он был не прав!
И тут началось. Он засылал ей гонцов, в ответ - молчание. Он названивал, в ответ - молчание. Он поджидал ее у дверей замка – молчание. И холод. Он искал ее в интернете и писал ей длинные письма с мольбой о прощении. Он называл себя негодяем, подонком и недостойным ее прощения! Но он молил о прощении, он просил вернуть ему доверие. Умолял ему поверить, что он любит ее, любил ее и будет любить ее вечно. Царевна молчала. Она была непреклонна. Она была оскорблена! Она – царевна! Она – молчала!
Она молчала и тогда, когда получила от него известие, что если она не простит его и не вернет ему свое доверие, то он убьет себя. Она молчала. Она ему опять не поверила.
Рыцарь был в отчаянии, душа и боль метались в нем как пойманные звери и разрывали его на части. И тогда он сделал то, что и обещал. Сделал, чтобы она поверила.
Он резал себя методично и долго. И каждую минуту он ее ждал. Ждал, что вот-вот она войдет и прекратит этот кошмар. Остановит его, возьмет из его рук меч и перевяжет его раны. Он ждал и надеялся, потому что он обо всем этом ей писал своей кровью... Она не пришла. Она молчала. Когти гордыни сжимали ей грудь и лишали разума.
А потом все было кончено. Его мольбы прекратились, прощать и верить было уже некому - Рыцаря не стало. Он так и ушел в никуда не прощенным.
На пороге царства Царевны появились законники и стали задавать вопросы. Вопросов было много. И все они были трудные, как и смерть Рыцаря. И вот в какой-то момент Царевне стало страшно.
Она села у окна своей башни и стала вышивать крестиком. И думать, думать…. Думать и вышивать. Ниточка за иголочкой так и порхали в ее царственных пальчиках…Она вышивала и вышивала. И с каждым стежком все яснее и яснее проступал рисунок ее вышивки - это был портрет Рыцаря. Раз! и иголка впивается в ткань. "Так тебе, так! Поделом тебе! Поделом! Сам виноват, сам! Все равно я не верю тебе. Ты обманул меня."
Через год она перестала вышивать крестиком и попыталась стать доброй. Она засыпала своих родных подарками и деньгами. Она вдруг заметила свою дочь, которая уже выросла, и стала похожа на Царевну. Она стала очень капризной. Царевна и здесь молчала и выполняла ее любой каприз.
Своим подчиненным она платила даже тогда, когда они сидели на больничном или отсутствовали. Подчиненные сначала радовались и благодарили, потом привыкли и стали этим пользоваться. Она молчала и не увольняла их.
И опять случилось «вдруг» – на ее пути встретился забавный работяжка. В меру умный, в меру добрый, в меру состоятельный, но сверх меры сексуальный и сверх меры женат. Секс из него лился и переливался через край. Он был неразборчив и близорук, поэтому все девушки и женщины для него были желанны.
У него была пара жен, тройка детей и целый гарем любовниц. Он вился меж ними подобно мотыльку.
И в какой-то момент Царевна поняла, что она влюблена в Мотылька, что она не может жить без Мотылька. Она хочет засыпать с ним и просыпаться с ним. Она хочет быть для него единственной. Она стала требовать от него своего единоличия.
- По какому праву? – спросите вы.
- По моему Царскому праву. По праву моей любви. По праву моих вышивок крестиком. По праву моего непрощения. Иначе я буду молчать.
Мотылек согласился – пусть будет так.
- Ты будешь у меня одна. И я буду принадлежать только тебе всей своей душой и всем телом. Только не молчи, скажи, чего ты хочешь?
- Я хочу быть для тебя единственной! - и замолчала, только слезы покатились из глаз и нос покраснел у Царевны.
Собственно так и случилось – он стал думать только о ней. Хотеть и желать только ее. Он забросил своих детей, своих жен, свой гарем. Он всех забыл. Он помнил только о ней – о своей Царевне.
Но был ли он жив? Была ли она жива?
Она засыпала его своими милостями, подарками и деньгами. Мотылек чтобы ей соответствовать – влезал в долги, чтобы быть рядом с ней ему пришлось платить всем. Выворачиваться, чтобы стать ровней своей Царевне. Все полетело в бездну ее молчания – деньги, здоровье, отношения с другими, его время.
У него стало расшатываться здоровье, он стал болеть. Царевна не видела и не хотела видеть и замечать, как он чахнет от своей любви. Он любил ее так, как никого не любил. Он даже не знал, что так можно любить. У него не хватало слов, чтобы рассказать о своей любви. Он просто погибал от своей любви к Царевне.
Она молчала и наконец замолчала ее душа. А потом сказала:
- Я не верю тебе, ты постоянно лжешь. Нет у меня к тебе доверия. Нет. Пошел прочь! Позову, когда тебя захочу!
И теперь уже Работяжка валялся у Царевны в ногах и молил о прощении, о доверии, о кусочке счастья в ее объятьях. Но Царевна только улыбалась и молчала. Потом передумывала и брала в свою опочивальню, где долго не выпускала его из своих призрачных объятий, наслаждаясь его жизнью.
ЭПИЛОГ
Минул год и Царевна опять села за вышивание. Прежнее вышивание не было закончено. Осталось сделать два стежка, два крестика и портрет будет готов."Пора заканчивать с Рыцарем. Он уже готов. Меня ждет следующий портрет". Царевна усмехнулась и посмотрела на другие пяльцы. Крылышки Мотылька еще трепыхались там, но скоро ее ловкие пальцы воткнут иголку ему в сердце - он вздрогнет последний раз и затихнет. "Бедный Мотылек! Ты меня так любил. И я тебя любила. Слишком любила и любила так, что не хотела, чтобы ты был чьим-то еще. Теперь ты будешь только мой!"
Царевна подошла к зеркалу. Хороша! Заглянула в него, подняла волну белокурых волос, посмотрела на отрастающие волосы и вздохнула:
- Пора красить, пора.
Корни волос были синими.