НАШИ МУЖИКИ
Знаете, что я думаю? Ничто другое, именно война родит в одночасье настоящих мужиков, лепит их из вчерашних мальчишек. Порой одного дня кромешного ада бывает для того достаточно. Кощунственно? Да, понимаю, но с суровой правдой жизни не поспоришь. И совершенно неважно, какие они были до нее, пацаны-то: несмелые и сорви голова, молчаливые и болтливые, добрые и задиры, простофили и скупердяи, трудяги и лодыри, красавцы и так себе. Судьба будто проверяет ребят на прочность. И не проверки ради одной. Она вносит поправки в не зачерствевшие пока души, не огрубевшее сознание. Она воспитывает в них бескорыстие, честность, доброту и верность. Матери, жены и дети рядом с ними чувствуют себя, как за каменной стеной, защищенными от невзгод.
23 ноября 2011 на 87 году жизни, после тяжелой продолжительной болезни умер один из таких настоящих мужчин, хороший человек Виктор Григорьевич Гужин.
Кто- то крикнул из толпы:
- Детей бы пожалели. Зачем детей-то забирают?
Мария рухнула наземь. Не выдержали нервы бедной женщины. Да разве ж их хватит на все беды-то? Только-только с хозяйством мало-мало стали управляться, сыновья выросли. И на тебе. Федору и Николаю обмотки выдали и башмаки – на Халкин-Гол отправили, с японцами разбираться. На восточной границе теперь на стреме стоят. Кто даст обещание, что там не возобновится заварушка-то? Никто. И вот последнего настал черед, Виктора, вчерашнего школьника. Запад заполыхал.
Одна надежда есть, маленькая верно, с гулькин нос, но есть все ж таки: не на фронт едет сынок. На учебу. Пока выучится на артиллериста в Томске, может, и война кончится. Однако расставание, какое бы он ни было, накоротке или длинное, оно и есть расставание. С прощанием. И слезами.
А накануне Мария видела вещий сон.
Про этот сон я слышал много раз, еще в те еще годы, когда и думать не мог, что самому придется о нем рассказывать. И вот на похоронах вспомнили о нем вновь.
Светлана, племянница Виктора Григорьевича:
- Бабушка рассказывала, будто ей приснилась курица с цыплятами. Беззаботно клевали они зернышки во дворе. Вдруг откуда ни возьмись – туча. Ветер поднялся. Цыплята врассыпную. Потом, когда гроза прошла, курица стала звать своих цыплят. Прибежали почти все. Один куда-то пропал. Нескоро, но появился и он. Бабушка потом говорила: «Виктор тоже вернется домой». И он вернулся.
Людмила, младшая дочь Виктора Григорьевича:
- Мы просили, но папа не рассказывал про войну. Говорил: «Кто воевал, не станет о ней рассказывать». Но однажды, когда он посмотрел фильм «А зори здесь тихие», вдруг заплакал. Выпил водки и кое-что рассказал: о том, как первый раз попал в госпиталь. А узнал об этом со слов медсестры. Сам он не мог знать – был без сознания. И памяти. Ничего не помнил, кто он, откуда родом, как звать. Медсестру звали Мария. Раненые по палате кричали ее по имени, он и стал что-то вспоминать. Мария, Мария, Мария… Так ведь его маму так звать. Постепенно память восстановилась. Сестра и рассказала ему его историю. Оказалось, контузило его при форсировании Днепра. Упал у самой кромки воды. Ночь была морозная. Примерз. Похоронная команда выдалбливала его изо льда.
Наталья, старшая дочь Виктора Григорьевича показывает на значок, который был приколот к костюму покойного:
- Это не орден. Это всего лишь знак участника Великой Отечественной войны. А орденов и медалей у него очень много. Мы с Людой в детстве ими играли. Папа никогда их не носил.
Валентина, племянница Виктора Григорьевича (рассказывала после похорон):
- Это был удивительно порядочный человек. Очень любил свою Раю и дочерей. Мы все твердо знали, что он никогда им не изменит. И не изменял. Его все любили. И друзья у него были замечательные: Кирилл Константиниди и Вася Пронин. Они, в зрелом уже возрасте, поступили в техникум жидкого топлива. Закончили его и вместе работали потом на заводе. Красавцы были ребята, женщины на них заглядывались, а они знали только своих жен.
От себя могу добавить одно. Мы не часто встречались с Виктором. И общих тем-то для бесед у нас и не было. Откуда им взяться при редких-то встречах? Но меня лично, надеюсь, что и его, не тяготил односложный диалог по поводу каких-то дел общей родни. Я чувствовал себя комфортно в его присутствии. А для меня этого вполне достаточно, чтобы понимать, с кем имею дело, чтобы быть вполне уверенным, что ссоры межу нами быть не может, тем более вражды.
Достаточно ли одного этого примера для обобщенного вывода о ветеранах? А дядя Гриша? Он также израненный вернулся, с японской. И его не ожесточила война. Он никогда не упрекал тетю Нюру за то, что она не была безупречна как жена – «подарила» ему Вовку от неизвестного молодца. И парнишку любил как своего собственного. И жене был верен до конца жизни своей (рассказ «Варенец»).