НОВЫЙ СОТРУДНИК
Слух этот заметался меж нами с самого начала рабочего дня, словно трепетная бабочка над луговым цветком полным нектара под самую завязку. К нам в отдел устраивается новый сотрудник.
- Кто такой? - решил уточнить я у Кольки Пухова, внезапно допорхнувшую до меня новость.
- Зять Витьки Зубова, - ответил мне Колька и пошел в курилку.
Я к своему великому стыду не знал, кто такой Витька Зубов и, соответственно, информация о зяте незнакомого человека оказалось для меня весьма туманной. Хотелось ясности. Бросаюсь следом за Колькой, но рукав мой как-то ненароком попадает в цепкую руку Зинаиды Петровны.
- У всех зятья, как зятья, - застонала Зинаида Петровна возле моего уха, - любо-дорого посмотреть, а у меня балбес из балбесов. Даже больше скажу: придурок из придурков. Вон, зять Тришкина в районную администрацию пристроился, а Витьки Зубова зять к нам на работу определяетсяч, нашего же к работе арканом не подтащишь, всё твердит, что только придурки, мол, работают, а он не из таковских. Витьке Зубову с зятем повезло, а мне…
Спрашивать Зинаиду Петровну о Витьке Зубове было совершенно бесполезно, она как о зяте своем начнет говорить, так глухарь супротив неё, как станция космического слежения против завсегдатая кабинета «ухо-горло-нос». Вырвавшись по счастливейшему случаю из цепких рук Петровны, я помчал в курилку, только Кольки там уже не было, но курилка не пустовала. На то она и курилка. И застал я там, вместо Кольки, Вову Топоркова из механического отдела. Здороваюсь я с ним и для завязки разговора сообщаю:
- А к нам в отдел новый сотрудник устраивается.
- Знаю, - машет рукой Вова. – Зять Витьки Зубова.
- А кто такой Витька Зубов, - выпалил я, презрев всяческие переживания насчет людского мнения о себе.
- А, ты не знаешь?! – искренне удивился Топорков.
- Не знаю, - честно признался я, чувствуя пожар в щеках.
- Как же тебе объяснить-то? – чуть призадумался Вова, но секунд через пять выпалил. – Ну, он же тесть Гошки Коровкина!
- Так, значит, это Гошка к нам в отдел устраивается! – радостно выпалил я, переполнившись гордости от своих глубоких познаний в области родственных иерархий и субординаций.
- С какой это радости ему к вам в отдел устраиваться? – нахмурился Топорков. – Он уж семь лет, как в инструментальном работает и, насколько я знаю, никуда уходить не собирается. Скажет тоже, Гошка Коровкин к ним в отдел устраивается… При его-то шести классах образования…
Я хотя и смущен был не на шутку от своей ошибки, но сдаваться в вопросе познания не собирался. И не сдался бы, но тут промеж нас возникла Зинаида Петровна.
- У всех зятья, как зятья…, - начала она, и я метнулся за угол.
Отдышавшись за углом, решаю пойти в мастерскую. Там есть слесарь Семеныч, который знает всё да еще с довеском. Правда, умный слесарь имеет здорово философский склад ума и часто бывает сам себе на уме, но я надеялся на удачу.
- Зубов, говоришь, - глубокомысленно отозвался на мой спрос Семеныч, держа в одной руке болт, а в другой гайку. – На что он тебе? Не о том думать надо. Не о том. Что ты время зря расходуешь? Вот, лучше скажи мне, когда я соединяю болт с гайкой, я гайку на болт наворачиваю, или, наоборот, болт в гайку. Вот вопрос! Почище курицы с яйцом задачка получается. И разгадать её надо до конца смены непременно… А ты со своим Дубовым ко мне лезешь.
- С Зубовым, - уточнил я. – С Витькой Зубовым.
- У нас Зубовых много, - печально вздохнул слесарь, бросая болт и гайку в ящик с разным металлическим хламом. – А всё почему?
- Почему?
- Да, потому что давным-давно помещик здесь жил – Гаврила Зубов. Такой охочий до баб был, что мужики его поначалу всё революции устраивали. Штук тридцать устроили, чего только не творили, до самых срамных безобразий дошли, а ему всё, как божья роса. Пришлось мужикам привыкать. И привыкли, а куда денешься, но Зубовых у нас с того времени развелось, хоть косой коси. А, знаешь, откуда пошла земля наша?
- Нет, - честно признался я.
- Рассказать?
- Не, ты мне лучше про Витьку Зубова скажи.
- Э-эх, - махнул рукой Семеныч. – Ну, что вы за люди? Тебе про какого рассказать? Я аж трех Витек Зубовых знаю.
- Мне про того, - попробовал я сформулировать я всё известные сведения, - у которого две дочери есть взрослых да замужних.
- Взрослых и замужних? - переспросил меня слесарь, сморщив местами сизый нос. – Ничего не путаешь?
- Нет.
- А я и не знаю такого. Явно не из местных. Своих-то я всех, как облупленных знаю. Зачем он тебе?
- Его зять к нам в отдел устраивается, - вздохнул я, чувствуя полную опустошенность души из-за рухнувшей надежды.
- Тю! - воспрял Семеныч. – Вон ты о ком! Так это же тесть…
- Гошки Коровкина! - торопливо блеснул я своей эрудицией.
Блеснуть-то я блеснул, но слесарь на меня обиделся.
- Ты всё о нем знаешь, оказывается, - с дрожью в голосе прохрипел он и отвернулся от меня к окну.
И сколько я не пытался наладить контакт, всё коту под хвост. Как и у всех умных людей, обида в душе Семеныча была дамой нервной, капризной и зловредной, как холера до изобретения таблеток. Пришлось мне идти восвояси, не солоно хлебавши.
В отделе грустил Колька Пухов.
- Ты чего? – спрашиваю его, а сам на часы гляжу, чтоб на обед не опоздать. Проголодался от забот неустанных.
- Вот, ведь, люди какие бывают, - глянул на меня грустными глазами Колька, - наврали, что к нам зять Витьки Зубова приходит, однофамилиц это его.
- Ну, и кто же к нам приходит?! - внезапно вцепился я в рукав Пухова, видно общение с Зинаидой Петровной даром для меня не прошло. – Как ему фамилия?
- Ты чего, совсем тупой или издеваешься? – проворно вырвал у меня рукав Колька. – Как зятю Витьки Зубова, так и ему! Они ж о-дно-фа-миль-цы!!!