Баня в апреле. Читать не рекомендуется

Дина Гаврилова
Иллюстрация Александра Названова
Все персонажи вымышлены, любые совпадения случайны.

Баня в апреле.1947 год ппппппппп

Баня  Степана Филиппова стояла аккурат в овраге, на задках огорода Альтук, как раз у реки. Баньку топили вместе четыре семьи, так как натопить такие  хоромы было делом хлопотным и муторным.
 
—Теперь не прежние времена, и дух у бани совсем не тот, что прежде,—вздыхал с сожалением старый Степан, сидя на лавке и почёсывая хилое тело. —Разве ж можно хорошую баню истопить из хвороста и коровьего дерьма ?! —В войну весь лес снесли на растопку паровозов. Теперь в округе ни деревца, ни кустика, одни лысые проплешины.

–Однажды пришлось  мне мыться  в буржуйской  ванной в каком-то польском городишке, но скажу я вам, лучше нашей баньки ничего нет! – охал, ахал средний сын Ягур, от души стегая себя вениками. – Как я мечтал попариться, да душистым берёзовым веничком все косточки погреть! 
 Старик Степан, несмотря на седой чуб и почтенный возраст, тоже был страстным парильщиком. Сыновья, нахлеставшись и напарившись до одури,    сиганули   в студёную речку. Вдоволь наплескавшись и отведя душу, умиротворённые мужики  двинулись по  домам, чтобы отправить в баню своих баб и детвору.


Апрельское солнце уже садилось. Женская  рать  бодро шагала в баню. Впереди  маршировала жена Петюка, Марфа, самая молодая из невесток.  Баба поспешала, хотела  успеть первой. Сзади шлёпали по мокрому снегу Мария с дочкой.  За ними неторопливо шествовала вторая сноха  Валя, с годовалой дочкой на руках. Две  её старшенькие, девчушки –подростки Феня и Тоня еле поспевали за   матерью. За банной процессией медленно семенила высокая, худощавая Санюк.

Марфа поспешно разоблачилась. Сложила  аккуратной стопочкой  одежду, нарочито положив сверху трофейную небесно-голубого цвета комбинацию,   привезённую мужем из Неметчины, любовно разгладив тончайшие кружева. Белотелая, пышногрудая  Марфа  первая залезла на полок и принялась безмятежно расплетать  чёрные косы. Прыткая и хваткая  бабёнка не могла допустить, чтобы кто-то её хоть в чём-то опередил.   

—Ладно, Марфа, слезай, пора и честь знать, — сказала  Валя и плеснула на каменку воду,  без предупреждения. — Я буду дочку парить.
—Дома командовать будешь, — огрызнулась Марфа, но пересела на лавку, потеснив упругим задом худосочную невестку Санюк.

Невестки часто мерились силами, ни одна не хотела уступать другой.   Марфа, которой  не было ещё тридцати, по началу пробовала  командовать снохами так же, как мужем и свекровью. Муж Петюк  души в ней не чаял,  ловил каждое слово своей бойкой  жены. Но  Мария и Валя быстро поставили прыткую родственницу на место. Марии было  на язык лучше не попадаться. Валя тоже была ей под стать.

— Маленькая часто плачет по ночам, — пожаловалась свекрови Валя, жена Ягура.
—Ты её попарь веничком и дай  мне,  — сказала свекровка.

Старуха прошептала  молитву, затем, аккуратно перевернув девчушку на живот, стала медленно    тереть своей косой спину малышки. Таким способом бабуля избавляла от щетинки младенцев, из-за которой они плачут ночами.  Свекровь, читая молитву, омыла малышку чистой водой  и с благословением передала её Фене:
—Теперь  будет спать спокойно.

Христина любила ходить в баню. Держала ушки на макушке,  с интересом наблюдала за необычным ритуалом, прислушивалась к взрослым  разговорам.
Мария, сидя  на лавке, усердно тёрла спинку дочке. Марфа, искоса поглядывая на упругий животик,  Марии ревностно подумала: "Гладкая, будто, и не рожала вовсе". Напустив горячего пара, Валя, растягивая  удовольствие, легонько похлопывала себя  по  налитым бокам. 

Очередь до тихони Санюк всё  не доходила. Она безмятежно сидела в компании молодых снох, бедняжка  уже никуда не спешила.   Муж пропал без вести на войне, и она жила одна –одинёшенька.  То одна сноха моется, то другая плещется.  Ни ковш ей не дают, ни веник. Санюк беззлобно  проговорила:
—Так намылись, так начистились, чисто канарейки, (Ара ;авана ;авана саргаек пульчё; энде, чув.,)

Санюк, сидя без дела,  шкрябала всё ещё упругое распаренное тело, и поглядывала в окно.
— Потоп! Потоп! Спасайтесь! —вдруг закричала обычно тихая Санюк.—Вода прибывает, сейчас баню затопит!

Женщины заорали в панике и выскочили из бани. Кругом, куда не глянь, бурлила вода.   В овраг, где стояла их банька,  нёсся мощный водяной поток с покатых гор,  с огородов  хлынула  водная лавина, сметая всё на своём пути. Бурные потоки мутной, грязной воды моментально  достигали баньки.  Река вышла из берегов, белыми шапками пузырились клубы пены, будто воду в реке взбивал гигантский миксер. Мощная сила природы восстала и пошла против человека.

—Люди —люди! —визжала громче  всех учительша Марфа, махая исподним бельём, как белым флагом, призывая народ к спасению.— На помощь!
—Вот беда, вот беда, —  тихо    шептала, неистово крестясь,             старуха     Мекете. —Спаси господи, нас грешных, отведи от нас беду.  Хорошо, что малышку с Феней успели домой отправить.
  —Дети, живо одевайтесь, —распоряжалась Мария, пытаясь нацепить холщовые подштанники на Христину, но  та от испуга дрыгала ногами и никак не могла попасть в штанину.

Молодые женщины не отходили от двери.

—Вот где этот Петюк, небось чаи гоняет с отцом! — причитала отчаянно Марфа.
Она суматошно носилась от окна к двери и обратно,  высматривая в сумерках спасителя,  наводя панику и переполох.
—Не мельтеши! —  гаркнула на невестку  Мария.

К месту происшествия уже подоспели деревенские зеваки. На их глазах баня, темнеющая как крохотный остров суши, медленно уходила под воду. Кто  просто глазел,   а кто давал указания по привычке.

—Марфу-Марфушку спасайте!  —надрывался Усал Саньки, её брат.
— За мной! —заорал коренастый, сильный парёнек  лет девятнадцати и бросился в воду, в чём был. 
Это был Ванька Данилов, известный в деревне отчаянный смельчак.   

Его  братишка  Санька,  шестнадцатилетний удалец оказался смышленее. Он  верхом на лошади бросился спасать женщин из воды. Несмотря на юный возраст, братья считались уже настоящими работниками, они и пахали и сеяли, как взрослые мужики.

Пантелей, сын Альтук  работал на конюшне, которая находилась в нескольких шагах от Степановой бани. Подросток  спустился верхом на лошади к бане по своему затопленному водой огороду, сообразив, что так безопасней.  Направил рысака вплотную к двери бани,  затащил Тоню  на лошадь, как печенег пленную рабыню и повёз верхом домой.

—Санька, греби сюда быстрей, — кричала нетерпеливо Марфа,   совсем заледеневшая от холода и страха.
Подоспевший подросток схватил руками   голую бабу за холодные бока, и слегка подтянул к себе.  Марфа плавно плюхнулась, как гигантская рыба, на круп лошади. На ней ничего не было, кроме съехавшего на бок шерстяного клетчатого платка. Прямо перед глазами юного всадника, белел    её сахарный зад.   Вместо того, чтобы смотреть за бурными потоками воды и направлять лошадь, глаза Саньки непроизвольно косились на белеющие в сумерках изгибы женщины. Санька от подступившего волнения гикнул на лошадь:

—Ну, пошла!

Массивные глыбы льда неслись им навстречу с огромной скоростью, увлекая за собой в  ледяной поток. Лошадь, ошалевшая от испуга,  норовила скинуть седоков. Марфа, опасаясь соскользнуть в воду,  сучила ногами,  и цеплялась дрожащими руками  за ногу худощавого, жилистого Саньки.

—Лежи смирно, а то без штанов меня оставишь.

Он с трудом выбрался на сухое место и доставил  голую учительницу прямо пред ясны очи деревенской толпы. Марфа, стыдливо прикрываясь от  любопытных глаз,  юркнула  шустренько   под   одеяло, протянутое сердобольной соседкой,  и быстренько шмыгнула домой.

Отчаянная Мария, отдав дочку в руки Пантелея, не дожидаясь спасателей, накинула на голое тело фуфайку,  и пошла своими ногами через реку.    Сильное  течение сбивало женщину с ног. Она уже теряла равновесие. К ней подскочил  Ванька и,  закинув на плечо, как русалку, понёс  вверх.

Николай коренастый, здоровенный мужичок подлетел, схватил Валю, как куль с мукой. Она визжала, руками колошматила по заду спасателя.
 
—Чёрт косматый, отпусти меня! Я сама пойду!
— Лежи, дура заполошная, а то вместе в воду свалимся,  донесу и пойдёшь ногами.

  Санюк, одевшись,  терпеливо ждала  своей очереди. Старуха Мёкете   смиренно молилась, призывая на помощь своих богов.  Перепуганных женщин тоже переправили верхом на  лошадях.   

Так закончились апрельские  купания.

продолжение http://www.proza.ru/2014/05/14/793