МОЙ ПЕРВЫЙ ЭКИПАЖ.
Приказом директора Института океанологии А.С.Монина был сформирован штаб проведения эксперимента. Начальником штаба был назначен Н.А.Айбулатов, заведующий лабораторией подводных исследований Южного отделения Института. Я стал одним из членов штаба, ответственным за подготовку плавбазы эксперимента, в качестве которой использовался мой любимый понтон, и за подготовку систем связи.
Непосредственно системами связи занимался Толя Жильцов, мой сотрудник. Одновременно и Толя, и я проходили подготовку для участия в эксперименте в качестве акванавтов.
В июне 1968 года обитаемая подводная лаборатория «Черномор» 100 - тонным плавкраном была опущена на воду Голубой бухты. В июле того же года были проведены технические испытания систем жизнеобеспечения подводной лаборатории на глубине 12 метров. В состав этого экипажа входили основные разработчики этих систем Павел Боровиков, Александр Подражанский и Георгий Стефанов.
В 1968 году в штате Института океанологии не было должностей ни врача – спецфизиолога, ни водолазного специалиста. Медицинское обеспечение работ осуществляли сотрудники научно - исследовательского института гигиены водного транспорта врачи Г.И.Куренков и Е.О.Герф, а обязанности водолазного специалиста исполнял преподаватель Школы водолазов при ЦМК ДОСААФ Б.В.Громадский.
Акванавтами первого рабочего - «образцово-показательного» - экипажа должны были стать опытный подводник доктор географических наук и будущий профессор МГУ Павел Каплин, один из ведущих участников создания «Черномора» (от ЦОКБ СО) Вячеслав Степанов, корреспондент газеты «Известия» Михаил Ростарчук, водолаз Южного отделения Александр Амашукели и я.
Но незадолго до старта в тренировочном погружении (в гидрокостюме ГКП–4) я ухитрился получить баротравму обоих ушей. Вердикт водолазного доктора для меня был суров: в ближайшие дни никаких погружений в воду. А чтобы впоследствии иметь возможность заниматься водолазным делом, уши в ближайшие недели следует содержать в сухости, тепле и чистоте.
Прошло немногим больше месяца после неудачного тренировочного погружения, и вместо дырок в моих барабанных перепонках остались только мало заметные шрамики. Мне опять были разрешены водолазные погружения. С 9 по 14 сентября я участвовал в работе пятого экипажа «Черномора». День рождения отмечал в подводном доме.
Командиром нашего экипажа был опытный подводник из Ленинграда Вениамин Мерлин, борт– инженером - Николай Гребцов, сотрудник СКБ ОТ при Институте океанологии, водолазом - Александр Шлюков, сотрудник ЦОКБ СО. Я и Толя Жильцов в составе этого экипажа занимались предложенной мной программой исследований флюктуаций яркости солнечного света в водной толще, вызванных волнением поверхности моря.
Главной своей задачей я считал выяснение возможностей обитаемой подводной лаборатории для выполнения гидрооптических измерений в море. Кое–что удалось придумать. И я получил первый собственный опыт работы в условиях обитаемой подводной лаборатории при длительном пребывании под повышенным давлением.
Правда, и срок (меньше пяти суток) и глубина (всего 14 метров) были относительно небольшими. Горячую пищу в герметичных контейнерах нам доставляли с поверхности водолазы группы обеспечения. Завтрак и ужин мы готовили себе сами.
Во время первого сезона работы «Черномора» медики не считали необходимым строгий контроль содержания кислорода, так как глубина не превышала 12-14 метров и мы дышали не искусственной дыхательной смесью, а обычным воздухом.
Периодически проводимый контроль содержания углекислого газа показывал, что система очистки воздуха работает исправно. Устройства очистки воздуха от угарного газа не было. Процент его содержания внутри «Черномора» в том сезоне понижался вентиляцией отсека воздухом.
По вечерам на свет, идущий из иллюминаторов «Черномора», собиралась ставрида и активно на наших глазах питалась мелкой креветкой, привлечённой тем же самым светом. И днём, и ночью на дне моря под постоянно открытым входным водолазным люком «Черномора» маленькие стайки барабули (султанки) добывали себе какое–то пропитание в илистом песке, взбаламученном ластами акванавтов.
Кое–где в засаде выжидали свою добычу безобразные колючие морские ерши (скорпены). Было похоже, что мы сидим в железном аквариуме, а вокруг нас резвятся вольные обитатели моря.
Опыт нескольких первых экипажей выявил некоторые недостатки конструкции подводной лаборатории. Так первым же штормом были сломаны опоры, державшие лабораторию приподнятой над дном. Впоследствии от них пришлось отказаться.
Очень конфузной оказалась одна из недоделок: не всегда был исправен гальюн. И во время работы некоторых экипажей акванавтам для осуществления естественной потребности приходилось выходить в воду, подниматься на верхнюю палубу «Черномора» и принимать там позу, совсем нетипичную для такого занятия.
Как бы то ни было, мы успешно отработали свою программу и благополучно прошли декомпрессию. В этот первый сезон в подводной лаборатории работали шесть экипажей, первый из которых занимался техническими испытаниями систем жизнеобеспечения, а пять остальных - океанологическими и медико-физиологическими исследованиями. В сумме шесть экипажей провели под водой почти целый месяц. За бортом подводной лаборатории в сумме акванавты шести экипажей работали 112 часов.
На фото - мой первый экипаж после декомпрессии с глубины 14 метров. Слева направо: Н.Гребцов, А.Жильцов, В.Николаев, В.Мерлин (командир экипажа), А.Шлюков.