Где-то слышал, что нельзя правду говорить следователю и доктору.
Позже понял, что и показывать доктору можно не всё.
Заканчивался пятый месяц работы, и до возвращения домой оставалась всего неделя.
Экипаж подобрался спортивный, и всё свободное время мы проводили в спортивном зале.
В одном из сражений в мини-футбол, получил сильный удар по губе и прикусил.
Зубы на месте, а остальное ерунда. Не первый раз. Подумаешь, бывало и хуже.
Рос настоящим пацаном и по губам получал, конечно, а потом ещё и ремня от отца, для профилактики: нечего везде лазить и драться.
Прошла неделя и вот уже почти дома.
Ура! Пять дней!
Омрачало, что подошёл срок прохождения медкомиссии.
Из этих пяти дней, два - три отдать придётся на это дело, но никуда не денешься, такая работа.
Губа почти поправилась и уже неудобств никаких не причиняла.
Утром рано, быстренько нужно сдать анализы и галопом флюшку, а главное, зубной. Всё вроде и хорошо, но какую там дырку найдёт зубной? Найдёт, значит нужно залечить и снова к нему, а это сутки потерять, поэтому если что, то нужно иметь время в запасе.
Всё пошло по плану и вот уже у зубного. Залез он ко мне в рот, пошуровал. Всё нормально и вдруг:
- А это у вас что? – спрашивает.
- Да прикусил недавно, когда в футбол играл, - отвечаю с разинутым ртом.
- Гм,.. все так говорят, - промямлил он.
Кто же это умудрился ему такую мордуленцию сконструировать!
А может, думаю, у него в глубине где-то душа красивая спрятана.
А физиономия у него была редчайшая.
Если представить Буратино, который уже лет пять как вышел на пенсию, забыл дома свой букварь и колпак, и напялил медхалат, то вот такой экземпляр сидел передо мной и что-то писал.
Не проткнул бы мне медкнижку своим носом, забеспокоился я.
- Пойдёмте со мной, – прогундосил Буратино.
Я всё понял, когда он зашёл в кабинет венеролога, а меня попросил подождать у двери.
За пять минут, пока сидел у двери, и в тропиках побывал, и на Северном полюсе.
То в жар, то в холод меня бросало, и тут я вспомнил, что на бедре, выше колена, у меня три язвочки, уже почти зажившие. Вот он, закон подлости, который работает на совесть.
Перед приходом я заряжал аккумуляторы аварийной радиостанции. И как-то случайно брызнул на себя кислотой, был в шортах. Побежал к судовому доку, он промыл, смазал.
Всё уже почти прошло, и забыл я уже про это.
Вспомнил все читанные где-то раньше симптомы этой болезни.
Тут я уже ощутил себя верблюдом - доказать обратное будет невозможно.
Чист как младенец, а внутренний голос упорно шепчет, что попал ты
по-взрослому.
Осмотрел меня венеролог и конечно:
- А что это такое? Ну да, конечно, кислотой капнул, и губу прикусил.
А сейчас, говоришь, из Южной Америки? Ну-ну! –
с такой гнусной издёвочкой и гордостью, что, кого ты, мол, провести хочешь.
Не слушая меня, он, видимо, уже представлял, как получит благодарность и денежное вознаграждение за профессиональное выявление опасной, и преступной в советское время, болезни.
- Вот направление, съездите в КВД.
Покажете в регистратуре направление и вас проводят к врачу.
В КВД, конечно же, он сразу позвонил, что направил «социально опасного и преступного больного».
Как только зашёл, меня уже встречали, только что без хлеба-соли.
Привели не куда-нибудь, а сразу в кабинет главного врача. Выслушал он меня внимательно, осмотрел, и тут я увидел, как по нему прошла какая-то маленькая, но здравая тень сомнения.
- Придётся вам всё-таки сдать анализы, понимаете, для полного спокойствия, – с садистской вежливостью произнёс он.
- Да ради бога, пожалуйста, -
с готовностью ответил я, как будто мне этого только и не хватало для полного счастья, провести целый день в КВД.
Из трёх дней стоянки в родном порту.
Как будто у меня был другой выбор.
Куда-то он позвонил, и за мной пришла бабища с размерами 90 во все стороны.
Комната метров восемь, грязная и неопрятная. С обшарпанными стенами, выкрашенными в советский колер.
С какими-то полками, колбами, горшками, утками, клизмами и всякими мерзкими склянками.
- Ну, нет у меня ничего, так после выхода отсюда точно что-нибудь будет, -подумал я.
Расковыряла мне эта мелкая бандерша всю ранку, достала откуда-то маленькую клизму со стекляшкой и взяла, как она сказала, мазок в пробирку, в чистоте которой сомнений было 50 на 50.
Входит врачиха и на меня - зырк, и бандерше рассказывает:
-Сейчас только парень пришёл, и говорит: " доктор, у меня там что-то". Посмотрела я и говорю, у вас там, молодой человек, банальная лобковая вошь. А он мне: "да нет доктор, нет никаких у меня вшей, это просто мандавошки. И спорит ещё со мной охламон.
Что-то будет!, - опять подумал я.
-Всё,- сообщила мне бандерша и обрадовала, что завтра будет готов ответ после 12 часов дня.
Два дня, коту под хвост!
Ну и попал, - в который раз содрогнулся я.
Вышел, сел в машину и стал обдумывать, что дальше.
Позвонил маме. Мама работала в крупной больнице заведующей рентгеновским отделением. Кратко, как мог, рассказал всю историю.
- Приезжай ко мне,- сказала мама.
Чувствую, что ехать не могу. Перед глазами мелькают какие-то рожи с провалившимися носами, бараки.
И среди них сижу я, почему-то на ржавой койке, и в сером арестантском халате, из-под которого торчат кальсоны с болтающимися завязками.
Мурашки какие-то по спине забегали.
Бросил машину, поймал такси. Захожу в кабинет к маме, а там уже целый консилиум меня ждёт.
- Ну показывай, рассказывай - все с интересом набросились на меня.
В который раз повествую эту историю и оттопыриваю свою многострадальную губу.
- Ну и невежды там у вас на флоте, -
в один голос заявили женщины: венеролог, дерматолог и ещё какой-то солидный дядя, похожий на классического профессора.
Покачал головой, вежливо со мной раскланялся, пожелал семь футов и удалился, усмехнувшись:
- Ерунда-с полная.
На следующий день в 12.00 был уже в КВД.
Главный собственноручно поставил мне штамп в медкнижку «ГОДЕН».
Кто бы мог подумать, что этот штамп главного врача КВД сыграет ещё не раз со мной злую шутку, а сейчас, получив «годен», помчался к себе в поликлинику и на следующий день получил заключение медкомиссии.
Через несколько дней я снова ушёл в рейс, на год забыв о медицине.
Наверное, когда герои несколько лет встречаются, то это можно назвать уже романом.
Прошло полтора кода.
Пока полгода был в отпуске медкомиссия не нужна.
Закончился отпуск и я не спеша пошёл проходить медкомиссию.
Всё как всегда, «проходил» врачей не торопясь, по 2-3 врача в день.
И вдруг, как об стену с размаху.
Дерматолог уже подписывал мне это слово «годен», как вдруг заглянул в предыдущую страницу медкнижки.
- А вы в КВД лечились?- спросил он.
Я не успел ещё ему и ответить, как он пояснил мне, что раз я там был, то:
- Я же не знаю, от чего вы там лечились? - резонно заметил он – и вам нужно там, в КВД, и получить подпись, - сказал он и подвинул мне документы, мол, разговор окончен.
Пошёл к Буратино, но вот опять неудача. Конец августа и он, оказывается, в отпуске.
Я рассвирепел уже не на шутку.
Времени достаточно, и тут уж я просто так не сдамся, и проучу я их немного за мои потраченные «сифилитические» нервные клетки.
Поехал в пароходство, зашёл в секретариат.
У девочек взял три экземпляра каких-то документов без заголовков и впечатал крупно в заголовок: ЖАЛОБА.
Адресовал в: Горздравотдел в Горком, в Райком и в Исполком.
Утром приехал в КВД и, слава богу, Главврач на месте.
Ввалился я к нему с воинственным видом и высказал всё, что я о них думаю.
- Давайте, подпишу, - улыбаясь, он протянул руку.
- Ну, уж нет! Теперь у Вас есть два выхода.
Вот эти три документа, - помахал я перед ним пачкой какой-то муры, -
жалобы во все инстанции, с описанием вашего стерильного помещения, где берут мазки в антисанитарных условиях, а дальше описаны все наши с Вами, и Вашими сотрудниками, встречи.
Так что в скором времени будете встречать высоких гостей.
Уверен, что героическое выявление Вами столь опасной и гнусной болезни, Вам, на фоне всего мною описанного, не зачтётся.
Второй выход такой: Вы звоните Председателю медкомиссии плавсостава и просите его выписать мне новую медкнижку, естественно, с заключением «годен».
Никаких Ваших «венерических» штампов мне не нужно.
Почти все врачи у меня пройдены.
Пока я сейчас еду в нашу поликлинику, у Вас есть время договориться.
Заключение я сейчас получу, но если это будет в старой книжке и с Вашей подписью и штампом, то я отправляю эти жалобы.
- Хорошо, - сказал он.
Понятливый оказался, и я помчался в поликлинику.
Прошёл ещё оставшихся пару врачей и сел у кабинета Председателя.
Народу было немного. Через некоторое время вышла медсестра и меня пригласила в кабинет. Председатель протянула мне медкнижку, новенькую:
- Вклеите фото, если сейчас нет с собой, зайдёте и поставите печать.
- Фото у меня с собой, не будем откладывать.
Медсестра вклеила фото, поставила печать и - всё.
- Семь футов Вам и больше Вам желаю с НИМИ не пересекаться, - улыбнувшись, сказала председатель комиссии.
Поехал я домой и на радостях, чтобы совсем уж расслабиться, завалились с братом, тоже моряком, в ресторан. Благо тема и повод были, тему обмыли, еле домой добрались, но расслабились.
У входа, перед закрытием ресторана «Метрополь», всегда дежурила ментовская машина-такси. Сервис не очень разнообразный. Или повезут в "трезвователь" -
цена договорная, или домой - тоже по договорной цене, но быстрее и дороже.
Из памяти эта эпопея уже не стирается, а вспоминается как кошмарный сон с хорошим концом,
а когда мимо еду до сих пор передёргивает.