А Дуся – это жаба. Несколько лет назад её увидела бабушка. Бабушкин дом окружён неширокой асфальтовой полосой. С крыши веранды, на самом углу, во время дождя льётся струя воды. Эта вода давно выбила ямку в асфальте. И вот эта ямка понравилась вдруг одной жабе. Как только дождь кончается, жаба приходит неизвестно откуда и сидит в ямке с водой. Сверху, с крыши, на неё капают сначала частые, а потом редкие капли, но жабе, видно, это даже нравится. Она сидит долго, как в ванне, а потом уползает в темноту. Днём она не появляется, только в сумерки. Бабушка к ней привыкла, даже полюбила. Дала ей имя – Дуся. Но чаще зовёт её «сердешная».
- Сидит, сердешная, - говорит она каждый раз, - в луже, как сиротка бездомная.
Если включить на верандочке свет, то угол освещается и жабу хорошо видно с крыльца. И вот сегодня она обязательно должна прийти, раз дождик! Надо только подождать, когда он кончится!
Маша пулей полетела домой.
- Мам! – закричала она. - А ты про Дусю забыла?
- Как я могу забыть? – удивляется мама.
Папа, весь мокрый, поднимается на крыльцо.
- Да-а-а, - говорит он, стряхивая с Машиного зонтика воду, - не зонт, скажу я вам, а парашют! Под ним не то что от дождя скрываться – жить можно!
И папа уносится в дом переодеваться.
А Маша уже ни о чём не может думать. Она слоняется из комнаты в кухню, из кухни на веранду и ноет:
- Ну, когда же этот дождик кончится? А вдруг он всю ночь будет лить? Дуся же тоже, наверно, ждёт.
- А она возьмёт да не придёт, - прихлебывает папа горячий чай. – У неё, может, дела. Банкет, фуршет, винегрет.
- Ну, папа!
- Маш, но ведь действительно она может и не прийти сегодня, - вставляет мама. – А ты будешь переживать.
- Должна Дусенька прийти, должна! Она ведь всегда приходила. Она знает, что я её жду!
Между тем стемнело. И дождь начал постепенно стихать. Маша каждую минуту выскакивает на крыльцо. Нету? Нету!
- Маша, иди пока чай попей. Иди, иди. Вон, продрогла. – Мама усаживает Машу за стол. – Простудишься ещё. Пей, пока горячий.
Маша, надувшись, садится и ёрзает на табуретке. Ну, какой может быть чай? Что она, Борька, что ль? Пить чай в такую минуту!
- Пока я тут пью, Дуся там, может быть, уже сидит, - ворчит она.
- Ну и хорошо, что сидит. А будешь носиться взад-вперёд, ты её ещё напугаешь. И всё.
Проходит несколько минут. Маша торопливо пьёт. Мама настаивает, чтобы она съела вдобавок котлету.
- А папа где? – спрашивает Маша.
- Да такой же, как ты! Где папа… На крыльце, поди, торчит. Честное слово, будто лягушек никогда не видали!
- Она не лягушка, - возражает Маша. – Она Дуся. Наша.
Но ясно, что мама только делает вид, что сердится. Она тоже любит Дусю.
И тут в дверь заглядывает папа. Лицо у него такое… ну, как у клоуна. Всё понятно.
- Евдокию заказывали? – спрашивает он.
- Заказывали! Заказывали! – суетится Маша и с недоеденным куском за щекой выбегает на освещённое крыльцо.
- Дусенька моя, - шепчет она зачарованно, сидя на корточках, - моя душечка, жабулечка моя…
Жаба сидит совершенно спокойно в своей асфальтовой ванночке. Свет с веранды слабо освещает её, жабу скорее можно угадать, чем рассмотреть.
- Пап, посвети, - просит Маша.
И папа направляет на Дусю луч своего мощного фонарика. Но она не боится. Сидит, блаженствует. Для неё это тоже сладкий, долгожданный миг. С крыши на неё капают редкие капли. Они шлёпают жабу по спине, и она каждый раз клюёт головой и смаргивает. Похоже, ей и капли тоже нравятся.
- У неё сегодня банный день, да? – шепчет Маша.
Мама за её спиной умилённо вздыхает. И тут папа начинает бормотать:
- Не понимаю. Ну, жаба. И я, взрослый мужик… Но всё-таки – чудо. Загадка ли это? Или что это? Но до чего же… Ах, до чего…
Папа говорит это всякий раз. И всякий раз, обхватив Машу поперёк живота, он поднимает её и целует в макушку.
глава одиннадцатая: http://proza.ru/2011/11/25/828