Блеск и нищета кур... 4

 
                4  КУРИНЫЕ ПОНЯТИЯ ...

      
        К Ивану в гости, когда во дворе и в доме не слышно было Степаниды – она часто ездила в дальнее село помочь матери то постирать, то засолить помидоры, то … да мало ли чего … так вот, когда её не было, к хозяину часто заходил сосед Николай и куры слышали в раскрытые окна все их разговоры.
      
        Кур с людьми роднит не передвижение на двух лапах и не дурная голова, что им не даёт покоя, а ни много, ни мало, любовь к подслушиванию. А уж посудачить по поводу подслушанного – верх удовольствия и кур, и людей.
      
        Так вот, почти все, получившие куриную огласку, разговоры между Николаем и Иваном начинались со слов или «… ну, поехали …» или «… дай Бог не последний …», а затем, постепенно теплея, накалялись и принимали самые интересные обороты. Что-то неуловимое в этих разговорах роднило беседующих с голым Недоразумением… а вот что, так это и козе Маньке понятно, – они не могли понять суть разговоров, да на то они и куры, чтобы всё понимать по своему и немножко недопонимать.
      
       Вот Полкан, так тот сразу смекает, что странность разговоров между мужиками всегда была прямо пропорциональна количеству жидкости или выставленной на стол Иваном, или принесённой под полой гостем. В разгар общения из раскрытых окон неслось и выяснение степени уважения друг к другу, и содержание дел, за которые на флоте морду бьют, и интимные подробности жизни сельчан, о которых сельчане и слыхом не слыхивали, и видом не видывали, и много чего несуразного и невиданного.
      
        Однажды они обсуждали вероятность употребления в пищу свежих огурцов домашними кошками. Так Николай клятвенно, ссылаясь на какого-то Антона Павловича, которого невзначай называл  Чеховым, оскорблённо взвизгивал, утверждая этот факт, а Иван, тоже на взводе, видимо прикладывая руки к груди (по интонации куры догадывались – он так всегда делал, когда Степанида не пускала его в дом) с надрывом отрицал – сейчас, мол, и время другое, и кошки уже не те ..., и огурцы не старорежимные, да и Чехова нет … вот сам и ешь их, эти огурцы … А не нравится закуска, так вот он – порог. Рябая на это недоумённо хлопала крыльями: «Да как же это порогом-то закусывают?» А куры, зная пороговую особенность, глядели на неё снисходительно – да на нём всегда лежала принадлежащая Полкану баранья кость. Вот тебе и закуска! Это куры не умеют кости глодать, а собаки и люди – так за милую душу! Эх, ты, кура безмозглая!!!
      
        Одного только курицы не понимали, отчего это Николай всё говорит и говорит о каком-то Чехове, а привести его в компанию двух мужиков не может. Вот тогда бы, всё и встало на свои места – и с кошачьими огурцами, и с посевом манной крупы, которую приятель Чехова хотел вырастить на даче, в тайне от тёщи, да и с самим именем его наконец-то прояснилось бы, а то оно у него какое-то несуразное – Чехов… ни на что не намекает и ничем его не объяснишь  …
      
        … Полкан – вот тут всё понятно. Он под хозяйскими полками в сарае всегда спит, когда хозяева на дворе что-нибудь делают. Вот если б он палки, брошенные Иваном во время игры с ним, приносил, тогда он звался бы через «а» – ПАлканом. Но почему так не назвал своего Трезора сосед через дорогу? Ведь куры же видели эти игры с палками каждый летний вечер. Для хохлаток это и остаётся загадкой… – не пьёт наверно пёс горькую, всегда трезвым ходит … Вот от этого он и есть Трезор …
      
        … Николай – тоже понятно. Про него Иван, когда заходит разговор со Степанидой, говорит ей с ухмылкой, что у него ни кола, ни двора… одни книги без картинок …
      
        … Сам Иван – всем ясно (курам, во всяком случае, точно) – он под ивами у пруда всегда доказывает свою власть над соседской вдовой, про то утки с гусями знают и, когда приходят с водоёма, рассказывают про иваново свидание всему птичьему двору в подробностях …
      
        … Степанида – в степь часто с тяпкой уходит … Тут и объяснять ничего не надо – и так всё ясно …
      
        … Тишка-кот – всегда тихий в доме, чего не скажешь, когда он по крыше лазит, да ещё в паре с соседской ободранной и одноглазой кошкой … да если это ещё и в марте-месяце … да ещё и ночью – вот здесь он далеко не Тишка но … но он же заслужил себе такое имя в доме, где он тихий-тихий, да и хозяева про одноглазую кошку в доме ничего не знают … Вот он и Тишка … – сволочная штучка этот Тишка …
      
        … А Манька – коза, так вообще несерьёзное существо, за что она и Манька – её кто поманим даже пучком прелой соломы, а не сена, за тем она в припрыжку и побежит, да ещё трясёт бородёнкой и блеет: «Мне-е-е!!! Мне-е-е!!!» Как будто кто ещё претендует на несчастный пук сухой соломы и вот-вот перехватит его у козы …
      
        … Только вот куры не могут объяснить значение слов «Цы-ы-ыпа!...  Цыпа!...  Цыпа!... Цыпа!...» С такими словами хозяйка им зерно разбрасывает … Но это её прихоть и они ей это непонятное безобразие в обмен на корм прощают …
      
        … А Чехов … да если б он существовал, то наверняка появился бы … Выдумывает наверно Николай, сам врёт, а чтоб не стыдно было, спирает на какого-то Чехова, не понятно курам, как это можно врать …
      
        … Каждое повествование должно чем-то не только начинаться, но и чем-то заканчиваться… Вот и это, как видите, заканчивается враньём …
      
        … Куры похожи на людей не только тем, что очень похожи на них, но ещё и тем, что им известно такое понятие, как ложь, но, в отличии от людей, они никогда ею не пользуются...