КАРТИНА 4
Грановитая палата. С противоположных сторон к трону подходят Пётр с Нарышкиной и Софья с Милославским.
Пётр
Здорова ли, сестра?
Софья
Здоровья дал
Господь мне, и молитвами твоими
Жива покуда.
Пётр
Я сердечно рад.
И всё-таки грызет меня забота:
Посильна ли, сестрица, для тебя
Вседневного правленья царством ноша?
Не женское ведь дело. Ваш удел:
Стряпня, молитвы, праздники, наряды,
Заботы материнства, строгий пост
И прочее, что нам, мужчинам, чуждо.
Девице же тем более к лицу
Служить примером чинного смиренья
И благочестья скромного. А ты
Взвалила на себя тяжелый груз
Не годный для девичьего состава.
Софья
Ты знаешь сам: давно я бабой стала.
Грешна перед Всевышним. Он простит.
А не простит — сполна пред ним отвечу.
Теперь о ноше, что взяла на плечи.
Удел и склонность часто ходят врозь,
И несть числа тому благих примеров.
Прими в расчёт: ум женский незлобив.
Мы медленны в решениях, но верны.
И в планах осторожны. Каждый шаг
Соизмеряем с прошлым. Все новины
Приемлем трудно, но от перемен —
Источник вечный бедствия и смуты —
Нас Бог хранит.
Пётр
Ну, а дела войны?
Они, как ни крути,— не бабье дело.
А князь Голицын — воин никакой.
Над ханом нам обещанной победы
Не одержал покамест.
Софья
Все учить
Других уму со стороны горазды.
Пётр
Голицына учить делам войны —
Себя не уважать. Какой он воин?
Азов не знает. Бьётся на авось,
Закрыв глаза. Не смыслит ни бельмеса
В науке убивать и умирать.
А в ней, как и в других, свои законы,
Которые нельзя переступать.
Стратегия объемлет смысл войны
И побужденья к оной. Ход сраженья
Диктует тактика. А попереть толпой,
Крича "ура", лечь грудью на мушкеты
Иль малочисленного утопить врага
В бездонных лужах нашей русской крови —
Ума не надо.
Софья
Чем нас крепче бьют,
Тем более мы крепнем. И сильны
Порядком, заповеданном издревле,
Что нас хранит.
Пётр
Ты не права, сестра!
Что нас хранит? И от чего хранит?
От праведных обнов? От совершенства?
Взгляни на Запад. Вот кто нам пример.
Там страсть к былому все перебороли
И будущим живут.
Софья
Что нам до них?
У них своя, у нас своя дорога.
Нос иноземный русский дух неймёт,
А нам, напротив, их обычай вдиво.
Так римляне писали, что Восток
Несёт свет Западу. А по-латыни
Звучит вот так: экс ориента люкс,
Что в переводе значит: свет с Востока.
Пётр
Обычно виден свет, что в темноте,
Чем гуще мрак, тем светятся яснее
Свеча, гнилушка или светлячок.
Я думаю, пора менять привычки,
Искать сближенье с Западом.
Софья
Ну, ну...
Истомин Карион мне перевёл
Стихи английские, где сказано,
Что "Запад есть Запад. А Восток — Восток.
И с места не сойдут они вовеки,
Ну, разве что в день страшного суда".
Пётр
Не сдвинется Россия и тогда!
Так трудно в очевидном убеждать,
Но нынче мне и больно, и обидно,
Что наша Русь сама себя мертвит,
А мы в ней притворяемся живыми.
Куда ни глянь, повсюду грязь и хлябь.
Разор, развал, крепка к безделью свычка.
Всё вкривь и вкось. Народ устал нищать,
Работать не желает, спит в запечье,
Ест вполсыта, хмельное крепко пьёт,
Лениво занимается любовью.
Бояре злобствуют. Разбойники шалят.
Убогие заполонили церкви.
Доколе так? Скажи, куда бредём?
В какие бездны свалимся до срока?
Мы в тупике. Довольно прозябать
Нам на задворках мира. Надоело!
Пора границы наши раздвигать
И ширить земли.
Софья
Спятил ты с ума!
Чего, чего: земли у нас в избытке.
Свою не успеваем засевать,
А тут ещё чужую брать в обузу.
Ведь сколько было величайших царств!
А где они? Вот именно: их нету.
Погибли все. Рассыпались во прах.
И не было ни разу, чтобы троны
Не зашатались вдруг, и чтоб короны
Не хрустнули бы хрупким хрусталём
Под сапогом истории. Мне страшно,
Что опыт преждебывший не в урок,
И что придётся в руки Герострата
Мне факел прометеева огня
Вот-вот вложить.
Пётр
Ну, полно врать, сестра!
Ты просто власть свою отдать страшишься.
Софья
Отдать страшусь? Она твоя по праву.
Бери её. Да только же смотри,
Не пропади зазря в горячей скачке
В бессмертие, которым грезишь ты!
(Софья в гневе уходит. Уходит и Пётр).
Милославский
Садись, царица.
Нарышкина
Ладно, постою.
Милославский
В ногах нет правды.
Нарышкина
Нет её и выше.
Ну, слава Богу! Думала ли я
Что Софья Пете власть отдать решится.
Нам нечего делить. Ведь мы — родня.
Милославский
Вода на киселе седьмая...
Нарышкина
Ну, уж...
Петруша Софье брат. И любит братски.
Милославский
Любил овечку волк... Известно мне,
Что Пётр готовит заговор и будто б
Он тайно войско учит.
Нарышкина
Клевета!
Какое войско? Черни болтовня!
Солдат потешных есть десятка два.
Ну, мало, три. Мушкеты из сосны.
Из жести протазаны. Эва, учит...
Играется дитя. Ты посмотри,
Как тешатся ягнята в чистом поле...
Милославский
Хорош ягнёнок: зубы, как ножи,
А под бараньей шапкой волчьи уши.
Ясна и подоплёка сей игры.
Мушкеты из сосны... Пусть так. А пушки?
Так пушки из чего? Молчишь? Ага!
Из бронзы две, да восемь из железа.
Забавничает... Целится куда,
Известно всем.
Нарышкина
Так целится куда он?
Милославский
Из пушек — в Софью. Сам собой — на трон.
И, кажется, не хочет дать промашки.
Нарышкина
Но трон и так ему принадлежит.
Милославский
Не в этом дело. Он занять спешит
Его на радость всяким иноземцам,
Которые упорно и давно
Порядки наши гнусно лают вчуже.
Им Софья взоры застит. И они
Её хотят скорейшего смещенья.
Нарышкина
С чего бы вдруг такие подозренья?
Милославский
С того, что иноземцы заодно
С твоим Петром. Упорно ходят слухи,
Что он готов Россию им продать.
Народ всё видит. И ему ль не знать,
Что дело здесь не чисто. Есть приметы:
Пётр говорит на ихнем языке,
Хмельное пьёт и тоже трубку курит,
Лицо дочиста бреет. Пишут так
В листах подметных, будто враг Христа
Нетрезв, высок, имеет бритый вид
И аламанской речью слух смущает,
И будто б дым из пасти извергает.
Там сказано: недалеко беда!
Три капли сока листьев табака
Убьют Русь-тройку. Разное толкуют,
Но все согласно смотрят на Петра.
Нарышкина
Да будь ты трижды проклят, сатана!
Ублюдок мохнарылый! Пёс смердящий!
Пусть за такие подлые слова
Тебе, стервец, в аду твои собратья
С поганой рожи станут шерсть щипать
По волоску до той поры, покуда
Не станут щеки голы как моя...
(Поднимает юбки и, повернувшись к Милославскому, похлопывает себя
по ягодицам).
Милославский
Бесстыдница! Тьфу трижды на тебя!