Осмотревшись,как человек,которого сон застал в поле,и вот сейчас он проснулся, и с удивлением оглядывает окрестности,скирды,горизонт,повозки,лошадей,согбенные фигурки селян,-Сутулин, тихо так ,пошёл,насвистывая ,лёгким свистом ,мелодию детской песенки "тра- та -та,тра-та-та,мы идём искать кота".
До утра оставалось часа два.А до площади Люциферской было уже рукой подать.
Если и там её нет,тёщи его,то тогда искать бесполезно.Эта площадь была последним пристанищем всякого беглого люда.
Здесь находили пропавших детей,родственников,жен,подгулявших после сложных мероприятий мужей,сбрендивших от счастья ,в порванных платьях любовниц,забытых друзей,находили самих себя,какими были лет так двадцать назад,и какими стали теперь.На эту площадь вели все дороги всего мира.Здесь некогда был третий Рим.
Тут, привлёк внимание Сутулина ,еле видимый ,рисунок на стене.Рисунок тщательно стирали и закрашивали,однако рисунок всё же проступал ,даже в деталях,со всей своей угрожающей подробностью.
Было заметно,что его не совсем не хотели видеть на этой низовой стене,а даже и хотели,чтобы он там находился ,ненавязчиво напоминая о своём смысле,но и, всё таки ,делали вид,своими уничтожающими усилиями над поверхностью рисунка,что некие, неписанные, правила ,всё таки ,и вопреки всему,соблюдаются, и не для всех рисунок откровение,а и для кого то обычное пятно на стене,от сырости ли,от безобразия ли уличной жизни,от кровавости ли человеческого существа,поскольку был написан этот рисунок самой натуральной кровью людской,пролитой именно ради такого рисунка,из вены левой руки,ближайшей к сердцу, по причинам чисто художественным, но с умыслом политическим,что предполагало смертельную опасность для художника,след которого,возможно,давно простыл, и навсегда затерялся, в хитросплетениях проклятого бытия насущного.
Сутулин проследил за линиями и тенями рисунка,пока дошёл до него смысл изображенного.И вот только тогда, вспомнил свой тот сон,подзабытый прочно,но вот сейчас,в сию минуту и явившийся ,в полном вооружении,ясный и точный сон,как -то спасший его, в эту ночь сумасшедшую,когда забрали у них детей,а потом он про это всё узнал по-приезду от сестры.
Событий , в том сне ,было совсем то и ничего,сон повторялся и повторялся,вот что и было странно,-навязчиво повторялся,заставляя его,спящего, следить и следить,узнавать и узнавать,догадываться и снова догадываться,сколько раз?,может и десять,а может и двадцать,так он думал,не догадываясь даже,что сон пвторялся 666 раз.
Вся ночь он видел сон,тогда,до самого пробуждения.
И рисунок, в точности ,повторял фигуру ,виданную им в своём сне.Это был фигура человека в чёрном пиджаке и чёрных брюках,в белой рубашке навыпуск,в большой чёрной шляпе,с седой бородой и усами,с седыми длинными локонами, из -под полей шляпы,свисавшими на лицо,но так,что взгляда не закрывали,а наоборот, подчеркивали,-взгляда умудренного и утомленного жизнью человека,которому теперь осталось делать в жизни одно и то же,в этой его,загробной жизни,куда он попал совсем недавно и ещё не разучился в ней удивляться своей этой ,то ли миссии,то ли наказанию:сидя на ступеньках ,ведущих к храму,но так,что храма не видно,а видны только одни ступеньки,с подостланной ,по штаны, газетой,человек этот упорным взглядом смотрел на спящего Бокова,глаза в глаза.
Что он хотел сказать своим взглядом,Боков не понимал,и догадывался плохо,но старался понять, изо всех сил,поскольку взгляд был необычен и не прост по смыслу,но не было в этом взгляде ни любви,ни сожаления,ни страха,ни огорчения,ни разочарования,ни сокрушения своей судьбой,а одно только предупреждение ему,Бокову, и ,вопреки своему положению ,человек этот источал,как яд,холодную мудрость,она то и могла исцелять полубезумного сновидца.
Долго всматриваясь в него,в Бокова,(как смотрящийся в зеркало, всматривается,когда в зеркале,где он видел одного себя, появится неожиданное изображение потустороннего),человек в черном поманил его медленно пальцем,(как зовут детей,чтобы никто посторонний не увидел,чтобы дать или сказать детям нечто секретное,не для всех ушей,поманил с лёгкой усмешкой безстрастного старика,который свёл с земной жизнью все свои счеты,а теперь хотел бы дать назидание оставшимся там,среди живых,как они себя мнят),и на что Боков даже сделал движение приблизиться,но останавливался и не шёл,удерживался.
И вот тогда,долго его поманив и видя,что всё это без толку,старик брал ,из-за спины, стакан,гранёный,двухсотпятидесятиграммовый,до краёв наполненный кровью,и медленно,со вкусом,стакан этот опустошал,до самого дна,без единой остановки.
После чего ,ставил пустой стакан у ног своих,утирался белым платочком и лишь тогда,обращаясь к Бокову,указывал на него,и на стакан,и снова на него и опять на стакан,чтобы до Бокова дошло,чья это всё же кровь.Далее,сон начинался с начала. И так было 666 стаканов выпитой крови.
Странно,но рисунок повторял,даже в точности, черты старика в черном,из сна,как будто сон его мог сниться еще кому-нибудь, чуть ли не всем живущим.И теперь стал общедоступным напоминанием
в проступающем , сквозь влажную штукатурку, рисунке.
Притронувшись к рисунку рукой и поводя её,чтобы убедиться ,что это не другой сон о том сне,Сутулин ощутил греющее тепло человеческого тела.Старик в черном, на рисунке, был как живой,тепло от него исходило будто настоящее,человеческое.
Уходя от него,Сутулин поманил его пальцем,как тот его во сне,хотя сказать по секрету было то и нечего,кроме обычной пошлости последних времён.
И уже прилично отойдя от теперь памятной стены,взглядывал уже, издали, на Люциферскую площадь, где тоже не было видно и следа человеческого присутствия.
Тишина стояла гробовая.Даже стих ветер.
Площадь блестела отраженным светом Луны.Длинные суровые черно-фиолетовые тени пересекали её пространство и плоскость,словно границы непознанных порядков и пределов,знать о которых человеку не дано никогда.
Сутулин затрепетал от этой новой мысли,она пришла к нему навылет,нежданная,как пуля ,пролетевшая ночь.
24.11.2011г.