САНЁК И ДОЛЕЧКА
1.
В конце 60-х в посёлке еще многие жили бедно, не торопясь и осторожно отрабатывая каждый следующий день. Так же, не торопясь, благоустраивались. К детям относились холодно - слишком много было забот, и дети вырастали как-то сами собой. Однако сватовство и родство считалось делом сугубо важным и ответственным, родители втайне встречались и договаривались, а молодым внушалось, что выбор те сделали самостоятельно.
Сашка рос глазастым и хозяйственным. Он всё видел, всё слышал и запоминал, а что плохо лежало - нёс ближе к дому или в дом. Всё, что он не приносил, было нужным и к месту - считала мать, отец же, напротив, за это наказывал. Мать, чтобы уберечь Сашку от тяжелой отцовской руки, вместе с ним частенько убегала из дому, пряталась по соседям. Оставшись один, Сашкин отец долго приходил в себя, то ли из-за мелочного характера сына и упрямо покрывающей его матери, то ли просто от припадка накопившейся неудовлетворенности и злости.
Сашкина мать, сама озорная и бойкая, любила и боялась мужа, но поступки сына не осуждала. Сашка рос матершинником в отца и задирой в мать, был заводилой не только среди одноклассников, но и двоюродных братьев, которых подговаривал на пакости, умело выкручивался из каждой заварухи.
Мать с отцом знались с молодости, дружили. В какое-то время Надя чуть не прошляпила своего избранника, с ним задружила соседка-подружка. Спохватилась вовремя. Виктор - красавец, да и жених завидный - из хорошей семьи, и Надя пустила в ход весь свой природный талант. Сочинив частушки по случаю предательства подруги, влезла на крышу с балалайкой и запела частушки про Танькины воображаемые слабости.
По Мотане ездят Сани,
Ездят Сани по Мотане.
Останавливаться – лень
В круглый год и даже день.
Я свою кудрявую,
И люблю, и балую,
Если мой сосед решится -
Эскадрон гусар родится.
Так и отбила и всю оставшуюся жизнь дорожила этой победой - не уходила, когда изменял, и когда бил. Сначала объясняла себе тем, что любит, потом, что нужно детей вырастить и, чтобы детям осталось наследство от отца, всегда боялась лишиться именно дома, выстроенного мужем с завидным размахом.
Все в посёлке потихоньку воровали уголь с погрузки, как бы доказывая неисчерпаемую веру в права собственности, за которые отдавали жизни своих родственников-шахтеров. Через каждые пятнадцать минут на вершине террикона появлялась вагонетка, она вываливала содержимое и исчезала. Стоявшие на терриконе дети, торопились взобраться повыше, чтобы высмотреть куски угля среди породы, а еще надо было успеть отпрыгнуть в сторону от камнепада. Конечно, не всегда успевали увернуться, летящие камни с ног сбивали зазевавшихся искателей и надолго оставляли следы ударов на теле. Случаев со смертельным исходом вряд ли кто припомнит. Иногда вагонетки выбрасывали брусья-крепления, за которыми охотились взрослые.
Особо дерзкие мальчишки, такие как Сашка, безбоязненно взбирались на самый верх груженых вагонов, стоящих на погрузке или на перегоне, и безбоязненно сбрасывать в придорожные кусты жирные куски угля. Машинист дядя Ваня иногда давал предупредительный гудок, но гудок не останавливал наглую братву. Однажды дядя Ваня выждал момент и поймал Сашкиного брата Толика, намазал ему задницу темной жидкостью, которая долго ничем не смывалась. Парнишки придумали орудие мести - намазали рельсы солидолом. Дядька Иван теперь уже всегда опаздывал пригонять состав по расписанию и часто поэтому лишался премии. Он, наконец, нашел Сашкиных приятелей и заключил с ними сделку на пять килограмм конфет подушечек, чтобы те перестали ему вредить. Мальчишки честно выполняли уговор - не мазали рельсы, но воровать уголь не перестали. Чумазые, с липкими от конфет пальцами, они еще смелее взбирались на самый верх вагонов, неторопливо сбрасывали уголь, с довольным посвистом спрыгивали на кучу добытого угля.
Сашка меры не знал ни в чем или не хотел знать. И тогда он цепко держался за то, что ему доставалось, да и сейчас он не пройдет мимо лежащей на дороге десятикопеечной монеты. Он любил все, что нечаянно ему доставалось. Досталась ему любовь матери, он также преданно любил мать. Хохлушке-певунье после первого же дня знакомстве сделал предложение. Доверял и матери, и ей все по жизни удачи и неудачи. Мать наблюдала за Сашкиной жизнью, как будто смотрела кино. Это ее любопытство, ее безмерная любовь сделала его безвольным, но талантливым актером. У каждого из них была потребность друг в друге, как у режиссера в актере, а у актера в режиссере.
Из своих дружков он женился самым первым. Любил жену и все тридцать лет возвращался к ней, и когда она изменяла с другими, и когда сам, впадая в запой, оставался жить там, где приветили. Не вернулся он лишь тогда, когда жена не приехала хоронить его отца.
Отец умирал на Сашкиных глазах. Умирал тяжело – гнила нога. Последними его словами было ругательство: «В Господа Бога, в душу мать...». Никто из домочадцев не дождался ни слов прощения, ни слов прощания. Они не приставали, понимая, что жизнь была в тягость ему самому, и жизнь была прожита не только для себя и своих близких, но и ради самой смерти.
Хотелось Александру вспомнить дни, часы взаимопонимания, наполненные восхищением и любовью к отцу, но обида туманила память и, казалось, ничего - то хорошего не было в их отношениях. Похоронив отца, он крепко запил. Начала гнить нога у Александра, и он стал походить на злобное подобие родителя. Мать, устав от беспробудного пьянства, взмолилась:
- Сынок! Вернись к жене, не справлюсь я с тобой.
- А она уже справилась. Не нужны мы ей. Найдем, мама, другую…
2.
Наступило лето с волнительными запахами, с новыми надеждами и мечтами. Зоя, отработав на огороде, засобиралась назад в душный город, в городскую квартиру. Проходя мимо соседки бабы Шуры, увидела двух мужчин. В одном она узнала соседа Геннадия. Другой, оторвавшись от изгороди, за которую держался словно за бараньи рога, шагнул ей навстречу.
- Светлана! Как я давно тебя не видел, вроде даже похорошела, - кинулся обнимать Зою.
Зоя отступила со словами:
- Не Света!
Геннадий лишь улыбнулся.
- Вот и невеста тебе, Александр, - сказала баба Шура.
Зоя приняла ухаживания Александра. Мать Александра не могла нарадоваться переменам в сыне. В первый раз встретила Зою холодно, но вскоре оттаяла, узнав в ней дочь приятельницы.
- Я хочу, чтобы только Зоя жила с моим сыном, - объявила всем родным.
Александр, не стесняясь, перешел жить в квартиру Зои, видя какие-то бытовые недостатки, тут же исправлял их. Каждый день он старательно приводил в порядок квартиру. Отрезвевшей головой вспомнил наставления отца: «Сын, если ты не можешь вспомнить, что с тобой пьяным было, баста, бросай пить!». Предупреждение сработало: Александр настроился бросать пить, ведь смог же в тридцать лет бросить курить, до сей поры не курит.
- Бросаю пить! - уверенно пообещал Зое. На работу устроился и не абы кем, а начальником новой котельной – принципиально нового технологического уровня.
- Я тебе обуза, я уйду! Ты меня не подчинишь! - уже через месяц кричал.
Зоя начала останавливать алкогольный синдром: травки, пилюли, советы, слезы. Александр успокоился, но предупредил:
- Нужно съездить и проведать родных.
Зоя среагировала так:
- Хорошо, я поеду с тобой. Повидаем Надежду Ивановну, в баньку сходим.
Так и случилось. Надежда Ивановна встретила парочку как долгожданных родных – с объятьями и поцелуями. После бани Зоя, немного смущаясь, знакомилась с пришедшими гостями. Надежда Ивановна с дочерью Любой накрывала стол в большом зале. Рассаживались гости шумно, и поверх этого шума уверенно звучал радостный говорок хозяйки дома:
- Гости дорогие, пузо не жалейте – кушайте и пейте!
Успевали: и выпить, и закусить, и с азартом поговорить. Беседы шли без приукрашиваний, от которых в городских застольях быстро устаешь: то обсуждали истории жизни сегодняшней, то погружались воспоминаниями в далекое прошлое – детство.
За столом напротив Зои сидел гость Николай с женой Светланой. Она молодая и красивая с распущенными по плечи волосами казалась нимфой, удачно шутила, мягко делала замечания мужу. Племянник Александра - Андрей, сидящий рядом с Николаем, быстро пьянел, и все время порывался сходить за самогоном к соседке. Люба устала удерживать сына, начала сердиться:
- Хватит уже!
Отец Андрея, демонстративно не пил, в разговоре отличался рассудительностью.
- Конечно, красуется, а что другое ему делать, если закодировался? - бросил замечание Андрей. Они с отцом недолюбливали друг друга.
- Я семьдесят лошадей завалил, - похвастал Николай.
- Дураки те, кто бьет кувалдой по голове. Надо притянуть рога к себе и резануть по шее.
- Мой дядька шило втыкал в лён, - вмешался Александр, - бык падал на колени и тогда дядька резал по горлу. Отец свиней закалывал одним ударом ножа, а я разделывал. Как-то попробовал в одиночку это сделать, но промахнулся – не попал в сердце. Кровь хлестала из груди толчками. Не помню, как все закончилось. Мне отдали сердце и сказали: «На, мол, попробуй потыкать, чтобы рука потом не дрогнула». Но с тех пор перестал даже помогать.
Для убедительности Александр достал из шифоньера ножи в кожаных футлярах, начал показывать какими ножами работали с отцом. Завязался спор. Андрей с пьяной ухмылкой возражал: «Не верю!» – чем сильно разозлил своего отца.
- Он в этом доме жил, на его глазах все было!
Зоя, слушая спор, смотрела на оружие, пугаясь последствий. Говорят же, висящая на стене винтовка, когда-то да выстрелит. Такие ножи после смерти их хозяина умная хозяйка должна держать в недоступном месте. Андрей, дослушав отца, встал и вышел на кухню. Появился с бутылкой самогона. Никто из сидящих мужчин меру в питии не знал, и каждому, видимо, нужен был контролёр. Андрей поставил на стол бутылку самогона, глянул на отца, отчеканил:
- Кому нельзя пить - пусть не пьёт. Нужно характер уметь выдерживать.
- А тебя это не касается? - вмешалась Зоя.
На что Надежда Ивановна вставила:
- А вы, дорогая, нас не учите. Здесь есть, кому учить.
Андрей, разлив половину содержимого бутылки, расхрабрился: прикинувшись любопытным простачком, начал цепляться к Николаю с вопросами.
- Почему у тебя на руках такие шишки?
- Я же - был спортсменом, участвовал в областных и в республиканских соревнованиях.
- Почему ты за такого пошла замуж? - спросил Светлану.
Та, смеясь, бодро ответила:
- Когда замуж выходила, такого безобразия не было.
Люба, отвлекая всех на другую тему, начала рассказывать историю о спившейся однокласснице, с которой нечаянно встретилась, та стала похожа на старуху. Вспомнила о женихе Юре, который, окончив институт, женился на ее подруге, в тяжелое перестроечное время руководил заводом. Муж не вмешивался, казалось, его не обижали запоздалые мечты Любы, вышел на улицу покурить, окрестности оглядеть.
Полвека назад в посёлке был выстроен Детский дом, он приютил детей блокадного Ленинграда. В посёлке детдомовцев не любили и часто случались драки с ними за то, что те были лучше одеты, лучше обеспечены, к тому же ходили в форме и в фуражках с козырьками. С 1961 года всех детдомовцев перевели в городской интернат, а в здании бывшего Детского дома была открыта восьмилетняя школа. Успешно закончив восьмилетку, детвора переходила в школу - десятилетку, опекаемую шахтовой администрацией. Очагом культуры все же оставалась восьмилетняя школа, в которой работали бывшие воспитатели Детского дома – представители интеллигенции блокадного Ленинграда.
За стеклом буфета, что стоял в простенке между двух больших окон, Зоя заметила пожелтевшие фотографии, заинтересовалась ими, подошла ближе, вглядываясь в лица, не заметила, как рядом оказалась Люба; бороздя указательным пальцем по стеклу, Люба с горделивой интонацией в голосе пояснила:
-Эти педагоги из блокадников, здесь и наши родственники.
Недолго Зоя вглядывалась в лица на фотографиях, отвлек от нахлынувших воспоминаний о детстве выкрик с кухни:
-Зоюшка, ты лучше Сашины дневники посмотри. Они в буфете за фотографиями лежат. Лена – Сашина дочка, сейчас живет на Канарах, просит их выслать в память об отце. – Надежда Ивановна под бряцанье крышек продолжила управление на кухне.
Зоя нашла стопку дневников, отошла к дивану, присев, начала каждый дневник рассматривать. По всем предметам только «пять», но обратила внимание на замечания, выделенные красным цветом: «за поведение 1», «за поведение 2», «привести родителей», «хулиганил», «плевался» и т. д. «Интересно, чем больше гордится мать Александра? Пятерками за учебу или несносным поведением сына? А, может, и тем и другим?» - подумалось Зое.
-Надежда Ивановна! А зачем они дочке?
Надежда Ивановна появилась на высоком пороге, отодвинула портьеру, заглянула в зал, ища глазами Зою. Через плечо полотенце, в руках тарелка.
- Говорю же: на памя-я-ть!
Ближе к ночи мужики угомонились, гости стали расходиться. Муж Любы, выходя на улицу, выкрикнул:
- Ко мне не приходи!
Дом, доставшийся молодым от родителей, он считал только своим. Если не был доволен женой, то грубо выталкивал за ворота.
- Иди, иди, и чтобы духу твоего здесь больше не было! - на прощанье бросила ему вослед Надежда Ивановна.
Николаем и Светлана, прощаясь с хозяйкой, долго благодарили её за застолье. Оставшиеся гости разбрелись по комнатам. В доме наступила тишина, и только тиканье часов неумолимо приближало время следующего события.
Раздался настойчивый стук в дверь террасы. Залаяли собаки, в ответ выматерился пришелец. Первой вскочила с кровати Надежда Ивановна, поспешив открыть дверь ночному гостю.
- Здравствуйте, тёть Надя! Очень захотелось к вам зайти.
- Да уже все спят! – Усадив гостя на удобное место, рванулась в спальню к сыну; Александра ничего не соображал, не хотел и не мог подняться с пастели. Мать почти взгромоздила его на себя и так потащила на кухню, усадила на стул. На кухонном столе уже красовалась бутылка водки и бутылка пива.
- Давайте выпьем! - предложил гость. - Хочу вас простить за то, что вы меня в тюрягу упрятали.
- Давай, - сказал Александр, не отрывая взгляда от бутылок и не поднимая головы. - Давай выпьем. А ты кто?
- Юрка - твой сосед. Пришёл прощать твою мать и твою сеструху.
Вышла на кухню Люба.
- Ой! Юра пришёл!
Зоя долго лежала, слушала малопонятные речи, и доносящиеся с кухни хмельные запахи; не вытерпела, тоже вышла посмотреть на гостя. Когда поняла, что гостя этого все боятся и не смеют ему отказать, встряла:
- А мы что тут делаем? А не пора ли гостю домой возвращаться?
- О! А, это кто?
- Моя долечка, - с трудом выговорил Санек. Его совсем развезло. Мать стояла рядом и придерживала сына руками и всем телом, чтобы тот не упал.
- Что она здесь делает? Я - сосед, а она кто такая?
- Она - твоя, между прочим, одноклассница.
Зоя, наконец, узнала гостя. Тот сделал оборот головы, упорно разглядывая стоящую перед ним фигуру.
- И надо же, кого ты выбрала!
- Кого выбрала? - спросил Санёк, слегка протрезвев.
- Тебя дурака. И вся семья ваша из дураков.
Мать замахала руками на Зою, мол, иди туда, откуда вышла.
- Дак, уже два часа слушаю про селёдку, из-за селедки и посадили, вы-то тут причём?
Люба тоже замахала на Зою.
- Молчи!
- Ты здесь никто, и слова тебе никто не давал, - добавила Надежда Ивановна.
Было уже пять часов утра. Зоя, уставшая от бесплатного спектакля, собрала сумку, сказала всем:
- Спасибо за всё и до свиданьица, - шагнула за порог из дома в кромешную тьму.
Никто за ней на улицу не вышел. Она немного постояла, подождала. В доме возобновилась гулянка, и всем было не до неё.
Через неделю позвонил Александр.
- Всё, пить бросил окончательно.
- Значить, не помнишь, что с тобой было?
- А что было? Мама сказала, что они с матерью ножи у Юры отбирали и тебя спасали, а ты мешала им, потом сбежала от Юры.
- Вот как! - взорвалась Зоя. - Я мешала? Меня спасали? А когда это было? Иди и живи со своей мамой. Я вам - никто и звать меня - никак.
3.
Зоя уже начала забывать неудачное замужество, как к ней на дачу пришла тётка Александра. Нина Ивановна слыла по поселку колдуньей, бралась лечить такие болезни, за которые официальная медицина боялась браться.
- Зоя! Ты правильно сделала. Мой Толик - алкоголик пятой степени, а Санёк - третьей. Не справишься ты с его бедой, ведь Надя сама его спаивает.
Зоя вспомнила пример, который привела Надежда Ивановна, выслушав ее подозрение по поводу алкоголизма Александра: «Вона, Галка-соседка своему всю жизнь самогон варила, а мы и не знали. Любишь, то стерпишь, и пожалеешь, и выпить дашь. Какая ещё может радость успокоить душу?»
- Нина Ивановна, ужас, как любопытно, какая селёдка рассорила ваших родственников с Юрой?
- Какая селёдка? - переспросила Нина Ивановна.
- Помните, сосед Надежды Ивановны в тюрьму попал. В деле селёдка была замешена, но вот как?
- Селёдка? А селёдку Юра перекушал, когда в гостях у Санька был; часто на ветер выходил, и сильно досталось автомобилю. Санькин отец рассердился на Юрку и его немного потряс. Юрка, когда сильно пьяный, всегда защищается: без разбора стал хватать всё, что под руку попадало, перебил дрыном стёкла в грузовике, потом пошел молотить все окна в доме.
«Ах, ещё и такая радость бывает?» - спросила себя Зоя, глядя вослед уходящей колдуньи. Соседка баба Шура уже на следующий день предупредила:
- Зоя, не привечай Нину, она же для себя старается, чтоб за Толика ты замуж пошла.
Зоя за голову схватилась, приговаривая:
- Это что ж? Для пятой степени алкоголизма я больше подхожу? Ну, Нина Ивановна! Удружи-и-ла!
Ни много, ни мало времени прошло, но Александр снова напомнил о себе, позвонил:
- Зоюшка! Мама сильно заболела, в больнице лежит.
Зоя поинтересовалась подробностями. На всякий случай спросила:
- Нины Ивановны была в гостях?
- Да, днем раньше. Помоги мне по хозяйству, долечка моя! Приезжай!
Вечером, управившись по хозяйству, парочка пила чай. Залаяли собаки во дворе. Зоя видела, как осторожно ступая, опираясь на палку, по двору шла Нина Ивановна. Александр скособочившись, тоже наблюдал за нежданной гостьей.
- Еще одна помощница идёт, - с иронией высказалась Зоя.
- Нахлебница, - тут же исправил характеристику Александр.
Гостью пригласили к столу. Александр расспросил о том, о сём, про беду с матерью рассказал. Нина Ивановна, услышав эту новость, всплеснула руками, палка, приставленная к её коленям, упала. Александр встал со стула, дотянувшись с одного шага, поднял её и долго удерживал в руках, точно тяжёлый меч. Скрипнула дверь, и в проёме появилась соседка Таня, что живет напротив. Зоя удивилась: не было лая собак. Очередная гостья с порога поприветствовала всех, обратилась к Александру:
- Саша, посмотри в зале под подушкой мои очки.
Зоя и Нина Ивановна переглянулись, Александр кинулся в спальню, но вскоре вернулся. Всё это время женщины молча смотрели друг на друга.
- Нет никаких очков, - сказал он с видимым волнением.
- Как нет? - возмутилась соседка.
- А какие - такие твои очки здесь могут быть? – встав со своего места и подбоченившись, пошла на гостью Зоя.
- А ты думаешь, мы тут сказки читали с Сашей? Мы спали с ним и будем спать. А ты, проститутка, ему не нужна, только пользуешься им, держишь Сашу в рабстве.
Зоя, не ожидавшая оскорбления от гостьи, со всей силы толкнула явную соперницу на входную дверь. Та от толчков Зоиных рук извернулась, и обеими руками вцепилась ей в волосы, с силой потянула к полу. Зоя закричала. Нина Ивановна только вскрикивала, оставаясь сидеть:
-Ай-яй! Ай-яй!
Александр с палкой рванулся спасать Зоины волосы.
- Вот, дура, пошла отсюда, гадина!
Татьяна, услышав это, еще сильнее прижала Зою к полу.
- Вот, не будешь издеваться над моим мужиком! - и, наконец, словно испугавшись взмахов палки, отступила к входной двери, скинула на пол клочки Зоиных волос и вышла в сени.
- Что ж ты, Сашка, творишь – Зою обманываешь? - запричитала Нина Ивановна, когда за Татьяной закрылась дверь.
- Да уж, попала я в переплёт – никогда не думала, что драться стану из-за алкоголика третьей степени.
Зоя держалась за голову обеими руками и стонала:
- Она же мне чуть не скальпировала.
Всхлипывая, Зоя начала собирать вещи в сумку, Нина Ивановна тоже засобиралась: встала с места, застегнула на все пуговицы фуфайку. Набежали прощаться с ней все три кошки: выстроились, словно в почетном карауле, вибрируя тугими хвостами.
- Ну, ладно, милые, не обижайтесь, пошла я от греха подальше, - сказала на прощанье Нина Ивановна, отнимая у племянника свою палку, вышла в сени и осторожно прикрыла за собой дверь.
- Долечка, да всё она придумала, поверь. Баня же истоплена.
- Ну, какая мне сейчас баня с травмированной головой!
- Хорошо, ты посиди и подумай, а я пока в баню схожу.
Александр вышел во двор. Зоя седела и размышляла: «Пострадать из-за гадины, уехать и так признать поражение! Она же всё это устроила, чтобы хозяйкой в доме побыть». Зоя знала, что мать Александра соседку не любила и даже ею брезговала - дальше порога в дом не пускала.
Только немного успокоилась Зоя, распахнулась входная дверь. От неожиданности Зоя вскрикнула: с окровавленной рукой на пороге стоял голый Александр.
- Найди скорее бинты! – выкрикнул он, садясь на сундук у самой печи. Зоя мигом нашла в указанном месте антисептические бинты, выслушивая Александра, начала бинтовать ему предплечье.
- Голова закружилась, и я ударился локтем в стекло окна. Так воткнулся, что разбил его и еле локоть вытащил.
Раздался злой дробный стук в окно прихожей. Оба повернули головы на стук. За окном стояла Татьяна и возмущенно трясла руками. Александр соскочил с места, спрятался в спальне, чтобы одеться. Татьяна продолжала за окном кричать:
- Барыня приехала! Я должна картошку садить, а она только развлекаться!
Александр, наскоро одевшись, вышел на улицу. Зоя через окно видела, что рядом с Татьяной появился её зять – молодой мужчина лет тридцати. Они оба наперебой что-то выкрикивали Александру. Зоя пожалела, что не ушла с Ниной Ивановной, та вовремя беду почуяла - сбежала, а раньше-то по полдню гостила. Подойдя ближе к окну, Зоя расслышала:
- Саша, Саша! Одумайся! Мне жалко тебя. Ты на неё сколько работал? Сам же все время жалуешься, что плохая она. - Увидев Зою, подбежала к окну, забарабанила по стеклу. - Уезжай по-хорошему! Ещё и морду твою барскую разобью.
Александр схватил Татьяну в охапку и почти понёс к воротам. Зять шёл следом с опущенными плечами, молчал. Уже стоя за воротами, Татьяна продолжала кричать, и трясти кулаками. Александр, вернувшийся с улицы, ещё больше напугал Зою:
- Обещала кочергой зятя избить за то, что не помог в дом ворваться.
- Страсти нешуточные кипят. А ты, значит, ни при чём?
- Ну, было - попросил помочь картошку посадить. Дак, я же заплатил.
- И чем же? - спросила ехидно Зоя, - Сказками?
- Долечка, не придумывай! Сейчас мы потушим свет, отпустим с привязи собак и ляжем спать. Пусть она думает, что мы уехали к тебе.
По двору бегали собаки, Зоя видела, как Татьяна провожала в баню каждого члена своей семьи; семья Татьяны мылась в соседских банях, потому что своя сгорела. Среди неожиданных гостей Зоя так и не увидела непослушного зятя.