30 ноября будет вынесен приговор по, пожалуй, самому громкому уголовному делу в истории Беларуси. Ожидается, что суд приговорит к смертной казни двух уроженцев Витебска, обвиненных в совершении терактов в минском метро в апреле этого года и на День независимости в 2008 году. Между тем, в виновности Дмитрия Коновалова и Владислава Ковалева не уверены даже те, кто от этих терактов непосредственно пострадал.
Напомним, 11 апреля в минской подземке раздался мощный взрыв, унесший жизни 15 человек. Еще более трехсот пассажиров получили травмы разной степени тяжести. Серьезно пострадало госимущество и был фактически был взорван миф о Беларуси как спокойной и безопасной стране. Предполагаемые террористы были задержаны белорусскими спецслужбами уже через сутки после взрыва, но вопросов относительно их участия в этом злодеянии с каждым днем становилось все больше.
Дежавю и оппозиция
Неудобные для власти вопросы стали появляться уже в первые часы после взрыва. Первые репортажи с места событий стали выходить с информацией о том, что место трагедии уже успел посетить правитель РБ Александр Лукашенко. Да еще и не один, а с малолетним сыном Колей! (Позже в Интернете появятся снимки, на которых мальчик с отцом запечатлены на фоне трупов и луж крови). Такая оперативность главы государства напомнила многим о событиях июля 2008-го, когда в Минске уже гремело. Тогда во время массового празднования Дня Республики (Дня Независимости) в толпе взорвался пакет из под сока, травмировав несколько десятков людей. Тогда Александр Григорьевич, присутствовавший на празднике жизни, сразу помчался в эпицентр, чему почему-то не стала мешать его многочисленная и весьма профессиональная охрана. Спрашивается: откуда уверенность, что за одним взрывом не последует следующий? И это при том, что буквально за несколько дней до того теракта Лукашенко заявил в интервью «Комсомольской правде в Беларуси», что скоро зазвучат взрывы. Дескать, оппозиции необходимо отрабатывать деньги западных спонсоров, расшатывая веру в государство.
Несмотря на то, что вся государственная пропаганда с первого же дня стала тогда твердить про «оппозиционный след» преступления, никого так и не нашли. А про взорвавшийся пакет из под сока вскоре стали напоминать лишь участковые, приглашавшие все новых мужчин для прохождения дактилоскопии. Так бы, наверное, все и забыли о тех голословных обвинениях, если бы не трагедия в метро в апреле 2011-го. И снова Батька и его СМИ на все лады «обсасывали» мифические оппозиционные происки. Более того, Александр Григорьевич, выступая на публике, несколько раз ставил последний теракт в один ряд с декабрьскими выборами, девальвацией национальной и исчезновением иностранной валют. Допрашивали оппозиционеров, редакторов и журналистов негосударственных изданий. И поводом для этих «доверительных бесед» чаще всего становились всего лишь напоминания некоторых фактов. Таких, как уже упомянутое интервью «Комсомолке». Или концентрация внимания читателей на том факте, что взрыв случился в тот день, когда в Евросоюзе рассматривали возможность введения против РБ экономических санкций и т.д.
Но при всей привлекательности для власти «оппозиционного следа» всерьез его никто не искал. Знающие реальную ситуацию в белорусской политике прекрасно понимают, что из тамошних оппозиционеров сложно правдоподобно «слепить» даже погромщиков, а уж террористов… Да и времени на это не было. Нужно было экстренно продемонстрировать способность власти быстро найти и наказать виновных. Так через сутки после теракта появились «токарь и электрик». «Все эти негодяи работают кто токарем, кто электриком! Они дали свои показания. Они признались в совершенном террористическом акте». – «просветил» уже 12 апреля Лукашенко. Кто эти малообразованные вундеркинды, изготовившие бомбу чудовищной силы, не имеющую, по словам председателя КГБ, аналогов в мире? Откуда у них необходимые компоненты? И зачем им все это, наконец, понадобилось?
Человек, похожий (?) на террориста
Одно время в прессе было запрещено даже называть их фамилии, а во время их недолгих поисков зачем-то распространялись фотороботы, не имеющие, как выяснилось с «оригиналами» ничего общего. Но вскоре для всех интересующихся проблемой стали известны имена Коновалова и Ковалева.
По версии следствия Коновалов, проживая в Витебске, изготавливал свои «дьявольские игрушки» в маленькой комнатке подвала, а затем их испытывал совместно с другом Ковалевым в родном же городе. На газетном ларьке, в подъезде и т.д. Причем временем «проб пера» следователи называют 2005 год, когда подозреваемые еще даже не достигли двадцатилетия. Утверждается также, что на «серьезные дела» в 2008-м и 2011-м Коновалов приехал в столицу сам, а Ковалев, зная о злом умысле товарища, не сообщил «куда следует». И, несмотря на разность обвинений, прокурор для обоих попросил у суда смертной казни.
Между тем, еще до суда в прессу стали поступать сведения, позволявшие с недоверием относиться к заявлениям властей. Писали много и разное. Ну, например, прокуроры твердили, что арестованные — друзья не разлей вода. Но те, кто знал их, настаивали, мол, знакомство носило шапочный характер, жили они в разных городах (со временем Ковалев перебрался в Минск, а Коновалов лишь бывал там наездами) и даже совместное фото имеется лишь одно. Что, касается «проб пера», то местные жители, едва припоминали описанные «теракты». Смеются, мол, ничего серьезного там не было — так, детские шалости. Да еще и непонятно, чьи именно. (Позже в суде все свидетели по данным эпизодам назовут разные года происшествий!) Уникальная бомба? Но, по словам педагогов и одноклассников Коновалова, его познания в области химии были вполне заурядными и т.д.
Вероятно, стремясь пресечь нежелательные разговоры, власть объявила суд над предполагаемыми террористами открытым. По всей видимости, предполагался эдакий показательный процесс над теми, кто занес руку над белорусским «раем на земле». Однако судебное заседание прошло так, что даже некоторые из пострадавших в подземке открыто заявили, что вина подсудимых не доказана. Начало этому положило уже выступление Ковалева, заявившего, что не признает своей вины, первоначальные показания были даны под давлением следствия, а, признавший вину, Коновалов себя оговаривает. Впрочем, эти слова могли бы восприниматься как естественное в таких случаях желание уйти от ответственности. Да вот только факты, ставшие достоянием общественности, только усиливают прежние сомнения, рождая все новые вопросы.
Почему-то никому, кто бывал в «лаборатории» Коновалова, а это не один и не два человека, не довелось видеть Дмитрия за «работой». Более того, им в голову не приходило, что там может изготавливаться нечто необычное. И странное дело, подвал даже не закрывался изнутри! Какая-то уж крайняя беспечность «террориста». Дальше - больше. По словам защиты, для работы в такой лаборатории необходима мощная вытяжка, наличие воды, канализации. Иначе смешивать и готовить реактивы, тем более изготовить 20-30 кг взрывчатых веществ, невозможно. Да, оттуда якобы были конфискованы некие материалы. Но на реактивах, пачках селитры и т.д. отсутствуют отпечатки пальцев Коновалова.
Очень любопытны и сведения специалистов ФСБ России, привлеченных к расследованию белорусскими правоохранителями. Они в частности не смогли установить, что химические вещества и компоненты взрывчатого вещества, взорванного в минском метро, имеют общую групповую принадлежность с теми, что якобы были изъяты в обсуждаемом подвале. Далее. Как утверждают фээсбэшники, электродетонатор взрывного устройства был изготовлен способом, характерным не для «детских опытов» Коновалова, а для террористов в самой же России. А некоторые компоненты бомбы, по словам специалистов, вообще не могли быть изготовлены в Витебске. По утверждению тех же россиян, на видео камер наблюдения в метро в человеке, с тяжелой сумкой (предполагается, что именно в ней было взрывное устройство) невозможно доподлинно опознать Коновалова.
Кстати, опознать подсудимого не могли и некоторые другие участники процесса. Например, риэлтор не идентифицировала как одно лицо обвиняемого и того, кому она сдавала на сутки квартиру в Минске. Другая женщина, по вопросу аренды к которой якобы обращался Коновалов, утверждала лишь, что видела «черные брови из под шапки и круглое лицо», вместо черной куртки ей казалось, что посетитель был в красной.
Презумпция виновности
«Путаницу» можно было наблюдать на протяжении всего процесса. Вот предполагаемый преступник с видео идет с одной сумкой. А вот сумка уже вроде бы и другая. А тут видно, что «объект» явно иного телосложения и роста, чем Коновалов. Последний утверждает, что пульт, с помощью которого привел в действие взрывчатку, выкинул там-то. Но по ходу дальнейшего следования подозреваемого никакого пульта не обнаружено. Следствие твердит, что сумка со взрывчаткой взорвалась под лавкой. Водитель поезда, что эпицентр взрыва в другом месте. Почему-то не удалось обнаружить ни остатков сумки, ни остатков бомбы? Но главное, на одежде Коновалова не обнаружено ни следов дыма, ни следов копоти. Кроме того, частиц гари и копоти, следов взрывных веществ не обнаружено на коже Коновалова, в слуховых и носовых проходах, что, по утверждению специалистов, просто невозможно. И это только самые бросающиеся в глаза «нестыковки».
Как бы то ни было, но все обвинение фактически строилось на показаниях подсудимых во время следствия. (В деле есть данные о том, что к Коновалову в ходе допросов неоднократно вызывали «скорую»). И на записях камер видеонаблюдения. А между тем на этих записях отчетливо видны не только признаки грубого монтажа, но и то, что «человека, похожего на Коновалова» откровенно «ведут» минимум пять человек. Причем там, где одного «ведущего» можно было бы опознать, его лицо кем-то «заботливо» заретушировано. Кем и зачем?
Вопрос мотивации, между тем, один из главных, на которые суд так и не дал ответа. Наблюдатели отмечают, что объяснения Коновалова, мол, он хотел посредством теракта дестабилизировать обстановку в Беларуси выглядят неестественно. Никто и никогда не слышал от этого парня каких либо высказываний о ситуации в стране, политикой он не интересовался, ни в каких партиях или движениях никогда не состоял, никаких пояснительных записок, в отличие от какого-нибудь Брейвика, не писал. Более того. Даже не смог ответить на уточняющий вопрос о том, что он имеет ввиду под словом «дестабилизация»!
Тем временем, судя по всему, для власти такой проблемы, как решить вопрос «террористической угрозы» больше нет. Публично высказывается удовлетворение результатами следствия и ходом суда. Не дожидаясь вынесения приговора, Лукашенко представил к высоким государственным наградам руководителей следственной группы и фактически дал указания судье: «Все наше общество пережило такой шок, — сказал в частности Лукашенко в интервью российскому телеканалу. — Это непростительно, и я как президент считаю, что должно быть самое жестокое наказание за подобные действия. Что толкнуло тебя? Какая мотивация? Чтобы потешиться и посмотреть, как будут гибнуть люди? Как кровища будет хлестать? За это надо отвечать по полной программе».
Остается добавить, что дело Коновалова-Ковалева рассматривал Верховный суд Беларуси. И его приговор носит окончательный характер, обжалованию не подлежит. А моратория на смертную казнь в этой стране нет.