Когда я вернулась домой, Норвин лег, но еще не спал. Судя по тому, что он не заинтересовался моим отчетом о допросе и не захотел рассказывать о своем дне в академии, сославшись на усталость, я поняла, что он все еще в том же молчаливом настроении, что и утром.
-Как ты думаешь, отец запретил Иствану все посещения? Включая жену? – я решила проверить, одна ли я подумала о запрете свиданий.
-Не знаю. А если да, то поступил он совершенно правильно. Что такой женщине делать среди комендантов и заключенных? Тебе там делать, впрочем, тоже нечего.
-Я и не собираюсь больше появляться там. Завтра только съезжу к Ночным проверить одну вещь. Вернусь не поздно.
-Хорошо, - ответил Норвин, не задавая мне дополнительных вопросов, что само по себе было подозрительно. Захотелось спросить «что с тобой?». Но чтобы задавать подобные вопросы, мне надо было сначала выяснить, что со мной. Поэтому я оставила Норвина в покое.
Чтобы не бродить по лесу в темноте, я вышла из дому после полудня, а чтобы доехать до дома на окраине, в котором поселился Жиль после того, как уехал из дома матери, пришлось вызвать экипаж. Он довез меня до маленького каменного домишки, словно вросшего в землю сада вокруг него. Дверь мне открыл старый дворецкий. Он был глуховат и не сразу согласился впустить меня под предлогом, что хозяин спит. Я ответила ему, что Жиль не спит никогда и снова потребовала впустить. Лишь когда прозвучало имя герцогини Мнишек, дворецкий ойкнул и пропустил меня. Я улыбнулась мысли, что он выглядит старше хозяина, хотя в реальности все было наоборот, и вошла с промозглого воздуха в теплый дом. Черный дог Жиля бросился мне на встречу. Он положил тяжелые лапы мне на плечи, дворецкий прикрикнул на него, и пес оставил меня в покое. Клацая когтями по каменному полу, он потрусил обратно в комнату, дверь в которую была приоткрыта. Я прошла следом.
Внутри было жарко натоплено, но в воздухе все равно чувствовался холодок старости. Старые стены, старые панели, старый ковер. На старом письменном столе перед низким оконцем были навалены книги и бумаги. Часть их валялась на полу. У очага на противоположной стене стояло два старых кресла и скамейка. В одном из кресел сидел без движения Жиль в багровом шлафроке. Он смотрел перед собой невидящими глазами, и мне пришлось громко окликнуть его, чтобы вывести из забвения, которое было так похоже на сон, но все же им не являлось.
-Я знал, что ты придешь, - сказал он, повернув ко мне голову.
-Сейчас?
-Нет, рано или поздно.
Подтверждая улыбкой его правоту, я протянула ему листки с выдержками из протокола. Жиль развернул их, а я уселась на скамеечку у его ног и протянула озябшие руки к пламени.
-Это прислал мне отец, - запоздало пояснила я.
-Я принят на службу? – спросил Жиль после того, как пробежал глазами первый лист.
-Нет, это моя личная просьба. Я хочу пойти в один лес, но никто кроме тебя не может составить мне компанию. Дело в том, что… - и я рассказала ему о ритуале и бале, как описала их Диана. После этого Жиль стал читать листки с куда большим интересом.
-Это очень старый лес, - сказал он мне, когда закончил. – Самый старый в этом районе. Я гулял там, когда еще вокруг почти не было людей. Сам лес сохранился лишь благодаря баронам Рокошам. Они сроднились с деревьями в нем и вросли корнями в эту землю. Не удивлюсь, если их предки в незапамятные времена именно под этими кронами прятались от лучей Талиезина.
-А ты знаешь тот алтарь?
-За все время их там были тысячи, ведь в этом лесу всегда было кому поклоняться и приносить жертвы. Я не знаю конкретно этот алтарь, но, думаю, он ничем не отличается от прочих. Их местоположение меняется со временем, но не сильно. Хорошо, что ты напомнила мне об этом, я так давно не навещал старых друзей, - с этими словами Жиль легко поднялся с кресла.
-Говорят, в этом лесу водятся волки, - сказала я и сама же испугалась своих слов, когда в очередной раз конь Жиля недовольно всхрапнул и дернул ушами. Мы ехали в коляске. Жиль правил, я смотрела по сторонам, а дог то бежал рядом, то просился снова в коляску.
-Я знаю, - спокойно ответил Жиль. Он уверенно сворачивал с дороги на дорогу, затем через пролом в старой стене и дальше по узкой лесной дороге. Было все еще светло, но солнце уже подползало к горизонту. Лес был похож на белый лист, беспорядочно исчерченный угольным карандашом. Лишь лучи низкого солнца подкрашивали холодной желтизной пятна снега, и тени самых толстых деревьев отливали синевой. Время от времени вне нашего пути я видела тоненькие тропки. Невольно возникал вопрос, кто протаптывал их, но желания получить на него ответ у меня не возникло. В конце концов, дорога, по которой мы ехали, и сама превратилась в одну из таких тропок. Жиль остановил коня и вышел из коляски. Верный дог радостно выпрыгнул следом. Я же вышла с неохотой и опаской, хотя сама же и затеяла эту прогулку. Жиль потрепал пса по голове, потом приказал лошади «жди». Она снова нервно дернула ушами.
-А ты не боишься оставлять ее здесь одну? – спросила я, читая в поведении животного страх.
-Ничего не случится. Мы не будем отсутствовать долго, - Жиль взглянул на меня. в его глазах была чернота старых древесных стволов. Он развернулся и уверенно зашагал по тропинке. Я потрусила следом, оглядываясь на коня, пока тот не скрылся за деревьями.
На наше счастье снегу нападало еще не очень много, и идти было не трудно. В лесу было промозгло и холодно. Этот холод подчеркивал еле уловимый отвратительный запах. Одновременно острый и гнилой. Дог Жиля тоже чувствовал его. Он фыркал и пару раз даже тихонько скулил, словно говоря себе что-то, но Жиль бросил ему: «тихо!», и пес продолжил накручивать вокруг нас круги уже молча. Его силуэт мелькал среди толстых стволов на фоне заснеженного склона справа от нас.
Я, как и Диана, предпочла держаться точно за спиной Жиля, и идти с ним след в след. В лесу было тихо. Лишь один раз на ветвях над нашими головами завозилась и пару раз каркнула ворона. Мы миновали склон, и тропинка свернула. Стали попадаться участки земли, словно вскопанные кем-то. Одно из таких мест собака стала раскапывать.
-Фу! – рявкнул псу Жиль. Дог отскочил от ямы и зашелся лаем, нарушив при этом запрет Жиля.
-Что там? – нервно дернулась я и закуталась поплотнее в пальто.
-Могила. Причем неглубокая, - спокойно ответил Жиль и потрепал по голове подбежавшего пса. – Они везде тут, и все зарыты крайне небрежно.
-Чем дальше в лес, тем неопрятнее могилы, - мрачно констатировала я, начиная догадываться, что за запах примешивается к воздуху леса. – Они хоть старые?
Жиль огляделся вокруг, словно ища кого-то в толпе, и отрицательно покачал головой.
-Лес не изменил своих привычек. Он всегда был таков. Сюда приходили умирать те, кто не хотел жить. Здесь бросали умирать тех, кого не могли прокормить. Здесь оставляли незаконнорожденных детей, чтобы вместе с ними сгинул позор их рождения. Здесь хоронили тела жестоко убитых. Здесь больше трупов, чем на поле любой битвы.
-Почему так? – спросила я, и мы снова двинулись в путь.
-Кто знает? Это началось когда-то и не прекратилось. Одна жертва тянет за собой другую. Дисса, осторожно! – тропинка чуть свернула, и стало видно дерево, к которому белым шелковым шнуром был привязан труп. Безглазое лицо позеленело. Одну руку кто-то отгрыз, но вторая была еще цела. Она безвольно лежала на колене.
-Было время, когда бароны Рокош твердо блюли традицию убирать тела, - заметил Жиль. Я подумала, что теперь у меня есть еще одна причина просить за Иствана кроме моей к нему слабости. Хотя вполне возможно, благоволение отца к Иствану объяснялось нежеланием убивать того, кто должен приводить это место в порядок.
-Им сейчас не до леса, - буркнула я. – Далеко еще до алтаря? Солнце садится.
-Еще немного, - ответил Жиль, держа пса за ошейник и обходя дерево с трупом.
К поляне с каменным помостом в середине мы вышли уже в стремительно сгущающихся сумерках. Каменная часть алтаря была припорошена тонким слоем снега, но на ней все равно были заметны следы огня. А от столбов, вбитых по углам, остались лишь обгорелые пеньки. Крыши не было и в помине. Дог подбежал к камням, обнюхал их и помочился, изрядно шокировав своим неуважением меня. Затем он принялся бегать вокруг поляны. Жиль обошел алтарь и присел на камни, смахнув рукой в перчатке с них снег. Я шла за ним и разбрасывала снег сапогом в попытке найти то стеклянное вещество, о котором упоминала Диана. Под слоем снега, грязи и листвы я вскоре нащупала каблуком что-то похожее на наст или карамель. Черные осколки брызнули, когда я топнула по нему сильнее.
-Она не врала, - сказала я Жилю, восседающему на камнях алтаря, сложив на коленях руки. Теперь он был черен не как древесный ствол, а как то черное стекло, вылетевшее из-под моего каблука. – С какими силами он играл, как думаешь?
-Спроси лучше, какие силы играли им, - ответил Жиль.
-То есть? - я перестала изучать черное стекло и в упор взглянула на него.
-Не думаю, что тот мальчик осознавал, что делает. Он стал просто игрушкой сил, живущих здесь.
-Ты уверен? – причин оправдать Иствана становилось все больше.
-Я чувствую здесь деяния духов. А все деяния смертных ограничиваются неглубокими могилами по пути сюда.
-Он не похож на одержимого, - сказала я, внутренне думая обратное. Черные глаза Иствана вполне могли скрывать не только боль и безумие.
-Это может быть крохотный уголок у него внутри, где поселилось нечто отсюда, но лишь поднимутся страсти, как этот уголочек станет воротами, откуда может хлынуть что угодно, - улыбнулся Жиль. – А я понял, он принес на бал с собой большую злость.
-В детстве он потерялся здесь и бродил дня три, но потом все же вернулся, - я размышляла вслух. Жиль просто кивнул, соглашаясь с невысказанными мыслями.
Тень мелькнула среди древесных стволов. Я заметила ее краем глаза, а дог кинулся за ней с лаем. В глубине леса звякнул стальной колокольчик, словно отмечая постепенный приход темноты. Сумерки вокруг нас сгустились.
-Давай уходить отсюда, - сказала я Жилю, потому что вдруг вспомнила, каково это - открывать источники. Ощущение струящейся мощи, которое дарует слияние Ночной и Дневной стороны, наполнило меня. Жиль с улыбкой ожидания поднялся на ноги, не сводя при этом с меня глаз.
-Если бы на месте той женщины была ты, то они бы пришли на бал не тенями, а такими же плотными, как ты или я, - сказал он. Сумерки наполнили его силуэт темнотой.
-Они прекрасно справились и так, - расплывчато ответила я. – Давай уходить отсюда. Темнеет.
-Как скажешь, - ответил Жиль и развернувшись на каблуках пошел прочь с поляны.
-Жиль, ты куда? Это же не та дорога, по которой мы пришли! – задыхаясь и оскальзываясь на снегу, я перепрыгивала с кочки на кочку, пытаясь догнать Жиля, который упрямо шел в лесную глушь.
-Я хочу навестить друга, - ответил он на ходу, чуть повернув ко мне голову. – Мы вернемся к коляске чуть с другой стороны.
Я решила не тратить дыхание на препирательство с ним и ухватилась за ошейник дога в поисках поддержки. Дорога, точнее ее отсутствие, становилась все непроходимее. Голые ветви кустов цеплялись за одежду и грозили выколоть глаза. Ямы прятались под тонким слоем снега, грозя заманить в объятия обитателя неглубокой могилы. Корни переплетались и создавали замысловатые капканы. Жиль шел вперед быстро и словно не оставлял за собой следов на снегу. Он замедлил шаги, лишь когда мы подошли к ложбине. Деревья росли на ее склонах, а вот дно было пустое. Жиль спустился туда, а я и собака остались караулить сверху и смотреть, как он ботинками разгребает и разбрасывает снег и мерзлую грязь.
-Ты выкапываешь друга из могилы? – крикнула я ему. Жиль не ответил, продолжая раскидывать снег. За моей спиной снова звякнул стальной колокольчик. Дог развернулся в ту сторону, насторожил уши и коротко тявкнул.
-Тихо! Земля смерзлась, и они не поднимутся, - сказала я ему не слишком уверенно. Солнце село. В ложбине было очень темно, а лес шаркал вокруг нас. То ближе, то дальше звенел стальной колокольчик. Я старалась уговорить себя, что это просто талисман привязанный к ветке или к шее висельника, но сама себе не верила. Дог рядом со мной волновался и зябко поджимал лапы.
-Жиль, если ты еще немного поковыряешься, нам придется идти домой пешком, потому что волки сожрут твою лошадь! – я не выдержала и снова крикнула ему вниз.
-Иди сюда, - повелительную интонацию в голосе он подкрепил жестом. Я спустилась к нему.
-Вот все, что осталось от моего друга, - сказал Жиль, рукой в перчатке поднимая несколько почерневших от старости щепок. – Я предпочитаю дружить с деревьями. Они живут дольше, чем люди, и память у них лучше. Много лет, оказываясь в этом лесу, я навещал это дерево и видел, как оно росло и, развиваясь, душило своих сородичей, пытавшихся обосноваться в этой ложбине. Даже сейчас, когда оно уже мертво, от него остался след.
Я вгляделась в пятачок земли, который Жиль очистил от снега, и заметила круг прогнившего и ушедшего в землю пня. По обхвату это дерево некогда было гигантом.
-А еще такие здесь есть?
-Да, дальше вглубь, но ты, кажется, уже хочешь домой?
-Не одна я, - буркнула я, хотя легкая усмешка, прозвучавшая в голосе Жиля, меня ничуть не задела.
К экипажу, как и обещал Жиль, мы подошли с другой стороны. Лошадь никуда не делась, хотя, судя по следам на снегу, пыталась. В страхе она бродила туда обратно по дорожке. Дог так нагулялся, что хотел ехать к коляске, а я продолжала сжимать его ошейник, даже когда мы выезжали из леса. Мне продолжал мерещиться звук колокольчика, и очень хотелось обернуться, но я предпочла этого не делать.
-Знаешь, как бы я не сопротивлялась, но все получилось так, как ты хотел, - я заговорила, чтобы отвлечься от мучительного прислушивания. – После источника все же что-то изменилось в этом мире.
-Почему ты так подумала?
-Потому что те, которые в лесу, явились на бал.
-Это ничего не доказывает, - возразил Жиль, не отрывая глаз от дороги.
-Разве? Сколько лет здесь жили бароны, но именно Истван и именно сейчас смог притащить все эти тени с собой на бал. Или и раньше было такое?
-Здесь не было, - подтвердил Жиль. – Но рано или поздно было бы. А то, что это случилось теперь, просто игра случая и пришедшего срока. Дисса, ты слишком много общаешься с отцом. Ты, как и он, стала склонна искать проявления великого в мелочах. Поднимись чуть выше над всеми этими Ночными делами, и ты увидишь, что в корне ничего не изменилось, а значит, тех перемен, которых я ждал от тебя, не случилось.
Я промолчала и не стала спорить дальше.
-Но если ты права, то позор на мою голову. Ведь то, что я хотел добиться уговорами, Ренива сделала принуждением легко и быстро, - рассмеялся Жиль. Я погладила дога и сказала:
-Давай навестим Диану. Хочу посмотреть, как она.
-Хорошо, - согласился Жиль и стал оглядываться по сторонам, словно ища нужный поворот. Свернув несколько раз, мы подъехали к воротам в парк. Жилю пришлось вылезти из коляски и постучать в окошко привратнику, чтобы тот открыл. Он был недоволен нашим появлением, но впустил без лишних вопросов. Проезжая по подъездной дорожке, я могла разглядеть дом Иствана.
-Тип архитектуры «каменный сарай», - заметила я.
-Раньше строили очень просто, - ответил Жиль.
Дом и правда был простой, но надежный. Толстые стены, двускатная крыша с торчащими из нее каминными трубами. Ничего романтического, только стекла в окнах соответствовали вкусу хозяина, то есть были цветными. В двух больших окнах горел свет и, переливаясь разными оттенками, падал на снег сада.
-Жил себе человек возле кладбища, - вздохнула я. Жиль рассмеялся.
-Этот лес хуже кладбища. На кладбище все спят, здесь же бодрствуют, - он только остановил коляску, а входная дверь была уже приоткрыта. Из нее выглядывал сонный дворецкий. Как и привратник, он не стал задавать нам лишних вопросов, а пропустил в холл. В дверях гостиной уже стояла Диана. Она пугливо жалась к косяку высокой двери. На ней было простое черное платье, светлые волосы разметались по плечам. Она была так хороша, что у меня перехватило дыхание. Я покосилась на Жиля. Тот созерцал ее совершенно равнодушно. Диана, узнав меня, вздохнула облегченно и вышла навстречу.
-Здравствуйте, Диана. Простите, что беспокою, я просто заехала проведать вас, - я сразу навела ясность, что мой визит не является официальным. Она успокоилась окончательно и даже позволила себе улыбку по отношению к догу Жиля, жаждущему с ней знакомиться.
-Сиди здесь! Жди! – приказал ему Жиль, легонько хлопнув его по голове.
-Спасибо, что заехали! Проходите! Хотите горячего вина? Я не была на улице, но предполагаю, что там неприятно, - Диана жестом позвала нас за собой в комнату.
-Мы были не просто на улице. Мы были в вашем лесу, - заметила я, усаживаясь на диван, обитый темно-красным бархатом. На ручках дивана были выцарапаны разные слова. Я предположила, что работал хозяин дома ничем иным, как штопором.
-Да? Зачем? – она так удивилась, что застыла посередине комнаты рядом с тяжелым столом, на некогда прекрасном лаке которого виднелись теперь кружочки от стаканов и тарелок.
-Я хотела взглянуть на алтарь.
-Для чего? Хотя… я понимаю, не испытав, в это тяжело поверить, - Диана вздохнула и бросила взгляд в окно. Мне почудилась в нем ненависть к лесу, виднеющемуся за фруктовыми деревьями сада. – Тогда вам надо срочно выпить что-нибудь горячее. Жан, приготовь глинтвейн!
Диана крикнула, словно в пустоту, потому что на ее голос не отозвался ни слуга, ни дворецкий, но по коридору зашуршали быстрые шаги.
-Теперь я ярче представляю, как все произошло. Да и Жиль объяснил мне кое-что…
Поскольку я забыла их представить, Жиль выбрал именно этот момент, чтобы кивнуть Диане. Диана вернула ему кивок вместе с легкой улыбкой.
-…мне есть теперь, что рассказать отцу. Если учесть, что барон весьма охотно отвечал на его вопросы и произвел неплохое впечатление…
-Иствана выпустят? – устав от моих словес, Диана села на краешек тяжелого деревянного кресла и задала вопрос в лоб.
-Скорее всего, да, - ответила я, понимая, впрочем, что не стоит говорить так утвердительно. Но мне просто хотелось обнадежить ее. В этой сумрачной комнате с высоким темным потолком Диана выглядела совершенно потерянной. Ей подходили свечи и хрусталь, а не тусклая настольная лампа и еле тлеющий камин; светлые обои и шелковые легкие портьеры, а не изъеденные деревянные панели с рядами тусклых серебряных блюд, выстроившихся на полках вдоль стен. Светлый узорный паркет и колонны, а не старый ковер с прожженными дырами и выглядывающими из-под него колдовскими знаками. Вазы, полные цветов, а не корзина для зонтов с торчащими из нее рукоятками мечей и набалдашниками тяжелых тростей; прекрасные картины, а не охотничьи трофеи, с оленьих рогов одного из них свисал кнут. - Может быть, вам не стоит оставаться одной в этом доме?
-У меня были гости. Полный дом гостей. Но я всех прогнала. Мне надо было побыть одной, - она поднялась с кресла и подошла к окну. Провела по стеклу пальцами.
-Когда Иствана выпустят?
-Не знаю. Отец еще не принял окончательного решения. Может, вам уехать отсюда?
-Нет, - протянула Диана. – Он хотел бы, чтобы я ждала его здесь. Хотя этот дом как могила, как каменный склеп. Здесь только мертвые, и я одна живая.
Она с отчаянным лицом повернулась к Жилю, но натолкнулась на его закрытый взгляд. Диана прикрыла рот ладонью, будто стараясь не закричать. Затем сжала виски пальцами.
-Я схожу с ума здесь!
-Вы не сходите с ума, - я искренне жалела ее и ругала себя за то, что притащила с собой Жиля. – Просто Жиль… ммм… очень старый человек.
Жиль усмехнулся на мои слова, а Диана подняла на меня переполошенное лицо и вгляделась.
-Я вдруг подумала, что вы оба пришли из леса…
-Это так, - заметил Жиль. Он, как никто, вписывался в эту обстановку.
-…что вы одни из них. Я слышу их голоса каждый день и каждую ночь. Когда здесь был Истван, он умел защитить меня от них. При нем они боялись подойти близко, а теперь я одна, и они осмелели. Когда Иствана выпустят?
-Скоро, - солгала я.
-Вам надо уезжать из этого дома, - с холодной доброжелательностью промолвил Жиль, с интересом наблюдая за Дианой. – Вы слишком красивы для него.
Диана вдруг грубо расхохоталась.
-Всегда слишком красива то для одного, то для другого! – она упрямо дернула головой, затем провела пальцами по лицу. – Простите, у меня истерика. Мне кажется все время, что Истван падает в пропасть и тащит меня за собой. А я ничего не могу с этим сделать.
Она затравленно посмотрела на меня, и мне стало неловко. Я ничем не могла ей помочь.
-Я попрошу отца не тянуть с решением, - это все, что я могла ей сказать.
-Спасибо вам. И еще раз простите, - Диана опустилась в тяжелое кресло. В комнату вошел слуга. На подносе он нес три бокала с дымящимся темным глинтвейном.
-Какой темный дом! – сказала я Жилю, когда мы тряслись в коляске обратно к городу. – Неудивительно, что она так подавлена.
-Дисса, ты слишком поддаешься чувствам. Она - Ночная, темнота ей привычна, поэтому темный дом или светлый, ей в целом безразлично, - Жиль был совершенно безжалостен. – В крайнем случае, она может зажечь все лампы и свечи.
-Но она этого не делает.
-Разумеется. Чтобы видеть как можно меньше вокруг себя. Поверь мне, такая женщина, как она, могла бы превратить этот дом в волшебный замок, но она просто дает ему разваливаться. Она ненавидит этот дом, что в некотором роде говорит о ее прохладных чувствах к мужу.
-Это не новость, - усмехнулась я. Мне было холодно. Я устала и проголодалась. К тому же настроение стремительно портилось. Хотелось, как можно быстрее оказаться дома, в защите освещенных стен подальше от тьмы, безумия, Дианы, мечущейся в отчаянии бессилия, и Жиля, давно с подобными чувствами сжившегося. Я была искренне благодарна ему за помощь, но меня все больше затягивала его атмосфера, грозя лишить душевного спокойствия. Из-за моего стремления убежать наше прощание на крыльце дома Норвина получилось комканым, но Жиль не обиделся. Он не умел обижаться в отличие от Норвина.
Когда я вошла в дом, то обнаружила, что Норвин все это время стоял у кухонного окна и смотрел, как я выдергиваю руки из пожатий Жиля. Он никак не отреагировал на мое появление на кухне, продолжая курить. Я же была так рада светлым, уютным, хоть и слегка прокуренным стенам родной кухни, что не стала обращать внимания на его поведение. Но мириться с ним тоже не собиралась. Я подбежала к Норвину развернула его к себе и зарылась лицом в его водолазку.
-Как же я рада, что вернулась! И как рада видеть тебя! – я подняла голову, притянула его за шею и расцеловала. Норвин, огорошенный таким припадком чувств, тут же предположил самое мрачное.
-Что с тобой? Опять что-то случилось? – он погладил меня по волосам и настороженно вгляделся в лицо.
-Все в порядке, - заверила я. – Я была в том ужасном лесу! И видела алтарь!
Норвин сжал мое лицо в ладонях. В его глазах мелькнул ужас перед тем древним и непонятным, которое жило в лесу.
-Дисса, с тобой ничего не случилось там?
-Нет, - я отрицательно помотала головой. – С Жилем мне ничего не угрожало.
-С Жилем?
-Да, но все в порядке. Я же могу прийти домой и выкинуть все это из головы. Бедной Диане гораздо хуже.
При упоминании этого имени Норвин заметно напрягся. Я сразу же вспомнила о тщательно скрываемой его страсти к Ночным женщинам. Норвин сел за стол, не отрывая от меня глаз, но ни о чем не спрашивая.
-Она живет в доме у самого леса, которого боится. Не удивляюсь, что у нее уже начались истерики. Мне тоже было не по себе в лесу, а сам дом темный и мрачный, - я уселась рядом с ним и болтала, краем глаза поглядывая на кастрюли на плите.
-Ты была у нее? – спросил Норвин. Его тонкие длинные пальцы отбивали нервную дробь по столу.
-Да, хотела посмотреть, как она.
-Ей нельзя оставаться там одной.
-Ей есть, кого позвать. Наоборот, она сказала, что прогнала всех гостей.
-Значит, ей надо уехать.
-Она считает, что должна ждать мужа в стенах его дома.
-Она старается быть хорошей женой, - заметил Норвин.
-Ох, даже разговоры о ней возвращают меня туда, - выдохнула я почти без притворства. Стоило мне лишь представить обстановку дома Иствана, как воспоминания о стылом трупном лесе возвращались со всей яркостью, заставляя свет кухни меркнуть.
-Куколка нагулялась, - с ласковой иронией заметил Норвин и взял меня за руки.
-И набоялась, - я придвинулась ближе.
-Пойдем наверх?
-Да, - выдохнула я. – Только сначала съем хоть что-нибудь.