Будильник был повзрослому пунктуален в своей незамысловатой мелодии. Но как же хотелось досмотреть сон, который так давно не снился. Он уже давно не снился ей так. По нежному близко руки нащупывали каждую клеточку его тела. До боли жадно губы вдыхали запах волос. Сейчас она жила в Нем, в Нем бредила, в Нем одном существовала. И так не хотелось просыпаться в правдивую реальность. Что-то было в Нем такое, без чего этот мир не мог существовать, не мог наполняться светом, не мог жить.Он был прекрасен, прекрасен во всем. Даже манера удивляться мелочам, по детски замечательно сводила с ума. И ей казалось, что она не может быть уместна, даже в его маленьких недостатках, которые и видны были лишь отчасти, и что она не может быть уместна в его сущесвовании вообще, и что..., и что.... Было много таких "и что". И каждый раз она обвиняла себя и наказывала себя за то, что она есть, есть вот сейчас, в эту минуту...
6-00. "Эхо" декларировало последние новости, кофе был выпит и "Benson & Hedges" уже испарялся легким ароматом в еще непроснувшийся город. Хотелось, чтобы ночь не заканчивалась никогда. - "Клим Кришна клим", горло пересыхало под стук молохита "один, два, три....сто восемь".....водички....не помогает. Время, зачем ты так спешишь, подожди, еще слишком рано!... Ведь впереди еще целых восемнадцать часов, целая бесконечность часов равнодушия, которое опускает на самое дно ада, перехватывает сердце, сковывает конечности, путается в волосах... Оно настолько талантливо придает значение мелочам, нет, не каким-то особенным, а самым обычным мелочам, и не просто талантливо, а скорее даже виртуозно, что становится просто наплевать на целый мир с его войнами и СПИДом вместе взятыми. Потому что оно, равнодушие, сначала скалится из за угла, потом залазит под столы, скребет по стенам, и вот оно уже, как ни в чем не бывало, хлопает тебя по плечу и постепенно влазит в доверие. И опять все безжалостно повторяется по пресловутой спирали времени.
И снова, как и раньше, счастливые лица маршируют стеной сотрясаясь армией улыбок, в которой нет той единственной. Вернее она есть, но где-то на коротких волнах едва уловимых диапазонов. Что мешает ей маршировать вместе с ними, думать, жить, дышать? Стирая из памяти те недосказанные фразы, уходящие с каждым днем в историю. Которые ровным счетом ничего не значили, но в то-же время, значили для нее так много, и которых так не хватало теперь. Как мало нужно было для того, чтобы почувствовать, что ты живешь. "Клим Кришна клим", а в ответ тишина, "клим" и опять тишина, и опять, и снова, и каждый день. Поначалу темно, страшно. Но ведь смерть, как и рождение - есть акт возвышенный, кто-то сказал. Тем более, что боль входит в привычку и со временем, ты про нее как бы знаешь, но слез больше не видно или еще видно, но уже не всем. И стоит ли задавать вопросы и ждать ответ?
"Клим кришна...", только бы не сбиться, только бы не оборвать, не уничтожить. Не уничтожить себя в этом конвеерном гипнозе сумасшествия, который длиться, вот уже без малого, вечность и после которого еще так долго не наступает ночь.