Я моргнул и всё изменилось. На смену обычному миру пришла его альтернативная сущность. Или, самая что ни есть первичная? Первичная, безо всяких масок, прикрас? Пусть такая примитивная, но в силу этого как раз и более лёгкая для её осознания?
Я начал смотреть по сторонам. Все люди, в том числе и я, находились в некоей бездне, космосе. Под ногами у нас была дорожка из нескольких сотен серых каменных плит, по которой мы и шли. Вот она, наша дорога жизни.
Если оглянуться, то можно увидеть позади себя плиты, по которым ты уже прошёл. Только они уже все покрыты трещинами, и, если попробовать вернуться назад, то через некоторое время эти плиты раскрошатся, и ты упадёшь в бездну.
Дорога, по которой ты идёшь, берёт начало в пустоте; если смотришь вперёд, то видишь, как она кончается в такой же бездне. Мы появляемся из ниоткуда и уходим в никуда…
А ведь эти плиты под нашими ногами бывают не только серого цвета. Я видел и красные, и зелёные, и другие цвета. Ярко, красиво. Только когда происходит замена серых плит на какую-нибудь цветную, то обмен этот оказывается не равным. Порой до десятка серых за одну раскрашенную.
Я смотрю на людей вокруг меня. Их дороги жизни разной длины и они на разном расстоянии друг от друга. И все эти тропы из плит не пересекаются. И что бы как-то взаимодействовать друг с другом, когда кто-то пошатнулся на своей тропе, людям приходится брать из своей дороги жизни несколько плит и таким образом прокидывать «мост» до дороги жизни другого человека. Выходит, помогая, жалея, сочувствуя кому-то, мы уменьшаем длину своей тропы, только лишь бы дотянуться до другого человека и не дать ему свалиться в пропасть. Но редко кто так жертвует плитами своей дороги жизни.
Порой люди просто отбирают плиты друг у друга. Обманом или применяя насилие. То ради собственного удовлетворения, то просто – чтоб навредить. Только не всегда плиты, заполученные нечестным путём, оказываются целыми.
Однажды мне довелось наблюдать, как две дороги жизни сблизились. Тогда я попытался понять, что за закономерность кроется в этом сближении. И заметил, что перед сближением эти люди пытались одновременно протянуть друг до друга «мост». «Мост» построен не был, но их дороги жизни соединились. Я обратил внимание, что, едва это произошло, как те плиты, по которым они уже прошли, стали совсем хрупкими, казалось, только глянь на них и они рассыпятся. Кроме того, после соединения дорога стала несколько узкой для движения двух человек. Поэтому один человек всё равно порой был либо чуть впереди, либо сзади. А если в конце концов эта дорога жизни вновь расходилась на две тропы, то разрыв происходил неравномерно. Одному человеку оставалось больше плит для сложения его дороги жизни, другому – меньше.
Видел я и другие случаи сближения каменных троп. Только тогда камни будто переставали быть твердыми. Они становился текучими, жидкими, что ли. Это случалось, когда две дороги жизни оказывались рядом друг с другом – просто так, волею случая, до этого всё это время хаотично перемещаясь в бездне. И края плит сблизившихся дорог жизни начинали тянуться друг к другу – вытягиваясь, подобно желе, лениво свисающему с ложки. Вот такие контакты и происходили время от времени. Но порой при таких столкновениях часть жидких плит падала в небытие. Этакие каменные слёзы…
А я всё шёл и шёл по своей тропе и смотрел по сторонам. На этот раз я обратил внимание на то, как один человек закончил свой путь. Его следующий шаг был в бездну… Как только он освободил свою дорогу жизни, все его покрытые трещинами плиты восстановили свой нормальный вид, а на их начало откуда-то сверху упал старик, молодеющий на лету. Когда он приземлился, то уже был розовощёким младенцем, который тут же пополз вперёд. К смерти.
Я моргнул, и всё вернулось на свои места. Меня окружала обычна обстановка города. Дома, машины и простые люди. Не было никаких странных плит и чёрной непроглядной бездны. Я ещё раз моргнул, но всё осталось на своих местах. Я улыбнулся и пошёл дальше. По серым плитам. Тротуара.