Константин Баранов. Дети войны

Восстанет истиной в огне Армагеддон
Волной бессмысленной пройдет по миру атомный смерч
Все сжигая дотла

Ария «Последний закат»



Тусклое пламя маленького костерка едва разгоняло окружающую темноту. Хотя может все было наоборот : сама тьма давила на  огонь, не давая разгореться в полную силу. Даже дрова потрескивали чуть слышно, словно не желая нарушать давящую тишину тоннеля и опасаясь потревожить то, что скрывалось в окружающем мраке. Тишина и тьма. Тьма и тишина. Словно Сцилла и Харрибда, между которыми оказались зажаты сидевшие у костра люди. Дозорные предпочитали лишний раз не двигаться, как будто боялись выдать себя шорохом одежды и бряцаньем оружия. Они напоминали застывшие каменные изваяния. Малейший звук, доносившийся из чрева туннеля, заставлял пальцы  нервно ерзать на спусковых крючках автоматов.

На посту было трое. Два автоматчика сидели на против друг друга, прислонившись к противоположным стенкам туннеля. Третий солдат залег за бруствером из мешков с песком, уткнув в непроглядную черноту ствол пулемета. Еще вчера это был самый обычный пост, из тех которые ставят в перегонах между дружественными станциями скорее для соблюдения формальности «чтоб был», нежели  из реальной необходимости. В одночасье все стало по другому. Комендант Октябрьской отправил в дозор не двух седых стариков, а трех опытных бойцов, с приказом при малейшей угрозе дать сигнал тревоги и отступать к станции. Вот только объяснить причину столь спешных действий он не посчитал нужным. Естественно,  неизвестность нисколько не прибавляла оптимизма тем самым бойцам, сторожившим теперь мрачный перегон.

Из черного зева туннеля донесся негромкий протяжный звон, отдающий металлическим переливом. Звук был едва слышным, но пулеметчик вздрогнул и напрягся, прильнув к прицелу. Рыжий автоматчик тут же вскочил и включил электрический фонарь. Мощный луч вспорол тьму на несколько десятков метров вперед. Перегон был пуст. Все кошмарные создания, которые только что толпившиеся в темноте, в мгновение ока попрятались по оставшимся темным закуткам, куда не добирался поток ненавистного им света. Около минуты луч фонаря рыскал по тюбингам,  рельсам, шпалам, силясь отыскать то, что потревожило тишину. Ничего. Пустота. Звук возник из ниоткуда и растворился в никуда. Пулеметчик чертыхнулся. Фонарь погас. Включивший его человек сел обратно, матерясь в пол голоса.

- Хватит уже дергаться. - сварливо произнес третий, который так и остался сидеть, - Разве не понятно, что это конденсат капает?!
- Вот на мозги это точно капает. - огрызнулся его сосед.
- Хрен два это конденсат!!! - возразил пулеметчик, - Чего я, не знаю что ли как вода капает?!
-Она капает на рельс, потому звук другой.
-Ну да, ты же у нас Платон. Тебе всяко виднее. - язвительно ответил пулеметчик

Тот кого назвали Платоном криво ухмыльнулся. Он был значительно старше своих товарищей и являлся главным в их маленьком отряде. «А вы, огры, всегда были туговаты на ухо». - выдержав паузу, произнес пожилой воин. Он намекал на кличку «Шрек», которой окрестили здоровяка с пулеметом, но тот очевидно не понял шутки и поэтому обиженно засопел. Молодой парень знал лишь то, что его прозвали в честь какого-то персонажа старой довоенной сказки. Дядя пулеметчика был завхозом свинофермы и, в следствии этого, любимый племянник выглядел заметно упитаннее остальных детей, выросших в подземелье метро.
Зато над прозвучавшей хохмой засмеялся третий член их маленькой команды. Семен — так звали рыжеволосого человека, который по комплекции, словно в противовес Шреку, был высоким и очень худым. По возрасту он находился между двумя своими напарниками и мог помнить то, в чем заключался юмор прозвища их крупногабаритного товарища. Однако, смех получился натянутым и неестественным. Смеявшийся быстро притих, нервно оглянувшись на уходящие в черную пустоту рельсы. Тяжелая тишина вновь повисла в воздухе. Даже пламя костра, казалось, стало еще более тусклым.

- Сколько уже здесь торчим? - Семен первым нарушил затянувшееся молчание, уже не в силах вынести гнетущую тишину.
- Три часа. - ответил Платон, глянув на старинные механические часы, вешавшиеся на цепочку.
- Черт!!! Я уж думал все десять. - сварливо отозвался Шрек, - Вот пусть в следующий раз Михалыч сам сидит в этих гребаных тоннелях.
- Плат, ну давай колись. Чего мы здесь торчим то? - едва ли не умоляюще попросил  Семен
- Мля, я уже десять раз сказал! Не знаю! - вспылил командир
- Ну хорошо, а может заметил чего или слышал? Есть хоть какие-то идеи? Ты же умный.
- Да вы заколебали! - старик раздраженно мотнул головой - Ничего мне не объяснили. Знаю только, что вчера приперся какой-то тип из Полиса. После этого Михайлов ходил бледный как привидение. Во все перегоны поставил усиленные посты и собрал сталкеров. Сейчас они тоже сидят на нервах, ждут незнамо чего и дергаются от каждого шороха.
- Спасибо. Успокоил. - с мрачным сарказмом  прокомментировал пулеметчик
- Пожалуйста.

Снова медленно потянулись долгие минуты тягостного ожидания. Пламя костра из последних сил сопротивлялось напору окружающего мрака. Лишь потрескивание догорающего дерева  не давало гнетущей тишине окончательно затопить перегон. Платон не мигая вглядывался в пляску языков огня. Шрек  продолжал угрюмо рассматривать распахнутый зев туннеля  через пулеметный прицел. Семен также пристально всматривался в темноту перегона и нервно теребил затвор Калашникова

- Смотрит ведь и смотрит... сука... - вновь первым нарушил тишину рыжий автоматчик.
- Ты про кого? - буркнул Шрек
- Хотел бы я знать. - с мрачной усмешкой ответил напарник — Вроде ведь и нет никого, а все равно копчиком чую: зырит, гнида!
- Угомонись. Там пусто. Услышали бы.
- А ты сходи! Проверь! 

Пулеметчик оглянулся через плечо и буркнул что-то не внятное, хотя сам был готов поклясться, что чувствует чей-то пристальный взгляд. Что-то или кто-то смотрел на людей из черного «ничего», которое начиналось в паре метров от костра. Ощущение тяжелого взора из темноты, давило на психику. Однако, никто из дозорных не горел желанием отправится во мрак и проверить, что же их так внимательно разглядывает. Все прекрасно знали, чем чреваты такие прогулки.

- Так ведь и свихнуться можно - пробурчал Шрек только для того, чтобы отвлечь самого себя от тягостных мыслей.
- И не говори. - Семен с готовностью поддержал беседу
- Сколько раз со сталкерами ходил, мрази всякой перестрелял, а все равно колбасит как пацана прыщавого. Будто первый раз в туннель попал.
- К страху нельзя привыкнуть. Так же как к голоду и боли. Это базовые рефлексы. Без них мы не сможем выжить. - философски изрек Платон
- Ну знаешь ли... - здоровяк сделал паузу, чтобы подобрать слова, -  тут у кого угодно нервишки шалить начнут. Темно как у негра в жопе и тишина. Мертвых с косами только не хватает. Еще бы тут не мерещиться всякому разному.
- Это все неизвестность. - ответил Платон, задумчиво почесав подбородок - Игры разума. Мозгу не хватает информации. Он начинает искать то, чего нет.
- Плат, ну заткнись ты ради бога! Нашел время философствовать. - наконец взмолился Семен

Пожилой боец лишь ухмыльнулся и, в очередной раз, внимательно вгляделся в непроглядный мрак. Черный зев перегона выглядел бездонной дырой в ткани пространства, где бесследно исчезали звуки и свет. Дозорные словно бы находились на рубеже разделявшем остатки человеческой цивилизации и тот жуткий мир, рожденный в атомном пламени. Именно это ощущение и беспокоило больше всего. Трое бойцов находились отнюдь не на задворках человеческих владений, а на самом главном торговом тракте всего метро  - Кольцевой линии. Своеобразный «шелковый путь» в масштабе московского метрополитена. Ганза жила торговлей. Прибыль и пошлины являлись залогом ее существования. Однако, за все проведенное в перегоне время из темноты не вышло еще ни одного каравана торговцев. Даже простых путников не было. Ганза словно вымерла.

- Эх... чует моя жопа : не к добру все это... - проворчал Семен, нервно теребя предохранитель на своем автомате
- Какая-то она у тебя чувствительная сегодня. - пошутил Платон
- Слышь, шутник, тогда может объяснишь почему кроме нас здесь никого нет? Куда все барыги подевались?
- Кстати, да! - поддержал пулеметчик, - третий час караулим, а до сих пор ни души. Прям не верится, что на Кольцевой сидим.
- Хрен его знает, может всех торгашей по левому посылают. — старик стукнул ладонью по стенке туннеля у себя за спиной, - Или вообще там на Добрынинской все  движение перекрыли
- Тогда тем более. В таком случае тикать надо. И чем быстрее — тем лучше. - сварливо заметил рыжий автоматчик
- Отставить дезертирство. - полушутя полувсерьез сказал Платон. - Если перекрыли — значит так надо. Наше дело сидеть сторожить.
- А ты представь какие это убытки. Забыл, как наше братство кольца  над каждым патроном трясется? Я вот не хочу даже думать, что с подвигло бояр мошной рисковать.
- Ну они может и мошной рискуют, а вот мы мошонкой, так что бди давай.

Семен обиженно засопел, но возражать не стал. Платон не счел нужным продолжить беседу. Все вернулись к своим не хитрым занятиям. Вновь воцарилась тишина. Однако, в этот раз она продлилась не долго. Из черных недр метро снова донесся уже знакомый капающий звук, с едва уловимым металлическим дребезжанием. Семен вздрогнул и потянулся включать фонарь, но тут же  остановился и сел обратно.

- Б***ь! - смачно выругался пулеметчик и нервно заерзал
- Че, страшно? - ехидно поинтересовался Платон
- Иди в жопу!!! - в один голос огрызнулись напарники.
- Не ссыте парни, всего-то еще часа три осталось.
- Я к тому моменту поседеть успею. - проворчал Шрек.
- А я помру от инфаркта — добавил Семен, - Меня это все уже в конец зае....
- Тихо!!! - вдруг рявкнул Платон

С лица старика пропала усмешка. Он поднял указательный палец и к чему-то прислушался. Из темноты раздалась приглушенная дробь. Звук был сильно искажен эхом, многократно отразившимся от металлических тюбингов, но дозорные без труда узнали выстрелы. В недрах перегона кто-то стрелял из автомата Калашникова. Следом за очередью донесся отголосок жуткого рычания. Несмотря на расстояние, зловещий рык заставил мурашки бежать по спине. «Началось...» - сквозь зубы  прошипел пулеметчик.  Семен и Платон переглянулись. Мужчина вскочил и включил фонарь на полную мощность. Старик укрылся за выступом в стене и нацелил автомат на уходящую в даль дорожку света. Какое-то время ничего не происходило. Бойцы до рези в глазах вглядывались в темноту, куда не добирался луч фонаря,  тщетно пытаясь уловить малейшее движение. Ватная тишина нарушилась лишь тяжелым дыханием всех троих, сиплым от напряжения.

Когда ожидание стало совсем невыносимым, до поста донесся еще один звук. Только теперь раз это был не злобный рык, а леденящий кровь вопль. Было сразу ясно:  этот крик не мог принадлежать стрелявшему. Слишком резкий и пронзительный, для человеческой гортани. Шрек выругался сквозь зубы, а Семен вопросительно посмотрел на командира и застыл в изумлении. Руки Платона дрожали так, что АК едва не выпрыгивал из ладоней. Их невозмутимый старшина, всегда державшийся с железобетонным спокойствием, буквально трясся от страха. Старика колотило так, будто он был тринадцатилетним юнцом впервые оказавшемся за пределами станции, а не ветераном сталкеров. Даже давние товарищи по отряду не подозревали, что с этим звуком у него были связаны не самые приятные воспоминания. С большим трудом седому воину удалось подавить накативший приступ паники. Спустя несколько секунд, Платон окончательно пришел в себя. Уняв дрожь в руках, командир одарил автоматчика злобным взглядом и рявкнул:
- Чего пялишься?! Не я тебя сейчас грызть буду.
 Словно подтверждая слова командира, но туннелю вновь пронесся утробный рык. Похоже, стрелявший спасался  от двух разных мутантов. Не верилось, что одно и то же существо способно сначала истошно вопить, а после рычать так, что закладывало уши.

В гнетущей тишине, которая после демонического рычания давила почти физически, раздалась очередная автоматная очередь. В этот раз выстрелы прозвучали значительно ближе чем раньше. Следом донесся топот бегущих ног. Дозорные приготовились встречать гостей. Судя по эху, спасавшийся бегством приближался с каждой секундой. 
- Сюда!!! Мы прикроем!!! - заорал Шрек, надеясь хоть чем-то помочь несчастному. В ответ послышался невнятный отклик, но голос казался явно человеческим. Топот стал громче и быстрее. Почувствовав надежду на спасение, человек побежал из последних сил. Платон приготовил бутылку с зажигательной смесью, чтобы швырнуть сразу как только беглец достигнет костра. Стена пламени до потолка перекроет туннель и оградит обороняющихся от мутантов, а заодно послужит дополнительным источником освещения. Будет легче находить цели. Преследующие беглеца монстры ни за что не решаться пересечь огненный барьер. Из-за прихоти эволюции, мутанты сохранили инстинктивный страх перед открытым пламенем. Огонь стал таким же надежным союзником, как пуля калибра 7.62 . Вот только, по иронии судьбы, люди словно бы вернулись в каменный век: метро превратилось в одну гигантскую пещеру, а костер остался самой надежной защитой от вышедших на охоту хищников.

На мгновение дробный стук шагов оборвался, будто бы беглец обернулся проверить насколько близко находятся преследователи. Через секунду загрохотала  длинная очередь. Стрелявший, словно в порыве отчаяния, опустошил весь магазин. По туннелю пронесся дикий вой полный боли и злобы. Пули нашли цель, но лишь подстегнули преследователей. Раздался еще один крик. На этот раз, вполне человеческий. Послышавшийся следом  победный рев заглушил отчаянный вопль жертвы. «Не успел.» -  угрюмо констатировал Семен. Шрек мрачно сплюнул. Платон сокрушенно покачал головой.
- Черт!!! - вдруг выругался старик, затем резво подскочил к свисавшей вдоль стены веревке и принялся ее дергать. Это была система сигнализации, с помощью которой посты отправляли на станцию сигналы тревоги. Из-за суматохи, командир лишь сейчас вспомнил про нее.
- Уходим? - обернувшись через плечо спросил пулеметчик.
- Пока не ясно... Подождем... Может их там всего двое... - пробормотал старик.

Неожиданно, из тьмы перегона раздался стон. Он звучал негромко, словно у человека уже не осталось сил кричать, но в нем явственно ощущались боль и страдания. Несчастный еще был жив. Несколько раз человек вскрикивал, будто бы его тело медленно разрывали кусок за куском. Платон сделал несколько шагов в темноту, но тут же остановился. Семен отчаянно рыскал фонарем по туннелю. Все было тщетно. Неведомый беглец находился совсем рядом. Однако, луч света до него не дотягивался. Словно насмехаясь над бессилием горстки людей, мрак жадно впитывал все освещение.
- Вырубай. - сухо скомандовал старик.
Рыжий автоматчик погасил фонарь. Они уже ничем не могли помочь бедолаге, а электричество стоило экономить. В подземном мире оно стало таким же ценным ресурсом, как питьевая вода. Платон поджег от костра специально заготовленный факел и швырнул во тьму. Тот огненным  бумерангом пролетел несколько десятков метров и упал в середине туннеля, как раз в том месте, где чуть ранее луч фонаря растворялся в непроглядной тьме.

Стон перешел в булькающий хрип, будто стонавший успел лишиться половины легких. Иногда этот жуткий звук обрывался и тогда слышалось омерзительное чавканье вперемешку с хрустом костей.
- Б*я. Его там жрут, что ли?... - с отвращением произнес пулеметчик. Странная акустика туннеля позволяла расслышать все подробности этой зловещей трапезы.  Наконец Шрек не выдержал.
- Приятного аппетита... - мстительно прошептал здоровяк и нажал на спусковой крючок. Ручной пулемет злобно плюнул короткой очередью. В темноте что-то дико завизжало. Противный визг неприятно резанул по барабанным перепонкам.
- Больно, падла?! - злорадно выкрикнул парень

Подстреленное существо быстро затихло. Беглец больше не издал ни единого звука. Снова воцарилась ватная тишина. После пулеметного грохота и воплей мутанта, она казалась особенно не проницаемой. Один монстр умер или тяжело ранен. Чем занят второй оставалось неизвестным. Застывшим людям хотелось верить, что тварь уцелевшая тварь сбежала. Однако, с такой же вероятностью, она могла затаиться где-то там во мраке и готовиться к атаки. Ожидание того, что вот-вот из темноты на них кинется кошмарное чудовище, до предела  натянуло нервы дозорных. Все трое вздрогнули, когда плотную завесу тишины разорвал яростный клекот. В нем было что-то от боевого клича, с которым кидаются в бой, но людям он показался сигналом к атаке. В свете факела, брошенного в туннель, показались гротескные силуэты. Неведомый мутант оказался отнюдь не одиноким. Пляшущее пламя выборочно выхватило из темноты оскаленные пасти и неестественно изогнутые конечности. Спустя мгновение, один из монстров наконец набрался смелости и  прыгнул через лежащий на шпалах факел. Еще двое последовали его примеру. Платон и Семен не сговариваясь открыли шквальный огонь. Нельзя ждать пока кошмарные создания  отбегут от факельного пятачка. Дозорные стреляли короткими частыми очередями. Мутант, бегущий впереди всех, тут же рухнул замертво, под перекрестным огнем двух автоматов. Массивная туша по инерции пролетела вперед на несколько метров и застыла черным бугром между рельсами. Тот, что бежал чуть левее, ловко перескочил через труп собрата, но также  оказался скошен пулями и повалился рядом. Третье существо проворно залезло на стену и поползло к людям, цепляясь за выступы тюбингов. Платон повернул ствол Калашникова на приближающуюся тварь. Очередь прошла чуть выше, но две пули все-таки  попали в цель. Из плеча мутанта вылетели ошметки плоти, а он сам с истошным ревом свалился на пол. В предсмертной попытке подобраться к ненавистным врагам, монстр пытался преодолеть оставшиеся метры. Тяжело хрипя, он полз между рельсами. Едва сдерживая накатывающее омерзение, Семен одиночным выстрелом добил кошмарное отродье. Пуля попала в голову, выбив на бетонную шпалу содержимое уродливого черепа 

Дальше случилось то, к чему дозорные оказались совершенно не готовы. Свет лежащего впереди факела выхватил из мрака еще не меньше десятка уродливых фигур. В следующее мгновение, горящая головешка скрылась под лапами надвигающихся чудовищ. Наверно глупо предполагать, будто мутанты выслали вперед тройку разведчиков, но люди были готовы поклясться, что именно так и есть. Похоже, теперь к ним приближалась основная группа. Патронов, оставшихся в рожках, хватило на две коротких очередь, благодаря которым еще три или четыре отродья уткнулись мордами в пол.
- Меняй! - рявкнул Платон, когда затвор автомата выплюнул последнюю гильзу.
Он и рыжий автоматчик, принялись  перезаряжать магазины своих АК. Шрек, за это время не сделавший ни единого выстрела, тут же принялся поливать свинцом волну атакующих. Первый залп положил не меньше десятка тварей. Пока напарники перезаряжали свое оружие, пулеметчик строчил не переставая. Тяжелые пули прошивали сразу по несколько тел, оставляя после себя кровавые брызги и вырывая куски мяса. Мутанты заметались, пытаясь избежать смертоносного металла. Бесполезно. Прямой и длинный туннель простреливался насквозь. Металлический дождь косил набегающих созданий. Пулеметные очереди рвали в клочья, исковерканные мутациями, тела.

Шрек перестрелял почти всех бегущих существ, но двоим все-таки удалось проскользнуть через плотную завесу шквальной стрельбы. Один из мутантов ловко полз по стене, а второй карабкался прямо по потолку не уступая в скорости своему родственнику. Парень слишком поздно понял, что не успеет повернуть ствол и срезать прорвавшихся. К счастью, Семен очень вовремя щелкнул свежим магазином. Мужчина  вскинул Калашников и не целясь дал размашистую очередь по приближающимся тварям, стараясь зацепить обоих.  Костлявый силуэт, скользивший по стене, тут же рухнул вниз. Существу на потолке повезло больше. Очередь прошла за спиной, выбивая из тюбингов яркие снопы искр и зацепив лишь некое подобие хвоста. Исчадие издало уже знакомый визг боли. Вблизи этот истошный вопль оказался гораздо громче. Платон с Семеном выронили автоматы и попадали на колени, зажимая уши. Лежащий Шрек также схватился за голову и уткнулся лицом в бруствер из мешков с песком.
Однако, мутант почему-то не воспользовался беспомощностью людей. В место этого, он предпочел раствориться в темноте туннеля, оставляя на шпалах большие пятна черной крови.  Потеря боеспособности продлилась всего лишь секунд. Жизнь в суровом мире метрополитена успела приучить к подобным сюрпризам. Дозорные быстро пришли в себя и подняли выроненное оружие.
- Прикрывай! - гаркнул Платон, стараясь перекричать звон в ушах, оставшийся после душераздирающего визга раненой твари. Семен сделал несколько шагов в след скрывшемуся существу и присел на одно колено, держа под прицелом тыльную половину перегона, на случай если беглец решит вернуться. Там на станции, прорвавшегося мутанта наверняка уже ждал теплый прием.

- Ни хрена себе!!! - потрясенно воскликнул Шрек — Плат, видел
когда-нибудь, чтоб вот так на пулемет перли?
- Видел. Ничем хорошим это не кончалось...
- А я вот первый раз... пипец, совсем с голодухи одурели что ли.... слава богу  отбились...
- Мля, откуда они вообще взялись!? Плат, чего думаешь? - спросил Семен
- Похоже наш недобежавший друг за собой притащил. Наверно с поверхности хвост остался. Не успел или не смог сбросить.
- Считаешь он сталкер?... эээ... то есть был....
- Других вариантов не вижу. Сам однажды еле ноги унес. К павильону не пустили. Пришлось через вентиляцию. Благо, зверюшка крупная попалась и в штрек не влезла, а то так же по перегонам бегал бы. 
- Не... Не вяжется. Много их для погони.... - вдруг возразил Шрек
- Тоже верно. - неожиданно легко согласился Платон, - Такую ораву даже специально не соберешь. Точнее соберешь, но до точки входа добежать уже не успеешь. Хотя... если он был не один...
- Хочешь сказать, нашего бедолагу просто последним сожрали? А так там целый отряд был? - продолжил мысль пулеметчик
- Может быть... Все может быть... Если это так, то нас явно сюда поставили этих парней встречать.
- А чего нас тогда не предупредили? - ворчливо спросил Семен
- Секретность, наверно, и все такое... Хотя, какая к черту секретность, если пришлось на весь день перекрыть кольцевой тракт... - Платон в недоумении покачал головой, - Бред, какой-то...
- Потому и перекрыли, что знали чем может закончится, а за одно и нас запихнули, как пушечное мясо...
- Может это... сходить глянуть... - неожиданно предложил Шрек, - не просто же так этих ребят послали. Вдруг, чего важное несли...
- Это да. Явно не простого сталкера к нам в гости занесло — согласился старик, - Но сначала подождем, а там видно будет.

Ждать пришлось не долго.
- Твою мать!!! - с ужасом воскликнул пулеметчик, первым разглядев во мраке приближающихся мутантов.
На их маленький пост надвигалась еще большая волна отвратительных созданий. Факел, одиноко горевший по середине туннеля, на секунду осветил  приближающуюся стену из клыков, когтей и щупалец. В тесноте уродливые тела сливались в одну бурлящую массу.  Надвигающаяся толпа была такой плотной, что многим мутантам приходилось ползти по стенам и потолку туннеля. Спустя мгновение тусклое пламя скрылось среди гротескных фигур. Искра факела словно утонула в этой омерзительной биомассе, которая затопила перегон и теперь готовилась поглотить людей.
- Валим!!! - истошно завопил Платон. Еще до того, как он успел эту нехитрую команду, Шрек уже стоял на ногах. Подхватив пулемет, парень попятился назад, на ходу стреляя от бедра длинными очередями. Семен обернулся и его лицо перекосил ужас от увиденной картины. Впервые за всю свою подземную жизнь он видел столько мутантов в одном месте. Такое количество разнообразных существ казалось сверхъестественным. Однако, выучка и дисциплина дали о себе знать: автоматчик не кинулся бежать сломя голову, а начал отступать, стреляя на ходу. Платон тоже принялся расстреливать весь оставшийся боекомплект.

Даже такой шквальный огонь уже не мог существенно сократить надвигающуюся волну порождений метро. Мутанты продолжали бежать по трупам своих собратьев, не обращая внимания на бешеную пальбу ручного пулемета и двух автоматов, от чего происходящее напоминало кровавый тир, порожденный чьим-то ночным кошмаром. Это было не просто не правильно. Это было не вероятно. В подземном мире даже самые противоестественные создания старались продлить свое существование. Это свойство любых живых организмов все еще присутствовало в исковерканных мутациями  существах.  Сейчас же, они ломились вперед,  напрочь забыв про инстинкт самосохранения. Перепрыгивая трупы, или карабкаясь по ним, мутанты продолжали двигаться дальше. Пули, рвущие тела в клочья, лишь немного тормозили надвигающуюся стену клыков и когтей.  Заминка возникла, когда мутанты наконец достигли костра, вокруг которого минуту назад сидели дозорные. Все таки они не решались перепрыгивать такое большое пламя, предпочитая обходить стороной. Стены и потолок мигом превратились в сплошной ковер из ползущих тел. Наступление пусть не намного, но замедлилось. Отступающие люди продолжили поливать свинцом эту бурлящую массу. Благодаря тесноте, каждая выпущенная пуля  находила свою цель. В какой-то момент убитых стало слишком много. Мертвые мутанты своими трупами преграждали путь остальным собратьям. Когда закончился последний патрон в пулеметной ленте, в туннеле уже образовался небольшой завал из мертвых тел. Надвигающимся чудовищам потребовалось время, чтобы преодолеть баррикаду и собственных мертвецов. Это позволило выиграть еще несколько драгоценных секунд для отступления. Здоровяк бросил теперь бесполезный пулемет, вытащил из жилета обрез охотничьего ружья и заорал:
- Чего тянешь???
Платон не ответил. Лишь отстреляв до конца рожок, старик достал бутылку с зажигательной смесью.

Пробежав еще десяток метров Шрек и Семен наконец заметили, что их командир остановился. Он стоял посередине туннеля, держа наготове заветный сосуд. Мутанты неумолимо приближались. Оставшиеся десятки метров стремительно сокращались, а старик не торопился, подпуская поближе. Пулеметчик метнулся обратно, но Семен схватил здоровяка за руку. Каждый тянул в свою сторону и на несколько секунд они застыли в  этой нелепой позе. Кровожадной орде оставалось преодолеть считанные метры до сутулой человеческой фигуры посмевшей преградить ей путь. Когда уже казалось, что Платона просто-напросто парализовало от страха, он наконец размахнулся и швырнул бутыль в бурлящую гущу из темных тел. Зажигательная смесь детонировала как положено.  Вспыхнуло ослепительно яркое пламя. Стена огня, температурой больше тысячи градусов, перегородила туннель.  Боровшихся напарников окатило обжигающим ветром. Шрек успел подумать, что если солнце, о котором так любят вспоминать старики, действительно существует, то оно должно выглядеть именно так. Бросок командира получился более чем удачным. Два или три десятка кошмарных существ мгновенно оказались охвачены пламенем. 
Вой, рев и визг сжигаемых заживо монстров обрушился на уши адской симфонией. Горящие  отродья беспорядочно заметались, давя и обжигая остальных. Перегон превратился в огненный ад. Мечущиеся в огне мутанты походили на демонов, решивших устроить в пламени дьявольскую пляску.
Несколько пылающих тел бросились прямо на двоих людей. Семен оттолкнул пулеметчика к стене и сам отпрыгнул в сторону. Шрек успел пальнуть из обреза в несущуюся на него тушу. Выстрел из обоих стволов, сделанный в упор, разнес в клочья массивный выступ на теле, заменявший голову. Монстр словно натолкнулся на невидимую стену и бухнулся на пол в метре от человека. Остальные горящие силуэты пронеслись мимо, обдав напарников смрадной вонью паленого мяса. Охваченные огнем мутанты побежали дальше в туннель, оглашая перегон жуткими воплями.

На том месте, где разбилась бутылка с зажигательной смесью, огромный костер жадно лизал  потолок туннеля, словно намеревался прожечь себе путь до поверхности. Его основание устилали черные кучи обугленных трупов. Они словно служили топливом, что питало это адское пламя. Одни создания  еще пытались отползти, другие просто дергались в судорогах, вызванных предсмертной агонией. Оставшиеся мутанты даже не пытались пробиться через огненную стену. Похоже, страх открытого пламени все таки взял взял верх. Страшная атака была остановлена. На фоне яркого зарева отчетливо выделялся темный человеческий силуэт. Фигура развернулась и направилась к двум застывшим дозорным. Шрек и Семен радостно кинулись обнимать Платона. Брови и волосы старика были опалены, кожа обожжена, одежда в некоторых местах тлела, но на лице сияла победоносная улыбка.
- Американцы со своим напалмом нервно курят в сторонке. - просипел командир.
Напарники не поняли смысла этой фразы, но посчитали, что это имеет отношение к той самой зажигательной смеси, которая позволила отбить атаку. Она производилась по особому рецепту только на их станции. Горючая жидкость загоралась при контакте с тряпкой намотанной на горлышко бутылки и пропитанной специальным составом. Полученное пламя долго не гасло. Такие «коктейли Молотова» позволили Октябрьской сохранять независимость дольше остальных станций в те кровавые месяцы анархии, которые воцарились в метро после атомного апокалипсиса.

- Надолго? - спросил Шрек, кивнув на огромный костер.
- Три минуты. Стандартно. - ответил Платон и добавил, - Я там еще кое чего подсыпал. Минута или полторы сверху. Надеюсь.
- Да хоть десять. - проворчал Семен — Все равно сваливать надо.

Старик кивнул и тоже обернулся яркое пламя. Огонь жадно поглощал скорченные трупы. От этого погребального костра уже невыносимо воняло прожаренной плотью. Дозорные поспешили обратно на станцию. Надо было успеть преодолеть оставшиеся двести пятьдесят метров тоннеля до того момента, когда этот рукотворный пожар перестанет удерживать отродий. По пути им попалось тело одного из прорвавшихся созданий. Мутант смог пробежать лишь несколько десятков метров. Догоравший труп источал смрадное зловоние. Остальных тел пока не было видно. Семен прикрыл лицо рукавом ватника. Шрек просто зажал пальцами нос. Платон же не сбавляя шаг прошел дальше, словно ничего не заметив.
Внезапно, со стороны станции мощно застучал тяжелый станковый пулемет. Рядом засвистели пролетающие пули. Несколько штук попало в потолок. Над головами идущих людей расцвели яркие снопы искр. Дозорные мигом кинулись в рассыпную, прижимаясь к стенкам туннеля.  «О! Наши гостей встречают!» - воскликнул Семен. «Скоро остальные пожалуют.» - проворчал Шрек и посмотрел назад. Костер все еще ярко горел. Еще несколько минут стена огня будет удерживать монстров. О том, что будет дальше никому не хотелось даже думать. Надо успеть выбраться из перегона не получив шальную пулю.

Неизвестный стрелок затих также внезапно как и начал стрелять. Семен и Шрек продолжали плотно прижиматься к стенкам туннеля. Ни тот ни другой не желали оказаться на траектории выстрелов крупнокалиберного пулемета, которые оставляют в человеческом теле дырку величиной с кулак.  Мужчина и парень ждали команды Платона как старшего в группе. Только было старик собрался пойти дальше, как донеслись приглушенные автоматные выстрелы. Стреляли явно не в их сторону. Очередь была слишком тихой, будто бы стрелявший находился на самой станции или в параллельном туннеле. Спустя секунду, к ней присоединилась вторая. Почти сразу в эту двухголосную дробь влилась еще одна трель. Через мгновенье добавились звонкие хлопки охотничьих ружей и дробовиков. Картину дополнили отчаянные человеческие крики вперемешку с утробным звериным ревом. В соседнем туннеле начинался жаркий бой. Похоже мутанты как-то смогли найти обходной путь. Дозорные ошарашено переглянулись.
- Едрить твою налево!!! - выругался Шрек. Пулеметчик мигом сообразил, что происходит.
- Как??? Там же все замуровано... все смычки и штреки... - потрясенно произнес Платон.
Естественно, ответа на вопрос не последовало. Вместо этого вновь забухал «Утес». Люди  снова вжались в холодные стены туннеля.

- Какого дебила там поставили?! - воскликнул Семен, когда выстрелы прекратились.
- Стреляют на упреждение. Поди  думают, что от сюда тоже попрут. - пояснил Платон и оглянулся на костер, которые стал заметно ниже, - увы, это не так далеко от истины.
- Эй!!! Вы там охренели??? - заорал Шрек в сторону станции, - Свои!!! Не стреляйте!!! 

Здоровяк для надежности помахал ручным фонариком, в надежде, что на станции наконец-то обратят внимание на тусклый огонек во тьме туннеля. Однако, только парень отошел от стенки, как крупнокалиберный пулемет опять ожил. С непечатным возгласом, Шрек кинулся на пол. Неведомый пулеметчик строчил так, словно атака шла именно по этому туннелю, а не параллельному. Стрелявший просто нажал на гашетку и никак не желал отпускать. Дозорным оставалось лишь скрипеть зубами от собственного бессилия, да молиться, что все выпущенные пули пройдут мимо.
- Куда же ты палишь, сука!!! Кастрирую, ублюдок!!! - шипел Шрек прижимаясь лицом к бетонной шпале.
Из-за бешеного грохота напарники не слышали этих слов, но каждый думал нечто похожее. Сложно сказать сколько прошло времени. Под таким плотным обстрелом секунды казались часами. Платон с Семеном все чаще оглядывались назад, где неумолимо угасало спасительное пламя. Наконец чеканный темп стрельбы дал сбой. В монотонной дроби появился рваный ритм. Пулемет начал захлебываться от перегрева ствола.
- Целый короб высадил, педрила!!! - выругался Семен.
Тишина нахлынула внезапно. Похоже, у стрелка банально закончились патроны. После закладывающего уши грохота, тишина ощущалась особенно остро. Вернее, она оказалась мнимой. На самом деле, со стороны станции доносились непрекращающиеся выстрелы и брань. В довершении, раздался истошный женский вопль. Автоматные очереди зазвучали еще чаще и громче. К этой какофонии звуков добавились тонкие детские крики. Похоже, бой уже шел на самой станции.
- Матерь Божья... - прошептал Платон. Не сговариваясь, дозорные изо всех сил помчались вперед, забыв об опасности получить пулю. Оставшиеся сто или сто пятьдесят метров, казалось никогда не закончатся. Люди бежали что есть духу, но светлое пятно выхода никак не хотело приближаться. Это напоминало ночной кошмар, в котором сколько не беги — всегда остаешься на месте. Несколько раз они едва не спотыкались об тела прорвавшихся  мутантов. Не все из них погибли от ожогов. Два последних представляли собой трудноузноваемое месиво из мяса и костей. Хотя бы часть патронов злополучный пулеметчик потратил с пользой. Семен успел подумать, что если бы стрелявший был чуть удачливее, то их маленький отряд сейчас имел много общего с этими окровавленными кусками мяса. Перед глазами рыжего автоматчика тот час появилась картинка, как неизвестный пулеметчик спешно заряжает вторую ленту патронов, а «Утес», словно живое существо, кровожадно  тянет к туннелю свой крупнокалиберный ствол. Страх подстегнул тело. Семен помчался еще быстрее, мигом обогнав напарников. Ужас, помноженный на панику, придал бегущим ногам еще больше силы и скорости.

Из какофонии выстрелов доносившихся со станции, резко выделилась очередь. Серия выстрелов прозвучала так четко, наверно потому что стрелок находился у самого входа в тоннель. В этот раз стреляли уже не из крупнокалиберного пулемета, а из простого автомата Калашникова. Так получилось, что вырвавшийся вперед Семен принял на себя основную часть выстрелов и закрыл напарников своим телом. Он не почувствовал боли от попаданий, а лишь с удивлением заметил как ноги начинают подгибаться и шпалы стремительно приближаются к лицу. Бегущий позади Шрек потрясенно наблюдал как очередь прошивает товарища. Прошедшие насквозь пули выдирали кусочки ткани из ватника на спине. Мужчина повалился на рельсы. Напарники тоже рухнули на пол, инстинктивно накрыв голову руками, будто это могло спасти от гуляющего по туннелю рикошета. По прихоти метро, не задело ни Шрека, ни Платона. Сама очередь и рикошетные пули прошли мимо. Здоровяк вытянул вперед руку с охотничьим обрезом, нажал на курок и тут же ударил рукоятью по рельсу, в приступе бессильной злобы. Он совсем забыл перезарядить оружие после схватки у костра. А вот Платон прильнул к прикладу Калашникова, ловя в перекрестие светлое пятно выхода. Две или три секунды старик медлил, словно боролся с собой. Затем, ствол его автомата поднялся на несколько сантиметров выше. Грянула очередь. В паре метров от выхода, на потолке, заплясали пучки искр от попавших в тюбинги пуль.

Ответных выстрелов не последовало. Похоже, злосчастному стрелку наконец пришла в голову простая мысль о том, что мутанты вряд ли будут отстреливаться. Все же дозорные не торопились подниматься с пола. Со станции по прежнему доносились звуки ожесточенного боя.  Яростный рев и леденящие кровь завывания накладывались на отчаянные крики и детский плач. Лежавший впереди Семен пускал кровавые пузыри и что-то хрипел. Шрек исподлобья смотрел на светлое пятно выхода, порываясь вскочить и кинуться вперед. Платон с окаменевшим лицом прислушивался к доносившейся какофонии звуков. Там впереди, орда кровожадных чудовищ дорвалась до теплого человеческого мяса.

Невидимый автоматчик вспомнил про залегших в перегоне бойцов и отозвался еще одной серией выстрелов. Он словно специально не пускал выживших людей на станцию, как будто исполнял чей-то приказ. Все это было настолько неправильно и невероятно, что ужасало своей реальностью. Платон выстрелил в ответ. Калашников быстро выплюнул четыре пули. Больше в рожке просто не было. Теперь старик тоже оказался без боеприпасов. В запасе оставался оставался еще пистолет с полным магазином, но его следовало беречь на самый крайний случай. Хотя куда уж крайнее. Неожиданно, ситуация изменилась. Все также гремело звонкое эхо автоматных выстрелов, но рикошет пропал. Пули больше не отплясывали по стенкам туннеля. Неведомый стрелок палил уже не в темные недра перегона, а в совсем другую сторону. Похоже, у него возникли более насущные проблемы, чем  выживший дозор. Пользуясь паузой, Шрек и Платон быстрым рывком преодолели десяток метров остававшийся до черного пятна в левой стене. Это был вход в крохотную комнатку, которая давным давно служила подсобкой для путевых обходчиков. После Большой Войны  помещение приспособили под запасной туалет. Дозоры и патрули часто им пользовались, когда было лень идти на станцию. Старик и парень нырнули в темный проем. Тесная комнатушка встретила гостей подобающим зловонием, присущим всем общественным санузлам. Оказавшись в безопасности, бойцы затаили дыхание и внимательно прислушались к доносившимся звукам. На станции все еще шел бой. Однако, выстрелов стало заметно меньше, равно как и воплей неведомых тварей. Количество сопротивляющихся людей ощутимо сократилось, впрочем как и число атакующих монстров. Короткая битва за Октябрьскую приближалась к своему финалу. Вот только не известно на чью сторону склонились весы победы.

Судя по эху от выстрелов, злополучный автоматчик по прежнему находился у входа в туннеля и продолжал отстреливаться. Платон высунулся из дверного проема, намереваясь вытащить раненого Семена, пока внимание стрелка приковано к более актуальным вещам. Шрек схватил командира за ремень фуфайки и затянул обратно. Не дожидаясь гневного возражения, пулеметчик сам выбежал в перегон. Не было времени объяснять, что дюжий парень сумеет перетащить раненого быстрее чем седой старик. Эвакуация заняла всего лишь несколько секунд. Обмякшее тело оставило за собой мокрый след. В тусклых отблесках догорающего костра, кровь выглядела черной. 
С лежащим на полу Семеном в подсобке стало совсем тесно. Кромешная тьма только усиливала впечатление, что вся вселенная ужалось до размеров этой крохотной вонючей комнатушки. Только доносившая пальба и крики не позволяли потерять связь с ужасающей реальность. Неведомый стрелок вновь вспомнил про дозорных и опять принялся простреливать туннель. Он уже палил не длинными очередями, а скупыми одиночными. Выстрелы звучали как-то рвано, словно стрелявший не знал где находится цель и палил наугад. Автомат словно выпускал из себя не куски железа, а звонкие чеканные щелчки которые больно хлестали по  барабанным перепонкам. Создавалось очень странное впечатление: стрелок словно бы не мог не стрелять, но при этом изо всех сил экономил патроны, как будто это были удары его собственного сердца, которых оставалось все меньше. К несчастью, это было не так далеко от истины. Дозорные естественность не засекали времени, но вот-вот должны были истечь те несколько минут, отведенные спасительному пламени, которое перегораживало туннеля. Совсем немного оставалось до момента, когда заветный костер потухнет и кошмарные исчадия заполонят туннель.

Заметив, что Семен затих, Шрек на несколько секунд включил фонарь. Мужчина лежал неподвижно. Остекленевшие глаза уставились в низкий закопченный потолок. На бледном лице особенно ярко выделялись лиловые губы, покрытые еще не загустевшей кровью. Старик скорбно склонил голову и провел ладонью по лицу мертвеца, закрыв ему глаза. Шрек еще раз угрюмо покосился на труп напарника и произнес с мрачным сарказмом : «А мне вот не охота сдохнуть в сортире.» Договорив, пулеметчик выглянул в перегон, на половину высунувшись из дверного проема. Увиденное там, заставило лоб покрыться холодной испариной. Спасительный костер угас. Лишь жалкие тлеющие пятна остались там где недавно бушевала стена пламени. Света было слишком мало, чтобы разглядеть подробности, но этого и не требовалось. Парень мгновенно нырнул обратно в  комнату.

- Плат, молится умеешь? - серьезно спросил пулеметчик в окружающую темноту.
- Нет. - сипло ответил старик из мрака.
- Плохо. Костер потух.
- Значит выходим. Я первый.
- Нет, я. Мне ближе.

В темноте звонко щелкнул взведенный затвор пистолета. Платон приготовился дать последний бой. Шрек еще немного провозился с двумя ружейными патронами, которые никак не хотели вылезать из креплений на ремне. Наконец, дрожащие пальцы смогли вытащить непослушные цилиндры. Вот так: без громких слов и лишнего пафоса два человека приготовились встретить смерть. «Поехали!» - процедил Шрек. Зажав оба патрона в зубах, здоровяк вскочил в полный рост и выбежал в перегон, держа в одной руке обрез, а в другой фонарь. Мощный электрический луч высветил ребристые тюбинги, растворяющиеся в никуда рельсы и неподвижные черные туши, лежащие на шпалах. Несколько секунд парень ошеломленно смотрел на обугленные трупы мутантов, потому что кроме них в перегоне больше ничего не было. Ни одного живого существа. Не веря своим глазам, пулеметчик  шарил лучом по туннелю, пытаясь понять в чем подвох. Освещаемое пространство было пустым. Все, что могло умереть уже умерло. Шрек пристально вгляделся во мрак куда не дотягивался свет фонаря. Глаза тщетно силились уловить в непроглядной тьме малейшее движение. Бесполезно. Парень посмотрел на Платона и ошеломленно пожал плечами. Приговоренным к расстрелу завязали глаза, поставили к стенке и дали залп холостыми.

В следующую секунду, над ухом просвистела пуля. Затем еще одна отрикошетила в потолок. Злополучный автоматчик явно стрелял на свет включенного фонаря. Громко матерясь, дозорные нырнули обратно в вонючую каморку, которая все больше напоминала камеру, где придется провести остаток жизни.
- Да когда же тебя наконец сожрут, сука?! - заорал Шрек, обращаясь ненавистному стрелку. 
В ответ прозвучал лишь очередной выстрел. Громила еще раз смачно выругался и принялся распихивать обратно по карманам так и не пригодившиеся патроны. Нужно было искать выход из сложившейся ситуации. И делать это быстро.

- Мля... Чего делать то? - задал парень сакраментальный вопрос.
- Искать кто виноват. - с неожиданной злобой и язвительностью ответил старик
- Нашел время хохмить. Один хрен надо вылезать отсюда. Не знаю, куда вся эта орава делась, но не дожидаться же их.
- Они по второму перегону прошли. Это же очевидно. Торопится уже некуда. Там вроде и без нас все решилось.

Действительно, пальба и вопли доносились все реже. К сожалению, по ним нельзя было понять: то ли  люди добивают мутантов, то ли монстры доедают выживших. Даже автоматчик стрелял все реже и реже, делая длинный паузы, словно у него заканчивались не патроны, а завод пружины или электричество в аккумуляторах. Шрек дождался очередного промежутка и, в очередной раз, вышел в туннель. Теперь он старался сохранять тишину и двигаться как можно бесшумнее.

- Куда?! - громким шепотом воскликнул старик
- Отгадай с трех раз. - бросил в ответ парень
- Пристрелит же!

Громила лишь хмыкнул в ответ. Платон выругался и направился следом за напарником. Он абсолютно не представлял себе как парень собирается подобраться к противнику на расстояние, с которого выстрел дробью из коротких стволов охотничьего обреза будет действительно эффективным. Над головами цокнула еще одна пуля. Хлесткое эхо в очередной раз отправилось гулять в  недра перегона. Платон наконец засек место, где мелькнула вспышка от выстрела. Он тут же взял точку в перекрестие прицела. Немного помедлив, командир с сожалением опустил пистолет. Было еще слишком далеко, чтобы стрелять наверняка.
В кромешной тьме осторожно красть оказалось не так то просто. Приходилось фактически на ощупь отыскивать нужный путь. При этом, необходимо было держаться стенки, чтоб в любой момент уйти с траектории выстрела. Уже пройдя несколько десятков метров, старик и парень стали понимать, что именно чувствуют крысы, которых сталкеры запускают в учебный тир где тренируются стрелять в полной темноте ориентируясь на звук. Каждый аккуратный шаг стоил неимоверных усилий.

Выжившие дозорные миновали еще несколько метров, как вдруг, пятно выхода на станцию озарилось алыми всполохами. Донесся странный звук. Не то гул, не то урчание. Спустя несколько секунд, к залегшим дозорным докатилась волна горячего воздуха. Лицо пожилого воина мгновенно преобразилось. На нем заиграла широкая улыбка.
- Во!!! Огнеметами жгут, черти!!! Значит наша взяла!!! - радостно сообщил Платон.
Словно в подтверждении его слов, злосчастный стрелок замолк. Еще несколько раз пятно выхода ярко полыхнула. Где-то вдалеке прозвучало две коротких очереди. Глухо взревел  мутант.
- Идет зачистка. Тех, что выжили сейчас будут выгонять в туннели. Возможно, какие-то на нас выбегут. Так что будь готов. - предупредил старик молодого товарища.
Они разошлись к противоположным стенкам  и стали выжидать. Послышалась еще серия выстрелов закончившаяся уже знакомым визгом раненой твари. Даже на расстоянии, противный вопль неприятно отдался в ушах и заставил людей поморщиться. Еще через какое-то время пятно выхода вспыхнуло неестественно ярко. Донесся резкий и громкий хлопок.
- Ого!!! Интересно, чем-то долбанули? - заинтересованно произнес Платон.
- Гранатой? - предположил Шрек, хотя с трудом верил в это. За всю свою жизнь он только один раз видел это полу легендарное устройство.
- Нет. - веско возразил командир, - Что-то по-серьезнее.

Дозорные затаились, жадно прислушиваясь. Со станции больше не доносилось ни звука,  как-будто их все впитал в себя прозвучавший взрыв. Словно это лопнул некий пузырь тишины. Лишь время от времени раздавалась невнятная возня и шорохи. Напарники ожидали вновь услышать выстрелы, голоса или вопли мутантов. Не было ничего. Перегон опять погрузился во мрак и тишину, которые царствовали в нем на протяжении последних двадцати лет. Платону даже началось казаться, что он уже просто-напросто умер и теперь ему надо двигаться к багрово-красному пятну, что виднелось впереди. Когда он уже сделал первый шаг, на фоне выхода из туннеля показался странный силуэт. Какая-то темная фигура приближалась к затаившимся дозорным. Имея вполне различимые очертания головы, двух рук и ног, она походила на человека, но при этом двигалась какими-то не естественными движениями. Походка была слишком рваной и ломаной, чтобы принадлежать человеку.
«Кого еще черти несут?» - сквозь зубы процедил пулеметчик. Странное существо продолжало приближаться. Чем ближе оно подходило, тем противоестественее казались его движения.

- Корочун, что-ли? - шепотом предположил Шрек
- Хрен его знает. Вроде не похож. - так прошептал Платон
- На кикимору похож еще меньше.
- Может лунатик. Подпалили немного, вот хромает.

Действительно, чем ближе подходило существо, тем сильнее ощущалась вонь паленого мяса. Мутант явно успел познакомится с огнеметом. Ничего не замечая, он все так же продолжал брести заплетающимися шагами на встречу людям. Казалось, смысл все его существования заключено в этих изломанных движениях. Обожженные легкие издавали жутковатое сипение при каждом вдохе и выдохе загадочного существа. Ноги, или что у него там было, тяжело шаркали по бетонным шпалам. Когда оно приблизилось еще на десяток метров, дозорные начали различать невнятное бормотание. Тварь словно пыталась что-то сказать людям. Вот только голосовые связки не могли воспроизвести ни одного членораздельного слова. От этого зловещего шепота у Шрека по спине побежали мурашки. Пулеметчику начало казаться, что отвратительное существо просит пощады.

- Пропустим? - спросил парень
- Сдурел что ли?! - воскликнул старик

Услышав человеческие голоса, мутант дернулся и издал жалобный всхлип. Удивительно, но  создание не попыталось убежать,а  наоборот поспешило на встречу людям. Движения стали еще более дергаными и рваными. Наверно оно пыталось бежать, но это плохо получалось. Несколько раз существо споткнулось и едва не упало. Тем не менее, расстояние разделявшее дозорных и монстра, сокращалось все быстрее. Когда до него оставалось несколько метров, Шрек не выдержал и включил фонарь.
Яркий луч вырвал из тьмы сгорбленного гуманоида. Отродье подземелья действительно имело две руки, две ноги и походило на человека. Все тело покрывала черная короста. Во многих местах она трескалась, превращаясь в кровавые рубцы и язвы, по краям которых выступали капли гноя. Создание продолжало ковылять к людям вытянув вперед отвратительные культи. Язык не поворачивался назвать руками два этих покрытых гнойниками обрубка. Мутант шагал к Шреку и все шире расставлял свои окровавленные конечности, словно собирался крепко обнять. Скривившись от омерзения, парень наставил на гостя обрез и без всякого сожаления нажал на курки. Выстрел из обоих стволов сбил существо с ног. Оно упало на рельсы и по-детски свернулось калачиком, пытаясь удержать внутренности вываливающиеся из развороченного живота.

Неимоверно долгую минуту люди молча наблюдали за агонией отвратительного создания. Оно судорожно дергалось в растекающейся луже крови, хрипело и кашляло, но никак не желало умирать. «Живучий, падла!» - удивленно пробормотал парень. Здоровяк вынул из обрезанной двустволки стреляные гильзы и заменил их на два последних патрона. Затем он осторожно подошел к лежащему мутанту. Вблизи, тошнотворный запах паленой плоти был совсем уж невыносимым. Пулеметчику пришлось задержать дыхание, чтоб  сдержать рвотный позыв. Предчувствуя смерть, отродье приподняло уродливую голову. Человек приставил обрез к  покрытому ожогами черепу. Неожиданно, тварь открыла глаза. Белесые зрачки невидящим взором уставились на парня. Сложно было судить, являлись ли глаза существа такими изначально, или же глазные яблоки просто-напросто сварились, когда мутанта пытались сжечь из огнемета. В любом случае, Шреку стало не по себе от этого слепого взгляда. Умирающее создание раскрыло рот с черными потрескавшимися губами. «Ааагхрррр..... Кхммм....» - все что смогли выдавить из себя выжженные пламенем и пробитые дробью легкие. Оно не только смотрело, но еще и пыталось заговорить. В тот же миг, здоровяк нажал на спусковой крючок. Выстрел разнес обожженную голову. Пол покрылся красно-серой кашей из крови, мозга, обломков костей и лоскутов кожи. 

- Надеюсь, не регенерируется. - произнес Шрек в надежде, что слова развеют гадкое ощущение, оставшееся после смерти мутанта.
- Если они научатся еще и отстрелянные головы заново отращивать, то станет совсем грустно. - прокомментировал сказанное Платон
- Плат.... - вдруг позвал пулеметчик надломленным голосом, он на секунду замялся, словно не знал как продолжить. - Погляди...

Похоже парень увидел нечто такое, что потрясло его до глубины души. Старик недоуменно посмотрел на напарника и тоже подошел к лежащему телу. Несколько секунд командир внимательно оглядывал безжизненные останки, пытаясь понять что же так такого обнаружил  Шрек. Обгоревший мутант выглядел на редкость отвратительно, а вонял еще хуже, но в нем не было ничего такого, что могло бы удивить того, кто все двадцать лет своей жизни провел в склепе метрополитена, замурованным глубоко под  руинами мертвого мегаполиса. И все-таки нашлось в мертвой твари что-то поразившее Шрека. Платон еще раз пробежал глазами по обезглавленному телу, покрытому ожогами, коростой и отвратительными язвами, которые продолжали сочиться прозрачной слизью. Старик пытался сообразить, какую же деталь он упустил. Наконец, взгляд Платона упал на ноги существа. Они были обуты в высокие военные ботинки из голенища которых торчали обугленные лоскуты ткани камуфляжного цвета. Командира мгновенно пробил холодный пот. Носить армейские берцы и заправлять в них штаны комбинезона мог только человек.

- Это Гриша. - сухо констатировал Шрек и ткнул обрезом в металлическую пластину на груди трупа.
Солдатский жетон почти вплавился в обожженную кожу, поэтому его было сложно заметить с первого взгляда. На стальном овале отчетливо проступал крест с косой чертой. Из всех жителей станции, только сталкер Григорий больше известный под прозвищем «Капеллан»,  носил на шее такой медальон со старым религиозным символом. Дозорные ошарашено смотрели на лежащее у их ног безголовое тело. Отвратительный монстр за одно мгновение превратился в старого боевого товарища. То ли по ошибке, то ли намеренно, солдата пытались сжечь из огнемета. Все тело человека было страшно обожжено.  Неудивительно, что они приняли его за мутанта. Теперь удивляло другое : как сталкер с такими ожогами вообще мог ходить. То что он ушел так далеко от станции уже походило на мистику.

- Не грузись. Он бы все равно не выжил — тронув за плечо, сказал Платон пулеметчику.
- Есть проблема по-серьезнее, чем мои угрызения совести. - угрюмо буркнул в ответ парень, - Я вот думаю, уж не красные ли его...

Старик промолчал. Он просто не знал что ответить. Точнее, у него не было аргументов, что бы возразить. Ганза никогда не ладила с коммунистами закрепившимися на красной ветке. Тлеющая война в любой момент была готова вспыхнуть с новой силой. Платон любил иронизировать, что даже после ядерной войны, выжившие продолжают грызть друг другу глотки в попытке навязать свое мировоззрение. Когда-то давно идеологические различия вылились в открытый конфликт. Много было пролито крови с обеих сторон. Слишком большие потери заставили враждующих заключить перемирии. Вооруженный нейтралитет соблюдался весьма долго, по меркам метро. До сегодняшнего дня. Мысль, что все происходящее — дело рук коммунистов, объясняла многое. Особенно упорство, с которым неведомый автоматчик отстреливал выживших дозорных. Загадкой оставалось одно: откуда в тоннелях кольцевой линии взялось столько мутантов и, что важнее,  как врагам удалось спровоцировать атаку все этой нечисти.

Злосчастный стрелок по-прежнему хранил молчание. Несмотря на то, что дозорные стояли аккуратно по середине туннеля с ярко горящим фонарем, со станции не раздалось ни единого выстрела. Шрек вдруг опомнился и выключил освещение. Напарников окутала кромешная тьма. Люди напряженно вслушивались, жадно ловя каждый доносившийся со станции звук. Их было на удивление мало. Это затишье не совсем состыковывалось с предположением пулеметчика об атаке с красной ветки. Иногда, под аккомпанемент выстрелов, раздавались разноголосые вопли и рычание мутантов. Но все это было настолько приглушенно и искажено многократным эхом, что становилось понятно: бой уже шел далеко за пределами станции, в недрах туннелей ведущих к Парку Культуры. Толи люди все дальше загоняли уцелевших монстров, то ли твари теснили оставшихся бойцов.
В доносившихся звуках, чуткий слух Платона различил причитающий женский голос, который определенно раздавался с Октябрьской. Из за расстояния слова не различались. Можно было понять только то, что женщина сильно напугана. Учитывая последние события, это не казалось чем-то сверхъестественным. 

- Пошли, чего ждешь?! - сказал старик и зашагал вперед.
- Так это... а если там красные? - удивленно спросил парень.
- Нет там уже никого, кроме трупов. Да и не было наверно.
- Кто тогда Гришку то ?
- Не знаю... - буркнул Платон через плечо, продолжая шагать к станции — может по ошибке... 

Пулеметчик сплюнул и двинулся следом за командиром. Чем ближе они подходили, тем внятнее становились доносившиеся слова. «Потерпи миленькая... сейчас мы тебя достанем... потерпи... я здесь, рядом...» - причитал испуганный женский голос. На оставшихся 30 метрах перегона, идущих поджидало последнее препятствие. Дозорные подошли к выступающим из стен железобетонным  блокам — последнему рубежу обороны станции. Два подобия дзотов охраняли выход на станцию. Между ними оставался лишь небольшой проход, чтоб могла проехать дрезина или телега торговца. Они были построены  в период анархии, воцарившейся после атомной бомбардировки. Когда над оставшимся наверху городом взорвалась первая боеголовка, вся многоступенчатая иерархия государства рухнула как карточный домик. Еще некоторое время остатки правительства поддерживали некое подобие порядка, но затем вспыхнувшая борьба за власть прошла по станциям метрополитена кровавой волной террора и насилия. С тех мрачных времен и осталось это массивное укрепление. Глядя на блокпост, Платон невольно вспомнил события, свидетелем которых ему тогда пришлось стать. Поплывшие перед глазами образы  оказались настолько яркие, будто все происходило буквально вчера.  Вот только, некстати нахлынувшие видения относились к той категории воспоминаний, от которых появляется желание найти укромное место без лишних свидетелей и втихаря удавится. Старик с мрачной злобой оглядел бетонные блоки и тряхнул головой, прогоняя проплывавшие перед глазами картины. Память не унималась и, с энтузиазмом садиста, продолжала показывать все новые и новые видения.

- Плат, ты чего? - осторожно поинтересовался Шрек
- Все нормально. Ностальгия не вовремя проснулась. - скупо ответил Платон

Из квадратной амбразуры на людей угрюмо взирал ствол крупнокалиберного пулемета. За несколько метров до некоего подобия железных ворот (которые открывали чтобы пропустить дрезину) на полу лежали обугленные туши прорвавшихся мутантов. От самих существ осталось не так много. Очереди из тяжелого пулемета буквально разорвали тварей на части. Не было ни одного целого трупа. Лапы, щупальца, клешни, потроха и просто не определяемые  куски мяса, были рассыпаны между рельс.
Шрек невольно поморщился вспомнив, как пару минут назад вполне мог оказаться на их месте. Здоровяк протиснулся в узкий проход и, без всякой опаски, прошел за укрепление. Выработанное в боях чутье на опасность подсказывало, что в этом подобии дзота никого нет.
Чутье не подвело, однако, кое-кто там все таки находился: трясшийся от страха, человек  судорожно вцепился в рукоять пулемета. Он продолжал жать на гашетку, не замечая ни кончившихся патронов, ни затихшего оружия, ни вошедшего бойца. Лишь спустя несколько секунд, мужчина медленно обернулся и посмотрел на Шрека выпученными от ужаса глазами. Однако, не похоже, чтобы попортивший столько нервов пулеметчик, боялся возмездия со стороны дозорных. Этот скорчившийся человек кажется вообще плохо понимал где он находится и кто перед ним стоит. Он явно опасался совсем другого и это чувство оказалось настолько сильным, что сам воздух в тесной комнате казался пропитан страхом. Кроме этого, в дзоте ощущался отчетливый и вполне реальный запах мочи.

- Че, гнида, обделался от страха?! - прорычал здоровяк и направился к трясущемуся мужчине.
- Потом. - твердо сказал Платон, положив руку на плечо напарника.

Парень скрипнул стиснутыми зубами, но подчинился приказу. Что либо объяснять не было времени и командир своим приказом просто остановил Шрека, пока тот в порыве ярости не прибил злополучного пулеметчика. Старик хорошо помнил, что их товарищ поймал очередь из Калашникова, а в дзоте не было ни одного автомата. Тем более, свихнувшийся от страха бедолага вряд ли мог самостоятельно оторваться от своего пулемета, в котором теперь, наверно, видел смысл всей жизни. Командира уже волновало другая сторона вопроса: народ  на станции был тертый. За столько лет подземной жизни разных ужасов успели насмотреться. Вряд ли пулеметчик мог свихнуться от страха, увидев всего лишь несколько отродий, внезапно выпрыгнувших из темноты. Чтобы так сломать психику требовалось нечто по-серьезнее.

Со стороны станции донеслась еще одна серия причитаний.
- Аленушка... не плачь, маленькая... сейчас, еще немного... - не унимался испуганный женский голос. Дозорные вышли и заглянули во второе укрепление. Одну из стен пересекала узкая смотровая щель, попутно исполнявшая роль бойницы. Пол под амбразурой устилал звенящий ковер из стреляных гильз. Латунные цилиндр с мелодичным звоном перекатывались под ботинками. Очевидно, пару минут назад здесь и находился тот, кто убил Семена и едва не пристрелил остальных.  Неожиданно, Шрек споткнулся о некий предмет. При этом раздался звук с которым металл шкрябает по бетону. Здоровяк посветил фонарем себе под ноги. Луч уперся в  АК-74, лежащий в луже крови. Чертыхнувшись, парень отошел в сторону, оставляя на полу красные отпечатки обуви. Трупа нигде не было видно. Зато, длинный след тянулся от лужи до двери, словно там волокли нечто тяжелое. Теперь стало понятно, почему автоматчик замолк так внезапно. На косяке дверного проема остались кровавые отпечатки пальцев. Злополучный стрелок наверно еще был жив и  тщетно пытался ухватиться за стену, когда что-то утаскивало его.

- Какая жалость! Нас опередили. - с нескрываемым злорадством произнес Шрек и добавил, - Обидно даже.
- Узнаешь? - мрачно спросил Платон, пнув валявшийся в луже крови автомат.
- А что? - парень склонился на оружием и, спустя секунду, ошарашено выдавил из себя, - Твою мать... Андрюха Гвоздь... как же так...

Вместо штык-ножа к стволу Калашникова был примотан устрашающего вида коготь - редкий трофей, некогда добытый сталкером по кличке «Гвоздь». Естественно, автомат являлся именным. Кто-либо посторонний мог воспользоваться им, лишь забрав из мертвых рук настоящего владельца. Вскинув обрез, Шрек медленно и осторожно пошел по следу  в туннель. Платон направился следом, тоже держа наготове пистолет.
Покойник нашелся быстро. Он лежал за приоткрытыми воротами. Точнее верхняя половина. На уровне пупка туловище заканчивалось. Из кровавого месива лоскутов кожи, мышц и потрохов торчал костяной штырь позвоночника. Судя по огромным укусам и шрамам от когтей, нижняя часть бойца была просто-напросто съедена. Следом за трупом, на два или три метра, волочился выпавший из живота кишечник. Размотавшиеся потроха тянулись в направлении откуда приполз мертвец. Похоже, неведомому монстру не дали закончить начатое и жертва смогла улизнуть. Страшно было представить последние минуты жизни этого человека. Еще страшнее было осознавать, что ему пришлось испытать. Мертвец носил прорезиненный камуфляжный комбинезон какими экипируют только сталкеров. Он до последнего момента продолжал ползти. Сведённые судорогой пальцы трупа все еще цеплялись за бетонные шпалы. Казалось, умерший сталкер по-прежнему продолжает тянуться к дозорным, словно те могли ему чем-то помочь.

Когда напарники приблизились к арке выхода, стал понятен масштаб кровавой бойни разыгравшейся на станции. Из туннеля еще не было видно перрона, но подъездной путь покрывал сплошной ковер из трупов. Люди и мутанты лежали вперемешку, закрывая своими телами рельсы. Край платформы был багровым от стекавшей крови, а внизу между шпалами скопились большие красные лужи. Солдаты и создания навеки застыли в причудливых позах, в которых их застигла смерть. Многие сплелись друг с другом, навсегда  сцепившись в смертельной схватке. В некоторых местах эта окровавленная масса шевелилась. То здесь, то там умиравшие люди и недобитые монстры еще подавали признаки жизни. Стоны и хрипы указывали на тех,  в ком еще теплилась жизнь. 
- Господи... - потрясенно прошептал Платон, окинув взглядом открывшуюся картину. Шрек ничего не ответил. Округлившимися глазами парень смотрел на разбросанные трупы, с ужасом находя знакомые лица. Забыв об опасность, напарники вышли из перегона. Их больше не волновали ни мутанты, ни коммунисты. Шок  и горе  заставили забыть обо всем на свете. Они отрешенно ходил между мертвецов, не в силах решить кому из умирающих помочь первым. С каждой секундой находилось все больше родных и друзей. Трупов было очень много. Не только боеспособные мужчины и юноши, но в том числе старики, женщины и даже дети. Нападение оказалось столь внезапным и монстры прорвались на станцию так быстро, что мало кто успел убежать. Это был конец всему. Весь их маленький мир рухнул в одно мгновение. Родственники, друзья и просто знакомые лежали друг на друге, изуродованные, искалеченные, выпотрошенные. Одни уже были мертвы, другие еще хрипели и дергались в предсмертных судорогах. Первый раз в жизни Шрек не жалел о том, что его мать умерла от чумы, а отец сгинул в мертвом городе. Он бы точно сошел с ума, разыскивая их среди исковерканных трупов. Платону было чуть легче — его семья изначально осталась там на верху.
В одном месте платформа оказалась завалена обгоревшими телами. Очевидно, именно здесь поработал огнемет. Причем жгли всех, и людей, и монстров. Обугленные человеческие останки соседствовали с уродливыми тушами. Искаженные лица, навсегда застывшие в немом крике, чередовались с оскаленными мордами. Один из мертвых мутантов продолжал полыхать ровным синеватым огнем. Мясистое тело будто бы пропиталось этим холодным свечением. Создавалось впечатление, что его горение поддерживает не подкожный жир, а сверхъестественная субстанция. Словно некое подобие души, заключенное в исковерканном мутациями теле, после смерти сгорало в бледном мистическом пламени.

Шрек и Платон медленно брели по липкому от крови полу, переступая через трупы. Взгляд то и дело на тыкался на различные сцены, которые были одна страшнее другой. Здоровяк увидел своего дядю, придавленного мохнатой тушей. Вместо левой руки виднелся окровавленная культя, которую мертвец пытался засунуть еще глубже в глотку навалившейся твари. Правой, мужчина все еще продолжал тянуться к лежащему рядом автомату. В голове мутанта виднелась здоровенная дырка от пули, но он так и не ослабил мертвой хватки на горле человека. Немного левее лежал дед Егор — школьный учитель, некогда научивший парня читать, писать и стрелять. Старик целиком был утыкан десяти сантиметровыми костяными шипами. На багровом лице застыла зловещая гримаса - побочный эффект нервно-паралитического яда. Похожее на свинью существо, с такими же отростками на длинном хвосте, грызло ногу мертвеца. Оно делало это настолько сосредоточено и даже не отреагировало на подошедшего человека, словно голод отключил чувство опасности. Отвратительное создание целиком сосредоточилось на еде. Парень наставил обрез на тварь и нажал спусковой крючок. Грохнул выстрел. Мутант опрокинулся на бок. Подыхающая тварь жалобно пискнула и в агонии заскребла лапами по полу. Здоровяк отвернулся, чтобы не видеть искалеченные тела дяди и пожилого наставника, но как на зло взгляд наткнулся на еще более трагичную картину : на мраморных плитах лежала молодая девушка и прижимала к груди куль, каким обычно пеленают младенцев. Из свертка высовывалась маленькая ладошка с крохотными пальчиками. И мать и дитя были мертвы. Обоих прошило автоматной очередью. На теле девушки виднелось не меньше пяти попаданий. В свертке из пеленок также отчетливо различалось пулевое отверстие и расплывшееся вокруг него красное пятно. Намеренно ли чей-то палец нажал на курок или просто им не повезло попасть под шальные пули, сложно было утверждать какой вариант более вероятен. В любом случае, для матери и ребенка это уже не имело никакого значения.
Отчаяние, злоба, безысходность,гнев, ужас: в голове словно бы прорвалась некая плотина,  удерживавшая переживания. Пока разум захлебывался в накативших эмоциях, какая-то часть мозга продолжала  тщательно фиксировать происходящее. Сознание с педантизмом судмедэксперта документировало окружающую реальность. Выпотрошенные трупы... Изуродованные лица... Оторванные конечности... Железистый запах крови... Гарь пороховых газов...  Вонь паленого мяса... Цокот стреляных гильз... Предсмертные стоны раненых... Хриплые сипения подыхающих мутантов... Требовательный девичий голос... Разум зацепился за последнюю деталь, так как она не вписывалась в окружающую картину. В голове словно переключился тумблер и мозг снова смог не только наблюдать за окружающей реальностью, но и осознавать ее. Рядом стояла женская фигура и настойчиво трясла Шрека за плечо. Еще некоторое время он ошарашенным взглядом смотрел на возникшую из ни откуда хрупкую девушку. Наконец парень узнал дочку коменданта станции.

- Аня...
- Да, да! Это я! - воскликнула девушка с облегчением, что ее наконец-то узнали, - Помоги нам.
- Что?....
- Надо разобрать. Там Аленка.

Анна схватила пулеметчика за рукав и потащила к нагромождению тлеющих бревен в торце перрона. Еще утром эта дымившаяся куча дерева была небольшой часовенкой. Ее построили в первые годы после ядерного апокалипсиса. В тот момент люди как никогда раньше нуждались в надежде которую дает религия. Даже спустя два десятилетия многие жители станции  еще чтили старых богов. Крохотная церквушка, по меркам метрополитена образца 2033 года, вполне могла сойти за кафедральный собор.  Однако, теперь она представляла из себя груду деревянных обломков, через которые кое-где пробивались языки пламени.
Вокруг руин бегала  уже не молодая женщина. Шрек узнал жену станционного врача. Похоже, ее семилетняя дочка каким-то образом оказалась под обломками. Испуганная мать металась из стороны в сторону, словно не зная откуда начать разбирать завал. Наконец, она решительно схватила торчащий брусок и потянула на себя. Раздался  треск ломающегося дерева. Дымящаяся куча заметно просела. Послышался испуганный детский крик.
- Екатерина Петровна, не трогайте! Погодите! Сейчас все вместе... - затараторила Анна, но было уже поздно. Бревна часовни сместились и затихшее пламя начало разгораться с новой силой, грозя превратиться в настоящий костер. Осознав, что она наделала своим необдуманным действием, женщина в панике заметалась. Парень и девушка кинулись к полыхающим обломкам.
Добежав, они принялись раскидывать завал. Тлеющие головешки приходилось хватать голыми руками.  Пламя, тем временем, разгоралось все сильнее. В любую секунду рухнувшая часовенка могла превратиться в погребальный костер. Девчонка завопила еще сильнее. Похоже, жар пробирался все глубже вниз. Анна и Шрек заработали с утроенной энергией, не обращая внимания на адскую боль в обожженных руках. Любой человек способен преодолеть очень многое, когда на кону стоит детская жизнь. Алена была совсем рядом, вот только точно место определить никак не удавалось. Рядом мелькнула еще одна пара рук. Платон тоже помогал разбирать завал, но даже втроем они работали слишком медленно. Пламя разгоралось все сильнее, а время неумолимо уходило. Еще немного и девочка если не сгорит заживо, то задохнется от дыма. В отчаянной попытке выйти из сложившейся ситуации, Шрек ухватил обуглившуюся балку уходившее в самый центр полыхающих руин. Скривившись от боли, здоровяк напряг все силы и на полметра приподнял массивное бревно. Благодаря этому титаническому усилию, большая часть церквушки приподнялась вверх, открыв под собой проем. В этом провале незамедлительно показалось детское личико, чумазое от сажи и гари.
Словно какой-то злой рок навис в этот день над станцией и ее обитателями. Ни старик, ни девушка так и не успели просунуть руки в образовавшуюся щель. Прогоревшее дерево не выдержало веса лежащих сверху обломков. Балка треснула. Костер просел. Горящие деревяшки и раскаленные угли посыпались вниз, погребая девочку. Короткий  вскрик длился не больше секунды. Метро забрало еще одну жизнь. 
Отчаянный вопль, больше похожий на звериный вой, пронесся под низкими сводами. Платон едва успел схватить мать, которая бросилась в огонь вслед за своей погибшей дочкой. Старику с трудом удавалось держать яростно вырывающуюся женщину. Шрек и Анна потрясенно смотрели как пламя обгладывает руины церкви. Все усилия оказались тщетны. Казалось, смерть просто опьянела от обильного пиршества и не желала останавливаться.
Спустя какое-то время жена станционного врача перестала вырываться.
- Это я... я... я плохая мать... ужасная... я ее убила... убила!!! - последние слова женщина буквально выкрикнула, а потом зарыдала.
Платон осторожно посадил ее на пол и мрачно уставился в пол, не зная как утешит убитую горем мать. Аня сначала растерянно смотрела на догорающую часовню, а затем бессильно опустилась на колени и тоже заплакала, тихонько всхлипывая. Шрек единственный кто, остался смотреть на огонь. Парень не мигая наблюдал как пламя пожирает почерневшее дерево.

Сложно было судить о времени. Могли пройти минуты или часы. Выжившие словно погрузились в некое подобие анабиоза. Они не разговаривали и почти не шевелились. Наконец, Платон повернул голову прислушиваясь. Он пытался уловить посторонний звук, который помог выйти из оцепенения. Нечто невнятное. Трудноуловимое. Загадочное. Толи шорох, то ли шепот. Внезапное осознание заставило еще раз обернуться. Это был голос. Человеческий. Сначала Платон подумал, что показалось, но чуткий слух начал различать слова «Отче наш... да святиться имя Твое... да прибудет воля твоя... и оставь нам долги наши... не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого...» - монотонно бубнил тихий шепот. Старик повернулся  вокруг, надеясь понять откуда доносится молитва. Перрон был пуст. Разумеется за исключением громадного количества изувеченных и обугленных трупов. Кроме них четверых, живых больше не осталось. Безумная мысль о том, что это кто-то из покойников истово молится за упокой собственной души, ознобом прошла по позвоночнику и выступила на лбу холодной испариной. Платон судорожно сжал пистолет, словно тот мог оказаться полезным в схватке с ожившим мертвецом.
Блуждавший взгляд наконец наткнулся на сгорбленную спину, которая чуть выступала на фоне лежащих тел. Постепенно глаз различил в темноте силуэт сидящего на коленях человека. Фигура мерно покачивалась в такт доносившемуся шепоту.
- Эй! Ты как? Цел? - крикнул Платон неизвестному, так и не решившись подойти.
Реакции не последовало. Человек по-прежнему бубнил очередную молитву. Однако, крик привел в чувства Анну и Шрека. Девушка начала озираться вокруг себя, с видом человека очнувшегося от кошмарного сна и обнаружившего, что тот продолжается уже наяву. Парень мотнул головой и подошел к напарнику. Безутешная мать так и осталась сидеть на холодном полу. Только положение тела отличало ее от окружающих мертвецов.
«Видишь?»- спросил Платон и ткнул пальцем в сгорбленную фигуру. Здоровяк кивнул и направился к силуэту, петляя между лежащими трупами. Идти пришлось медленно, чтобы не поскользнуться на крови и не запутаться в выпавших внутренностях. Молящийся очевидно услышал шаги, так как прекратил бормотать и замер, словно пытался затеряться среди остальных покойников. Или к чему-то готовясь? Парень вынул штык-нож из-за голенища сапога. Так на всякий случай. Теперь он уже жалел, что последний патрон для «обреза» пришлось потратить на шипастого мутанта. Сейчас бы охотничья двустволка точно не помешала. На самом деле, вокруг лежало достаточно автоматов и ружей. Все защитники станции упокоились в этом жутком подобии братской могилы вместе со своим вооружением.
Нужно было только протянуть руку и взять. Однако, эта нехитрая мысль просто не приходила в голову, так как все внимание оказалось сосредоточенно на вжимающемся в пол силуэте.
Пулеметчик медленно приближался, держа наготове нож. Было что-то неправильное во всей этой ситуации. 
«Все кончено. Поднимайся.» - как можно спокойней произнес Шрек, встав над спасшимся. Поняв, что обращаются именно к нему, человек вздрогнул и мелко затрясся, но остался в том же самом положении, будто еще надеясь спрятаться. Оставалось лишь удивляться, как глубоко страх укоренился в нем. Похоже, животный ужас от пережитого кошмара никак не отпускал из своих цепких объятий.
- Ты как? - спросил здоровяк положив руку на трясущееся плечо.
Человек дернулся как ужаленный и очень медленно повернулся. Шрек с удивлением посмотрел в лицо Михаилу Михайлову — коменданту станции. Тот, в свою очередь, уставился на парня. Глаза мужчины начали вылезать из орбит, а лицо исказилось от неописуемого ужаса. Комендант выглядел так, словно над ним стоял не живой человека, а один из многочисленных покойников. Михайлов неуклюже попятился назад, одной рукой не переставая креститься, а второй нащупывая путь у себя за спиной. 

- Дядя Миша! Это же я! Коля! - воскликнул парень, поспешно пряча нож
- Т-т-тебя не-не-нет... Т-т-ты у-у-умер... - бормотал комендант, заикаясь от страха.
- Ну как же!? Вот он я.
- Т-т-ты лишь в мо-мо-моей го-о-олове...
- Успокойтесь. Все кончилось. Вы живы. Я жив. Вон там Платон... - говорил пулеметчик как можно спокойнее.
- Нет!!! - истошно завопил мужчина и еще раз перекрестился — Т-т-тебя у-у-уже не-не-нет!!! Т-т-ты умер!!! В-в-вся ваша тро-о-ойка!!!
- Нет, нет. Нам удалось их сдержать! Мы...
- З-за-а-ачем ты та-а-ак г-говор-р-ришь? - перебил Михайлов — Д-д-думаешь я не п-п-понимаю? Твой д-д-дозор погиб сам-м-мым п-п-первым. Вы д-д-даже си-и-игнал не-не-неуспели дать.

Шреку стало не по себе. Несмотря на заикание, в голосе коменданта звучала такая уверенность, что парень  невольно задумался : а вдруг это правда? Первая же волна мутантов просто напросто смела их кордон и они действительно все покойники? 

- Д-д-думаешь я в-в-винова-а-ат? Нет!!! Я да-а-аже пе-пе-перестраховался. Они сказа-за-зали б-будет не-немного. О-одних кордон-н-нов до-достаточно.
- Кто они? - мгновенно рявкнул незаметно подошедший  Платон
- О-о-о...О-о-ор-ор... Ор-ор-ор... де-де-е- комендант все никак не мог выговорить, как ни силился
- Кто??? Говори!!! Мать твою!!! - заорал старик, схватив мужчину за лацканы пиджака и  с силой тряхнув

Голова коменданта безвольно качнулась, как у деревянного болванчика. Он испуганно захлопал глазами и замычал что-то совсем уж не членораздельное.

- Плат... - вдруг, громким шепотом окликнул Шрек, впишись пальцами в плечо напарника, -
- Что? Где? - сипло спросил старик, мгновенно замерев.
- На пять часов... полметра от лампы...

Платон не поворачивая головы покосился в указанном направлении и окаменел. Не так много   созданий рожденных в этом новом мире, могли вызвать у бывшего сталкера неконтролируемый приступ паники. К сожалению,  в тени колоннады притаилось одно из них. Сейчас самым главным было не показывать хищнику, что его заметили. А это весьма сложно делать, когда колотит от накатывающего ужаса. Из непроницаемой темноты в тени колонны совсем чуть-чуть выдавался профиль гротескной головы с непропорционально большим клювом. Внушительные габариты мутанта не позволяли ему целиком укрыться за колоннадой. Массивный клюв немного выходил из тени в которой затаился монстр. Грифон ожидал подходящий момент для атаки. Костяной нарост на голове — единственное, что по настоящему роднило кошмарное создание  с его мифическим прототипом.
Метро опять подкинуло очередную гадость. Нужно срочно найти вариант спасения. Второй попытки уже не будет. Застыв как каменное изваяние, Платон лихорадочно вспоминал все известное об этих тварях. Как ни как старик принадлежал к тем немногим счастливчикам уцелевшим после встречи с этим огромным чудовищем. Увы, достоверных сведений было не так много. Люди точно знали лишь то, что «грифоны» являлись одними из тех, кто теперь находился на вершине пищевой пирамиды. Эти существа обитали наверху, в оплавленных атомным пламенем руинах мертвого мегаполиса. Иногда, по неведомым причинам, они забирались и во чрево метрополитена. Никто не знал, что же именно заставляло этих громадных чудовищ спускаться в тесные и узкие туннели. Всегда эти встречи для людей оканчивались весьма плачевно.
Платону не повезло столкнуться с грифоном лишь однажды, когда он еще был сталкером и приносил с поверхности найденные в развалинах лекарства, патроны и еду. В тот раз  удалось отделаться сломанными ногами, пробитыми легкими и шестью месяцами на больничной койке. Теперь, по злой иронии судьбы, давний ночной кошмар сам явился за человеком.
Это походило на стоп-кадр: три окаменевших жертвы и готовящийся к броску монстр. Первые боялись даже по-шелохнуться, чтоб не спровоцировать мутанта. Тот, в свою очередь, выжидал подходящий момент для атаки. Годы жизни бок о бок с людьми научили многих существ простой истине : двуногая добыча умеет очень больно огрызаться. Возможно, именно по этому жуткая тварь все еще медлила.
Платон и Шрек лихорадочно переглядывались. Помимо плана спасение, обоих интересовал еще один вопрос : если «грифон» все это время находился на станции, то почему не атаковал раньше? Возможно, он пришел только сейчас, но тогда как они могли прозевать появление существа таких внушительных размеров? Напарники в очередной раз обменялись выразительными взглядами. Комендант же, казалось, от страха вообще потерял остатки интеллекта. Мужчина смотрел на монстра как кролик на удава, а из открытого рта свисала тонкая ниточка слюны. 
Сложно судить чем все это закончилось, если бы с противоположного края платформы не раздался истошный визг. Обернувшись, люди увидели бегущую Анну. Вслед за девушкой  неслось еще одно творение подземного мира. Существо походило на  невообразимую помесь медведя и краба. Во всяком случае, именно такая ассоциация возникала при взгляде на огромную мохнатую тушу резво передвигавшуюся на шести суставчатых конечностях.
Возможно, именно появление соперника подтолкнуло «грифона», так как  в этот момент  он  прыгнул. Точнее, значительно позже прокручивая в памяти этот момент, Шрек понял, что мутант именно прыгнул. Здоровенная тварь вылетела из низкой арки подобно пушечному ядру. Едва коснувшись земли, монстр сделал второй гигантский скачок. Казалось невероятным, как туша  весом больше тонны почти мгновенно преодолела два десятка метров. На втором прыжке «грифон» очутился перед застывшими людьми. Огромное и черное тело заслонило обзор, а исполинский клюв с хрустом перекусил коменданта пополам.
Михайлову не повезло оказаться на несколько шагов ближе к отродью, чем двое дозорных и  этот метр определил его судьбу. Мутант без всякого усилия разорвал человека по полам. Грязно-серый мех на груди существа мгновенно почернел от брызнувшей крови. 

Платон и Шрек инстинктивно шарахнулись назад и теперь завороженно наблюдали, как  кошмарное исчадие пытается проглотить откушенную часть. Тварь запрокинула голову  и  по-птичьи задергалась, проталкивая не лезущий в горло кусок. После нескольких неудачных попыток, ей наконец удалось заглотнуть добычу. Старик очнулся первым и тут же ринулся к колоннаде, потащив за рукав пребывающего в ступоре парня. Старый воин надеялся, что низкие и узкие арочные проходы остановят мутантов. Ну или помогут людям прожить на  несколько мгновений дольше.
Анна по прежнему бежала изо всех сил навстречу дозорным. Омерзительное членистоногое все также галопом неслось следом. Через секунду, Платон сообразил, что девушка бежит  к распахнутой дверь в торце станции. Проем был достаточно узким, чтобы сдержать обоих мутантов. Пулеметчик тоже  наконец очнулся от оцепенения и напарники помчались к спасительной двери. Время растянулось как тягучий кисель. Так бывает в самых жутких ночных кошмарах, когда бежишь от преследующего по пятам чудовища. Секунды превращаются в минуты. Опасность тяжелым свинцом наливается в тело, замедляя движения. Ощущение нависшей угрозы поглощает разум, вытесняя все мысли. Любое мгновение может стать последним. А оборачиваться нельзя. Малейшее промедление означает гибель. Только в этот раз сон и реальность поменялись местами. Смерть уже не просто стояла за спиной, а пыталась заглянуть в лицо.

Поправ все нормы приличия, Платон и Шрек первыми влетели в спасительную комнату. Анна вбежала последней, за мгновение до того, как дозорные с лязгом захлопнули обитую железом створку. Втроем они  навалились на массивную дверь. Кто из мутантов будет ломиться первым? Ответом была тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием людей. Ни один из монстров не торопился попасть внутрь. Не веря в чудесное спасение, Платон тщетно прислушивался. Бесполезно. Бешеный стук бьющегося сердца отдавался в ушах и заглушал все доносившиеся с платформы звуки. Оба существа словно разом забыли про людей и даже не пытались добраться до спрятавшейся добычи. Надеясь понять в чем подвох, старик приподнялся и посмотрел в маленькое окошко, которое весьма кстати находилось на высоте человеческого роста. Из этой узкой бойницы просматривалась значительная часть перрона по середине которого, среди разорванных и выпотрошенных трупов, стояли оба мутанта. Подобно двум дуэлянтам, чудовища застыли напротив друг друга. Похоже, никто не желал отдавать добычу сопернику. Грифон был заметно крупнее и массивнее своего шестиногого оппонента, но тот явно не собирался сдаваться без боя.
- Всегда мечтал увидеть, как два урода решают кто будет первым меня жрать. — мрачно прошептал Шрек, выглянув в окошко. 

Грифон первым нарушил затянувшуюся паузу. Мощный рык многократно отразился от низких сводов станции и эхом отправился гулять по туннелям. Зловещее рычание заставило вздрогнуть людей наблюдавших за этим противостоянием. Однако, второй мутант лишь сухо щелкнул насекомоподобными жвалами и слегка приподнялся на многочисленных ногах. Даже теперь было сложно понять, что именно представляет из себя это невероятное существо. Платон как ни вглядывался, так и не смог определить кого именно он видит. Толи медведь обзавелся лишней парой конечностей и постепенно превращался в насекомое, то ли  богомол зарос густой шерстью и вымахал до размеров автомобиля. Сравнение было весьма условным, так как мозг фиксировал лишь отдельные элементы этого кошмарного создания, отказываясь воспринимать все целиком. Тварь выглядела настолько противоестественно, что сознание упорно не желало верить глазам. За двадцать лет подземной жизни Платон навидался всякого. Он давно привык к встречам с такими существами, которых до войны можно было увидеть лишь в кинофильмах, компьютерных играх или же в самых жутких ночных кошмарах. Теперь же достаточно было отправиться в туннели метрополитена или подняться в мертвый город наверху. Старик считал себя знатоком подземной флоры и фауны , но то что сейчас стояло на перроне, удивило даже его. Это дитя искалеченного мира, самим фактом своего существования, опровергало все известные законы эволюции и генетики.

Затаив дыхание, трое выживших наблюдали за развернувшимся противоборством. Своей дуэлью мутанты наглядно демонстрировали давно начавшееся противостояние обитателей подземного и надземного миров. Пришелец с поверхности против жителя глубин.  Два хищника дерутся за территорию для охоты. Наблюдавшим людям, словно бы в очередной раз напоминали, что для них больше не осталось места в этом мире порожденном их собственной войной.
Наконец, два врага сошлись в схватке. Оба чудовища обладали отменной реакцией, так что сложно было утверждать кто именно атаковал первым. Людям показалось, что они одновременно кинулись друг на друга.  «Давно бы так.» - злорадно прокомментировал Платон. В последующей круговерти ударов, бросков и уворотов, человеческий глаз с трудом выделял отдельные смазанные движения. Мутанты кружили в каком-то непостижимом танце, завораживающим своей смертоносной красотой. Грифон рывками и наскоками пытался зайти с боку, а его насекомоподобный противник усердно старался зацепить врага серповидными лезвиями на передних лапах. Один пропущенный удар этих зазубренных клинков вполне мог стать гибельным даже для огромного грифона. Постепенно оба мутанта сместились за колоннаду и пропали из поля зрения. Только громкий топот и рычание свидетельствовали, что сражение все еще продолжается.
Спустя какое-то время, дерущиеся монстры переместились обратно на видимое пространство. Загадочное насекомоподобное быстро пятилось назад, резво перебирая суставчатыми конечностями. В мраморный пол, в то место где мгновение назад находилась голова существа, вонзился громадный клюв «грифона». Костяной клык ударил в каменную плиту с такой силой, что оставил глубокую выбоину с разбегающейся во все стороны паутиной трещин. Попав в цель, такой удар точно стал бы смертельным. В то же мгновение, увернувшийся «богомол» контратаковал. «Грифон» отпрянул назад, уходя от удара. Сцепившиеся чудовища опять пропали из поля зрения. Вновь, наблюдавшим людям оставалось лишь вслушиваться в доносившуюся возню двух гигантов и молиться, что те перебьют друг друга. Звонкий цокот хитиновых ног и сухие щелчки клешней чередовались с оглушительным ревом и тяжелыми ударами клюва-клыка о мрамор. Никто из противников, так и не мог одержать верх.

- Черт, я даже не знаю за кого болеть. -  с мрачным сарказмом произнес Шрек
- Шутник, епт... - эхом отозвался Платон, - Лучше бы молился, чтоб они там поубивали друг дружку.

Парень промолчал и окинул взглядом помещение, куда их загнали. Темная комната пять на пять метров. Голые стены. Нависавший над самой головой потолок. Тусклая лампочка едва освещающая пол от стены до стены. Ржавый стул, одиноко стоящий в центре и являющийся единственным предметом мебели. На этом аскетичный интерьер заканчивался. Пулеметчик криво ухмыльнулся. Метро в очередной раз продемонстрировало свое черное чувство юмора, загнав сюда выживших. Злая ирония заключалась в том, что комната использовалась жителями станции для содержания пленных и заключенных. Тюрьма, карцер, камера пыток, помещение для казней. И вот теперь трое уцелевших оказались загнаны в это зловещее место.

- У бога точно есть чувство юмора. - сказал Платон тоже окинув взглядом мрачное помещение. Когда-то он проводил здесь много времени.
- Ты же это... как его... атеист. - отозвался напарник
- Долго объяснять. Давай лучше пододвинем эту хрень. - ответил старик, кивнув в темный угол

Парень посмотрел в указанном направлении и только теперь разглядел стоявший у стены внушительный металлический ящик. Его трудно было заметить с первого взгляда, так как тусклая лампочка едва разгоняла окружающую тьму. Обхватив с двух сторон, напарники поволокли ящик к двери. К удивлению Шрека, он оказался невероятно тяжелым, словно  представлял из себя монолитный кусок металла. Парню потребовалось приложить всю свою не малую силу для того, чтобы просто напросто сдвинуть с места этот странный предмет. Дело осложняли сильные ожоги полученные, когда пришлось голыми руками разгребать пылающие обломки часовни. Сопя от натуги и матерясь от боли, напарникам всетаки удалось передвинуть ящик и привалить его к двери. Баррикада получилась на совесть.

- Епт... хрена он такой тяжелый? - поинтересовался покрасневший от натуги пулеметчик
- Чтоб ты спросил. - ворчливо ответил старик - Радуйся лучше. Теперь хотя бы дверь просто так не выбьют, а сначала повозятся.
- А чего это вообще такое?
- Сейф. - поймав вопросительные взгляды девушки и  парня, услышавших незнакомое слово, Платон задумался и добавил - Ну это.... видели где Янковский медикаменты хранит? Вот типа того.
- Зачем же он здесь? - недоуменно поинтересовалась Анна 
- Помните Ваську Инквизитора? Ну, который спьяну  собственной блевотиной захлебнулся?  Надо отметить, весьма забавная смерть для такого душегуба и садиста. Так вот, было у него любимое развлечение : не поить человека сутки, а лучше двое. Затем запереть в сейфе кружку с водой и наблюдать, - старик кивнул на смотровое окошко забаррикадированной двери, - как бедолага пытается его открыть. А еще...

Раздавшийся с перрона грохот оборвал Платона на полуслове. Троица вновь прильнула к узкому отверстию в массивной двери. В этот раз огромная туша «грифона» с трудом оторвалась от ближайшей колонны, которая вся покрылась трещинами и принялась разваливаться на глазах. Чудовище едва не снесло отнюдь не хлипкую опору. Похоже, именно  это столкновение породило тот самый грохот. Монстр мотнул своим костяным клювом, яростно зарычал и вновь ринулся на врага. Опять все самое интересное загородила уцелевшая часть колоннады. Людям снова отводилась роль всего лишь зрителей поединка, который изначально складывался не в их пользу при любом исходе.
Внезапно, раздался загадочный звук, чем-то напоминающий хруст сминаемой консервной банки. Возня двух монстров мгновенно стихла. Похоже, одна из тварей смогла нанести решающий удар. Люди моментально напряглись, пытаясь уловить малейший намек на то, кто именно одержал победу. Обострившийся слух смог уловить лишь шкрябающий звук, будто бы по полу волочили нечто бумажное. Шорох постепенно удалялся. Очевидно, проигравший покидал поле битвы.

- Удирает... - прошептал старик
- А кто из них? - также шепотом спросила девушка
- Щас узнаем...

Вопреки ожиданиям, из-за двери не доносилось ни единого звука. После громкого шума битвы двух чудищ, обрушившаяся тишина была особенно непроницаемой. Затаившимся людям казалось, что бешеный стук сердец гулко разносится под каменным сводом станции, а их собственное дыхание можно услышать в самых отдаленных углах. Секунды тянулись медленно, неторопливо, мучительно. Время шло, но тем не менее ничего не происходило.
Все трое переглянулись. Такое долгое затишье вполне могло означать, что загадочный шорох издавал победитель схватки, покидающий станцию чтоб зализать раны. Проигравший же остался лежать среди десятков своих собратьев, устилавших каменный пол. Все это понимали, однако, никто не решался высказать вслух, словно боясь спугнуть нежданную удачу. Платон приподнялся и заглянул в узкую щель смотрового окошка. Видимая часть станции пыла пуста, разумеется если не считать раскиданных по полу трупов, которые усиливали смысл  словосочетания «мертвая тишина».

Внезапно, нечто черное и громадное заслонило собой маленькое окошко. Тяжелый удар едва не сорвал дверь с петель и в одно мгновение развеял затеплившуюся было надежду. Толчок оказался такой силы, что отбросил людей и чуть не опрокинул придвинутый сейф. С матом, дозорные навалились обратно на качающуюся баррикаду. Растерявшаяся девушка осталась лежать на полу, глядя на пошатнувшуюся дверь с какой-то детской обидой. Следующий удар отозвался противным визгом сминающегося металла и затих шорохом осыпающейся со стен штукатурки. Хрипло дыша, напарники изо всех сил уперлись в тяжелый сейф. Несмотря на внушительные размеры, толщину и вес, бронированная дверь уже не казалась такой надежной преградой. Мужчины сверлили мрачными взглядами несколько сантиметров стали, отделявшей их от бушевавшего чудовища. Анна с немой мольбой взирала на дозорных.
Очередной толчок сотряс комнату. Просто не верилось, что все это делало живое существо из плоти и крови. Толстый кусок бронированной двери отогнулся как край консервной банки. Ее словно выбивали средневековым тараном. Еще один удар и кусок стены просто напросто провалится внутрь комнаты, вместе с косяком и самой дверью. Однако, финального толчка не последовало. Ломившаяся тварь очевидно посчитала, что преграда еще достаточно крепка. Вместо последнего удара, в образовавшуюся щель просунулась косматая лапа «грифона». Костяные чешуйки, составлявшие некое подобие пластинчатой брони, зловеще блеснули в тусклом свете лампы. Десяти сантиметровые когти едва не прошлись по плечу пулеметчика и  с душераздирающим визгом заскользили по металлическому боку сейфа. Выругавшись, парень отодвинулся в сторону и, забыв про ожоги, мертвой хваткой вцепился в спасительный ящик, который начал неумолимо отодвигаться в сторону. Под напором огромной туши мутанта дверь медленно, но верно отворялась. С каждой секундой щель становилась все шире.

В момент смертельной опасности человеческое тело способно шагнуть далеко за рамки своих обычных способностей. Шрек ощущал, что его мышцы вот вот порвутся от натуги, а кости начнут ломаться не выдержав нагрузки. Но даже таких титанических усилий оказалось не достаточно для сдерживания звериной мощи по ту сторону стальной плиты. С каждым мгновением мутант приближался к вожделенной добыче. В щель уже пролезала не только кошмарная лапа, но и плечо, так же частично закрытое костяной броней. Под одной из пластин торчала рукоятка армейского ножа. Похоже клинок находился в ране так давно, что успел врасти в плоть. Парень не обратил на это внимания, а вот Платон сразу же впился взглядом. На несколько мгновений старик впал в ступор. Память с услужливостью палача-садиста прокрутила воспоминание, которое и так уже бессчетное количество раз возвращалось в качестве ночного кошмара. Все повторялось вновь. И не во сне, а на яву. Только декорации немного поменялись. Вместо необъятного склада  тесная пыточная камера. Рядом не бородатый мужик, а молодой парень. Остальное повторялось с ужасающей точностью. Громадное чудовище, тянущаяся лапа и тот же нож, который старик воткнул несколько лет назад. Оставалось лишь подивиться очередной издевке судьбы.

Очнувшись от оцепенения, Платон отпрыгнул назад и нацелил пистолет на просунувшуюся конечность. Другого оружия у них не осталось. Загнанным людям нечего больше было противопоставить рвущемуся внутрь отродью. Дозорный нажал на курок и выпусти почти весь магазин. В тесноте замкнутого пространства хлесткие щелчки выстрелов больно били по ушам. Одна за другой пули впивались в жуткую конечность. Большую часть на себя приняла костяная броня. От попаданий, чешуйки ломались и вдавливались в плоть, но вполне успешно останавливали смертоносную сталь. Несколько пуль прошли между костяными пластинами, но заметного эффекта не последовало. Казалось, даже голая плоть этого неестественного существа была непосильной для человеческого металла.  Монстр ничего не замечал и с той же яростью продолжал орудовать когтистой лапой. Платон растерянно опустил пистолет. Для дальнейшего сопротивления не осталось ни сил, ни средств, ни желания. История начавшаяся буквально час назад в тесном туннеле неотвратимо приближалась к финалу. Весьма логичному и закономерному, учитывая все последние события. Старик так и застыл  посередине комнаты, словно вмурованный в бетонный пол. Лежавшая на полу Анна по-детски прижалась к ноге дозорного. Оба с немым отчаянием наблюдала как чудовище пытается протиснуться в узкий дверной проем. Шрек еще упорно упирался в бесполезный сейф. Все усилия парня были уже тщетны, потому что рвущегося внутрь мутанта теперь удерживали только скромные размеры входа. Громадная туша просто не пролезала в узкий проем.
Лапа втянулась, оставляя на полу глубокие параллельные борозды от когтей. Однако, через секунду, она появилась вновь. Только уже отсутствовал воткнутый нож и следы пулевых попаданий. Похоже, мутант надеялся протиснуться другим боком. В прочем, результат был тот же. Лапа вновь убралась и ее месте в пол вонзился огромный костяной шип. На этот раз монстр попытался просто снести преграду, используя жуткое подобие клюва в качестве опоры. На стенах по обе стороны от двери пролегли глубокие трещины. Люди приготовились встретить смерть, как бы пафосно это ни звучало. Шрек забыл про сейф и наблюдал за отваливающимися кусками штукатурки со странной смесью обиды и разочарования. Платон мрачно ухмыльнулся, от чего лицо стало напоминать оскалившийся череп обтянутый кожей. Анна зажмурила глаза и сильнее вцепилась в старика. Каждый по своему готовился покинуть подземный мир, но похоже у метро были другие планы. Каменные стены трещали и крошились, однако, продолжали сдерживать напор чудовища. Силы и массы мутанта  все же не хватало, чтобы окончательно снести последний рубеж обороны. Наверно, какие-то зачатки интеллекта подсказали «грифону», что дальнейшие попытки пробиться в комнату будут такими же бесплодными. Костяной клюв приподнялся и злобный рев едва не оглушил замерших людей. Смрадная вонь из пасти волной окатила всех троих. Замолчав, голова мутанта втянулась.
Монстр оставил тщетные попытки добраться до добычи и теперь просто наблюдал. Омерзительный глаз, величиной с человеческую голову, уставился на старика и девушку. Мутный зрачок, отвратительного белесого цвета, испещренный синюшными прожилками пристально взирал из дверного проема. Этот немигающий взгляд внимательно наблюдал за окаменевшими людьми. Чем дольше Платон вглядывался в этот отвратительный глаз, тем сильнее становилось ощущение, что над ними просто издеваются. Что «грифон» на самом деле может в один миг снести треснувшие стены. Что тварь всего-навсего забавляется, как сытый кот играет с испуганной мышью. С каждой секундой проведенной под нечеловеческим взглядом, это подозрение перерастало в твердую уверенность. Наконец, Платон не выдержал. В отчаянной попытке сделать хоть что-то, он направил в глаз отродью пистолет и нажал на крючок. Хлестко щелкнул выстрел. Глазное яблоко «грифона»  словно взорвалось. Гидродинамический удар от попавшей пули разорвал глаз изнутри. Во все стороны разлетелись кровавые брызги, слизь и ошметки. Дикий рев сотряс стены и заставил всех троих попадать на колени, затыкая уши. Казалось, что потолок станции вот-вот не выдержит и рухнет, погребая под собой людей и раненого мутанта .

«Грифон» ушел. Точнее растворился во мраке станции, но люди по-прежнему чувствовали незримое присутствие монстра. Каким-то шестым чувством выжившие ощущали, что он все еще здесь. Наверно, так загнанная в нору мышь-полевка чувствует сову, поджидающую где-то там в темноте. Словно в подтверждении, временами под каменными сводами разносилось хриплое рычание. Или людям только казалось, что они его слышат. Может быть, на самом деле, это были отголоски того непередаваемого звука исторгнутого лишившимся глаза отродьем. Слуховая галлюцинация, порожденная лопнувшими барабанными перепонками. Во всяком случае, никто из троих не поручился бы, что это не так.
Платон шаркнул ногой по стреляным гильзам на бетонному полу. Просто убедится, что не оглох от истошного рева. Латунные цилиндры с мелодичным звоном раскатились по темным углам. Первый звук в комнате за последние несколько минут. Завеса тишины рассыпалась, а вместе с ней и сковавшее всех напряжение 

- Я уж думал все... - выдохнул Шрек, неторопливо поднимаясь на ноги.
- Было дело... - согласился Платон и кивнул на дверь, - давай обратно задвинем.
- Ты че? - парень удивленно глянул на старика — Думаешь он вернется?
- Я бы не зарекался.
- Вряд ли поможет. Она же от пинка развалится.
- Зато на душе спокойней будет.

Шрек еще раз окинул скептическим взглядом треснувшую стену, но все таки помог напарнику забаррикадировать то, что осталось от бронированной двери. С душераздирающим скрежетом стальная перегородка вернулась на место. Оба старались не думать о том как «грифон» еще раз будет испытывать ее на прочность. Анна так и осталась сидеть на полу поджав ноги. Девушка полностью погрузилась в себя и перестала реагировать на происходящее. Похоже рассудок просто не вынес груза увиденного и пережитого. Не мигающим взглядом она  отрешенно смотрела в стену напротив. Шрек угрюмо глянул на девушку и тут же поймал себя на безрадостной мысли: если они, два крещенных кровью бойца, с трудом держатся из последних сил, то каково приходится ей?  Конечно, в метро смерть уже давно стала почти банальной вещью. Причем не только для сталкеров и солдат, но и для простых жителей. Слишком часто приходилось хоронить мертвецов. Люди ко всему привыкают. Даже к смерти. Однако, девушке не повезло оказаться в самом центре кровавой  бойни и своими глазами видеть как ворвавшиеся мутанты рвут на части родных и близких.
Здоровяк мрачно сплюнул. Кто знает, если б в момент атаки он был на станции и пережил эту мясорубку, то возможно сейчас также пялился на голую стену. Парень посмотрел на напарника. Старик молча сидел у противоположной стены с почти таким же отсутствующим видом как и девушка. Несложно было догадаться, какие тяжкие мысли сейчас терзают старого воина. «На долго мы здесь?» - спросил Шрек чтобы просто развеять гнетущее молчание. Платон не отреагировал. «Как думаешь?» - снова поинтересовался пулеметчик. Ответом вновь была тишина

- Плат. - настойчиво позвал парень
- Я слышал. - глухо отозвался старик
- Ну так... эээ...
- Ты знаешь, как умер твой отец? - внезапно спросил Платон резко посмотрев в глаза напарника
- Ну.... он погиб там — здоровяк растерянно ткнул пальцем в потолок, имея в виду мертвый город над ними.
- Его сожрала эта тварь. Именно она. Видел нож в лапе? Это я его оставил. На долгую память, так сказать. Вот так же, прям как сейчас, мы с твоим батей сидели на армейских складах. Долго сидели. А она ждала. Жратвы у нас было завались: штабеля ящиков с сухими пайками. А вот воды мало. Но мы сидели. Ждали, когда же она свалит к чертям собачьим. Когда стало ясно, что надо прорываться иначе сдохнем, мы вышли. И она была там. Как видишь, я сейчас здесь, а твой папка нет.

Платон замолчал также резко, как и начал свой монолог. Шрек не отрываясь смотрел на напарника. Наконец, тот продолжил:
- Со сломанными ногами и дыркой в ребрах, я два километра полз на брюхе до ближайшей вентиляционной шахты. Спасибо гидрату. Убойная была вещь. Вколешь и на пару часов ты терминатор. Хотя Мишке это не помогло... - старик поморщился и опять замолчал, но в этот раз не на долго, - Знаешь зачем я все это рассказываю? Тогда эта тварь караулила нас пять суток!!! Пять!!! Представляешь себе это??? Пять дней и ночей эта сука ждала пока мы вылезем!!!
- Ну так может он свалит. Ранили все таки...

Платон лишь презрительно фыркнул, давая понять насколько наивным считает предположение напарника. С какой-то необьяснимо злорадной ухмылкой он продолжил:
- Заметил как долго мы с ней в гляделки играли? Перед тем как спустить курок я чертовски хорошо разглядел этот глаз. И знаешь, что я в нем увидел? - Платон сделал театральную паузу — Сознание! Нет. Не разум. Пока еще просто сознание. Ощущение себя и этого мира. Я увидел там душу, если угодно. А душе свойственно испытывать эмоции. Думаю сам догадаешься, что теперь эта зверюшка испытывает по отношению к нам. Готов поклясться хоть богом, хоть чертом: она не уйдет пока не сдохнет. А если и сдохнет, то сделает это так, чтобы своим трупом перекрыть выход из нашей норы.
- Ну все! Все! Я понял. Не нагоняй жути. И так уже в самой заднице находимся... подождем, а там видно будет. - остановил Шрек монолог напарника.
- Можно подумать, ты тут неделю сидеть собрался.
- Значит неделю, раз надо.- кивнул пулеметчик — Поголодаем маленько.
- Хрен с ней со жратвой! Воды нет! Двое суток промаемся — на третьи отбросим копыта. Пить то чего собираешься? - вкрадчиво поинтересовался старик
- Мочу - угрюмо буркнул парень 
Хорошо, еще двое суток сверху. Итого четыре. А дальше? Либо здесь загибаться, либо там. В тесных объятьях нашей пташки, мать ее...
- Значит пойдем к ней!!! Мля, ну че ты докопался!!! - вспылил здоровяк - Хочешь поскорей сдохнуть — иди. Мешать не буду.

Дозорные замолчали. Даже «грифон» затих. Со станции не доносилось ни единого звука. Тишина давила. Казалось, эта тяжесть нарастает с каждой секундой. Шрек не выдержал первым. Он поднялся, подошел к многострадальному сейфу и принялся крутить ручки кодового замка, внимательно вслушиваясь в доносившееся пощелкивание. На самом деле, пулеметчик понятия не имел как взламываются сейфы, а просто вспомнил какую-то прочитанную в детстве книжку. Оставалось надеяться на удачу и лелеять призрачную надежду, что внутри все еще находится заветный стакан с водой. Слова напарника о том как местный палач любил терзать пленников жаждой, накрепко врезались в память. Вот так изощренная пытка превращается в последний шанс на спасение. Хотя может, просто требовалось занять себя, чтоб хоть как то ускорить невыносимое ожидание. Платон некоторое время угрюмо наблюдал за тщетными усилиями напарника, а затем произнес: «Бесполезно. Если там чего-то и было, то давно испарилось или сгнило. Вася помер и больше ведь никто не пользовался. Сколько это получается?.. Года два или три...». Шрек только пожал плечами и продолжить крутить ручки. «Хотя, да.» - вдруг добавил старик - «Эффективный способ убить время.» Парень не отреагировал и продолжал ковырять замок. Однако, буквально через секунду, он внезапно выпрямился. Забыв про сейф, пулеметчик внимательно прислушивался. Повинуясь намертво вбитым сталкерским инстинктам, Платон доверился напарнику и также мгновенно обратился в слух. Станцию укутывала та же самая тишина, царившая на протяжении последнего часа или двух. Точнее сказать было сложно - чувство времени начало притупиться. Ни шороха, ни рычания. Вообще ни единого звука. Старик вопросительно посмотрел на парня.

- Я тоже ничего не слышу. Красножопые че-то не торопятся. Пора бы уже... — пояснил здоровяк.
- Неужели ты все еще думаешь, что это коммунисты? - с сарказмом поинтересовался Платон
- А кто, если не они??? Ладно, чисто теоретически : фашисты. Как вариант. Но сильно сомневаюсь. Силенок не хватит, да и руки коротки. Так, что окромя камрадов с красной ветки вся эта бойня никому нахрен не нужна.
- Ну хорошо, а им зачем эта мясорубка? Какую выгоду можно получить от заваленной покойниками станции? Как раз наоборот, товарищ Москвин спит и видит, как бы взять нас живыми и тепленькими. Дабы работали и размножались. Он конечно та еще гнида и мерзавец, но голова на плечах сидит крепко. С этим не поспоришь. Умный, засранец, не зря же двадцать лет подряд рулит. Поверь мне, это не его стиль.
- Не знаю... - Шрек замялся, — Может все это для запугивания. На нас разную нечисть натравили, а теперь остальных будут крепко держать за яйца. Наверно, все метро станет плясать под дудку этих красных ублюдков.
- Мыслишь конечно складно... Вот только включи мозг и подумай. Их после такой заявы наоборот начнут все гнобить. Наш любимый парк советского периода рухнет за пару дней. Причем рухнет изнутри. А знаешь почему? Может для тебя там все поголовно моральные уроды, но они тоже люди. Смеются, радуются, любят. А самое главное: все прекрасно помнят почему мы столько лет гнием в этой каменной могиле. 

Платон замолчал и посмотрел на напарника, наблюдая какое действие оказало сказанное. В ответ, Шрек поглядел так, будто старик сейчас признался, что является засланным шпионом с той самой злополучной красной ветки.

- Чего зыркаешь?- произнес старый воин, когда пауза стала затягиваться — Понимаю, с рождения тебе капали на мозг: красных надо ненавидеть. Пропаганда и все такое. Да, тяжело мыслить иначе чем привык. Не ссы. Я не коммунист. Очень даже на оборот. Вот только живу пятый десяток. Много повидал и было время поразмыслить.
- Ну хорошо... объясни тогда... - парень говорил медленно, тщательно подбирая каждое слово — если там все чуть ли не святые.... Какого хрена мы воюем? Почему есть деление на Ганзу и Красную Ветку?
- Потому же, почему до сих пор нет единого метро, а есть всякие полисы, рейхи и алиянсы. Все считают, что только им одним известно как спасти остатки человечества.
- Тоесть, хочешь сказать, что эти красножопые ублюдки мечтают нас спасти? Спасибо. Это у них  хорошо получается. Поди патронов на всех уже не хватает.
- А ты уверен, что это они первыми начали? Ты вообще знаешь как началась война?

Платон как-то ехидно посмотрел на напарника. Шрек растерялся. С Красной Веткой воевали всегда. По крайней мере, сколько парень себя помнил. Иногда конфликт затихал, но затем  пламя войны разгоралось с новой силой. Лишь относительно недавно катастрофические потери с обоих сторон заставили стороны заключить шаткое перемирие. Однако, мало кто всерьез верил в долгий мир. Постоянная угроза от соседей была такой же привычной, как радиация и мутанты.

- Ты тогда мал еще был, не знаю помнишь или нет. Первые месяцы после бомбежки вояки еще как-то держали порядок, а потом пошло поехало. Анархия. Насилие. Террор. Каждый сам за себя. Кто был крысой - стал львом. Все жаждали отхватить себе кусок власти. И чем больше — тем лучше. Просто поразительно: еще не окончилась ядерная зима, а люди уже вновь с энтузиазмом грызли друг другу глотки. Вот такое — старик кивнул в сторону двери за которой начиналась станция, заваленная мертвецами — в те дни удивило бы, но не более... Да, много крови пролилось... Я не сильно горжусь тем, что тогда приходилось делать.... И знаешь, коммунисты те еще козлы были. Если попадался им в руки кто-нибудь старше сержанта, то погоны к плечам гвоздями прибивали. На эту тему фантазия у комиссаров хорошо работала. Много забавных вещей напридумывали. А ведь самое главное: наши вели себя ничуть не лучше. Какой там нахрен гуманизм и милосердие!? Нет, конечно, каждый по-отдельности были нормальными адекватными парнями, а вот вместе такая стая отморозков и садистов получалась, что диву даешься. Тоже ведь любили поразвлечься. У красных поди не меньше половины пацанят, что старше десяти, наши хлопцы наделали. Женщины - трофеи победителей. Это одна из тех реалий войны, от которых никуда не деться. Извини, увлекся. - Платон зловеще улыбнулся и продолжил — К чему я клоню: дело не в цвете человека, политических взглядах или сексуальной ориентации. Суть в самом образе мышления. А уж в этом все одинаковы. Что коммунисты, что фашисты со своим четвертым рейхом, что Ганза, что этот драгоценный Полис. Все желают навязать остальным свои ценности. Ну разве что Полис делает это не так рьяно, как другие. И на том спасибо.  Все дело в человеческих мозгах. Нам обязательно надо кому-то навязывать свои правила. Каждый считает, что живет правильно, а остальные нет. Вот от этого и следует копать.

Платон наконец замолчал и с интересом наблюдал какой эффект на парня произвел рассказ. А вот Шрека больше беспокоило то, с каким зловещим вдохновением говорил напарник и странный огонек, загоравшийся в глазах. Совсем недавно он твердил о сохранившемся в коммунистах гуманизме, а теперь рассуждал о неистребимой тяге к насилию. Особенно поражало с какой легкостью, иронией и сарказмом рассказывал старик, словно это была история о межплеменных войнах отгремевших тысячи лет назад, еще на заре человеческой эры. Насколько еще крепок оставался разум старого ветерана? Пауза в беседе начала затягиваться. Надо было продолжать разговор, пока давящая тишина окончательно не лишила рассудка их обоих. Немного подумав, парень выложил  еще один аргумент :

- Нас хотели убить там в туннелях.
- И зачем?
- Ну как же : чтоб не могли помочь.
Кому помочь? Что мы могли изменить? Ну стало бы на три трупа больше. Охренеть, какая помощь.
- Не знаю. Факт остается фактом: сначала Сидоров из «утеса», потом ...
- Не смеши. - перебил Платон — Забыл, что ли, как Сидор в пулемет вцепился??? Даже перезарядить не пытался!!! Он же  умом двинулся со страху. Поди слышал, что в параллельном туннеле творится и все ждал когда на него попрут. Не мудрено свихнуться. Сам ведь знаешь, что порой в темноте мерещится. Думал поди как нас там пожирают и сколько тварей сейчас на него полезет. Тупо зажал гашетку и все, на большее его мозгов уже не хватило. А по поводу Лехи Гвоздя: ты сам-то веришь, что его подкупили красные дабы нас укокошить?

Шреку нечего было возразить. У Гвоздя, по личному указанию генсека Москвина, расстреляли отца и двух братьев. Оставалась последняя зацепка

- А как же огнемет? Кто сжег Капеллана? А церковь?
- Упертый какой... - лишь усмехнулся Платон — Ну где тогда твои любимые коммунисты? Почему мы свободно вошли на станцию? Почему, черт возьми, мы сидим в этом каменном мешке? Почему нас еще не поставили к стенке?
- Да хрен знает!!! - злобно рявкнул пулеметчик

Здоровяк насупился и обиженно уткнулся подбородком в лежащие на коленях руки. Наступившая тишина стала еще мрачнее, тяжелее и невыносимее чем раньше. Хотелось просто выбежать из комнаты на встречу когтям грифона или пулям солдат, неважно. Лишь бы все это закончилось. Чувствуя состояние напарника, Платон примирительным тоном произнес : «У огнемета баллоны шальной пулей зацепило вот и рвануло... Положило, поди, всех кто оставался... Хотя, может и нет... В туннелях, помнится, еще стреляли - значит отступили к Парку Культуры. Да, наверно, так все и было. Вспомни Алену. Когда мы пришили, обломки ведь только тлели. Мать поди ее в часовне спрятала, а уж потом взрывом и завалило.»

В очередной раз, старик нашел банальное объяснение всему случившемуся. Спорить с напарником не осталось ни сил, ни желания. И все же Шрек держался своего мнения: все случившееся было коварным планом генсека Москвина и в нем явно что-то пошло не так.
Настало время тоже задать сакраментальный вопрос:
- Тогда по твоему, что случилось?
- Нас атаковали мутанты. - тут же, кажется даже не задумываясь, ответил Платон

Пулеметчик вскочил, горя желанием придушить наглеца, несмотря на то, что тот много лет был его верным напарником и мудрым наставником. Однако, в глазах старика не было и намека на издевку. Совсем наоборот. Там мелькнуло столько безысходности и отчаяния, что парень замер как вкопанный, словно наткнулся на стену.
- Сядь! - глухо прозвучал старческий голос. Короткое слово отдалось в ушах каменной тяжестью. Почти потусторонняя сила во взгляде старого воина не только остановила разъяренного здоровяка, но и заставила сесть обратно на место, словно придавив к полу. Не отводя глаз, Платон продолжил:
- Да. Все до банальности просто. Я правда не думал, что это будет так.... ммм... внезапно. Мне казалось, нас постепенно будут вытеснять с одной станции на другую. В принципе, так и происходит последние лет десять.  Даже ты должен заметить. Мы вымирали как вид. Это становилось очевидно. Я все же надеялся побарахтаться еще немного, но видать у матушки природы другие планы. Когда то давно, кроманьонцы вытеснили неандертальцев. Затем, вид хомо сапиенс окончательно поднялся на вершину цепочки питания. Сейчас, пришла наша очередь попасть под жернова эволюции. Нас, точно так же, вытеснили более приспособленные виды. Забавно, не правда ли?
Губы старика расползлись в дьявольской улыбке, а глаза сверкнули безумным блеском. Шреку все больше становилось не по себе от поведения напарника и непонятных слов, больше похожих на магические заклинания. Выдержав театральную паузу, Платон продолжил:
-  Все к этому шло, с самого начала. Еще до того как упали боеголовки. Подумать только, я ведь наивно полагал, что время больших воин закончилось. Думал что массовые бойни остались в мрачном прошлом, а крупных конфликтов больше не будет.  Глупые и наивные мысли. Наверно, это была самая короткая война в истории цивилизации. Первые месяцы надеялись: придут, спасут. Хрен там! А потом полезла разномастная нечисть. Таких тварей раньше только в кино, да компьютерных игрушках можно было увидеть. А тут, бац, и вот они! Живые, голодные и очень реальные. Я ведь не поверил, даже когда своими глазами увидел. Думал глюки или крыша поехала... если бы... Каждый раз засыпая, я мечтал проснуться в палате укутанным в смирительную рубашку. Я молился, чтоб все это оказалось лишь плодом больного воображения. Знаешь, как здорово было бы узнать, что все в порядке. Жена с дочкой, друзья, родители -  все живы, а это всего-навсего твоя крыша поехала. К сожалению, ночные кошмары продолжались наяву.
Платон еще раз улыбнулся так, что у Шрека по спине побежали мурашки. Старик продолжил:
- Эти ублюдки обложили нас и снизу и сверху. В туннелях проще : поставил пулемет и отстреливай, все что ползет на встречу. Наверху другое дело: там не угадаешь с какого боку тебя кушать начнут. Кстати, знаешь почему я ушел из сталкеров? Нет, не от старости. Мне стало тошно возвращаться в эту выгребную яму. Поднимаешься в город, а там тебя ждет кое что по-страшнее мутантов, солнца и радиации. Воспоминания! Идешь по пустым улицам, заглядываешь в окна и вспоминаешь, вспоминаешь, вспоминаешь... А уже потом, когда спускаешься обратно в этот склеп, охота пулю в висок пустить. Ой как охота. Тебе этого не понять. С рождения, ты гниешь за живо в этой могиле. Для тебя все здесь нормально, привычно и естественно. Ты даже не можешь себе представить, что мы потеряли!!!

Впервые за весь свой монолог дозорный опустил внезапно потухший взгляд и сокрушенно покачал головой. На секунду, Шреку показалось, что сейчас напарник по-детски расплачется. Однако, спустя мгновение, тот вновь поднял голову. Лицо старика как будто состояло не из живой плоти, а  было высечено из камня. Шрек невольно поежился. Он уже видел такие лица выдолбленные в граните памятника, посвященного какой-то древней войне. Казалось, неведомый скульптор взял каменную глыбу и зубилом придал ей черты Платона.
- Ничего не вернуть. - произнес старик голосом, которой мог принадлежать тем гранитным истуканам, умей они говорить. Сглотнув слюну, он продолжил с прежним не здоровым энтузиазмом:
- Все это понимали... Все всё отлично понимали, но боялись признать. Мы продолжали цепляться за надежду, которой не было. Наверно, такое свойство у человеческой психики... Каждый знает, что рано или поздно сдохнет, но тем не менее упрямо держится за жизнь и верит в красивую сказку о посмертии. Держится и верит вопреки здравому смыслу. Даже если жизнь полна копания в дерьме, а бог, обещавший посмертие, также сдох вместе с миллионами своих последышей. Может даже именно он затеял атомную заварушку. Могу предположить, ему просто опротивело  человеческое лицемерие. Мы врали, завидовали, презирали, а про него вспоминали лишь когда становилось совсем хреново или смерть хватала за яйца. Ему надоели лень, жадность, тщеславие. А уж поди как достали наши мелочные просьбы!!! Ведь на самом деле, у нас имелось все необходимое и даже более. Не требовалось бороться за выживание или добывать пищу. Можешь себе это представить? Можно было не спать с автоматом, а консервы считались едой бедняков! Мы  являлись хозяевами того верхнего мира. Единственной настоящей проблемой стала скука, помноженная на лень и жадность. Комфорт! Излишества! Развлечения! Три кита на которых базировалось наше мировоззрение и мы жаждали еще больше! Больше комфорта, больше излишеств, больше развлечений. Вся жизнь превратилась в нескончаемую погоню за удовольствием. Самое омерзительное: мы не переставали ныть о том, как все хреново, что мир не справедлив, а вокруг одни уроды. Мы ныли и ныли, ныли и ныли. Но при этом продолжали бухать, трахаться и жрать так, что жопа на сортире не помещалась!!! Лишь на смертном одре, каждый стремился стать праведником. Наверно, наш всемогущий решил устроить массовое покаяние. … Тоже мне, любящий и всепрощающий... Кстати, весьма забавно: за всю историю, во имя бога добра и милосердия люди пролили столько крови, что хватило бы утопить приверженцев всех остальных религий.

Платон расхохотался. Жуткий, поистине демонический хохот отправился гулять под низкими сводами станции и расползаться по туннелям. Эхо не замедлило откликнуться, исказив и размножив этот дьявольский смех. Казалось, там в темноте, целый сонм бесов безудержно гогочет в такт старику. Шрек вновь поежился и посмотрел сначала на напарника, а потом на девушку. Анна сидела с тем же безучастным видом, уставившись в голую стену. На секунду, парень даже позавидовал дочке коменданта: в ее мире сейчас наверно было гораздо спокойнее. Сколько еще придется провести времени наедине с двумя невменяемыми? Парень мало что понимал в полубезумных речах напарника. В добавок, интонация и обилие странных слов  вообще отбивали всякое желание слушать. Однако, пулеметчик не торопился прерывать словесный поток.  Пропитанный нездоровым энтузиазмом монолог, был гораздо лучше гнетущей тишины, которая могла свести с ума гораздо быстрее чем бред старика.

Тем временем, Платон продолжил свои размышления:
- Надо признать, неистребимая тяга к насилию здорово помогла человечеству. Особенно на заре, когда мы  еще были дичью для хищников. Каменных топоров и копий явно не хватало для противостояния клыкам и когтям. Злоба и ненависть - вот что по-настоящему помогало бороться и выживать. Без них мы бы все еще жили в пещерах и боялись выйти за порог, ведь там поджидали хищники... хммм...
Старик на секунду задумался, окинул взглядом тесную комнату, посмотрел на оставшийся в полу след от исполинского клюва, и лишь после этого продолжил:
- Тебе не кажется: мы уже сейчас, в каком-то смысле, вернулись к истокам? Колесо истории завершило свой оборот... А ведь именно жажда убивать двигала технический прогресс. Почти все блага цивилизации, в той или иной мере вытекали из военного ремесла. Любое открытие и изобретение в первую очередь рассматривалось с точки зрения военной пользы. Открытие все более эффективных и изощренных способов убийства усердно толкало вперед наш любимый технический прогресс. Вот к чему это привело, а вопросы кто виноват и что делать, больше не актуальны.
- А по моему, - перебил Шрек — что делать, очень даже актуальный вопрос.
- Ты разве еще не понял? Все кончено. Человечество уничтожено. Я, ты и она — последние представители вида. Все!!! Наше место теперь занято.
- Ой, да ладно тебе, - парень пренебрежительно отмахнулся — до войны кто мог поверить, что можно жить в метро не просто пару месяцев, а два десятка лет? Сам же говорил : люди живучи не хуже тараканов.
- Да. Я не отказываюсь от своих слов, но ты все равно не понял : мы трое в прямом смысле последние люди. - веско возразил Платон, - или станем ими в ближайшие пару часов, когда твари также сожрут оставшиеся станции.
- Не сожрут. Силенок не хватит.
- Так уверен? На Добрынинскую хватило, на нас хватило, и на Парк Культуры еще осталось. И это только в нашу сторону!!! А если они к нам через половину Кольцевой добирались? Что если Ганзы уже не существует? Как долго остальные продержаться? Полис может недельку побарахтается им Орден подсобит, а других просто сметут. Если уже не смели. Все. Гейм овер. Даже если мы трое выживем — ничего не изменится. Пацан с девкой и старый дед при всем желании не спасут человечество!
- Так это... нас же двое... ну в смысле я мужчина, а она женщина...  - Шрек выразительно посмотрел на Аню, давая понять, что очень даже не против спасти человеческий род.
- Нет. - Платон сокрушенно помотал головой — Не получится. Сколько бы праведники не твердили про Адама и Еву, но генетику не обманешь. Вашим дочерям придется рожать от своих же братьев, а это знаешь ли чревато. Недаром когда-то за кровосмешение на костре сжигали. Уродства, болезни, генетические мутации и прочие прелести. Через три-четыре поколения ваши потомки либо вымрут, либо деградируют до животного состояния. Хотя... - старик на секунду задумался, затем загадочно улыбнулся пришедшей на ум мысли и добавил, - В библейской сказке возможно прячется зерно истины. Если байка про первого мужика и его бабу правдива, то становится куда проще смотреть на историю. Мы же далекие правнуки выродков! Потомки ублюдков! Изначально убогие  и не полноценные! Итог закономерен: нас вытеснили более совершенные продукты эволюции.

Платон замолк и молчал довольно долго. Во взгляде и позе что-то неуловимо изменилось. В нем словно шла внутренняя борьба. Окаменевшее лицо скрывало малейшие эмоции. Но, тем не менее, от старика исходила эманация чудовищного нервного напряжения. Почти физически ощущалось, как под каменной маской лица идет ожесточенная схватка между разумом и безумием. Шрек внимательно наблюдал за напарником, пытаясь догадаться что сейчас происходит в душе старого воина. Здоровяк искренне желал понять и хоть чем-то помочь. Через какое-то время Платон перевел глаза на парня. Во взгляде больше не было того нездорового блеска. Совсем наоборот: осознание, понимание и сосредоточенность. А еще, на самом дне холодных глаз, проглядывалось отчаяние, пополам с безнадежностью. Этот стальной взгляд проткнул насквозь и пригвоздил к стене.  Тяжелый, пристальный, немигающий. Старик словно бы силой мысли хотел передать парню какое-то принятое решение. Решение, которое далось очень не легко.

Потом он заговорил. Голос звучал  аккуратно и размеренно. Каждое слово как звено в цепи четко ложилось в ровный ряд своих собратьев. Поразительный контраст с предыдущим монологами говорил о том, что  дозорный вернул рассудок:
- Любопытные мысли посещают голову, когда приходит время умирать... Смерть... Такое короткое слово, а столько всего в нем скрыто! Сколько ассоциаций и смысла может уместиться в несколько букв! Если подумать, смерть — это единственное божество... и по-настоящему реальное и всемогущее... Оно не требует поклонения или веры. Действительно, зачем если и так все сущее в твоей власти, а факт существования не нуждается в доказательстве... Знаешь, почему я так рвался в дозоры и патрули? Я не хотел умирать на станции. Я чертовски не хотел, чтоб мой труп скормили свиньям. Понятно конечно: мое тело, даже мертвое, это десятки килограммов легкоусвояемой биомассы. В наше время непозволительная роскошь изымать из оборота такой ресурс. Это даже напоминает какую-то изощренную издевку: мы питаемся свиньями, а когда умираем — они едят нас. Такой вот круговорот. Скажи, жуя кусок шашлыка из свинины, ты когда-нибудь задумывался над тем, что  поглощаешь какую-то часть своих погибших друзей?

Шрек растерянно помотал головой, застигнутый врасплох таким странным вопросом.  Сомнения на счет адекватности напарника, не замедлили появиться. Однако, взгляд Платона  по-прежнему оставался ясным и проницательным. Он явно отлично осознавал свои слова и действия. Казалось, дозорный просто пытается разговорами оттянуть время. Здоровяк поразился этой мысли. Времени у них было предостаточно, и все же напарник будто пытался отсрочить что-то неприятное. Только по этому он и затягивал разговор. Старик должен понимать насколько бессмысленно отсиживаться в этой тесной комнатушке. Очень скоро придется выйти на станцию. Похоже именно этот момент он и оттягивал. Другого объяснения у Шрека не находилось.

- Даже уже не помню сколько лет мы скидывали покойников в загон к свиньям. Все смирились с такой участью, а я посмел испытывать эгоистичное не желание идти на корм нашим хрюшкам... Не слишком достойное погребение для воина. Хотелось покинуть этот хреновый мир как в старые добрые времена: на погребальном костре, а пепел чтоб потом развеяли... Увы, я не настолько ценен, чтобы тратить древесину на уничтожение моей бренной оболочки. Вот и пришлось искать смерть в объятьях мутанта. Это малость благороднее. Кстати, предвидя твой вопрос отвечу: да, конечно, можно было особо не заморачиваться и тупо пустить пулю в лоб. Однако, это слишком малодушно. Наверно странно, но даже такой эгоист и единоличник как я, хочет сдохнуть с пользой. Так бы глядишь утащил на тот свет пару зверюшек, за компанию. Может даже заткнул собой пасть какому-нибудь отродью и тем спасти пару жизней... Да, именно вот так: благородно и пафосно.  Правда каждый раз передергивало от омерзения, при мысли как некий ублюдок будет с  аппетитом чавкать моими потрохами. - Платон мрачно ухмыльнулся.
От взгляда на эту ухмылку, у Шрека невольно возникли ассоциации со скалящимся черепом. В этот момент  здоровяка пронзила внезапная догадка. Неожиданно он понял, какое решение принял напарник и почему так тянет время. Старик решил пожертвовать собой и отвлечь «грифона». Пока чудовище будет занято, парень с девушкой смогут покинуть станцию. Порыв благородный, но бессмысленный. «Грифон» уже долго не давал о себе знать. Из-за покореженной двери не доносилось ни звука. Монстр либо умер от ранения, либо убрался восвояси. Почему-то Платон уверен в обратно и, со свойственным ему рационализмом, готов принести себя в жертву. Жизни двух молодых людей гораздо весомее, чем смерть одного старика. Вполне возможно, что старый сталкер еще испытывал угрызения совести за смерть отца Шрека. В таком случае, самопожертвованием он пытался искупить вину перед погибшим другом и его сыном. Впрочем, судя по всему рассказанному ранее, седой воин мог желать загладить прошлые грехи. У старого солдата явно было достаточно скелетов в шкафу, для того чтобы в конце жизни каяться перед богом в которого не верил.

Сложно судить, какая из этих причин была весомее. Только сам Платон мог дать ответ. Шрек хотел прекратить терзания напарника, но вдруг понял, что не знает с чего начать. Все нужные слова мигом испарились из головы. Пока здоровяк проклинал свое косноязычие, старик продолжал предаваться философским рассуждениям:
- Один умный человек как-то написал: нет богов кроме смерти, которая ожидает всех нас. Я с ним согласен. Однако, люди постоянно выдумывали новых идолов. По сути, единственное предназначение этих разномастных божков заключалось в том, чтобы объяснить появление человечества. Божественный замысел... Провидение... Какого только бреда не напридумывали! Такие фантазии были необходимы для поднятия чувства собственной значимости. Конечно, приятно осознавать принадлежности к чему-то грандиозному. Ничтожество всегда рьяно отстаивает свое величие. Иначе ведь, придется признать собственную убогость. По этому люди яростно отвергали банальную мысль: человечество всего лишь продукт цепочки случайных ошибок в генах. Мы просто-напросто следствие ряда удачных мутаций. Несколько неправильных делений клетки и готово то, что потом возомнит себя венцом природы. Например: у одной обезьяны рождается детеныш с отдельно стоящим большим пальцем. Виновата ничтожная ошибка при копировании родительских генов. Благодаря такой особенности, этот индивидуум лучше прыгает по деревьям, крепче цепляется за ветки и может делать пальцами то, что не доступно его родственникам. Этот детеныш вырастает и передает ошибку в ДНК своим потомкам, которые, в свою очередь, тоже начинают превосходить соплеменников. Возникает конкуренция! Особи с этой удачной мутацией плодятся и размножаются. Со временем, их становится все больше и больше. Остальные уже не могут соперничать и оставлять потомство. Все. - Платон выразительно развел руками — Данный вид перешел на новую ступень развития. Потом, у одного из потомков нашего мутанта , в гены закрадывается еще одна ошибка: зрачок глазного яблока уменьшается в размерах. Сам глаз остается прежним, но в нем разделяется радужная оболочка и белок. Как у нас с тобой. Казалось бы мелочь, но так можно определять направление взгляда, выражать определенные эмоции. Для наших недоразвитых предков это был мощнейший инструмент коммуникации. Экземпляры с таким типом глаза быстрее находят общий язык и лучше понимают друг друга. Как следствие: усложнение поведения, которое тянет за собой развитие нервной системы и, самое главное, мозга. Шансы выжить, оставить потомство и передать эту мутацию по-наследству становятся все выше и выше. С каждым поколением интеллектуальные способности растут как на дрожжах. Таким образом, еще один виток эволюции остался позади. Дальше — больше. Человеческое развитие нарастает по экспоненте! Каждый следующий виток намного масштабнее предыдущего. Тем временем, мутации все продолжаются! Например, помнишь картинку из старого учебника? Там древние люди сплошь волосатые. А мы ведь нет! А вдруг та самая мутация из-за которой мы лишились волос, стала заветным пропуском на вершину эволюции? Не верно дублировавшаяся хромосома и обрекла родившееся существо на смерть от холода. Для выживания, тому голому предку пришлось мастерить себе одежду из звериных шкур. А ведь для их скудных мозгов даже такой  нехитрое дело как шитье, было покруче  нанотехнологий. Приходилось шевелить мозгами! Поначалу, конечно, было не легко, а потом привыкли. Люди ко всему привыкают. Даже думать. Собственно, отсюда уже не далеко до первых городов, потом государств, а затем уже и атомной бомбы.
Таких примеров удачных генетических ошибок гораздо больше, чем может осознать наш скудный разум!!! Человечество отнюдь не появилось внезапно из ниоткуда. Ступенька за ступенькой мы шагали по лестнице эволюции. Не нужно ни божественного замысла, ни инопланетного вмешательства, только пара миллионов лет и несколько сотен тысяч поколений.

Платон наконец выдохся и замолчал. На сей раз он превзошел сам себя. Поначалу, Шрек слушал с открытым ртом, но потом запутался в непонятных словах и начал откровенно скучать. Старик говорил о вещах настолько загадочных и странных, что они не откладывались в голове. Под час казалось, будто он говорит на каком-то древнем вымершем языке, в котором лишь изредка встречались современные словосочетания.  Парень потерял нить старческих рассуждений уже после первых предложений. Все остальное время он лишь ждал паузы и возможности вставить слово. Попутно, здоровяк ломал голову над тем, зачем же напарник так упорно тянет время. Конечно, если считаешь, что за дверью тебя ждет смерть, то не станешь торопится пересекать порог. Вот только старик принадлежал к той породе людей, которые могут наступить на горло своим эмоциям и твердо следовать принятому решению, каким бы тяжелым оно не было. Годы проведенные рядом с напарником убеждали в том, что тот должен был выйти на встречу «грифону» сразу же как только убедил себя в неотвратимости этого действия. Однако, седой воин медлил и оттягивал. Именно это и не давало Шреку покоя. Неужели Платон боялся? Подобная мысль казалась едва ли не богохульством. Как может бывший сталкер, посвятивший половину своей жизни отстрелу разномастной нечисти, бояться какого-то мутанта, пусть даже очень большого? Это не укладывалось в понимании. С другой стороны, в бою на страх не остается времени и все мысли сосредоточены на прицеле автомата, а вот шагнуть на встречу смерти с полным осознанием и пониманием, совсем другое дело. Но почему тогда ветеран не может преодолеть свой страх так же, как делал это каждый день на протяжении двадцати лет отправляясь в туннели или на поверхность? Этот вопрос оказался выше понимания пулеметчика. Невольно, он вспомнил свой собственный ужас, который так и не удалось побороть. Это должен был быть самый значимый день в его жизни, который в итоге стал самым большим провалом. Сталкеры наконец заметили перспективного юношу и взяли с собой на верх. В Город. У него появился шанс стать героем. Попасть в мечты каждой девушки на любой станции. Увидеть зависть в глазах сверстников. Надежды рассыпались в прах, когда сталкеры приволокли его обратно в метро. Скрюченного и обмочившегося от страха. В памяти о поверхности осталось лишь мерцающая арка выхода и всепоглощающий ужас того, что тело, разум и даже душа, сейчас растворятся в этой великой Пустоте, которая окружала со всех сторон. Придя в себя, Шрек не знал как дальше жить дальше. Момент к которому готовился всю сознательную жизнь обратился грандиозным провалом. Мечты рухнули в одно мгновение, как карточный домик. Крах детских надежд и позор, клеймо которого придется носить до конца дней, поставили на грань. Платон пытался успокоить юношу поясняя, что лишь единицы из выросших в подземелье метро, способны находится на поверхности. Он называл это боязнью открытого пространства. Однако, даже самые теплые и искренние слова оказались не способны заглушить душевные терзания. С подростковым упорством, Шрек хотел искупить свой провал. Он украл комбинезон и самостоятельно поднялся в Город, намереваясь побороть страх или остаться там на всегда. Все повторилось вновь: беспомощность, безумие и животный ужас, растворяющий «Я» в бескрайнем океане Ничто.

Его спас дядя, вовремя спохватившийся племянника, и Платон, выбежавший в одном респираторе. Сначала все считали, что парень полностью лишился рассудка. Со временем, пулеметчик пришел в себя, но на всегда превратился из компанейского рубахи-парня в угрюмого молчуна. Даже теперь, одно лишь воспоминание о пережитом ужасе заставило горло пересохнуть, а пальцы дрожать. Платон называл это фобией. Странное слово.  Тут Шрека пронзила догадка: что если старик сейчас пытается побороть такой же ужас? Вдруг, он боится «грифона» так же, как здоровяк города на верху? Увиденная во всех подробностях смерть друга врезалась в память и вот теперь необходимо погибнуть также. Неужели именно в этом заключалась причина странного поведения старика? Парень с облегчением вздохнул. Загадка разгадана. Он даже едва на рассмеялся, но вовремя смог сдержаться. Захотелось пинком распахнуть дверь и выбежать на перрон, доказывая Платону, что никакого монстра там нет. Наверно, это будет самое верное решение. Гораздо быстрее и эффективнее разговоров. Пулеметчик поднялся, подошел к двери и выглянул на станцию. На ней царила та же тишина, что и последние час или два. Сложно представить, как громадное чудовище, весом больше тонны, да к тому же раненое в глаз, беззвучно затаилось в ожидании когда добыча выберется из своего убежища. 

- Думаю, нет смысла здесь торчать. Наша пташка свалила, да и нам пора.
- Да, пора... - обреченно согласился старик.
- Сколько, осталось? - спросил парень, кивнув на пистолет в руках напарника.

Платон с щелчком отстегнул магазин. Тускло блеснул единственный латунный цилиндр.  Еще один, последний, оставался в патроннике. Старик оттянул у пистолета затворную раму и поймал выпавший патрон.

- Два... - сухо произнес ветеран
- Мда, маловато. - задумчиво произнес Шрек и развернулся обратно к двери, чтоб отодвинуть сейф
- Вполне хватит... - донеслось за спиной.

Звонкий щелчок вставленного магазина перешел в хищный лязг вернувшегося на место затвора. Пытаясь отодвинуть тяжелый сейф, здоровяк уже не увидел пистолетного дула, направленного ему в голову. Выстрел. Шрек обмяк и сполз вниз. На покореженном металле двери осталось красное пятно. Громкий звук вывел из ступора застывшую девушку. Все это время она сидела неподвижно, больше напоминая манекен нежели живого человека. Сходство было во всем: застывшая поза, кукольное лицо, стеклянный взгляд. От звука выстрела, Анна дернулась и ожила. Лицо приобрело осмысленное выражение, а глаза забегали по сторонам, как у человека внезапно очнувшегося от глубокого сна. Как и Шрек, девушка не увидела направленного на нее пистолета. Грянул второй выстрел. Анна плавно завалилась на бок и уткнулась лицом в растекающуюся лужу крови. Оба выстрела прозвучали с промежутком меньше секунды. Старому солдату не  требовалось много времени, что бы перевести ствол с одной цели на другую. Платон окинул быстрым взглядом безжизненные тела. Все прошло как нельзя лучше. Оба умерли быстро, даже не успев это осознать. За время своего существования в этом подземном склепе, парень с девушкой достаточно натерпелись. Зачем продлевать мучения, когда больше нет смысла оттягивать неизбежное. Осталось лишь довершить начатое. Старик бросил бесполезный пистолет и принялся расстегивать ремень на штанах. Черная кожаная лента исправно служила  долгие годы подземной жизни. Настал час эту жизнь закончить. Платон встал на единственный в комнате стул, снял лампочку с вбитого в потолок крюка и перекинул через него ремень. Осталось только покрепче завязать узел и сделать петлю на втором конце.

Странно было ощущать себя последним человеком на планете. Последним из всего человеческого рода. Последним в длинном ряду своих предков. Пришло время поставить точку в летописи цивилизации. Пусть это будет его плевок в вечность. Старик криво ухмыльнулся и тут же скривился от боли в обожженном лице. Ожоги оставшиеся от костра там в туннеле, давали о себе знать. Дозорный решительно накинул петлю на шею и оттолкнул стул. Резкий рывок отозвался вдоль шее чудовищной болью.  В глазах потемнело. Через мгновение раздался громкий треск и по голове ударило нечто тяжелое. Спустя секунду, самоубийца с удивлением обнаружил себя сидящим на полу. С потолка падали отвалившиеся куски штукатурки.  На другом конце ремня болтался вырванный крюк. Вполне возможно, этот кусок железа вмуровывали именно с таким расчетом, чтоб пленник не смог так просто покинуть подземный мир, а лишь позабавил тюремщиков неудавшимся суицидом. В бессильной злобе Платон яростно ударил кулаками по полу. Метро словно издевалось на ним. Сначала оно уничтожило все ради чего стоило жить, потом заставило убить друга и ни в чем  не повинную девушку, а теперь отказывало в такой мелочи как смерть. Со звериным рычанием старик кинулся к двери и вцепился в сейф. В высушенном возрастом и радиацией теле осталось не так много сил. Их едва хватило сдвинуть тяжелую баррикаду. Впрочем, образовавшейся щели оказалось достаточно, чтобы протиснуться на перрон.
Тусклое освещение еще работало. Генераторы продолжали давать электричество. Машины пережили своих хозяев. Сплошной ковер из изуродованный трупов на полу живо напомнил о разыгравшейся здесь трагедии. Люди и монстры навсегда застыли в тесных объятьях друг друга. Платон шел среди покойников стараясь не смотреть на лица друзей и соратников. Мертвецы с немым укором взирали остекленевшими глазами на живого, посмевшего потревожить их покой. Выйдя на середину станции, старик поднял первый попавшийся под руку автомат и закричал изо всех сил:
- На, сука!!! Жри!!! Давай!!! Вот я!!! Подавись, урод!!!
Громкое эхо подхватило крики, запрыгало под низким сводом и отправилось гулять в по перегонам, жутко коверкая слова. Под аркой ближайшего туннеля, в темноте, зародилось смутное движение. На первый взгляд, ничего не изменилось, но опытный глаз сумел уловить шевеление во мраке. Платон вскинул автомат. Это было скорее ритуальное действие. Просто потому, что солдату положено умирать с оружием в руках. Даже выпущенная в упор очередь, вряд ли остановит огромное чудовище. «Не стреляй!» - вдруг вылетело из темноты. Старик не поверил своим ушам. Человеческий голос! Искаженный, хриплый, глухой , но явно принадлежавший человеку. Откуда он мог взяться на превратившейся в кладбище станции? Послышалось? Спустя секунду из мрака туннеля на свет вышел человек в массивном шлеме и бронежилете. Неведомый солдат упустил вниз ствол автомата и махнул рукой. Один за другим из перегона начали выбегать солдаты  в таких же больших титановых шлемах. Их было больше десятка и из темноты продолжали выходить все новые фигуры. Платон ошеломленно наблюдал как они рассредотачиваются по перрону и прочесывают станцию. Разум отказывался верить глазам. Происходящее слишком сильно походило кошмарную галлюцинацию. Люди выходили из черного жерла, которое пару часов назад исторгло на станцию полчище кровожадных отродий. Чем еще это могло быть, кроме как бредом воспаленного мозга?
Когда поток солдат иссяк, из туннеля вышли два последних человека. Как и все предыдущие, в бронежилетах и с автоматами, но без тяжелых шлемов. Один был низкий и коренастый, другой высокий и худой, словно в противовес. Странная пара остановилась, разглядывая  станцию и ее мертвых обитателей. Они походили на двух генералов, пришедших осмотреть поле битвы. Коренасты мрачно сплюнул под ноги, а худой торопливо перекрестился. Заметив стоявшего Платона, мужчины направились к нему. Не доходя нескольких метров они замерли. Даже приблизившись, пришельцы не проронили ни слова. Лишь в упор смотрели на дозорного будто ожидая, что он начнет первым. Тяжелое молчание висело в воздухе. Ни одна из сторон не торопилась его нарушать. Только было худой мужчина открыл рот, чтобы что-то сказать, как Платон начал тихо смеяться. Поначалу это был просто легкий смешок. За ним последовал еще один. Потом еще и еще. Через минуту старик уже смеялся чистым звонким смехом. Стоя на  полу, залитом кровью и заваленным  десятками разорванных на куски мертвецов, он смеялся так задорно и весело, что волосы вставали дыбом у всех свидетелей этой жуткой картины. Мужчины с недоумением наблюдали за странным зрелищем. Солдаты в разных углах платформы тоже замерли и с удивлением уставились на смеющегося дозорного. Казалось, даже сама станция  застыла от удивления. Под ее сводами уже много лет не звучал такой искренний и заразительный смех. Вероятно, этот звук последний раз раздавался здесь еще до того как упали первые боеголовки. Тем временем, Платон уже хохотал в полный голос. Подхваченные гулким эхом, раскаты этого хохота гуляли под низким потолком и уносились в туннели. Сложно было поверить, что это смеется всего лишь один человек. Не переставая безудержно хохотать, старик резким движением приставил автомат к подбородку и нажал на курок. Грянувший выстрел оборвал смех. Несколько секунд эхо продолжало носиться под каменными сводами, создавая впечатление, что самоубийца все еще хохочет жутким квакающим голосом.

Двое мужчин с еще большим удивлением уставились на рухнувшего дозорного. Поразительно, но он не умер. В том месте, где пуля вышла из черепа, виднелось отвратительное красно-серое месиво. Однако, ноги конвульсивно дергались, а изуродованный рот булькал кровью. Жизнь не спешила покидать искалеченное тело. Мужчины ошарашенно наблюдали за страшной агонией безумца. Судорожно дергающийся старик походил на ожившего мертвеца. Дыра в голове усиливала зловещее сходство.  Он еще пытался смеяться, но прострелянное горло захлебывалось кровью. Вместо безумного хохота получался булькающий хрип. Наконец, коренастый спохватился и приставил ствол своего автоматам к груди неудавшегося самоубийцы. Дуло уперлось точно в то место, где располагалось еще бьющееся сердце. Выстрел. Эхо покорно подхватило и размножило грохот, превратив его в похоронный набат. Сумасшедший старик обмяк и затих.

- Пленник что-ли... - то ли спросил, то ли  пояснил коренастый, подцепив стволом автомата кожаную петлю с крюком, на шее покойника
- Видать да... может потому и уцелел... а умом все равно тронулся -  ответил его худой товарищ
- Меня это как-то не удивляет. - добавил коренастый, окинув взглядом заваленную трупами станцию, - Мда... Ганза нам спасибо явно не скажет. Что магистры решили?
- Пока думают. У них ведь теперь одна головная боль : что станут говорить об Ордене... Репутация и все такое... а сколько народу полегло, всем наплевать.
- Одна смерть трагедия, а десять уже статистика. Так кажется?  Как там на Добрынинской?
- Тихо. Подстрелили пару уродцев, а в остальном спокойно. Основной поток сюда ломанулся.
- Парк Культуры?
В порядке. Удержали. Слава богу, команда Семенова подоспела вовремя. Правда, один туннель пришлось подорвать. Сейчас ребята перегон чистят и к нам двигаются.
- Из этих, — коренастый кивнул в сторону лежащих на полу покойников — До Парка добрался кто-нибудь?
- Нет.
- Получается, все здесь остались....Господи... - мужчина сокрушенно покачал головой, - Сколько сгинуло... пацаны, старики,бабы с детишками... Неужели не предупредили?
- Ты чего? Конечно предупредили. На всякий случай даже сталкеров прислали и ящик патронов в придачу.
- Почему тогда все так вышло? Какого хрена здесь столько трупов? Яйцеголовые мощность излучателя не рассчитали?
- Нормально рассчитали! Кто ж знал, что этих ублюдков столько соберется? Там же пипец какая орава ломанулась. Сначала по двое-трое выходили, а потом вдруг из всех щелей как тараканы полезли. Думал хана, сожрут и не заметят. Хорошо на сваи забрались вовремя. Вся толпа внизу пронеслась. Отстреливали как в тире. Ребята весь боекомплект высадили, а их даже меньше не стало. Под конец ножами резать пришлось, благо эти уроды ломились мимо как полоумные. Нам то еще повезло, а вот в перегоне пи***ц что творилось. Первый кордон просто смели...
- Так уж и смели? - недоверчиво перебил коренастый, своего худого товарища. - С огнеметом и тремя «печенегами»?
- Не спрашивай. Не знаю. Если б был там, то с тобой уже не разговаривал. Факт остается фактом: первый кордон полег весь. Из второго уцелел только Женька Кирпич, и то чудом. Потом наши зверюшки добрались сюда. Хорошо хлопцы Семенова к Парку успели, а то бы Ганза еще одной станции недосчиталась.
- Сколько Семенов потерял?
- Четверых.
- Итого двадцать три.... Господи... два десятка братьев и больше сотни гражданских!!!Кто виноват? Мы, раз позволили прорваться? А может  разведка, которая считать не умеет?
- Зря на Палыча наезжаешь. Бойцы у него в норме. Этих тварей разве пересчитаешь?! Еще скажи радиомаячок каждой прицепить...
- Тогда объясни: как они про***ли  такую ораву? Ладно мелюзгу разную, так ведь там даже «грифон» был. У меня просто в голове не укладывается...
- Ну я тебе чего, энциклопедия, что ли? Иди к Палычу и поинтересуйся. Лично я уверен, что это не его косяк, - раздраженно огрызнулся худой.
- Ладно, не кипятись, - примирительно ответил коренастый. - Сам понимаешь, большому начальству крайние сейчас ох как нужны будут. Я и твой любимый Палыч — самые подходящие кандидаты.
- Зря паникуешь. Вы оба слишком ценные кадры, чтоб так просто к стенке ставить. Я думаю, Мельник найдет чьи головы Ганзе выдать. А для вас ограничится задушевной беседой о том, как за ошибки военных расплачиваются гражданские.
- О да, душеспасительной проповеди мне как раз не хватало.
- В чем-то он прав. Мы солдаты. Вот враг, - худой пнул тело ближайшего мутанта. -  Война продолжается.
- Война.... - повторил коренастый шевеля губами так, будто пробовал это слово на вкус.


http://www.metro2033.ru/creative/texts/510877/