Мой женский взгляд в данном случае — материнский. Поэтому те, кто ждет увидеть здесь эротические воспоминания длинноногой блондинки, у которой хватило безумства одной гулять по турецким улочкам, вам не сюда. Да и эта гипотетическая блондинка, вероятно, не была бы сейчас в состоянии писать о чем бы то ни было.
Последний раз я была в Турции с шестнадцатилетней дочерью. Вообще обычно я радуюсь тому, что моя дочь — красавица с мягким обаянием, длинными волосами и длиннющими ногами. Вы ждете, что сейчас я начну рассказывать, как это обстоятельство притягивало в Турции всевозможные грязные домогательства и оскорбления взглядом и действием. А вот и нет. В тот раз в Турции я поняла, что такое восточная культура, вернее, маленькая ее часть.
Приехав в отель, мы были огорошены тем, что в отеле мест на ближайшую ночь нет. И это после того, как после того, как мы расслабились в мягких креслах и заполнили документы. Вообще я очень не рекомендую отель Stone House — хамоватый персонал, периодически вырубающиеся кондиционеры, протекающие краны. Кроме того, я помню, как интеллигентный петербуржец, жуя жареное мясо, заметил с непетербуржской жесткостью, что повара следовало бы повесить на рее. Слишком много повестей о пиратах читают некоторые жители Петербурга.
Но я отвлеклась. Так вот, поскольку до этого отеля мы добрались примерно в час ночи, нас эта новость сильно опечалила. Нам, правда, предложили другой отель, Infinity, но перспектива забраться в постель откладывалась, и нужно было опять браться за чемоданы. Моя сонная дочь печально склонила голову мне на плечо, но долго печалиться ей не дал хозяин отеля. Он бодро подхватил чемоданы, сообщил мне, что у меня расчудесная дочь, и он лично готов нести возле нее тяжкую вахту и ежедневно провожать ее на море. А также предоставить нам с ней свою личную яхту для морских прогулок. Причем говорил он все это, обращаясь исключительно ко мне. Я сердито нахмурила брови, но он уже исчез с нашими чемоданами в недрах автобуса.
На следующий день на пляже ко мне приблизился молодой «пляжный мальчик», распоряжающийся шезлонгами и разносящий напитки.
—Здравствуйте, хеллоу! — ослепил он меня белозубой улыбкой. — Как дела?
Я подтянула живот и подумала, что я еще, оказывается, очень даже ничего.
— Можно мне познакомиться с вашей дочерью? — продолжал он.
И только после того, как я благосклонно кивнула, продолжал разговор уже с ней, иногда вовлекая в беседу и меня. Я зорко бдила, готовая пресечь любые попытки отвести мою дочуру в сторону, но таковых не последовало. Зато последовало приглашение на дискотеку. — Куда это вы хотите на дискотеку? — подозрительно спросила я.
— И вы тоже, — объяснил Джонни. — Потому что вы пойдете со своей дочерью.
Дискотека мне понравилась. На галерее за столиками чинно тянули коктейли, внизу на танцполе скакала веселая толпа. В два часа ночи пошла пена. Но еще до этого турецкие парни с серьезными лицами расправили турецкие флаги и гордо размахивали ими на галерее. Поэтому под поток пены все ринулись, проникшись сознанием того, что Турция — великая страна.
Джонни мою дочь все-таки увел. Правда, недалеко, вниз, танцевать. Я тут же потеряла их из виду и ужаснулась. Похитили, увезли!! Я завертела головой во все стороны, и не сразу обратила внимание на крики: «Мама, мама!» Кричали мужские голоса. Вскоре разрозненные крики превратились в скандирование. Кричали мне. Я внимательно посмотрела на кричавших — они все, как один, показывали пальцем куда-то мне за спину. Я обернулась и увидела свою дочь, которая сидела в наушниках за столиком диджея и радостно махала мне рукой. Рядом стояли довольный Джонни и сам диджей.
Когда они танцевали внизу, скакавший, как обезьяна, Джонни, периодически выныривал из-за спин танцующих и показывал мне пальцем на мою дочь, чему я была очень рада, потому что периодически теряла ее.
На третий день пребывания в Турции моя дочь пожаловалась, что ее женское тщеславие уже удовлетворено, и что ей бы хотелось, чтобы турецкие мужчины при всей своей вежливости, не обращали на нее внимания. И вообще, паранджа — это очень полезное изобретение Востока.
Действительно, на улице каждые десять метров нас останавливали торговцы, прохожие, водители машин, и вежливо интересовались у меня, могут ли они познакомиться с моей дочерью. Сначала мы терпеливо и вежливо выслушивали комплименты и отклоняли приглашения на дискотеку, но на третий день я стала решительно рявкать: «Нельзя!»
Должна признаться, что мне и нашим соседкам по столику перепало много восточных сладостей и турецкого чаю, потому что, когда мы гуляли по торговым улицам, продавцы выскакивали навстречу и настойчиво предлагали нам угоститься. Может, в душе они и роптали, когда в заднюю комнатку магазина за моей дочерью втягивались еще три тетки, но мужественно сохраняли приветливый вид. Иногда мы просиживали там по часу, по душам беседуя с симпатичным пареньком-продавцом, его отцом, его дядей, его братом, его другом. Ни одной турецкой женщины на этих посиделках замечено не было.
Так что в душе у меня остался благодарный след — при всей назойливости, никаких пошлостей, наглых приставаний, попыток соблазнить или уединиться. Однако при всем том я убеждена, что так благостно все было потому, дочь была со мной. Мой церберский вид давал понять, что эта девушка — под надзором.
Я убеждена, что в одиночку по восточным улицам лучше не ходить. Так что не советую, прочитав мою статью, расслабляться. И все же, и все же… Это подчеркнутое стремление знакомиться с девушкой на глазах у старших вряд ли свойственно нашей культуре. Это чисто восточное проявление, и оно мне нравится!