Простой обычный парень города "Пусто", я
не верю во все это, как и в эту жизнь... Просто
успокаиваю себя тем, что залил рассказ именно сюда и
может быть даже его кто-то прочтет и поймет
раздробленных в этом мире экзистенциализмом людей.
Этот город, как боль в животе!
Этим утром я пошёл на работу, на стройку торгового
центра, туда я устроился грузчиком месяц назад.
Сначала я с трудом встал, сходил отлить, почистил
пару зубов и прошёл на кухню пить свой утренний чай.
Напялил на себя подштанники, чёрные зауженные
джинсы, старую куртку 2001-го года и не одобряющие
мной уги. Уги я не любил – носил их только ради
тепла, купил их, где-то, два года назад, по низкой
цене – вот и пригодились!
Стройка находилась недалеко от моего дома, 10-15
минут ходьбы. В 7.45 я уже был на месте, на
собеседовании с кучей других рабочих людей, так
сказать, будущего персонала торгового центра. Я был
одним из них, одним из 12-ти грузчиков. Мы толпились
среди строительного мусора и окружающего нас смога
бетонной пыли. Вдруг, к нам подошла курочка лет
25-ти, стала называть наши фамилии, стала отмечать и
распределять по сменам. Нас определили в две смены:
я попал во вторую смену, она должна была выходить
завтра и нас отправили домой. Возвращаясь домой, я,
как бы, чуть проклял это утро, так как мне казалось,
что я что-то делаю не так. Вместо рабочего дня я
решил пойти на учёбу в колледж, в который попал
совершенно случайно 2 года назад. Я учился на
преподавателя адаптивной физической культуры.
В колледж подошёл к часам 10-ти, поднялся на 4-ый
этаж, решил обождать окончание пары и зайти на
следующую пару физиологии. Присел на холодный
подоконник рядом с цветами, достал блокнот и начал
что-то записывать. Неподалёку от меня сидела
девушка, она видимо тоже опоздала и не хотела
заходить на урок. У этой девушки неплохая была
фигура, заметил я, попка, сиськи где-то 3-го
размера, вычесана, помыта, с виду даже очень хороша,
но я, наверное, никогда бы не стал иметь с ней
общего дела, она привлекала меня только, как
сексуальный объект, в серьёз я её не воспринимал.
Сначала я даже хотел заговорить с ней, но только о
чём – внутренний голос остановил меня. Я немного
прислушался к тому, что доносилось из её наушников и
категорически расхотелось даже открыть рта.
Прозвенел звонок, пара окончилась. Из кабинетов
посыпались студенты и быстро испарились в столовую.
Столовая колледжа – это самое божеское и любимое
место пребывания всех студентов. В коридорах тишина,
колледж будто вымер, но стоит зайти в столовую,
попадаешь на рынок еды: эта очередь, шум посуды,
гогот, чавканье. Я быстро ел и уходил куда-нибудь,
либо в спортзал, либо на этажи, туда, где безопаснее
и спокойнее.
Приветствовал коллег по учёбе, они приветствовали
меня, мы вошли в класс, началась пара физиологии. Мы
такие разные, нас как будто нашли в разных частях
земли и посадили в одну группу. Мне чаще всего
казалось, что они не удались, а скорее всего я не
удался в этой группе. Кто-то другой учился где-то за
меня, где должен был учиться я, а я в свою очередь
учился здесь за него. От этой мысли мне казалось
всё, что происходит здесь, ещё херовей, как обычно.
Приходится, как бы, обманывать себя, что эта
профессия мне действительно НАДО! Родственники все
переживают за меня и просят, что бы я ни в коем
случае не бросал учёбу. Не знаю, как быть, кого
слушать. Делать, как хочу я, или сделать так, как
хотят они. На мой взгляд, всё это глупо, я должен
быть своего мнения, я настолько самостоятелен, что
от этой самостоятельности я разбит. Мне жалко, то
время, которое я убил в этом колледже и жалко, то
время, которое ещё предстоит убить. Просто муть,
просто шляпенция в учебном процессе.
Урок проходит в обычной для нас обстановке: кто-то
ржёт, кто-то спит, кто-то рисует. Никому ничего не
надо в этой жизни, кроме, как только таких занятий
на паре физиологии. На перемене они чаще всего
обсуждают секс, беременность, эти дни и роды, что
касается девушек. Парни обсуждают спорт, автомобили,
команды, клубы, тёлок-метёлок, тех, которым хотели
бы воткнуть и тех, которым бы не хотели, не имея за
спиной, наверное, ни единого опыта. Ещё обсуждали
учителей, которые у них вызывают не любовь. Мне было
всё ровно, что на первых, что на вторых, я жил своей
жизнью, только изредка присоединяясь к подобным
беседам.
Учебный день проходил. Мы шли кто куда, выходя за
двери заведения. Я чувствовал себя свободным, но это
была не та свобода, которую мне бы хотелось
почувствовать. Хотел почувствовать ту свободу,
которую я не понимал в детстве, а понял её став
немного взрослее. Может так оно и должно быть, в 25
я пойму ту свободу, которую не понимаю сейчас в 18,
в 40 пойму ту, что не понимал в 25.
У меня давно не было никого, задумался я, придя
домой, присев на туалетный горшок. Меня это парило,
но не так особо. Я даже скучал по тому времени ещё
сильней и сильней, когда у меня будит интересная
женщина моей мечты и с которой мне будит кайфово,
как никогда. А пока я один и у меня есть руки, но с
другой стороны руками эти проблемы не исправишь,
нужна женщина или как минимум девушка. А я, блять,
как ****юк, отростил длинные, к хую собачьему,
волосы, что на голове, что там, и не стригусь, и кто
мне после этого даст? Есть две-три ****ёнки, но их я
не особо хочу «протыкать», да и негде пока, не домой
же их вести. А вообще, с большой точки зрения, я
хотел бы только книголюбивых, просвященных творчески
самок. Мне неохота с пустышкой время проводить. А
тут я таких самок ещё не встречал и не вынюхал.
Здесь всё так ***поймически, кажется, что я навеки
лишь со своими руками. Секс с самим собой – пусть
это будит тренд, пусть это войдёт в стиль одиноких
людей, пока они не нашли свою половину по надобности.
Да, когда-то у меня была подруга и мы пили
новогодний чай «Гринфилд», но это было давно и
свойственно для того времени. Теперь как-то всё
по-другому, всё ускользает: привычный дом, завтрак,
обед, друзья. Всё не то, даже до боли смешно, но я
ведь ещё не старый, мне всего 18 и вся жизнь
впереди. Я мог бы пить пиво, курить табак, анашу,
нюхать фен и всячески убивать себя, говоря, что
жизнь говно, но у меня немного другое зрение на всё,
другие проблемы, которые может быть со временем
будут ясны мне, а может и нет. Ещё есть чувство, что
всё здесь уже было, прокручивалось по 500 раз, одна
и та же плёнка.
Выложил личинку, подтёр зад, смыл дерьмо, прошёл в
зал, включил музыку, прилёг. Вечные мысли в моей
голове: я думал, думал, думал и думал один…
Прошла неделя.
Через неделю я понял, что не осилил эту работу. Я
бросил манишку с названием торгового центра в два
часа ночи и побежал домой, запинаясь о сугробы. Мой
рабочий день вытрес из меня все силы, 18 часов в
бешенном темпе с одним перерывом на обед. Я психанул
ещё в 22.00, когда подъехала новая пара
большегрузов, их нужно было срочно выгружать.
Начальство торопило нас, мы должны были заполнить
весь магазин товаром за пару дней. Они делали из нас
рабов или им казалось, что мы роботы и можем ***рить
круглосуточно. Даже лампочка на столбе отдыхает и
моё терпение лопнуло… Такая работа не стоит никаких
денег! Походу я работал с терпилами, хотя они тоже
изрядно устали, но не хотели выдавать себя, не
говорили даже и слова. Не знаю, сильный ли это
поступок, слабый ли. С одной стороны я показал своё
«я», с другой стороны я просрал работу, убежав от
неё, как слабак. Владельцы этого места чувствуют
себя королями, а мы – так, мусор, паф и нету. Меня
бесило это неравенство в обществе, его идиотизм,
«терпизм»(терпение). Я готов был задушить хоть
какого-нибудь королишку-пидорка, да что я тут
поделаю, я простак – отдыхай уже! Нету братьев во
круг, никто не поддержит силами, все засмеют, махнут
рукой и пройдутся по мне.
Пришёл домой, упал на кровать и отключился. Ночью
заболел живот, обострение язвы: как мне тяжко, как
же тяжко полусонному не спать с болью в желудке.
Обезболивающих не было, они и не помогали. Я терпел
час, своими шаманскими методами поводил по животу,
боль вроде бы утихомирилась, мне еле-еле удалось
уснуть, боль просачивалась через сон, потом совсем
ушла.
Проснулся с утра, не пойдя никуда, взял в руки
добрую книгу и продолжил читать… Что-то съел,
походил по комнате, потрынькал на гитарке, попинал
стены, размялся, умылся, пару раз высморкался и
вышел из дома. Направился на Корабельную со
вставленной музыкой в уши.
Когда идёшь по городу, много чего приходит в голову:
это и мотивы песен, какие-то зарисовки, фразы,
стишки, коропульки. Они как приходят, так
моментально и исчезают, не имея свойства быть
записанными, не доходят до умов других людей.
Этот город мне дарит одно и то же серое вдохновение
НИ-НА-ЧТО! Когда я жил в Казани, больше было
простора для творчества, а тут я будто в капкане.
Даже не заглядываю в лица прохожим, будто стесняюсь
или боюсь видеть там судьбу своих земляков. Трахало
это всё, асфальт и дома по триста тысяч раз и старый
двор в 4 раза больше трахало, потому что он будто
вымер. Раньше мы играли в хоккей зимой, а теперь ни
хоккея, ни *** не видно и не слышно.
Я люблю свою бабулю, ту с которой жил 10 лет, пока
не приехал мой дядя с семьёй и мне пришлось
куда-нибудь съебнуть, туда, где жила мама. Теперь я
в этой квартире на Корабельной всего лишь гость.
Бабуля давно не печёт пироги, она стала ленивая и
старая, ей 72-ой год. Я уже чуть не плачу, когда
вижу, что близкий мне человек состарился и устал от
жизни в квартире, в которой детей, за которыми она
должна присматривать, пока родители на работе.
Глупенькая она стала, за самой бы хоть кто
присмотрел, забывать всё начала. Как бы я хотел
сказать ей, что я не понимаю эту жизнь, но она не
поняла бы меня и высказала бы какую-нибудь чушь…
У меня вновь болел живот, я готов был встать на
колени и сделать себе харакири. До ужаса не приятные
боли усиливались, переходя от желудка к сердцу,
расшатывали нервы до предела. Пните мне в живот со
всей дури, что бы он умер и никогда не болел, пусть
хоть как-то насилие в единый раз поможет хоть
кому-то, не принеся плохих отзывов. Всё это бред, но
словестно-магическим путём он немного успокаивал
меня, давившего рукой в районе центра живота. Это
всё Казань, эта тупая быстро-приготовляемая еда,
шаурма и пицца с недопечённым или перепечённым
тестом, перекусы во время мелких перерывов на
работе, батончики, сухомятка, жаренные макароны
почти каждый вечер. Я решил надо срочно сходить в
больницу, сходить в больницу завтра, а то я вырву
желудок вместе с потрахами.
Наступило завтра…
Я так и не пошёл в больницу, решил отложить поход на
другое завтра…
И так бесконечно… Я терпел, я терпел, терпел и
терпел эту боль и этот город.