Сильные чувства обычно уходят корнями в детство. А третья любовь Червякова была именно таким чувством. Мы не беремся определить точную дату и характер первого контакта с объектом, но подозреваем, что это произошло еще в довербальный период его, червяковского, существования. Возможно, ползал он по полу в поисках приключений, открывая мир глазами, губами, руками и коленками, и получил горячий отклик вольт в 220. Или еще каким образом. Как бы то ни было, все электрическое маленького Кузю прямо-таки завораживало. Но любовью это чувство еще не было. Какая любовь у невербалов? Так, животная страсть.
О первой его любви – к людочкиной мамочке – мы уже где-то писали. О второй... о ней мы пока не решаемся. Может быть, как-нибудь в другой раз. А вот третья любовь – как там про нее поют? «ключ дрожит в руке»... или «в замке»? тогда в руке что-то другое... В общем, вот так и с ним.
Не станем скрывать, что образцовым учеником Червяков не был, и даже уроки иногда прогуливал, прячась от зоркого взрослого глаза в разных неожиданных местах. Чаще всего в библиотеке. И однажды там он наткнулся на книжку, название которой поразило его как током: «Любовь к электричеству». Вмиг ему открылась глубина собственных отношений с вилками-розетками и кислым вкусом проводов. Он стоял и шептал «я люблю, я люблю», и сонмы несвязанных электронов кружили в его голове.
Третья любовь Червякова оказалась стойкой. Закончив десятилетку, он с криком «Пусть меня научат!» пошел в электрослесари, и в скором времени превратил любовь в профессию. Он с такой легкостью втыкал штепсели и рвал провода, что вокруг только ахали. Наверное, так Моцарт играл на пианино, а Сорос – на бирже. И в ушах его звенела электрическая музыка стихов:
Провода вы мои,
Провода,
Ваших жил
Обнаженная медь
Потечет,
Как живая вода,
Как последняя
Капля
Во тьме.
Романтик, блин...