Я училась во многих школах, работала в разных коллективах. Но никогда ещё не было в моей жизни такой сплоченной, такой зажигательной группы, как группа социальных переводчиков, в которой мне посчастливилось проходить Основной курс социальных переводчиков в Антверпене, в сентябре-октябре этого года. Нас было 12, почти все - эмигранты второго поколения. Эмигранты второго поколения - это те, что приехали в Бельгию еще детьми и разговаривают одинаково хорошо на двух языках.
Во время ролевых игр внутри нашей группы образовывались три группировки по языкам - "испанцы", " поляки" и "русские". Плюс албанец Арбер, который примыкал ко всем по очереди.
Вчера был последний урок, после которого мы во главе с Арбером отправились в кафе отмечать конец занятий, как принято у бельгийских студентов. Арбер привел нас в свое любимое кафе "Муза". В зале на втором этаже были свободные столики, и пианист наигрывал блюз. Мы заняли большой стол в углу. Напротив меня уселись две испанки - Эсперанца и Леонор. Они сестры. Обе с черными вьющимися волосами, крупными чертами лица, чувственным грудным контральто, - от них по-южному тепло!
Справа от меня двое русских - Тимур и Настя, оба приехали сюда со своими родителями. Рядом со мной сидит Настя- хрупкая, белокурая, начитанная и мечтательная, закончила отделение славистики в Гентском университете. Она любит писателя Андре Моруа и иногда пишет стихи. Справа от неё-Тимур, он учится и живет в Брюсселе на отделении "public relations" - с виду тихий, изящный и аккуратный, он во время наших ролевых игр выдавал шуточки, достойные Индианы Джонса. В тихом омуте черти водятся.
Слева - душа компании албанец Арбер. Он учится на юриста в Антверпенском Университете, жовиальный, легкий, артистичный, внешне он напоминает молодого Пола Маккартни.
В группе есть две бельгийки -Таня, которая выучила испанский и потому примкнула к группе испанцев, и Катрин, которая очень хорошо знает польский. Катрин преподает польский в школе для взрослых. Она живет вместе с польским другом. Таню и Катрин теперь тоже трудно назвать стопроцентными бельгийками, настолько сильно они пропитались восточно-европейскими языками и культурой.
Эти два месяца мы все были как бы на одной волне. Будто играли на разных инструментах, но одну мелодию, в одной тональности. Вы не поверите, но иногда мы, не сговариваясь, приходили одетые в одной цветовой гамме, например, все в лиловом или все в красном, или в зеленом. Мы поддерживали и ободряли друг друга. Когда Эсперанца и Леонор боялись записываться на окончательный тест, мы с Арбером уговорили их отбросить страх и записаться прямо сейчас, мол, куй пока горячо! Мы искренне хвалили друг друга во время упражнений по переводу и подсказывали друг другу нужные слова. Вместе мы преодолели этот сложный курс обучения и теперь пришла пора расстаться, отныне каждый из нас пойдет своим путем.
Пианист все громче играет джаз. Мы обмениваемся взглядами, и уже сейчас начинаем скучать друг по другу. Это - жизнь. Что-то начинается, что-то кончается. Почему-то самое лучшее кончается так быстро! Я слышу голос Эсперанцы :"В апреле мы все встречаемся у Алехандры на фермe." - это она меня так называет на испанский манер.
-"Обязательно, -говорю. - У нас в Лимбурге все сады в цвету в апреле! Я поведу вас на прогулку по цветущим плантациям". Вот все и решилось!
Но мне кажется, мы не выдержим до апреля, и встретимся намного раньше. Например, пойдем вместе на Рождественский базар пить глинтвейн - это горячее красное вино с сахаром и пряностями, или пройдемся по антверпенским магазинам во время распродажи.
Главное - не терять дружбу.