Новый "адвокат". Защита от кокетства
XIX
На следующий день, третий перед апрельскими нонами…Впрочем, молодой женщине, лежавшей в своей постели, было мало дела до числа. Около месяца она провела без интимной близости, а прошедшая ночь принесла ей такое удовлетворение, что и о месяце, и о годе можно было позабыть, и о своих годах. А ведь двадцать третий свой день рождения она тоже справляла в одиночестве, здесь, в Амагальтусе, не желая приглашать всякую деревенщину из окрестностей, а других достойных владельцев вилл не было никого. Аналогично были встречаемы в любимом поместье и празднества наиболее почитаемых патрицианкой Богинь – Квинкватрии и Мегалезии. Отмеченные, правда, немалыми жертвами, едва ли не более обильными, чем в ближайшем городке. Куда она сама к тому же и отправляла с дюжину животных в первый день каждого праздника.
А как же её любовь? А вот как. После полудня страшным усилием воли Фабия заставила себя встать с кровати, после обильного прандиума, а, скорее, уже обеда, она прошла в атриум, села на колени у статуи любимого, «и так говорила».
– О лучший на свете! Самый родной! Самый дорогой! Радость моя! Возлюбленный мною больше жизни! Прости меня, но если бы я ещё с полмесяца не была с мужчиной, я заболела бы физически, сошла бы с ума. Этот мальчишка мне нужен только для тела, – Присцилла даже призналась, для какой именно его части. – В уме, сердце, душе безраздельно властвуешь ты, красотою, мужественностью и мудростью подобный Богу! Знаю, ты прощаешь, ибо совсем не обрадуешься, увидев меня немощной и душевнобольной. Благодарю, любовь моя!
Вернувшись в свою комнату, начинает чуть подкрашивать лицо (то есть руководить соответствующими действиями своей служанки), благодаря и славя Бастет и Киферею, что много и не нужно.
Муция пользуется декоративной косметикой совсем мало, как и Шрамик. Парис вообще редко приукрашивает лицо, а вот Елена делает это чуточку лишнего. Уделяя много внимания своей внешности, она зато обладает самыми ухоженными ногтями и на руках, и на ногах, просто идеальными, и вообще выглядит самой холёной из квартуорфемината. Не только Ребилия, но и Фабия с Секстией, бывает, принимаются, восхищаясь, целовать её пальчики. Та гречанка-утешительница, Мелета, наверняка посасывала и пухленькие пальчики ножек Геллии.
Сидя перед зеркалом Фабия вспоминает, как почти сразу точно охарактеризовала своего гостя, едва увидев и чуть пообщавшись. Это подтвердилось дальнейшим его поведением и рассказами между телесными усладами. Малообразованный – отец пожалел денег на хороших преподавателей; плохо знает хорошие манеры, вкусы не развиты. Выпячивает богатство – слишком много золота на теле, сразу сказал, что с ним две декурии слуг. Симпатичный, но не уверенный в себе. О чём говорило хотя бы то, как он не совсем уютно чувствовал себя в новой тоге. Девушка видит, как он дуется, когда она называет его юношей, намекает на его возраст. А её это забавляет, да и он лишний раз припомнит, насколько она выше его в обществе. Зато когда Присцилла хочет похвалить Флора, ей не надо долго думать, что сказать – стоит только обратиться «муж», «мужчина», он чуть не млеет. Впрочем, они же не в Городе – здесь, в провинции, и такое развлечение, такой любовник Фабии вполне сгодится. Да и приятно женщине, в конце концов, когда ею, пусть не самыми изысканными словами, непрестанно восхищаются.
Заглянувшая Флея докладывает, что обед накрыт, всё готово. Проснувшись, домина приказала расставить ложа и столики в таблинии второго этажа. Теперь отсылает Ану проверить – всё-таки та сама семь дней назад была там некоторым образом наравне с госпожами – и пригласить к трапезе Габерия.
Муция ещё разок бросает взгляд в зеркало – косская туника великолепно смотрится. К чему верхнее платье? Она же в Амагальтусе, у себя, в родовом поместье, а после вчерашнего оно и перед гостем необязательно. Как и лифчик – к чему он? Закрывать чудесную грудь? Увольте.
Посмотрев на портрет любимого, любящая ещё раз просит у него прощения. В прекрасном настроении владелица виллы поднимается в просторную, уже почти всю в тени приближающегося вечера галерею. Облокотившись на перила, ладонью прикрыв от солнца глаза, созерцает море, довольно спокойное; его шума почти не слышно. Подошедший Флор останавливается и не решается отвлечь её, явно любуясь далеко не морем: на солнце её туника совсем ничего не скрывает. Не оборачиваясь, она приветствует гостя:
– Здравствуй, Тесей! Что ты так долго стоишь? Приляг на ближнее ложе – так тебе будет удобнее глядеть на меня.
Он послушно ложится и сначала делает подготовленные комплименты:
– Фабия, ты прекрасна! Ты лучшая в мире женщина! Клянусь Юпитером Величайшим, я никогда не видел такой! Никогда и нигде!
– А сейчас ты что видишь? – она хочет услышать экспромт.
– М-м-м, твоя фигура совсем как у очень юной девушки.
– Что ж, спасибо за это «как». Я, значит, старая. Благодарю.
– Нет, нет. Извини, моя повелительница. Ты не старая, я не это хотел сказать…
– Нет, теперь ты изобличён, – Муция решает припугнуть эфеба. – Ты думаешь, раз сам такой юный, всех, кто уже чуть-чуть старше двадцати, можно вычёркивать из списка молодых и красивых. Или ты решил, что моё имя даёт тебе право так говорить? Ты будешь страшно наказан. А чтобы эта кара начала тебя мучить уже сейчас, свой приговор ты не услышишь сразу. Обжалованию он не подлежит, ибо у тебя только одна владычица. Ради справедливости – следует выслушать и другую сторону – предоставим слово твоему адвокату. Уриана, это ты.
– Моя госпожа, в защиту вашего гостя…
– Это твой клиент, так и говори.
– В защиту моего клиента скажу, что этот мальчик ещё совсем молод. Нельзя его строго наказывать. А ещё он принёс два чудных венка. У меня всё, моя госпожа.
– Выслушав защиту, признаю её аргументы неубедительными, недостаточно весомыми, принятого решения не меняю. Тесей, что за венки?
– Прелестная Фабия, я сам нарвал цветы для них. Ты так правильно сказала вчера: наша встреча – настоящий праздник! Выбирай любой.
Она берёт тот, что не слишком пышный и, будто всё ещё сердясь, забывает про второй и про «спасибо». Ложится, надевает венок, поправляет волосы и берёт кубок.
– Эй, храбрый Тесей, не унывай… пока. Поднимем бокалы за любовь! Час назад Киприде принесён в жертву белый ягнёнок. Пусть теперь к нему добавляются возлияния. Слава Великой Богине! Такой тост только до дна! Не останавливайся, юный всадник! – испив, Муция удивляется. – О Вакх! Это фалернское! По-моему, три года назад в Кампании был такой удачный урожай! Кто это выбирал? Стой, сама скажу. Моя подруга Секстия посоветовала тебе. Молодец, что нашёл.
– Да, самое дорогое оно было!
«Да, не в самой дорогой лавке», – но вслух Присцилла говорит другое:
– Благодарю и за фрукты. Погоди, а ты что, не собираешься оплатить услуги адвоката? Дай же ей начатую амфору, – Ана поклоном благодарит и берёт у эфеба гонорар, домина разрешает ей сбегать отнести его в свой кубикул. – Правильно, Тесей. Ты снова поступаешь разумно. Иначе, оставив патрона без вознаграждения, ты бы не смог рассчитывать на дальнейшую защиту. Отныне ты будешь называть Уриану своим адвокатом и патроном. Относись к ней почтительно. Ты всё понял, мудрый муж? – устраивает патрицианка небольшую проверку. Не захочет рабыню звать патроном – ещё не влюбился, надо будет приложить ещё немного усилий.
– Конечно, моя повелительница! Я лишь позволю себе надежду на небольшое снисхождение. Не наказывай меня очень строго, а, Фабия? - заглядывает он ей в глаза.
– Я подумаю, юноша, - улыбается она. – Скажи какой-нибудь тост.
– Прелестная Ариадна, выпьем за тебя! За твою красоту! – молодой всадник без передышки осушает свой кубок.
– И молодость! – выпивает и она свой бокал. – Если бы ты добавил два лишь слова: «и молодость» – был бы уже наполовину помилован. Но теперь поздно… Ешь, тебе надо. Для поддержания молодой силы. Тесей, ты помнишь о семи мудрецах, наш вчерашний урок? Говори, я послушаю.
Пришлось ей самой вкратце всё растолковывать ему заново. За такой беседой они подняли ещё два тоста.
– Ана, совсем забыла тебе сказать. Отныне ты не только адвокат, но и патрон этого юного всадника. Тесей, ты не забыл ещё, что Уриана как истинный оратор защищала тебя перед твоей властительницей? - Флор немного растерялся, Присцилла сокрушается. - Да, как поразительно точно на вопрос «Что быстро стареет?» философ Аристотель ответил: «Благодарность». Хочешь научиться быть благодарным, Тесей?
– Конечно же, моя прекрасная и самая молодая Фабия! Что я должен делать?
– Приедешь в Город, купи и прочитай труд Сенеки «О благодеяниях», – видя недоумение эфеба, она находит момент подходящим. – А сейчас я поеду верхом на прогулку по Амагальтусу. Планировала взять тебя с собой, но ты наказан. Твоя кара: оставаться здесь одному.
Домина подмигивает фаворитке, и та берёт слово:
– Моя госпожа, я прошу о снисхождении к моему клиенту. Он усерден в повиновении вам. Если вы смягчите своё наказание, он, наверное, будет ещё лучше в послушании, – посмотрев на подаваемые хозяйкой знаки, чтобы она была смелей и обратилась к Габерию, служанка продолжает линию своей стороны. – Луций Флор, как патрон, я даю вам совет: просите о помиловании. Защищая вас, я думаю, что сейчас это не повредит.
– Юная прекрасная Фабия, – внял рекомендации адвоката юноша, – прошу тебя смилостивиться. Умоляю, возьми меня на прогулку, – он даже пытается поцеловать своей повелительнице руку
Она не мешает, вяло даёт ему левую. Пока он не отрывает своих губ, она говорит:
– Что ж, я склоняюсь к тому, чтобы удовлетворить ходатайство защиты о снисхождении. Но есть два условия. Первое, непременное условие: ты, Тесей, больше не забываешь благодарить своего патрона. Второе выполнишь по своему усмотрению: взять на прогулку тех двух слуг, что остались с тобой в доме, пусть несут вино и кубки. Приговор понятен?
– Фабия, благодарю! С радостью принимаю оба условия.
В подтверждение слов он кричит приказание своим рабам. Потом, сняв с мизинца золотое, самое маленькое своё кольцо, он дарит его рабыне:
– Прими, мой патрон. Я признателен тебе.
Не дав никак поблагодарить всадника, госпожа отсылает её под предлогом распорядиться приготовить лошадей.
– Вот действия и речь не мальчика, но мужа. Но Тесей, ты услышал о снисхождении, но не знаешь о том, какое наказание тебе взамен.
– Какое же, моя властительница? Согласен на всё, лишь бы оставаться рядом с тобой!
– Ночью я велю тебе кое-что сделать, и ты не посмеешь отказаться.
– О да, Фабия! Да!
– А сейчас не забудь снять тогу – здесь некого стесняться.
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2011/11/21/806
---------------
179) «и так говорила (говорил)» – часто употребляемые в эпических поэмах слова, предваряющие прямую речь персонажей.
180) решил, что …имя позволяет – Присцилла от Приск – лат. Priscus – старый, древний.
следует выслушать и другую сторону – р. афоризм (из области юриспруденции).
181) фалернское – вино, выращенное и произведённое в Фалерне, северном районе Кампании, считалось одним из лучших в Италии.
182) патрон и адвокат – во времена Республики адвокатами называли тех лиц, которые не только дома подавали советы, но и являлись в суд, чтобы своим присутствием придать больший вес притязаниям той стороны, за к-рую они стояли. Совершенно отличными от них были патроны – судебные ораторы. Но во времена императоров различие между патронами и адвокатами совершенно исчезло. Патроны – также богатые и знатные люди (см. прим. 158) по отношению к покровительствуемым ими клиентам. Такой патрон должен был, в числе прочего, защищать своего клиента и давать ему советы в судебных делах.
183) Аристотель – один из величайших др.гр. учёных, ф-ф, основатель Ликея, ученик Платона.