- Во сне, - рассказал мне мой муж, - пришел ко мне мой покойный отец, «Царствие ему Небесное». Стоял со скорбным выражением лица.
- Ничего не сказал? – Спросила я.
- Нет, стоял молча, и с укором на меня смотрел. Казалось мне, что я что-то плохо сделал. Какую-то работу не довел до конца. Он пришел мне об этом сообщить. Как думаешь, Юль, что это, он, мне приснился? Может на кладбище съездить? Посмотреть, что там и как?
- Конечно, нужно съездить, мало ли там что. Вот в субботу и съездим. Помянуть возьмем. Может, там прибраться нужно, с Троицы ведь не были.
И мы поехали. Взяли грабли, лопату. Муж купил «маленькую» и печенья. Сам он пить не собирался, так как был за рулем, хотел «маленькую» отцу поставить.
До Троицы мы тщательно убрали могилу, всю территорию в ограде и вокруг нее. А чтобы не росла сорная трава, опрыскали все «Раундапом». Так «густо» опрыскали, что нам казалось, что никакая сорная трава расти не будет.
На кладбище было тихо, в той части старого кладбища, где похоронен отец моего мужа вообще никого не было. Одна ворона сидела на сосне и с интересом разглядывала нас. Потом и ворона улетела.
То, что мы увидели «не лезло ни в какие ворота». Мы даже сначала не узнали свою могилу. Внутри ограды и вокруг нее росли мощные сорняки с меня ростом. Целый лес из этой неизвестной травы, - мощные, словно палки стебли, огромная листва.
- Ничего себе. Вот это да… - Удивился муж.
И мы взялись за дело. Принялись вырывать и выламывать эти палки.
- Наверное, от «Раундапа» погибла основная трава, а это, какие-то семена, занесенные сюда ветром, быстренько дали всходы на освобожденной земле. – Предположила я.
Когда мы вычистили около двери, а потом и могилу отца, муж достал «маленькую», раскупорил и вылил одну стопку на могилу.
- Вот, пап, ты выпей, я бы тоже выпил с тобой, помянул, да не могу, а Юля не пьет, ты же знаешь. Выходит, и некому тебя помянуть.
Тут вдруг увидели мы, что подходит к нам мужчина лет пятидесяти. Так неожиданно он появился, будто кто-то на небесах услышал то, как сетовал мой муж, что некому помянуть его отца.
Мужчина был приятного вида, одет в рабочую одежду. Он прямиком направился к нам и своим внешним видом и спокойным разговором, сразу вызвал доверительное отношение к себе.
- Жену похоронил, недавно. – Сказал он. – Жили, как все. То ругались, то мирились, а умерла она и места себе не нахожу. Не хватает мне ее. Тяжко очень. Вот, хожу каждый день на кладбище, на ее могилу. Посижу, поговорю с ней, и отпускает немного. А у вас, вижу, тут надолго прибираться.
- А мы к папе приехали, помянуть хотели, да Юля не пьет, а я за рулем, может, вы помяните моего отца?
- А чего же не помянуть? Можно помянуть. – Ответил мужчина, с интересом поглядывая на «маленькую».
Он выпил стопочку не закусывая, посидел, подумал. Посмотрел, как мы работаем, и спросил, мол, нельзя ли еще помянуть нашего папу.
- Конечно, помяните, - одобрил муж, - папа очень рад будет. Он не любил выпивать один, любил в компании посидеть. Он очень доволен, что вы пришли к нему.
Мужчина допил все, что было в бутылке, и разговорился. Работы у нас было много. Получилось так, что мы, молча «сражались» с невесть откуда взявшимся сорняком, а мужчина все говорил и говорил, словно сам с собой, а мы слушали его.
- Куда все катится? Что творится в мозгу у нынешнего человека? Загадка. Святого ничего не осталось…
Купил на могилу жене венок. Прихожу, а венка нет. Украли венок.
Нам с детства внушали, что кладбище, это такое место, где даже громким голосом говорить нельзя, и уж, тем более, нельзя относиться к покойным с пренебрежением. Нужно беречь их священный покой. Особенно ничего нельзя уносить с кладбища. Помню, маленький был. Погибла дочь у соседа нашего, у Бовина. Пятнадцать лет девушке было, попала под колеса «ГАЗика». Помню, как хоронили ее. Лежала она в гробу как живая, в белом свадебном платье. Говорили, что разорвало ее на части и пришлось собирать и сшивать тело девушки, чтобы похоронить. А нам, пацанам, очень любопытно было, посмотреть. Ведь до этого никто из нас похорон не видел. Была траурная музыка, наняли музыкантов в Сельсовете. И плакальщицы были собраны в деревне. Несли гроб и «плакали»: «А на кого же ты нас покинула? На кого нас сиротами оставила»? Все честь по чести. Толпа народа собралась. Молодая девушка умерла.
И мы там бегали. Что еще такого интересного высмотреть можно. Нашли на могиле военного несколько гильз и были очень обрадованы этой находкой. Вдруг моя сестра подбежала. Шепотом кричит на меня и чуть ли не плачет.
- Что ты там набрал? Где? Выворачивай карманы! Быстрее.
А я уперся, не хотел гильзы отдавать, с какой это стати!
- Не смей! Слышишь! Никогда не смей ничего с могил брать и домой приносить!
И стала бить меня по рукам.
Мужчина при этом показал, как сестра больно била его по рукам.
- Вот так била. Я навсегда запомнил, что с кладбища брать ничего нельзя. Это был один урок, но на всю жизнь мне его хватило.
Помню, потом, нашли мы птенца козодоя. Мы и не знали, что это за птица такая, - козодой, и почему у нее такой клюв большой. Думали, что раз рот такой, - корытом, то ест эта птица крупный корм, червяков и жуков. Накопали мы птенцу червей и так, как он рот свой разевал, и еды требовал, стали его червями кормить. Вскоре умер наш птенец. Очень мы сожалели о нем. Взрослые посмотрели на мертвую птицу и сказали, что она питается насекомыми, летит и открытым ртом ловит. Видать задохнулась от нашего угощения. Приказали закопать. А мы с пацанами решили похороны устроить. Сделали дудочки, чтобы музыка была, плакальщиц, девочек пригласили. Устроили целую процессию. Взрослые нам не мешали. Мы шли по деревне, несли мертвого птенца в коробке, устланной ватой, дудели в дудочки, а девочки голосили: «На кого же ты нас покинул? На кого нас сиротами оставил»? Место нашли подходящее. Под старым кустом сирени, за огородами, вырыли птенцу могилу, и с почестями похоронили его.
Потом, всегда, когда мы бегали и играли, мы помнили, где могила птенца. Пробегая мимо, говорили: «Вот, там, наш птенец похоронен». А однажды увидели, что на могилке выросло много земляники. Была она красная и сочная. Но верите вы, или нет, а никто из нас, даже втайне от других, не сорвал, ни одной ягодки с могилки птенца. Место считалось священным…
Ничего святого в головах людей не осталось, или родители не учили их, и никто не бил их по рукам? А такое на кладбище творится! Что там, венки, цветы, а ограды целые уносят, на металл сдают. А кто принимает, что не видит, что это оградка с могилы?
Да и не только к умершим людям, но и к животным относились с уважением. Бабушка рубила курицу, приговаривала: «Спаси Господи остальцов (Остальных)».
А тут в деревне строители объявились. На том месте был старый скотомогильник. Мы пошли и хозяину стройки сразу доложили. Нельзя на этом месте строить. Там старый скотомогильник. Ведь ферма раньше была. Это сейчас ничего нет, и животных никто не держит, так дорого стало держать домашних животных. А раньше, животные были, случалось, умирали, и было место, где хоронили этих животных. А этот бизнесмен там строиться надумал. Мы ему, - ты наперед думай. Здесь же дети твои и внуки будут, на этом месте. Гиблое это место, посмотри, даже трава не растет!
А он нам: «Вы что, дураки, совсем? Я за землю такие бабки выложил, я проект оплатил. Да, плевать мне, что тут до меня было. Будет дом стоять, и все тут».
Первый ковш экскаватора зачерпнул земли, а потом только кости пошли. И в этот момент моя корова замычала в поле, а за ней и все стадо замычало, петухи в деревне подхватили, собаки за ними. Такой вой, на всю деревню. Животные и те понимают!
Первая бригада нанятых строителей сбежала, а за ней и вторая. Тогда бизнесмен, попросту, экскаватором выкопал все кости, на машины погрузил, да и вывез на свалку. И третья бригада, спокойно тот дом строила. Потом бизнесмен привез девушку, мы думали, что дочь его, оказалось, что жена. Двух сыновей она ему родила. Живут припеваючи. На ворованные деньги.
Вы думаете, что там одни развалины, где стройка? Ничего подобного. Дом, вон, он, отсюда видать, какой большой. Стоит себе, ничего ему не делается.
Жена моя, покойная, говорила, что не будет ему в доме том житья. А вот, сама лежит в земле, «Царствие ей Небесное».
И что там Бог, на небесах, видит ли он, что на земле творится? Может не нам судить грехи людские? И не нам решать, как и за что, за какие грехи, кто платить должен. Только наедине со своей совестью можно ответ перед Богом держать…
Поговорил с нами мужчина, вежливо попрощался и пошел своей дорогой. А мы все чисто убрали и со спокойной совестью домой поехали.
- Видишь, хорошо, что съездили. – Говорил потом муж. – И могилу убрали, как заросло то там! Не зря отец во сне приходил. И помянули, откуда, только, этот мужик нарисовался? Все складно получилось. Словно отец и был там с нами все это время.