В ДОРОГЕ
- Мужчина, Вы без белья? – неожиданно спросила проводница.
Я густо покраснел. Зачем ей, думаю, такие интимные подробности.
Но оказалось, что речь шла о моем билете, в стоимость которого не входило постельное белье. Чего там – пять-шесть часов можно и на голой койке полежать...
- Да, - говорю, облегченно вздохнув, - я без белья.
…Вообще этот поезд был очень необычным. Не похож на те, в которых из Воркуты едешь. Вахтовиков пьяных нет. Люди от холода в вагонах волосьями к окнам не примерзают. Туалеты не закрываются вообще. Даже на самых больших станциях. А если туалет занят, то на табло высвечивается: «Туалет занят». А еще на этом табло показывали текущее время, температуру в вагоне, курс доллара и даже, кажется, последние новости из мира культуры. Прямо хоть не выходи.
Но ждал Петербург.
ПЕРВАЯ ПРОГУЛКА ПО ГОРОДУ
Неожиданно для себя, почти без приключений добрался до редакции журнала «Костёр». Нет, ну, заблудился, конечно. Но где-то в районе Гатчины пожилой дворник указал нужное направление. Петербуржцы, берегите дворников!
Николай Борисович, редактор главный, принял радушно. Авторские экземпляры журнала подарил. Кофе налил, печеньку дал. И сразу сказал: «Поехали. Пора уже на открытие». Я хотел спросить: «А как же кофе и печенька?» Но потом подумал: ладно. На открытии, небось, тоже едят.
ОТКРЫТИЕ
Там было много разных хороших и известных писателей, ученых, редакторов. Прямо глаза разбегались. Все эти люди говорили много, хорошо и долго. Потом все полезли на Пушкинскую башню. А Анна Игнатова залезла выше всех. На башне была лесенка приставная, которая еще выше вела. Вот на эту лесенку она и полезла. Потому что она в Петербурге живёт, и у нее полис медицинский местный. То есть в случае чего услуги травматолога были бы бесплатными. Но всё равно, бесстрашный человек. Далеко не каждый решится в наше время лечиться бесплатно.
ЗНАКОМСТВА
В течение дня мы все подходили друг к другу и спрашивали: «Ты такой-то?» И человек обычно отвечал: «Да я-то такой-то. А вот ты-то такой-то?» Потому что Интернет – великая сила. Так я познакомился вживую почти со всеми своими «виртуальными» коллегами. И с Еленой Ярышевской, и с Андреем Сметаниным, и с Икой Мотылёчек, и с Ярославой Соколовой, и со многими-многими другими. Ну, Анастасию Орлову, Наталью Волкову, Анну Игнатову и многих-многих других я уже видел в «реале». В Липках. Но на всякий случай и с ними заново познакомился.
А поселили меня в номер с Андреем Жвалевским. И я его тоже сразу узнал по фото. И я спросил:
- Вы Андрей Жвалевский?
И он ответил:
- Да.
И не случайно он так ответил.
Потому что он действительно был Андрей Жвалевский.
ЗАСЕДАНИЯ ПО СЕКЦИЯМ
В библиотеке на Марата, 72 мы заседали. Секция прозы и секция поэзии. Прозу вели Валерий Воскобойников и Сергей Махотин, поэзию - Михаил Яснов и Сергей Белорусец.
Заседания секции поэзии были очень интересными. Никто никого не ругал, даже критик Мария Порядина. Хотя критик на то и критик, чтобы ругать, я так думаю. Но она не ругалась, только иногда грустно качала головой и охала. И я подумал, что критики не такие страшные, как о них говорят, и решил сфотографироваться с ней на память.
Я сказал:
- Ведь Вы известный критик Мария Порядина. И я хочу с Вами сфотографироваться.
И мы стали фотографироваться на фоне камина.
А потом все снова читали свои стихи. И обсуждать чужие.
"КРОКОДИЛ" И ДРУГИЕ ИНТЕРЕСНЫЕ ИГРЫ
После заседаний многие пошли в «Шоколадницу». И, пока ждали заказов, развлекались интеллектуальными играми. Например, игра «Телепатия». Нужно загадать число от одного до девяти. Потом умножить это число на девять. Потом сложить две цифры полученного в результате двузначного числа. Потом на первую букву получившегося числа задумать название европейской страны. А на третью букву названия европейской страны придумать какое-нибудь большое животное. А потом, когда тебе ответят «Носороги в Дании не живут», следует сделать необычайно глупое лицо и дать сфотографировать себя в этот момент на камеру со вспышкой. Очень весело и познавательно, по-моему.
Также у детских писателей популярна игра под названием «Крокодил». Почему она так называется – думаю, не объяснил бы и сам крокодил. Никакого отношения к крокодилам игра не имеет. Смысл игры прост, как всё гениальное. Один загадывает какое-то слово, другой жестами должен показать это слово так, чтобы хоть кто-то сумел догадаться, что это за слово. Догадавшийся должен показать следующее слово, которое ему шепчет на ухо предыдущий «показчик». Особенно долго отгадывали слово «сланцы». Хотя человек и на тапок свой показывал – мол, сланец… И снимал этот тапок. Но ему кричали: «Хрущёв»!.. В итоге финская писательница, понимающая по-русски почти как я по-японски, вдруг совершенно неожиданно отгадала эти сланцы, потому что она там была. В смысле, в городе Сланцы.
ФИННЫ
В «Шоколаднице» я оказался сидящим рядом с финскими писателями. Мне очень хотелось поговорить с ними, рассказать, что моя пьеса шла в Финляндии и вообще… Но, разумеется, по-фински я говорить не умел. И это совершенно понятно. А они все как один почему-то не умели говорить по-русски. И вот это с их стороны было, мягко говоря, странным. А просить переводчика Анну Сидорову переводить каждое слово было уже никому неловко. Тем более мне. Зато финны говорили по-английски. И это, конечно, большой плюс. Потому что английский – международный язык. Кто ж не знает английского? Ну, я, например… И Анна Анисимова поговорила с ними за меня. Но в конце нашей общей беседы я гордо сказал финским коллегам: «Сенкью!» Потому что всё-таки высшее филологическое образование, братья мои, - оно что-то да значит!
ПЕТЕРБУРЖЦЫ
Я спросил у писательницы из Петербурга:
- Вы писательница из Петербурга?
- Да, я писательница из Петербурга, - ответила мне писательница из Петербурга.
- Тогда, - говорю, - Вы должны знать, что это за длиннющая хренотень там торчит.
- Это Александровская колонна, один из известнейших памятников Петербурга… - тихо ответила писательница из Петербурга.
- Простите, - покраснел я.
- Ничего, мы привыкли, - грустно улыбнулась писательница из Петербурга.
ТУЧИ ИНОГДА СГУЩАЛИСЬ
- Кто это там во главе стола?
- Это известный критик Ксения Молдавская. А ты что, Дим, не знаешь ее? Таких людей надо знать в лицо. Подойди, познакомься.
- Здравствуйте, Ксения Молдавская. Я хочу с вами познакомиться.
- Зачем?
- Чтобы знать вас в лицо. Давайте сфотографируемся, чтоб я уж точно Ваше лицо не забыл.
- А Вы вообще кто?
- Такой-то-такой-то.
- А-а… Ну, я Вас еще пока не читала, поэтому так и быть, давайте сфотографируемся… Но (грозно) я о вас слышала и… (еще более грозно) непременно Вас прочту… (совсем грозно) Может быть, даже на днях!!!
ЧУДЕСНОЕ ДВУСТИШИЕ АНДРЕЯ СМЕТАНИНА
«Поэт задумался о прозе
В дырявых туфлях на морозе».
ГРИФОН
Экскурсовод на Университетской набережной сказала:
- Если погладить этого грифона и загадать желание, оно обязательно сбудется!
И все усиленно стали гладить грифона.
- Чего загадал, Сиротин? – спросил меня кто-то.
- Ну как… ну… чтоб хорошо всё было… у всех… и вообще… - смущенно ответил я.
- Дурак, книжку надо было загадывать, чтоб вышла!
ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ
В Центральную детскую библиотеку им. Пушкина на Большой Морской мы приехали на открытие фестиваля «Город детства». Там я снова встретился с Николаем Борисовичем, главным редактором «Костра», а также со старожилом Петербурга, который представлялся так:
- Я – Владимир Владимирыч, - и тут же поспешно добавлял: - Но не Путин! Но – Серебряков!
Владимир Владимирович Серебряков, искусствовед, экскурсовод с 35-летним стажем, знал всё и о городе, и о его литературе. С длинной белой бородой он походил на Деда Мороза. А когда немного выпил, стал походить на него еще больше. Он решил проводить меня до Ладожского вокзала, ибо опытным глазом сразу опознал во мне человека не от мира сего.
Из книжного магазина «Буквально», где поэты и прозаики, прощаясь с фестивалем, читали свои произведения детям и взрослым, мы вышли втроем: Владимир Владимирович Нонепутин (Серебряков), Евгения Басова (кто не знает Евгению Басову?) и ваш покорный слуга.
Времени до поезда оставалось совсем немного, и я торопил старожила Петербурга. Но он сказал: пока не кинем монетки и они не приземлятся рядом с котом Елисеем – даже с места не двинемся! Петербургская традиция! А то никакие желания никогда не сбудутся!
И мы стали кидать монетки в кота Елисея, скульптурка которого располагалась далеко не на первом этаже дома на Малой Садовой. Благополучно разбив несколько соседних с котом окон («Ничего, они привыкшие!» - веселился Владимир Владимирович), мы все-таки с помощью трезвой и потому, видимо, меткой Евгении Басовой запуляли монетку примерно куда надо.
Я с облегчением вздохнул, но тут Дед Мороз-Владимир Владимирыч Нонепутин, азартно прищурившись, воскликнул: - А теперь – айда напротив, к кисе Василисе!
Оказалось, с кисой Василисой нужно было проделать ту же процедуру. Теперь окна были раскоканы симметрично… И снова от опоздания на поезд меня спасла своей меткостью добрая Евгения Басова.
- Ну, а теперь… - услышал я с ужасом из уст дедушки.
Но Евгения Басова уже куда-то пропала, а без нее пулять монетками по котам и окнам было неинтересно. И дедушка Владимир Владимирыч, остановив трамвай взглядом, влез в него и втащил за собой меня. Пока мы ехали до Ладожского вокзала, Нонепутин (Серебряков) провел очень громкую и политически окрашенную бесплатную экскурсию для меня и для всех несчастных, оказавшихся в том же трамвае.
На станции Ладожской, выходя из трамвая, он дернул за косичку молодого, совершенно незнакомого ему человека. Человек оказался неким Павлом, у которого дедушка долго выпытывал, чем тот занимается. Наконец Павел обреченно выдохнул: «Пою». «Пой у меня!» - тут же выдал Владимир Владимирыч загадочную фразу. Обменявшись телефонами, они расстались лучшими друзьями.
И я почти не опоздал на поезд.
Спасибо Вам, дорогой Владимир Владимирович… Но не Путин!
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Говорят, чтобы куда-то вернуться, надо оставить там что-то. Я оставил в Петербурге перчатки. Где я их посеял – ума не приложу. Может, спёрли. Не коллеги, конечно, а так, - поклонники, на память… В любом случае пропажу обнаружил, когда поезд уже давно набрал обороты.
Я вернусь, мой милый Петербург. Обязательно вернусь…
Перчатки, между прочим, денег стоят!
___________
Осень 2011