В ярких, красочных выражениях мой любимый шеф объяснял мне, куда следует засунуть отчет, над которым я корпела целую неделю. Шефа я обожала, поэтому ничуть не обиделась. Тем более, что именно такой стиль общения был для него характерен. Сотрудницы нашего офиса считали его придурком. У меня же все его едкие замечания и эмоциональные тирады вызывали непреодолимое желание звонко чмокнуть его в блестящую лысину и сказать, потупив глазки:
- Я больше не буду, Павел Львович!
В общем-то, шеф устроил мне разнос не зря. Что уж кривить душой - эту неделю мне думалось совсем не о работе. Но отчет был годовым, с ним были связаны робкие надежды на финансовое поощрение, так что я в очередной раз подавила в себе желание испачкать шефскую лысину яркой помадой, виновато похлопала ресницами и отправилась к себе исправлять отчет.
Ровно через десять минут шеф нарисовался на пороге моего кабинета.
- Лер, ты не обиделась? Я тут немного погорячился...
Выпив по чашке кофе, мы расстались добрыми друзьями, и я опять уселась за годовой отчет, судорожно соображая, как бы поделикатнее сообщить любимому шефу, что я собираюсь его покинуть. Ну, не насовсем, конечно... На ближайшие пару лет...
Неделю назад я обнаружила на злополучном тесте две полоски и до сих пор пребывала в легком шоке, не зная - то ли радоваться, то ли огорчаться.
С одной стороны, было безумно жаль оставлять интересную работу, любимого шефа, шпильки и деловые костюмы ради домашних халатов, кругов под глазами и памперсов...
С другой стороны, мне было уже тридцать два, и мама давно проела мне всю плешь причитаниями, что мне пора замуж, и она мечтает о внуках...
Так что вернувшийся через полчаса за забытой чашкой шеф обнаружил меня замершей над отчетом в состоянии полной прострации.
- Лера! С тобой все в порядке? - осторожно поинтересовался он, чем вывел меня из ступора.
- А?! Да... Все нормально, Павел Львович. Уже почти все! - нагло соврала я, моментально придя в себя.
Ладно. Ничего пока шефу говорить не буду. Придет время, сам поймет - он мужик умный.
Служебного романа у нас с Павлом не было, хоть дорогие коллеги и пытались сплетничать за моей спиной. Пашка был давно и прочно женат, жену и детей очень любил и беззлобно посмеивался над моими романами - столь же бурными, сколь и неудачными. Это не мешало нам оставаться друзьями. Я даже бывала в гостях у Павла с женой - мягкой полненькой блондинкой Леной.
Несмотря на вспыльчивость и злой язык, Павел был отличным руководителем. Я его очень уважала, и за любимого шефа была способна кому угодно глотку перегрызть. Пашка тоже относился ко мне неплохо, и наш отдел из трех человек был настоящей командой. Наш третий - задумчивый программист Леха, которого вот уже восемь лет безуспешно пытались женить наши озабоченные сотрудницы, обеспечивал некоторое равновесие в буре эмоций, которые постоянно бушевали в нашем отделе.
Ради спокойствия возмущенных моим вызывающим поведением коллег в офисе я называла любимого шефа, который был младше меня на два года, исключительно Павел Львович. Рано начавший лысеть, как многие гениальные люди, Пашка не поддерживал мой официальный тон, и деловое "Валерия Сергевна!" я получала от него только в минуты нагоняев...
Приехав домой затемно и включив телевизор. чтобы со мной хоть кто-то пообщался, я достала из бара бутылку армянского коньяка, подержала ее в руках пару минут и со вздохом поставила на место. Так, с этим пора завязывать. На всех бутылках производители уведомляют о вреде алкоголя для беременных... Ох, как-то не соотносится со мной это непривычное слово. Я - и вдруг беременна?!
Говоря по правде, я с трудом представляла, что теперь буду делать. Мои однокурсницы, которые как-то оптом повыходили замуж сразу после института, сначала встречались мне в парке с колясками, потом - со щекастыми карапузами в ярких комбинезончиках. Потом карапузы подросли и пошли в школу, и не далее как вчера я застукала одного из них в моем подъезде с сигаретой...
А я все это время занималась любимой работой, посвящая досуг путешествиям и кактусам... Мамуля меня очень ругала за это мое хобби.
- Так ты никогда не выйдешь замуж! - причитала она. - Примета плохая!
Чтобы досадить дорогой мамочке, я покупала себе очередную колючую прелесть, и моя коллекция пополнялась после каждого ее визита, грозя со временем вытеснить меня из моей однокомнатной квартиры.
Да уж, дети и кактусы - вещи несовместимые. Вот это пузатое чудо надо будет с пола убрать... А куда? Расстаться с ним очень жаль. Вот уже лет семь он украшает мою комнату и даже цветет иногда. Я закрыла глаза и на месте колючего красавца представила себе плюшевого мишку таких же размеров...
Ребенок... А не тесно нам будет вдвоем в моей "однешке"? С кубиками, мячиками, кроваткой и горшком? Если еще это не двойня! А то состоятся двойные похороны - мамуля моя умрет от счастья, а я - от шока. Боже, какие глупости лезут мне в голову!
Дети... Вот мой любимый шеф скупил в округе все машинки с мигалками, потому что его старший обожаемый сынуля другими играть не хочет. В итоге у Павла не дом, а служба спасения 911 - повсюду пожарные, милиция и машины "скорой помощи" разных размеров.
А кого бы хотела я? Мальчика или девочку? Я бы хотела поужинать - вспомнила я, но в рот почему-то ничего не лезло. Открыв холодильник, я с отвращением понюхала курицу-гриль, одиноко лежащую на верхней полке, и захлопнула дверцу. Видимо, поедать мою курицу будет мамин Ричи - веселый лохматый пекинес с глазками-пуговками.
Проблему токсикоза пришлось решать на следующий же день. Вечно жующие сотрудницы нагоняли на меня приступы тошноты одним своим видом. Я набралась нахальства и попросила у Павла внеочередной отпуск на две недели "по семейным обстоятельствам".
- Какие-такие у тебя могут быть семейные обстоятельства?! - заорал Павел. - Что ты выдумываешь?! У тебя что, семеро по лавкам?
Но поскольку годовой отчет я все-таки довела до ума, мой любимый шеф, нарезая круги по кабинету в поисках очередного нелестного эпитета для моего поведения, постепенно сменил гнев на милость и заявление на отпуск мне подписал.
Отключив все телефоны, я лежала на диване с ноутбуком и чашкой имбирного чая, лениво листала форумы беременных в интернете и грустно думала о Славике.
Славик... Надо же было мне так вляпаться! Испортить такие чудесные отношения! Сама не знаю, как получилось, что я его спровоцировала. И вот - результат.
На мое счастье - или наоборот? - Славик уехал в длительную командировку в Штаты. Впрочем, это и было поводом для нашей последней встречи. Проводила, нечего сказать... Ничего не подозревающий и вполне себе счастливый Славик вернется через полгода и обнаружит подружку детства, напоминающую арбуз, и, чего доброго, еще решит, что я все это подстроила нарочно! В свои тридцать пять лет Славик ни разу не был женат, ревниво оберегая свою свободу от посягательств многочисленных подружек. Хахалей-то и у меня было много, а друг один. И вот теперь я так глупо его потеряла.
Сообщать ему по телефону, а тем более, через интернет, такую потрясающую новость банальной фразой "Ты скоро станешь папой" я не решилась.
Во-первых, потому что была уверена, что он не поверит. Мало ли я устраивала ему розыгрышей.
Во-вторых, если поверит, вдруг запретит мне рожать - а я уже настроилась на то, что рожать буду обязательно.
И в третьих, а нужен ли моему ребенку папа? Может, обойдемся своими силами? Я так привыкла жить одна, и впускать в свою уютную квартирку даже лучшего друга, чтоб каждое утро спотыкаться о его тапочки у кровати... Брр... не знаю...
Да, Славик очень хороший, он лучший из всех, кого я знаю. Но женить его на себе "по залету" я точно не стала бы. Впрочем, у меня еще было много времени на раздумья.
Когда я вышла на работу из двухнедельного заточения, победив токсикоз, меня атаковали соскучившиеся сотрудницы - вынь да положь им волшебную диету, благодаря которой меня через две недели «ветром закачало». Весь обеденный перерыв я рылась в интернете в поисках чего-нибудь правдоподобного, после чего и подсунула им ссылочку. Если так хочется, худейте на здоровье! Только я ни за что не отвечаю. За результатами массового похудения проследить мне не пришлось - шеф по уши нагрузил меня поручениями, накопившимися за эти две недели. И я с энтузиазмом взялась за работу, радуясь хорошему самочувствию и возможности отвлечься наконец от грустных мыслей.
Через пару месяцев мой любимый шеф вошел в мой кабинет мрачнее тучи и молча бросил на стол какую-то бумагу. Я бегло прочитала листок. Все ясно. Опять документальная ревизия.
- Допрыгалась! - зло сказал Павел. - Отпуск ей подавай. Замечания все устранила?
Я вздохнула. В информационной безопасности у меня был полный компот. Это был единственный минус моей любимой работы. Свободолюбивая по натуре, я не терпела никаких ограничений. И все было хорошо, пока "сверху" не спустили политики информационной безопасности, которые буквально били по рукам. Работать в таких рамках казалось мне верхом глупости. Терять время на возню с чипами и паролями меня всегда просто бесило. Поэтому я изо всех сил оттягивала сроки установки. И вот - дооттягивалась! Программист Леха как раз сломал ногу, и мы с любимым шефом остались наедине с грядущей ревизией. Положение усложнялось тем, что с проверкой ехал милейший Евгений Борисович, который так стыдил меня в прошлую проверку - у меня было замечаний больше всех в офисе. Тогда я схлопотала выговор и лишилась квартальной премии.
- Так, Лерочка. Делай, что хочешь. Живи на работе. Ночуй в серверной. Но чтобы по твоей части замечаний не было. Уволю! - пригрозил мне любимый шеф.
Я не могла его подвести. До потемнения в глазах с инструкцией в руках сидела я в серверной до глубокой ночи, пока меня не выставил охранник. Полночи я не могла уснуть, ворочалась в постели, перебирая в памяти то, что еще нужно было успеть сделать. А утром я самым непростительным образом проспала!
Вбежав в офис, я обнаружила, что господа ревизоры уже прибыли, напились кофе и приступили к проверке.
"Шеф мне голову оторвет!" - с тоской подумала я. - "Не успела!"
Милейший Евгений Борисович в неизменном безукоризненно отглаженном костюме и галстуке уже сидел в моем кабинете, обложенный папками. Он вежливо поздоровался, всем своим видом показывая, что прекрасно помнит с прошлого раза, какая я преступница, и на сей раз он за меня возьмется как следует.
В прошлую ревизию наши сотрудницы истратили впустую тонну косметики, пытаясь повлиять на симпатичного ревизора. Евгений Борисович оставался совершенно равнодушен и к мальвиновым ресничкам, и к слезкам на них.
- Такой привлекательный мужчина - и такой сухарь! - жаловались наши девчонки.
Я не была исключением и тоже потерпела фиаско при попытке очаровать врага.
А в этом году у меня и вовсе не было никаких шансов. Талия моя уже поплыла, и сотрудницы ехидно судачили за моей спиной насчет моей неудачной диеты "минус три - плюс пять". А что самое обидное, мой взбесившийся организм вдруг перестал любить косметику! Я несколько дней мужественно пыталась утром краситься и терпела до вечера, но... От крема дико чесались щеки. От туши начинали слезиться глаза. А от помады губы к вечеру просто распухали. Я вяло поинтересовалась у своего будущего малыша, какие еще сюрпризы он мне готовит, махнула рукой - и перестала краситься.
Так что ревизию я встретила этакой серой мышью без макияжа. Заинтересованным переменами в моей внешности коллегам я рассказала сказочку об аллергии на экзотические фрукты.
- Друг привез из Таиланда целый пакет, я и дорвалась до бесплатного. Так хотелось все попробовать... Даже не знаю, на что именно у меня аллергия. Там такие звездочки были, не знаю, как называются. Может, на них?
Сотрудницы делали вид, что сочувствуют, злорадно хихикая мне вслед. Вскоре до меня дошли слухи, что у меня аллергия не на фрукты, а на таблетки для похудения, которые мне так замечательно помогали сначала.
Вечером милейший Евгений Борисович аккуратно положил на мой рабочий стол распечатку моих грехов. Аж пятнадцать замечаний, два из них - строгие.
- Ну все! Меня уволят. - простонала я.
- Не уволят, не уволят! - назидательно затарахтел милейший Евгений Борисович. - Зато впредь будете повнимательнее!
Я по диагонали просмотрела замечания. Не понимаю... вот эти два я лично устранила еще вчера! Почти бегом я направилась в серверную. Милейший Евгений Борисович еле поспевал за мной.
- Вот блин! - Политики безопасности перекрыли одна другую, и мои настройки все слетели, как будто их и не было! Видимо, наш отдел ИТ тоже вчера заполошно готовился к ревизии...
В тесном помещении серверной было очень душно. Из-за этого, или от расстройства я вдруг на секунду потеряла сознание. И очнулась на руках перепуганного ревизора.
- Голубушка, Валерия Сергеевна, ну нельзя же так переживать! Если все начнут из-за замечаний в обмороки падать, так что мне, работу менять, что ли?
- Извините, Евгений Борисович. Я не нарочно. - пробормотала я. - Просто я несколько беременна, а здесь душновато. Разрешите, я выйду в коридор?
Всегда спокойно-деревянный ревизор вдруг сменился в лице и рванул на себе галстук, как будто это не мне, а ему стало дурно.
- Да что же вы сразу не сказали?! - закричал он. От волнения на нем даже очки запотели. - Да вас, по инструкции, и проверять-то нельзя! Почему другого ответственного не назначили?!
- Евгений Борисович, не кричите так! Кого же другого? Алексей ногу сломал, на больничном. В других отделах своих дел хватает, зашиваются все. Вот уйду скоро в декрет, так и назначат кого-нибудь...
При слове "декрет" ревизор позеленел. Потом решительным жестом выхватил у меня листок с замечаниями и вернулся в серверную.
- Так, сейчас мы вот это устраним. Вы только не волнуйтесь, уважаемая Валерия Сергеевна. Только не волнуйтесь...
К концу его манипуляций от пятнадцати замечаний осталось всего три.
- Ну, не могу же я ничего не оставить! - жалобно сказал милейший Евгений Борисович. - Работа такая. - Он виновато вздохнул, подумал и размашисто написал напротив оставшихся замечаний: "Устранено в ходе ревизии".
Любимый шеф был в восторге.
- Лер, ты у меня чудо! Как тебе это удалось?! - с блеском в глазах допытывался он, но я предпочла отмалчиваться.
Гордиться мне было нечем, особенно после того, как я узнала причину странного поведения ревизора, и это вовсе не была неземная любовь к детям. Несколькими месяцами раньше в документальную ревизию в другом офисе у одной из сотрудниц произошел выкидыш. Девушка сразу уволилась. Досталось и руководству, и ревизорам. Вот поэтому милейший Евгений Борисович так перепугался.
Наш отдел единственный отделался так легко. На остальных господин ревизор отоспался по полной программе. Акт ревизии сулил Главному если не строгий, то выговор... Но меня и любимого шефа буря обошла стороной. И тут я решила, что пора признаваться.
Любимый шеф оторопело помолчал с минуту и глупо спросил:
- А как же я? Тьфу ты... А кто отец?
- Так, космонавт один, - отшутилась я. - Павел Львович, солнце мое! Только не плачь. Я же вернусь!
Пашка сверкнул лысиной, вылетая из моего кабинета, и в коридоре раздался целый аккорд звонких ругательств в мой адрес.
- С любимым шефом все в порядке! - вслух констатировала я.
Через неделю весь офис был в курсе. Меня поздравляли, мне соболезновали, на меня специально приходили посмотреть из других отделов. Толстая Надюха из бухгалтерии шепотом разносила подробности:
- Да от Павла Львовича, от кого же еще? И не сомневайтесь! Он же из ее кабинета не вылазит! И кофий они вместе пьют. И домой он ее подвозит! Надо его женушку порадовать, пусть знает!
Опередив Надюху, я известила Лену сама. Она действительно обрадовалась, я даже не ожидала.
- Ой, какая ты молодец, Лерка! Давно пора! А какой срок? А кого ты хочешь, мальчика или девочку? А приданое ты уже покупаешь? Нет?! Ой, а у меня столько детских вещичек осталось, они хорошие совсем. Что надо - выберешь, что не надо – выбросишь, - оживленно щебетала Лена, тактично не затрагивая вопрос об отце.
Зато весь коллектив этот вопрос очень волновал. Тем более, что Павел Львович проникся ко мне неземной нежностью, и даже перестал костерить меня на каждой планерке.
- Ну, точно, он! – убеждала всех Надюха. И я сама готова была ей поверить, когда любимый шеф в рабочее время усадил меня в свой автомобиль и повез в женскую консультацию!
Лена действительно собрала мне целый чемодан детских вещичек, и я весь вечер рылась в них, вдыхая аромат детского кондиционера для белья и удивляясь, какое все миленькое и маленькое. На волне нежности я не удержалась и позвонила мамуле. Она тут же примчалась на такси и прямо с порога накинулась на меня с упреками:
- И ты молчишь?! Сколько? Девятнадцатая неделя? Да внук скоро зашевелится, а родная бабушка о нем понятия не имеет! Как тебе не стыдно?! Ты нормально питаешься? Гулять ходишь? Витамины пьешь? Курить бросила?! Все, я переезжаю к тебе. Срочно! Должен же кто-то за тобой следить!
С большим трудом я отговорила мамочку остаться у меня ночевать и даже жить, пообещав завтра же купить витамины и ящик яблок.
И тут мама вспомнила о главном!
- Где он? Я имею в виду, этот подлец! Я надеюсь, он честный человек и все-таки собирается на тебе жениться? Почему ты до сих пор мне его не показала? Я его знаю? Он хоть нормально зарабатывает? Семью содержать сможет?
Я сидела напротив мамочки за кухонным столом, подперев голову рукой и положив ногу на ногу и, улыбаясь, ждала, когда же закончится этот словесный поток. Наконец, мамуля выдохлась.
- Не сиди так! Это вредно для кровообращения! – напоследок сообщила она и умолкла.
- Мам, я так счастлива! – с улыбкой сказала я. – Мам, а как мы его назовем?
Переключив будущую бабушку с выяснения имени предполагаемого зятя на выбор имени долгожданного внука, я получила полчасика на то, чтоб обдумать, говорить или нет мамуле о Славике.
Если сказать, она ему тут же позвонит и все испортит. Если не сказать, то ведь она все равно потом все узнает и все испортит…
И я ответила, когда мамочка опять пристала с расспросами:
- Мама, его сейчас просто нет в городе. Как приедет – мы сейчас же к тебе. Вместе! И все спрашивай тогда у него!
Совершенно удовлетворенная моим обещанием, мамуля на всякий случай обследовала содержимое моего холодильника, не нашла, к чему придраться, отругала меня за беспечное отношение к собственному здоровью и поехала домой смотреть свои сериалы.
А я опять задумалась о Славике. Через два месяца он должен вернуться, если конечно, ему не продлят командировку. За все это время я получила от него одно дежурное СМС «Привет, как дела?» и ответила таким же дежурным «Нормально, а у тебя?»
Тетки на работе уже устали перемывать мне кости, привыкли, что я хожу ненакрашенная и страшная, и быстренько нашли себе новую мишень – новую секретаршу Главного, Людмилу.
- Вырядилась как проститутка! – громким шепотом рассказывала в бухгалтерии Надюха. – Стыда нет совсем! Декольте до пупа!
Подчинившись стадному инстинкту, я тоже сходила посмотреть на новенькую, без особой надобности заглянув в приемную. Людочка оказалась нормальной девочкой-студенткой с испуганными глазами. Во мне шевельнулась жалость! Вот уж чего раньше я в себе не замечала!
- Не бойся, Людмила. Ты справишься! Все будет хорошо! – пообещала я, про себя закончив фразу «Если только наши кобры тебя не сожрут!»
- Ой, спасибо! – повеселела Людочка. – А то со мной за весь день никто и слова не сказал. Я уж жалеть начала, что сюда пришла работать.
- Заходи ко мне в триста четвертый в обеденный перерыв! Чайку попьем, поболтаем, - пригласила я и сама обалдела. Кроме любимого шефа в моем кабинете за 6 лет работы чай не пил никто.
Людочка оказалась очень славной девчонкой. Она смотрела на меня, как на кумира, несмотря на мою непрезентабельную внешность, и стала вторым человеком - после любимого шефа, конечно - на которого я могла бы положиться в этом гадюшнике. Она по собственной инициативе стала моим личным секретарем – записывала меня на прием к врачам, рылась за меня в архиве и даже приносила мне «мамские» журналы!
- Знаете, Валерия Сергеевна, у меня старшая сестра, Оксана, родила недавно. Племяш – чудо! В два месяца – семь килограммов! Настоящий Илья Муромец!
Пашкина Лена взяла надо мной шефство. Все-таки хорошо, когда есть с кем поделиться и посоветоваться. И как я раньше жила без подруг? Были приятельницы, были однокурсницы. А вот подруг не было. В душу себе я старалась никого не впускать. Даже с мамой отношения на складывались. А тут – я сама себя не узнавала. Видимо, это мамство так на меня повлияло! Весь мир люблю! Кроме своего отражения в зеркале…
Славик позвонил сразу же, как прилетел. Прямо из аэропорта.
- Знаешь, мы так глупо расстались с тобой тогда, и не поговорили толком. Я так виноват перед тобой.
- Это я перед тобой виновата. Ярослав, нам надо увидеться.
Через два с половиной часа в мою дверь позвонили. Я замерла посреди комнаты, не решаясь открыть дверь. Что я ему скажу? Шесть месяцев я представляла себе нашу встречу, и каждый раз результат оказывался одним и тем же – Славик отворачивается и уходит. И вот теперь он приехал, а я так и не решила, как же ему признаться.
За эти два часа я четыре раза переоделась. Сначала надела шелковый балахон, чтоб животик не был заметен. Потом напялила сарафанчик для беременных – пусть уж сразу увидит. Потом содрала сарафан и вырядилась в джинсы и широкую тунику. Кончилось тем, что когда в дверь позвонили, я оказалась в широком домашнем халате и тапочках. Халат меня несколько стройнил за счет удачной выкройки и отвлекал от моей полноты ярко-полосатым окрасом.
- Ну, привет. – растерянно сказал Славик, замерев на пороге. – Лера, если б ты знала. Я так переживал, я такой дурак. А позвонить не мог. Мне нужно было тебя видеть. Лера, ты простила меня?
- Да, конечно. О чем ты говоришь? Ерунда все это! – затараторила я.- Проходи. Кофе хочешь?
Каждая жилка во мне дрожала от напряжения, я боялась посмотреть Славику в лицо. Больше всего на свете мне хотелось кинуться ему на шею и залиться слезами. Но я сдержалась. Повернувшись к нему спиной, я прошлепала на кухню и поставила чайник.
Славик вошел следом и осторожно обнял меня за плечи. Мы стояли так, молча, пока чайник не закипел.
- Слава, я…
- Не говори ничего, ладно? – перебил меня Славик. – Ты ни в чем не виновата, это я, кретин, напился и испортил своей идиотской выходкой нашу дружбу. Ты должна меня презирать – я такой же кобель, как все.
- И не говори! – засмеялась я. Мне вдруг расхотелось рассказывать ему о ребенке. Тем более, что он так ничего и не заметил.
Мало ли, кто отец. Не поверит ведь, что я, как та царица, «с первой ночи понесла».
Мы пили кофе, а между нами витало неловкое молчание. Такого с нами никогда не было. Славик не рассказывал о поездке, не спрашивал о моей работе – как было всегда после его командировок. Что-то хрупкое между нами вдруг разбилось. Мы дружили с детского сада. Я знала все о его похождениях, а он – о моих. У нас не было секретов, мы с полуслова понимали друг друга. Как же получилось, что я вдруг перестала быть для него «своим парнем» и показалась обычной доступной бабой? Это ж сколько нам надо было выпить! – горько думала я, помешивая остывший кофе.
Мы так и не поговорили толком. Славику позвонила мама, и он поднялся.
- Лера, я пожалуй, пойду, - каким-то севшим голосом сказал Славик. – Мать меня потеряла. Я ж еще дома не был – сразу к тебе.
- Да, да, конечно!
Он вышел, хлопнув входной дверью, и тут я наконец разревелась.
Ой, и не помню, когда я в последний раз ревела? Наверное, в институте, когда завалила экзамен по экономике? С тех пор я не плакала. Как-то не было причин. «Сильная женщина», «стерва»… И вот – сижу на кухне и реву в подол халата. И тут зазвонил телефон.
- Лера! – сказал Славик. – Я люблю тебя.
Я бросила трубку.
***
Лето кончилось.
День в день по моим подсчетам родилась моя дочка. Ошалев от пережитого, я смотрела на ее крошечное личико и узнавала в ней черты Славика. С того раза мы с ним больше не виделись. Он попытался еще пару раз позвонить, но я не отвечала на звонки.
Маме я наврала с три короба и сама запуталась в своем вранье. Лучше надо было сплагиатить какую-нибудь версию из мамочкиных сериалов, тогда б она точно поверила бы и отстала от меня с расспросами.
Любимый шеф отпустил меня в декрет за неделю до родов, и то благодаря Лене, которая упекла меня в роддом раньше времени, опасаясь за мое здоровье.
Все прошло благополучно, хотя врачи и обозвали меня «старородящей». Девочка получилась славная. Едва меня перевели в палату, я вспомнила, что так и не придумала ей имя.
- Нечаева, к тебе пришли! – заглянула в палату нянечка. – Выйти-то сможешь?
Я бодренько поджала живот и засеменила по длинному коридору. В приемном покое меня ожидал любимый шеф с огромным букетом моих любимых белых роз и… банкой сгущенки. Я никогда не видела его таким смущенным.
- О, как папаша доченьке радуется! – одобрительно кивнула из-за моего плеча любопытная нянечка.
- Девочка? – подпрыгнул мой любимый шеф. – Счастливая! А у меня – двое пацанов…
Я от души наконец-то расцеловала его в обе щеки. Ну вот. Букет есть. Теперь любопытные соседки по палате не будут расспрашивать, почему ко мне муж не приходит.
Когда дочку перевели ко мне в палату, и я как следует ей налюбовалась, мне вдруг так захотелось позвонить Славику и сказать ему те самые банальные слова: «Поздравляю, дорогой, ты сегодня стал папой!»
Но я не позвонила.
И вот нас с доченькой выписывают. Ей пять суток, а я до сих пор не придумала ей имя. Все, что крутится в голове, ей совершенно не идет. Вычурные и иностранные имена мне не нравятся. Заезженные и чересчур распространенные своей единственной и неповторимой дочурке давать не хочется. А все имена, предложенные мамулей, сильно пахнут телесериалами.
- Как дочку-то назвала? – Детская сестра, пеленающая мое орущее чадо, смотрела на меня осуждающе.
- Папа сам назовет! – пообещала я.
- А, ну если папа… - успокоилась сестра и вручила мне розовый сверток. – Где сам-то? На работе?
- На работе! – согласилась я со вздохом.
В приемном покое меня встречала мама. Неловко хлестнув меня по лицу мокрым букетом лилий (на улице разошелся ливень), она буквально вырвала из моих рук драгоценную внученьку и защебетала:
- Иди скорее к бабушке, радость моя!
Мелькнувшая было глупая надежда обнаружить в приемной счастливого Славика – совсем как в маминых сериалах – быстренько сдохла.
«Да он ведь и не знает, что я здесь!» - устало подумала я, спускаясь по лестнице вслед за воркующей мамулей.
Когда такси подъехало к моему дому, первым, кого я увидела, оказался… Славик! Он понуро сидел на лавочке у моего подъезда, не обращая внимания на дождь. Мамуля с розовым свертком пулей пролетела мимо него в подъезд, чтоб не намочить драгоценную внучку, а я рассчиталась с таксистом, и медленно подошла к промокшему до нитки Славику.
- Ты что здесь делаешь? Ты же заболеешь! Осень на дворе! – с мягкой укоризной сказала я.
- Я тебя жду, Лера. Ты не отвечаешь на телефон, тебя постоянно нет дома, вот я и решил дождаться – ведь когда-нибудь ты вернешься домой. Нам надо поговорить!
- Хорошо, что ты сегодня пришел, а не вчера! – засмеялась я. – Вчера не дождался бы.
- Лера, у тебя что, кто-то появился?
- Кто-то появился! – согласилась я.
В этот момент на балкон выскочила моя мамуля и заорала на весь микрорайон:
- Лерка, ты с ума сошла! Ты же простудишься! Тебе же нельзя! Марш домой, ребенок плачет!
Я отняла у Славика свои ладони и побежала в подъезд. У меня был выбор – оставить Славика мокнуть под дождем или отдать его на съедение моей мамочке. Я без колебаний выбрала первое.
- Лера, какой ребенок? У тебя – ребенок?! – Славик догнал меня в подъезде. – Лера, ты что, вышла замуж?
- Нет!
- Меня долго не было. Я ничего о тебе не знаю. О, я кретин… Приперся сюда, как…
- Слава, отпусти меня, мне надо идти.
- Лера, я думал… Я надеялся, Лера… Я люблю тебя… Я любил тебя все эти годы. Я не могу без тебя. Лера… а кто отец ребенка?
- Ты! – и я захлопнула дверь у него перед носом.
Малышка кричала, мама ругалась, Славик звонил в дверь, а я сидела на тумбочке в прихожей – мокрая, обессилевшая и абсолютно счастливая.
19 ноября 2011, Таштагол.
-