ОЗЕРО, ПРИРОДА, НЕМНОГО СЕНТИМЕНТАЛЬНОСТИ.
Странно. Я прожил жизнь и не могу вспомнить ни одного старого, счастливого человека.
Седого я знаю лет пятнадцать. У него вся жизнь наперекосяк. С женой развёлся, женщина, с которой он живёт, его не любит, дети не уважают...
Зимой я пригласил его в гости.
-Я, Александр, рыбак с детства. Сначала ходил на рыбалку с отцом, теперь хожу с напарником. Иногда, бывает, ночую в лесу один у костра.
-Не страшно? - спрашиваю я.
-Привык, - отвечает Седой, - ни о чём плохом не думаю...
Я попросил его взять меня летом на рыбалку.
-До лета ещё дожить нужно, - уклончиво ответил Седой.
Летом он позвонил:
-Если хочешь поехать на рыбалку, приезжай завтра к девяти часам к моему подъезду. Поедем на озеро за тридцать километров. Там есть избушка.
В начале десятого я был у него дома.
Выяснилось, что везти на озеро нужно кроме двух рюкзаков ещё и резиновую лодку, сети, вёсла... Седой быстро и ловко привязал всё это к багажникам наших велосипедов.
-Главное, чтобы в дороге на плечи ничего не давило, - сказал он, когда мы тронулись в путь.
За городом мы остановились.
-Червей накопаем, - объяснил Седой причину остановки.
Навстречу нам катит на велосипеде знакомый мне Рыбак.
(В голодные, зимние месяцы Рыбак заходит ко мне одолжить денег. Летом возвращает долги, принося живых щук, завёрнутых в газету).
-Куда едете, алкоголики? - приветствует он нас, сворачивая на обочину. Рыбак и сегодня, как всегда, налегке, и в тапочках на босу ногу... Его белый живот выглядывает из-под небрежно застёгнутой рубахи. В багажнике на переднем колесе лежит небольшой, продолговатый свёрток.
-Почему алкоголики? - обиделся Седой.
-Потому что только алкоголики ездят в лес на велосипедах, - ухмыльнулся Рыбак...
-За тридцать километров? - недоверчиво переспросил он, -ну, вы и дураки! Окуней и щук можно наловить и рядом.
Через час мы свернули на лесную дорогу.
Она была как стиральная доска, вся усыпана камнями, выступающими из земли, и изрезана корнями деревьев.
Мы то карабкались в гору, то спускались вниз, притормаживая и лавируя между камнями, то ехали под зелёными сводами деревьев, причудливо сомкнувшихся кронами.
Перед нами расстилались почти бескрайние леса и болота. Я любовался ненавязчивым величием природы, когда мы переводили дух на вершинах сопок.
Иногда мы пересекали огромные лужи, погружая в них велосипеды почти по оси. В одной из них переднее колесо моего велосипеда уткнулось во что-то объёмное, я потерял равновесие и полетел в воду.
Когда я уселся на обочину дороги, выливая грязь из сапога, Седой весело спросил:
-А ты думал, я тебя на пикничок пригласил?.. Ещё не известно, к чему мы приедем... жива ли избушка...
Избушка сгорела. Я разглядывал чёрные головешки и пытался представить, как мы будем ночевать. Небо затянуло тучами и было похоже, что вечером зарядит дождь.
-Посмотри, - протянул мне Седой какую-то деревяшку с прибитыми металлическими, пивными пробками, -я ею рыбную чешую чистил. Даже края пробок загнули, не поленились...
Я знаю, кто сжёг избушку, - вспылил он, -пойду, проткну у него резинку и порежу сети!
-Не нужно никаких рыбацких войн, - остановил его я, -всё равно мы точно не знаем, кто это сделал.
Мы сидели у костра, и пили чай, пахнущий дымом. Седой угощал меня бутербродами и конфетами.
Во всём теле была разлита усталость. О предстоящей рыбалке не хотелось даже думать. Я с наслаждением смотрел на весело потрескивающие в огне сучья.
-Лет восемь назад, - заговорил я, -поехал в начале октября на лесное озеро пособирать рябины и побросать спиннинг. Озеро красивейшее! Один берег каменистый, сплошные валуны... Помню, в молодости поймал на этом озере свою первую щуку. Да...
Выхожу на кромку воды. Невдалеке на боку лодка чья-то, прикованная цепью к дереву. Забросил я спиннинг, и тут... началась стрельба. Кто стреляет, откуда — непонятно. На озере ни одной утки не видно. Пока я переходил по камням на другое место, стрельба стихла. Забрасываю блесну, и снова выстрелы. Что такое?.. И только когда у моих ног в воду ушёл заряд, я понял, что стреляют-то по мне.
Смотал я спиннинг и ходу с озера. Зашёл с берега в лес, оглянулся. Вижу следом по тропе мужик в камуфляже. Правую руку держит в кармане куртки.
Я притормозил, и он притормаживает. Я прибавил шагу, и он ускоряется. Остановился я сорвать гроздь рябины, и он остановился... меня разглядывает.
-Понятно, у них на озере сети стояли, и ты их мог своим спиннингом зацепить, вот они тебя с озера и выпроводили. Только зачем же тебя до дороги надо было провожать, не пойму, - спросил Седой.
-Я думаю, он проверял, не ранен ли я. Если бы увидел кровь, мне бы из леса не уйти...
Озеро свинцово блестело внизу сквозь стволы деревьев, отражая тучи, обложившие небо.
-Мне это озеро знакомый с работы показал, - сказал Седой, отворачиваясь от дыма, -он тут весной два года назад за день поймал сорок килограммов щуки.
Волк в овчарне, твой знакомый, - подумал я, - зачем ему столько рыбы?
Седой вылил в костёр остатки чая и направился к озеру. Я последовал за ним...
Клёв был хороший, стоило забросить удочку, как поплавок начинал выписывать зигзаги, то скрываясь под водой, то снова выныривая на поверхность. Я одну за другой вытаскивал мелкую рыбёшку, когда за очередной рыбкой из воды высунулась широко раскрытая щучья пасть. Сердце моё учащённо забилось. Я отбросил удочку в сторону и оглянулся. Рядом лежала длинная сосновая жердь... Годится... Я привязал к её концу припасённую самоловку и насадил ещё живую плотвичку.
Прошла минута-другая, как живец скрылся под водой, и жердь заходила ходуном.
Я забыл обо всём. Ни с чем не сравнимое чувство рыбацкого счастья, когда не ощущаешь ни усталости, ни хода времени, охватило меня. Я насаживал вертящихся червяков, безжалостно крошил крючком живцов, глушил о камни щук перед тем, как засунуть их в сетчатый мешок.
Из этого лихорадочного состояния меня вывел дождь. Он осушил мою разгорячённую голову и мрачные мысли о предстоящей ночёвке вновь поселили во мне тревогу.
Дождь прекратилмся также неожиданно, как и начался. С одного берега озера на другое, совсем рядом со мной переметнулась радуга. Мне ещё не приходилось видеть её так близко. Она была необыкновенно яркая и широкая. Травы, кусты и деревья на противоположном берегу выкрасились в фантастические цвета.
Хорошая примета, - подумал я.
Из-за облаков ненадолго выглянуло заходящее солнце. Оно облило всё вокруг тёплым, ласковым светом, и последние капли дождя засверкали под его лучами.
Через пол-часа снова полил дождь. Я стоял на берегу мокрый до нитки. В сапогах хлюпала вода. Стараясь ни о чём не думать, я методично забрасывал удочку в белую от брызг дождя воду, и одного за другим вытаскивал чёрных, горбатых окуней.
Наверху послышались удары топора. Я догадался, что Седой заготовляет на ночь дрова.
Костёр оказался огромным. В его жарком огне плавились полутораметровые стволы деревьев.
Я разделся и развесил вокруг костра всю промокшую одежду. Через час её уже можно было одевать — высохшую и горячую.
Ночью нас разбудили удары по воде...
-Не бойся, это бобры, успокоил меня Седой.
Я глядел сквозь просветы между деревьями на двух артистов, дававших нам бесплатный концерт. Они выпрыгивали поочерёдно из воды в фонтанах искрящихся брызг, и били по ней своими короткими сильными хвостами, образуя на водной глади дрожащие в лунном свете круги.
-Два года назад, - заговорил негромко Седой, - я вытащил сетку, в которой запутался бобр. Мне так тошно стало на душе, когда я закопал его на берегу, что целый месяц не мог даже думать о рыбалке, так мне было его жалко. Запил... Самка ещё год жила на озере одна. А в прошлом году к ней пришёл самец. Они построили новую хатку рядом со старой. Так и стоят на берегу две хатки...
-Ты утром в их сторону не ходи, -закончил он, -не нужно их беспокоить.
Всю ночь я ворочался на своём ложе из еловых лап, спасаясь то от дыма, то от комаров. То от дождя, то от холода, с завистью прислушиваясь к равномерному сопению спящего товарища.
Под утро он проснулся и сел.
-Ты ничего не слышишь? - спросил он. -Как будто кто-то ходит рядом.
Я ничего не слышал.
Когда тучи на востоке окрасились багрово-красным цветом, я взял котелок и пошёл за водой.
Седой встретил меня вопросом:
-Ты не видел мой рюкзак? Положил его под ёлкой и нигде не могу его найти.
Пока костёр неторопливо разгорался, он всё ходил кругами, разыскивая пропавший рюкзак.
Наконец он нашёл его в кустах под горой.
-Полюбуйся, - сказал Седой, протягивая мне разорванный в клочья рюкзак и банку тушёнки, помятую и продырявленную в нескольких местах мощными клыками, -не зря же мне ночью показалось, что кто-то рядом есть.
За чаем он сказал, отводя в сторону глаза:
-Ты, Александр, когда в следующий раз будешь костёр разводить, бересту с берёзок не рви. Не нужно их портить. На озере мы в гостях.
Мы уезжали домой отягощённые большим уловом.
-Никогда ещё не ловил здесь столько рыбы, - сказал Седой, привязывая мешок с сетями к багажнику велосипеда, - ты, наверное, приносишь удачу.
-Это не я, это радуга, - пришлось скромно возразить мне.
На обратном пути мы сделали остановку.
-Покажу тебе красивое место, - сказал Седой.
Мы прислонили велосипеды к деревьям на обочине и стали подниматься в гору, огибая небольшое озерцо. Неожиданно деревья расступились, и я с Седым оказался на ровной площадке, поросшей белым мхом. Мы стояли на вершине скалы, и ниже нас до горизонта раскинулось зелёное море лесов и болот.
Скала была изрезана узкими продольными трещинами. Я заглянул в одну из них. Она была глубокой, до основания скалы. Одинокая, невысокая, причудливая по форме сосна украшала самый край расщелины.
-Не подходи к краю, - предупредил Седой.
Но я не удержался и, преодолевая страх, подполз к краю пропасти... Я лежал животом на неширокой трещине, опираясь грудью о скалу, нависшую над бездной. Внизу качались на ветру верхушки деревьев и лежали каменные обломки.
Я смотрел и думал, что пройдут десятки, а может быть сотни лет, и эта часть скалы, на которую я опираюсь, обрушится вниз. Через тысячи лет исчезнет и вся скала, на которой мы сейчас находимся. Она будет лежать внизу, и зарастать мхом, кустами и деревьями. А вокруг также равнодушно, как сейчас, будет колыхаться зелёное море. Не будет только скалы, и меня с Седым...
Всю оставшуюся дорогу Седой ругал своего прежнего напарника.
-Теперь буду ездить на рыбалку только с тобой, - сказал он, когда мы подъезжали к городу.
Я с трудом поднялся на пятый этаж, отдыхая на лестничных площадках.
Рыбы оказалось так много, что половину пришлось раздать знакомым, а вторая половина ещё почти месяц лежала в моём холодильнике.
На рыбалку я больше не поехал.
Несколько дней назад я увидел Седого из окна автомашины. Он толкал в гору свой велосипед. Сзади шёл его напарник.
Значит, помирились, - подумал я, оглядываясь на них через заднее окно.
( примечание: автор Алешъ не бывает в сети. Он живёт в другом городе и не пользуется компьютером )