...- Слушай, Димон, седня я читал роман один прикольный! - Маркелу Князеву исполнилось пятнадцать в прошлом месяце, и он с удовольствием прочитал сочинения маркиза де Сада. Товарищем его был толстый троешник Димон. Но в хоккей хорошо играл – был классный защитник.
- Расскажи. Пойдем, покурим?
- Вначале давай попьем малость. – Друзья были рядом с аппаратом, производящим газированную воду. Простая «газировка» стоила одну копейку. С сиропом - три копейки. Они взяли общий стеклянный стакан, прополоскали его и с наслаждением выпили по очереди газированную воду с сиропом. – Лепота!
- Вчера купил сигареты, - Маркел протянул пачку дешевых сигарет без фильтра. – Очень хороший и качественный табак. Оцени сам.
Друзья закурили.
- Да, табак действительно хорош, - согласился Димон. Понятное дело – тебе протягивают пачку сигарет, в городе сейчас с табаком напряженка, друг говорит, что табак очень хороший. Сигареты стали превосходными.
- Да, сразу видно качество, - Маркел с задумчивым видом выпускал дым из носа. – Ты знаешь, что у меня седня свидание?
- С кем? – Удивился Димон. – Да ты расскажи про де Сада.
- Про де Сада? Да жил такой парень во Франции. Извращенец, просто улет! Чево он не пишет в своих книжках. Кстати, слово садизм произошло от его фамилии. Власти его заключили в Бастилию. Чувак там стал так много есть, что стал самым толстым человеком во Франции. Вообще умора - он реальный урод! Любая порнуха рядом с ним просто отдыхает…А свидание у меня с одной телкой… Ее зовут Малышева Оксанка. Клевая девчонка! Я ее так сильно люблю. Мы когда встречаемся, у нас все клево получается! На толстом-претолстом матрасе! – Маркел улыбнулся, выпустив колечко дыма изо рта. Колечко получилось плохим.
- Слушай, да я же ее знаю, - возбужденно заговорил Димон. – Она блондинка такая симпатичная?
- Да! Прикольно! – Маркел удивился. «Ну ничево себе, Димон знает Оксанку!» В действительности никакого свидания у Маркела не намечалось – дома его ждал Джек Лондон. И никакой Оксанки Малышевой не было и в помине. Может, и жила в городе Н. такая девчонка, но про Маркела она ничего не слышала, и не подозревала, что встречается с ним. Но Маркел сказал, что она была, и она стала его девчонкой. С потрясающей фигурой и отличным чувством юмора. Она еще в подкидного дурака любила играть.
- Смори, мне нравится, что у нас с ней все серьезно! Я так устал от галимых отношений на одну ночь.
- Да канешно, я тебя понимаю, - Димон смотрел на огонек сигареты и старательно выпускал изо рта колечко за колечком. – Если взять наших девчонок из класса, то они не такие клевые, как твоя. Тебе повезло.
- Да, мне тоже нравится, - Маркел бросил бычок, смачно отхаркиваясь.
Началась самая интересная часть разговора – обсуждение девчонок из класса. Разумеется, ветреные красавицы не обращали никакого внимания на сопляков - одноклассников. Для них они были недомерки. «Недомерки» с этим были категорически не согласны. Они мстили одноклассницам. По – разному. Делали вид, что встречались с девчонками из школы, которые были младше их на два – три года. Разделывали одноклассниц под орех во время чисто мужских посиделок. Ну, там, посидеть, покурить, бухнуть пивка. И сойтись на том, что у Наташки совсем нет чувства юмора. Тупая корова. Только буфера одни. Что у Таньки мозгов много, а морда – полный отстой. Что у Оксанки столько высокомерия, что рядом с ней королева Англии – одноглазая уборщица Фаина Поликарповна из соседней школы. А фигура – курам на смех.
Сегодня было другое открытие.
- Прикинь, Димон, я узнал, что Людка – полная доска!
- Да лана!
- Я тебе серьезно говорю. Мы короче ее с пацанами зажали во время физры. Ну, я тоже был понятно. Не, ну ты прикинь, она себе какие-то тряпки подкладывает в лифчик. Типа взрослая.
- Прикольно. А я в принципе так и подумал.
- Почему?
- Ну там, я ее как-то видел без лифона. У нее вместо титек кнопки от звонков короче.
- Ух, ты! – притворно восхитился Маркел. Людка ему очень нравилась. Он от нее был просто без ума. Увидеть ее без лифона – мечта. А Димон видел. Крутой! Везет же! Видеть Людкины буфера…Он любил Людку со второй четверти. – Слушай, а где ты ее зазырил без лифона?
- Во время физры как-то прохожу мимо женской раздевалки. Смотрю – никого рядом. Тихонько подхожу - дверь чуть-чуть открыта. И Людка как раз снимает лифчик. Может, она сама хотела, чтобы на нее зырили? Понятное дело, я ее осмотрел. Надо же было ее буфера увидать! Короче, она полная доска. Так еще смешно, рядом Дианка тоже переодевалась. У нее буфера гораздо прикольнее.
- Ниче себе! – Маркел раздраженно закурил еще одну сигарету. – А без трусов ты ее не видел случайно?
- Неа! Ты че, она такая принцесса! Слышь, Маркел, а ты свою девчонку щупал?
- Да мы трахаемся постоянно. Конешно щупал!
- И какие у нее буфера? – Димон с королевским видом закурил новую сигарету. Разговор был очень приятный. Еще бы!
- Да нормальные буфера, второй размер где-то! – Маркел раздраженно бросил недокуренную сигарету и зажег еще одну. – Поганая сигарета попалась! – Ему не понравилось, что толстый троешник Димон - салага и недомерок – видел буфера его любимой девушки. В том, что это действительно случилось, он не сомневался. – Ладно, пошли!
- Пошли! Как думаешь, с Людкой у меня че получится? Я ее реально хочу отпердолить! – Димон возбужденно вскочил.
Маркел с отвращением посмотрел на его красный прыщавый лоб.
- Да я откуда знаю? Че ты меня спрашиваешь? Подойди к ней и спроси сам!
- А че, серьезно, подойти так! Все равно у нее буферов нет, а без них кому она на хер нужна? – Димон радостно заржал. «Надо будет с Лехой на эту тему поговорить. Считай, зайти к нему с ней домой – типа показать новые Лехины записи «Кино», поговорить, сказать, что без ума. «Она мне точно даст!»
Маркел слушал Димона и ненавидел его. «Урод вонючий! Чтобы тебе…дала Людка?»
- Лана, Димон, пошли! Я тебя седня сделаю под ноль!
- Ты меня? Да ты ж играть не умеешь!
- Пошли, пошли. Увидишь!
В действительности оба друга были девственниками. Они даже не начали увлекаться гуманизмом. Но говорили о сексе постоянно. Думали о нем постоянно. Мечтали о нем постоянно. Они знали о нем все и ничего одновременно….
… Однажды утром, когда Марк сладко спал, служанка разбудила его.
- Вставайте, доблестный сеньор.
- Что такое? – Он поднял заспанную голову.
- Ваша мать ждет вас!
- А дядя Пьер?
- Сеньор болен и не поедет.
«Как же мне это надоело! Святые угодники!»
Но делать нечего – месса. Еще крупно не повезло - после пожара их сеньоральную церковь святого Сульпиция не восстановили, и они в связи с этим получили «благословение» епископа – родственника покойного отца, ездить каждый день на причастие в Гренобль. Благо, он был рядом. Марк с ворчанием оделся, натянул специальные сапоги с толстенной подошвой, хоть как-то защищающей от зловонной городской грязи и поехал вместе с матерью.
Месса была тоскливой и скучной, как всегда. Нарядные прихожане, от которых разило человеческими выделениями и навозом, смирно слушали непонятную для них латынь. Марк зевал. После службы…после нее случилось то, что разом помогло сеньору де Босэ окончательно проснуться. «Куда это люди побежали из церкви?» Действительно, многие селяне как по команде торопливо покинули храм. В церковь внесли гроб. «Что, трусливые рабы так испугались мертвеца?» Марк уже собрался расспросить мать, кого хоронят, как вдруг увидел это. В церковь вошел трясущийся и всхлипывающий человек, белый как снег, в траурном балахоне. Его окружали группа суровых монахов, читающих молитвы, плачущая женщина (наверное, жена) и часто крестящиеся солдаты его высочества. Человек в траурном балахоне долго-долго ложился в гроб и началась…
- Заупокойная служба! – прошептал похолодевший Марк. – Но ведь он еще жив!
- Нет, он уже не жив, - пояснила мать. Дикие и страшные обычаи франков давно помогали ей следовать золотому принципу Пифагора - ничему не удивляться. – Он – прокаженный.
- Что с ним, несчастным, будет? – Марк был в таком ужасе, что даже перестал разглядывать Жозефину де Ледигьер - самую красивую девочку округи. Недовольная кокетка надула розовые губки и отвернулась - «грек» не обращал на нее внимания. Мать Жозефины заметила эту пантомиму и улыбнулась. В семье де Ледигьеров уже давно решили выдать девочку замуж за сеньора де Босэ.
- Что будет? Сейчас, после заупокойной службы, его отнесут на кладбище. Там гроб опустят в могилу и бросят на крышку немного земли. Потом гроб вынут и прокаженного отвезут к монахам ордена Святого Лазаря.
Мать до сих пор говорила со смешным акцентом. Он немного подумал.
- Но ведь он жив, а отпевают его, словно покойника!
Мария вздохнула.
- Нет, он умер заживо, - сказала она.
- Почему так?- ужаснулся Марк.
- В наказание за грехи, - спокойно сказала мать. Яснее ясного.
- Но он же дышит. Как он будет себе зарабатывать на жизнь?- с отвращением пожал плечами Марк.
- Просить милостыню и втайне молить Бога о скорой смерти, - мрачно сказала Мария. – Если ему повезет, он проживет недолго и умрет от голода или болезни.
Когда Марк вернулся домой, к нему подошел Пьер де Босэ, младший брат покойного отца. Несчастный страдалец нынче не ездил на святую мессу – у него с утра страшно болела голова. Марк, разделявший неприязнь, которую испытывала мать к дяде, холодно поздоровался с ним.
- Здравствуй, мой любезный родственник. Почему такой кислый? Что случилось? -заулыбался Пьер.
От дяди – коротконого рыцаря в выцветшей засаленной тунике с крестом, сильно несло перегаром и никогда не мытым человеческим телом. Тошнотворный запах был настолько сильным, что Марк по привычке отвернулся и опустил глаза. «Хорошо, что я не завтракал, иначе меня бы точно вырвало. Мой почтенный дядя – настоящая свинья!» Он рассказал рыцарю про случай в церкви.
- Это еще что. Вот в Гренобле случилось недавно кое-что более веселое, - дядя Пьер потер потные ладони. – Я тебе расскажу. Представь себе чертовски хорошенькую вдовую женщину, друг мой…
«Мой опекун – отвратительный тип. Сидит на нашей шее, ничего не делает и врет всем направо и налево про мою мать. Клянусь спасением, когда-нибудь я отрублю ему голову, а перед этим отрежу дядюшке длинный язык и засуну в его лживую глотку!»
Тем временем Пьер де Босэ, непонятно чему радуясь, рассказал про тридцатилетнюю Карен, заболевшую золотухой. К несчастью для нее, засмеялся рассказчик, она жила не в Париже, где ее мог исцелить одним прикосновением король Франции, но в Гренобле.
К ней пришел врач. Он взглянул на больную и сразу понял причину недуга – в ее голове сидел Люцифер. Сраженный стрелами Амура, хихикнул дядя Пьер. Врач приказал ей обрить голову. Но прошло время и здоровье не вернулось к женщине. Тогда врач, который пришел к ней снова, схватил бритву, сделал надрезание на ее голове в виде святого креста. Женщина забилась на руках любезно держащей ее родни и упала в глубокий обморок. «Я понял – дьявол боится! Поразим его!» И насыпал в рану освященную на частице Креста Господня соль, громко читая молитву святому Жилю.
- Что случилось с женщиной? – спросила подошедшая позвать сына и деверя к столу Мария. После возвращения она по обыкновению стала заниматься хозяйственными вопросами.
- Она умерла, - буркнул Пьер. – Сила молитвы сокрушила дьявола и разрушила тленную оболочку, освободив ее бессмертную драгоценную душу.
- Несомненно, - согласилась Мария.
Узнав, что на завтрак вареные яйца, белый хлеб, сильно разбавленное вино, изюм и персики, дядя вдруг вспомнил, что у него неотложное дело в Гренобле, требующее его присутствия. Извинившись, он ускакал.
После завтрака Марк пошел на поле для занятий благородным искусством войны. Крестьяне, жители его деревни, уже давно поджидали сеньора. Сегодня господин должен был с помощью Жака Дебре показать им, как атаковать вместе, используя неожиданное и страшное для врага оружие – катапульты, стреляющие кувшинами с греческим огнем и поддержку лучников верхом. Они с серьезным видом слушали, куда должны двигаться фланги. Никто не спрашивал, откуда у сеньора может появиться греческий огонь, тайну которого ромеи берегли как зеницу ока.
- Неужели в кувшинах действительно греческий огонь? – не удержавшись, ужаснулся Симон – самый молодой и глупый.
- Нет, конечно. В прошлый раз катапульты сеньора стреляли навозом, - пояснил Робер. – Но будь осторожнее - кувшин может упасть на голову, а тогда жди беды…