Молька, Молли, Малявица, Мурка – это собака моей подруги. Порода у нее чисто дворовая, но при этом она редкая симпатяга. Черная лохматая в белых носочках и с белым шарфиком на шее. Глаза такие выразительные, что ей бы могли позавидовать многие дамы, увлеченные своей внешностью. Собачий век короток и, к сожалению ее уже нет с нами, но воспоминания о ней всегда вызывают улыбку. Я расскажу несколько историй связанных с ней.
Моя подруга позвонила мне на работу и загадочно, но с оттенком грусти в голосе, сказала: «Приезжай ко мне, у меня прибавление в семье». Я попыталась выяснить, кого собственно она имеет в виду, ее сыну в это время было 1,5 года. Но она сказала мне: «Приезжай и все поймешь». Признаться, я была заинтригована, поэтому, как только смогла освободиться, быстро отправилась к ней. Я позвонила в дверь и в ответ на звонок послышалось незнакомое попискивание, стоя под дверью, я просто умирала от любопытства. Когда открылась дверь, мне навстречу вышел, слегка пошатываясь, очаровательный пушистый комочек с яркими, но очень грустными глазками. Я была удивлена невероятно, моя подруга никогда не говорила мне, что хочет завести собаку, тем более забот с маленьким ребенком было и так очень много.
«Кто это? Откуда?» - спросила я. «Это и есть наш новый член семьи, этого щеночка достали из шахты лифта. Я кормила сына и вдруг услышала, что кто-то плачет, звук раздавался с лестничной площадки. Я вышла никого не увидела, но вдруг услышала, что звук раздается из лифтовой шахты, мне стало жутко, и я позвонила в диспетчерскую, вскоре пришли рабочие, им пришлось остановить лифт и опуститься в шахту. Не представляю, кто был так жесток, что смог бросить такого чудного щеночка в шахту. Теперь он будет жить у нас», - рассказала мне подруга.
Вот так в нашем окружении появилась Молли, так она была зарегистрирована, но звали мы ее по-разному. Подружились мы с ней как-то сразу, по-видимому, она чувствовала, что мы все ее очень полюбили, и платила нам ответным чувством. В то время я часто бывала в гостях у своих друзей, у них был маленький сын, а я по специальности детский врач…
Молька всегда отчаянно радовалась моему приходу. Когда я приходила, она старалась проявить гостеприимство - приносила мне свою подстилку, предлагала свою косточку. И всем своим видом старалась показать мне: «Я так тебе рада, ну хочешь, грызи мою косточку, а хочешь, ложись спать на мою подстилку…». Это было очень трогательно.
Однажды мы с подругой сидели на кухне, Молька, конечно, была неподалеку. Подруга мне говорит: «Смотри, какие у нас успехи, Молька научилась давать лапу. Молли дай лапу!» Молька с готовностью дала правую лапу - «Теперь другую!» - она дала левую лапу. Мы переглянулись, это зрелище было забавным, и подруга сказала еще раз «Теперь дай другую лапу!» Молька посмотрела растерянно и даже присела на хвост, потом обрадовано завиляла хвостиком и подала подруге заднюю лапу, мы хохотали до слез: «Ну, до чего сообразительная собака!».
Было много разных событий, ребенок стал старше, и я все реже бывала в гостях у подруги, но Мольку всегда вспоминала с удовольствием.
Как-то подруга уговорила меня поехать с ней и Молькой на несколько дней на дачу. У меня тогда был очень напряженный период, я много работала и заканчивала писать диссертацию, в общем, на свежем воздухе почти не бывала. Думаю: «Надо прерваться, отдохнуть немного и просто сделать глубокий глоток свежего воздуха». А воздух там действительно пьянящий, как только мы вышли из машины у меня от избытка кислорода начала кружиться голова. Я попросила подругу дать мне крематный коврик, чтоб прилечь на земле, даже не заходя в дом. Она немедленно выполнила мою просьбу, я легла на него и просто отключилась от действительности. Молька была возмущена до невозможности, она своим мокрым носом стала настойчиво приводить меня в чувство, и, тявкая, стала меня подталкивать в помещение, всячески выражая свое недовольство моим поведением. Она старалась всеми возможными способами меня пристыдить как бы говоря, что даже культурные собаки и те спят в доме, а я веду себя неприлично. Пришлось вставать и идти в помещение, но доверие у Малявицы я потеряла навсегда, с тех пор она все время следила за тем, чтобы я не уснула на улице. Стоило мне только закрыть глаза, как она начинала будить меня, вот так она и ходила за мной по пятам. Даже ночью она ложилась спать не на свою подстилку, которая лежала в углу, а так чтобы видеть меня, при этом от нее исходил такой поток любви и заботы, что это трогало до слез в горле.
На следующий день, я, привыкшая вставать рано утром, проснувшись, взяла потихоньку книгу и чтобы не разбудить свою подругу ушла на веранду. Там у Мольки стояла миска с сухим кормом. К тому моменту корм был съеден, и миска была пустой. Молька подошла к миске и стала мне демонстрировать приступ голода. Она закатывая глаза, стонала и даже ложилась на пол возле миски, показывая мне, что если я тотчас же не насыплю ей корм в миску, она умрет голодной смертью. Я стала искать корм, мне стоило больших трудов отыскать мешок с сухим кормом на чужой даче. Я насыпала в миску корм, Молька понюхала его и стала звать меня на улицу, где стояла ее миска с водой, миска была пуста. Собака легла на землю возле пустой миски и стала громко стонать, показывая мне, что смерть от жажды ее постигнет еще раньше, чем смерть от голода. Я взяв миску, вымыла ее, налила чистой воды и поставила на место. Молька проверив воду, понюхав ее, еще раз проверив на месте ли сухой корм, весело виляя хвостом, вылезла в дырку забора и отправилась надолго по своим собачьим делам. Я себя чувствовала полной идиоткой. Когда проснулась моя подруга, и я ей рассказала о поведении собаки, она весело рассмеялась и сказав мне: «Молли любит чувствовать уверенность в завтрашнем дне!».
Это было в конце лета, в тот год было много грибов и мы с подругой ходили за грибами, получая море удовольствия. Она в отличие от меня без устали могла бродить по лесу, я же очень уставала и потому после одного похода в лес больше уже идти никуда не могла. И вот вечером, незадолго до темноты к подруге пришла соседка, с просьбой сходить с ней в ближний лес, одна она идти боялась. Моя подруга засобиралась в лес второй раз, а я уже обессиленная сидела в кресле. Молька спала под моим креслом – она по-прежнему стерегла меня. Она уже не особенно хорошо видела, и подруга боялась брать ее в лес, собака могла заблудиться.
«Не выпускай Мольку из дома минут 30, чтобы она не могла догнать нас», - попросила подруга, мы ненадолго – надо вернуться до темноты. И закрыв дверь дома, быстро ушла в лес. Молька проспала еще минут 20, а проснувшись, почувствовав отсутствие хозяйки, стала проситься на улицу. Я десять минут заговаривала ей зубы, потом выпустила. Она стала искать свою хозяйку и смотря на меня с упреком, как будто говоря: «Как ты могла не уследить, за самым мне дорогим человеком…». Потом выбежала на улицу и, невзирая на мои попытки призвать ее обратно стала искать хозяйку. Сначала она сбегала на участок к старому другу, потом в магазин, а, возвратившись, продолжительное время, сидела возле калитки, не заходя на участок. Вошла она на участок только после длительных уговоров, продолжая смотреть на меня с обидой. Вскорости вернулась подруга с новый сбором грибов. Надо было видеть, как Молли встретила свою хозяйку, она при помощи потявкивания и скуления так отчитывала ее за то, что она ушла, не предупредив собаку и не взяв ее с собой, что просто можно было снимать кино…