Глава двадцать первая
(Антонина Петровна)
Услышав шум в коридоре, я вышла из своей комнаты и увидела, как Катя с Виктором вносят вещи. Мне было достаточно беглого взгляда, чтобы понять, что между ними ничего хорошего не произошло. Катя казалась расстроенной, а Виктор был мрачнее обычного. Что же это такое? Неужели дело все-таки в нем?
Узнав, что они не обедали, я в полном расстройстве приказала подать обед на террасу. Ведь я так надеялась, что он пригласит ее в ресторан! Ладно, хоть вещи привез. В чем же дело, что его не устраивает в Кате? Уверена, к Тамаре он особых чувств не испытывает, значит, дело не в ней. Так, в чем или в ком? Я имела представление об его вкусе. Тамара и Маргошка. Обе изысканные, с хорошим вкусом и шармом, разносторонне образованные. Маргошка, хоть так и не окончила университет, умела поддержать разговор на любую тему, была очень начитанной. Может быть, он считает Катю, несмотря на ее красоту, простоватой для того, чтобы стать его женой и в то же время понимает, что попусту морочить голову моей девочке я не позволю? Скорее всего, так. Неужели моей мечте не суждено сбыться? Нет, я просто так не отступлюсь, что-нибудь придумаю. И придумала.
Когда мы расположились на террасе, я еще раз окинула их внимательным взглядом. Оба держались ровно и спокойно, но меня не проведешь. Они выглядели так, будто между ними черная кошка пробежала.
- Катюша, ты почему такая пасмурная? – спросила я.
- Всё нормально. Просто с Прасковьиным домом у меня связаны не самые лучшие воспоминания.
- Ладно, потом расскажешь, - добродушно согласилась я. – Сейчас хочу тебя порадовать и поздравить.
- С чем?!
Я сказала, что сегодня позвонила Алла насчет ее рассказов. Катя замерла, у нее кровь отхлынула от лица.
- ???
- Ей твои рассказы очень понравились.
Сказав это, я посмотрела на Виктора. Он был изумлен:
- Вы пишете рассказы?
- Да, пишу! – радостно отозвалась она. – Но их еще нигде не печатали, даже ни одной рецензии нет! – Она раскраснелась, лицо просто пылало, и она была чудо, как хороша. – Алла Викторовна так долго не объявлялась, - тараторила она, - и я решила, что моя писанина ей не понравилась, а, выходит, совсем не так! Антонина Петровна, что конкретно она вам сказала? Нет, я сама ей сейчас позвоню!
Я забеспокоилась. Надо предупредить Аллу о звонке, а то она может случайно выдать меня, сказав, что сообщила свое мнение о рассказах еще месяц назад.
- Успокойся, позвонишь после обеда, а пока я передам тебе ее комплименты.
На память я пока не жалуюсь, поэтому почти дословно повторила всё, что услышала от Аллы. После этого выразила желание прочитать все ее творения. Катя вскочила с места.
- У меня всё записано на диске, сейчас распечатаю.
Я рассмеялась. От возбуждения она забыла о своих проблемах и вела себя очень непосредственно. Виктор смотрел на нее исподлобья, и я не могла расшифровать этот взгляд. Пусть, наконец, поймет, что девочка не только красива, но и талантлива, а изысканность и шарм появятся со временем. Она и так очень сильно изменилась за те полтора месяца, что живет у меня.
- Катя, а мне вы дадите почитать? – наконец обрел дар речи Виктор.
- Да, конечно! – воскликнула она и осеклась.
Тут в разговор вступила я.
- Сколько рассказов ты написала - пять?
- Четырнадцать! Но нельзя же сразу обрушивать на редактора такую массу! Я отобрала пять, которые кажутся мне наиболее удачными.
Судя по виду и поведению Виктора, моя стрела попала в цель. Несомненно, Катя выросла в его глазах. Вот так-то, сынок, подумай хорошенько прежде, чем отказываться от такой девушки. Я же вижу, что сейчас она как раз созрела для серьезных отношений – подходи и бери, но только нежно и бережно. Мы обменялись с ним взглядами, и он усмехнулся. Пожалуй, можно переходить к другим темам. Я поинтересовалась поездкой, и они наперебой стали рассказывать о своих приключениях, срывая мистическую маску с Проклятого острова и Прасковьина дома. Однако у Кати возникли вопросы:
- Почему раньше я не слышала никаких голосов?
Возможно, эти деятели позднее там появились.
Она пожала плечами и опять обратилась к Виктору:
- Почему дверь у меня ходила ходуном, будто кто-то на нее наваливался?
- Скорее всего, сквозняки, через ту дыру очень дует.
- А почему штукатурка падала только по ночам?
Виктор и тут нашел ответ:
- Перепад температур.
Катя наконец-то успокоилась и приступила к еде. Я пообедала до их приезда, так что ненадолго удалилась к себе, чтобы позвонить Алле. Объяснила, что только сейчас передала Кате ее мнение о рассказах (так было нужно), и попросила меня не выдавать. Что ж, теперь пусть Катя звонит и слушает мнение профессионала. По дороге на террасу мне в голову пришла еще одна мысль.
- Четырнадцать рассказов – это ведь целый сборник, - сказала я, вернувшись за стол, - думаю, наше издательство вполне может его опубликовать.
- Но вы же их еще не читали! – воскликнула молодая писательница.
- Я доверяю Алле, у нее хороший вкус и чутье, но, разумеется, непременно прочитаю все четырнадцать.
Затем разговор перешел на грядущую субботу. Виктор считал, раз я затеяла праздник, то нужно пригласить кое-кого из Совета директоров и главу издательства, а то выйдет неудобно, ведь в прежние годы я их приглашала, правда, не на дачу, а в ресторан.
Я вздохнула:
- Поступай, как знаешь. Десятком гостей больше, десятком меньше – разницы нет. Я, пожалуй, приглашу тогда еще Аллу. Катюша, не возражаешь, если мы поселим ее в твоей комнате?
- Даже буду рада! Всё равно, пока гости в доме, я собиралась спать в вашей комнате.
После обеда она отправилась звонить Алле и распечатывать рассказы для меня и Виктора, заявив, что с нас пока хватит и пяти. Виктор выразил желание вздремнуть, и я решила последовать его примеру. Только уснуть мне не удалось. Что же между ними произошло? А ведь что-то произошло, причем, совсем не то, на что я рассчитывала, подстроив совместную поездку. И такие оба сдержанные и замкнутые, слова из них не вытянешь. Мне хотелось немедленно пойти к Виктору, тряхнуть его как следует и сказать: «Ну что же ты, сынок, медлишь? Не упускай свой шанс». Но нельзя. Их отношения такие хрупкие, одним неосторожным словом можно окончательно всё разрушить, а между ними, надеюсь, еще какая-то тоненькая ниточка есть. Кажется, новая информация о Кате и ее талантах произвела на Виктора впечатление. Интересно, это как-то изменит ситуацию? Пока я больше ничего предпринять не могу, остается только ждать, но до чего же я этого не люблю!
Неожиданно поймала себя на том, что отношения этой парочки беспокоят меня сильнее, чем собственная безопасность, и вообще, с тех пор, как в моей жизни появилась Катя, мои мысли большей частью заняты ей и тем, что с ней связано. Уже не помню, когда такое было, чтобы какой-то человек настолько поглощал меня. Конечно, я люблю Витю, он мне дорог, но он взрослый самостоятельный мужчина, крепко стоящий на ногах. А Катя – молодая девушка, которая, по моему мнению, нуждается в опеке и заботе. Ей в жизни несладко пришлось, и мне хотелось, чтобы она была счастлива, и чтобы была рядом со мной…
Уснуть мне так и не удалось. Я решила зайти за Катей, чтобы вместе отправиться на прогулку, но ее в комнате не оказалось. Мой звонок застал ее в беседке за обдумыванием сюжета нового рассказа. У меня сердце упало. Теперь не только любовные, но и мои проблемы отошли для нее на второй план. Так я и знала. Она погрузилась в будущий рассказ, и всё остальное для нее неважно. Именно этого я боялась, именно поэтому так долго не сообщала ей мнение Аллы об ее творчестве. Похоже, я выживаю из ума. Сейчас уж точно было не время спешить с этими новостями. Теперь ничего не изменить. Охваченная невеселыми мыслями, я выразила желание прогуляться.
- Мне за вами зайти? – тут же откликнулась Катя.
- Нет, я сама подойду к беседке.
Всё шло не так, как мне хотелось. Что делать – ждать? Нет, это не по мне. Через минуту я уже стучала в Витину дверь.
- Можно войти?
Он поднялся с дивана и пригладил волосы.
- Конечно. Присаживайтесь.
Он казался таким несчастным, что у меня сердце защемило. Я собиралась просто пригласить его с нами на прогулку, но, увидев, в каком он состоянии, не выдержала и спросила:
- Витя, что случилось?
- Ничего. Всё нормально, вам не о чем беспокоиться.
Я продолжала допрашивать:
- Вы поссорились с Катей?
- Нет, что вы!
- Ты ее чем-то обидел?
Я не спускала с него глаз, а он взял мою руку и поднес к губам.
- Я никогда этого не сделаю.
- Неужели она тебя обидела?
Он через силу улыбнулся:
- Конечно же, нет! Катя замечательная девушка.
Я поняла, что ничего не добьюсь своими вопросами и предложила прогуляться. Он долго отнекивался, но я настояла на своем, мне упорства не занимать. Когда мы подошли к беседке, Катя поднялась нам навстречу и улыбнулась. Ладно, хотя бы неприязни к нему не испытывает, а любые сложности можно преодолеть. Я немного приободрилась и в сопровождении двух самых близких мне людей отправилась на прогулку. Поначалу между ними чувствовалось какое-то напряжение, но потом совместные разговоры на всевозможные темы всё сгладили. Мы поужинали в столовой, потом смотрели телевизор в гостиной. Было, конечно же, не так, как прежде, но значительно лучше, чем за обедом. Все-таки я еще кое на что гожусь. Около полуночи, пожелав друг другу спокойной ночи, мы разошлись по своим комнатам.
Утром Виктор отправился на рыбалку, а мы с Катей занялись составлением списка приглашенных и разработкой праздничной программы. Катя распечатала результаты нашей работы, и, когда Виктор вернулся с уловом, мы его с ними ознакомили. Он ничего менять и дополнять не стал, а взял на себя приглашение дополнительных гостей и сразу после обеда уехал в город.
В связи с подготовкой к празднику было очень много дел, мы с Катей всё время были заняты, но едва появлялась свободная минута, как она садилась за свой новый рассказ, и я наконец-то смогла познакомиться с ее творчеством. В какой-то степени благодаря словам Аллы я была готова к тому, что прочитаю. И всё же первый же Катин рассказ потряс меня. Теперь, наверное, иначе стану смотреть на бомжей. Раньше видела только неприглядную внешнюю оболочку, не задумываясь о том, что внутри. Наверное, много таких, в ком, неважно по каким причинам, не осталось ничего человеческого, но ведь есть и другие, с весьма странной, но привлекательной философией. А как всё написано! И не захочешь, да поверишь. Читая второй рассказ о безногом инвалиде, я просто рыдала, хотя уже не помню, когда в последний раз пролила хоть одну слезинку над книгой. Девочка действительно по-настоящему талантлива, надо ей помочь с публикацией. Но что тогда будет со мной? Вряд ли успешная писательница захочет сутки напролет ухаживать за старухой. Но ведь она должна писать! Витя, у меня вся надежда на тебя! Ну, что же ты так непонятно себя ведешь?
Глава двадцать вторая
(Катя)
Я так долго этого ждала, и это случилось! Наверное, так и должно быть. Когда чего-то очень хочешь, о чем-то мечтаешь, оно просто обязано случиться! Мои рассказы понравились Алле Викторовне, и теперь я с нетерпением ждала приговора Антонины Петровны. Жизнь будто окрасилась новыми красками, и личные неурядицы несколько потускнели. Мысли сосредоточились на сюжете нового рассказа. Раньше моими героями, по большей части, были пациенты запольской больницы. Теперь меня привлекали другие темы и другие герои, личные впечатления так и просились на бумагу. Я не собиралась полностью отождествлять новую героиню с собой, но в чем-то мы несомненно будем похожи. Девушка из провинции приезжает в большой город, чтобы реализовать себя, и на ее пути встречается множество трудностей и подводных камней. Я знала, что сейчас нужно думать о предстоящем празднике и об обеспечении безопасности, но ничего не могла с собой поделать. Моя героиня начала действовать в тот самый момент, когда я положила трубку после разговора с Аллой Викторовной.
Мне стало легче общаться с Виктором, мысли о рассказе будто отодвинули его от меня, а Антонина Петровна беспокоилась, то и дело подталкивая нас друг к другу. Зачем это ей? Я не всегда ее понимаю, так как ее высказывания часто противоречивы, да и поведение не всегда им соответствует. Например, на словах она мечтает о внуках, но на деле совершенно равнодушна к детям. Сыновья Лауры очень симпатичные и забавные мальчишки, но Антонина Петровна никакого интереса к ним не проявляет, о Паше Соколове и говорить не приходится, да и о внуке своей подруги Раи высказывалась не слишком одобрительно. Все у нее недостаточно хорошо воспитаны и много шумят. Но ведь это же дети! Вряд ли ее внуки, которых ей когда-нибудь подарит Виктор, будут другими.
В этот момент зазвонил мобильник, и мое сердце сжалось в комок, когда увидела, кто звонит. Однако звонок оказался деловым. Виктор сообщил, что нашему юному сыщику удалось установить, кто звонил в редакцию третьего мая. При этих словах мысли о рассказе и личных проблемах мигом улетучились. Тот звонок был сделан в 17.15 с мобильника Дениса. C корреспондентом разговаривал мужчина с хрипловатым голосом, характерная особенность его речи – довольно большие паузы между словами. Этот мужчина сообщил, что в загородном доме миллионерши Воротниковой при загадочных обстоятельствах погибла горничная. Назвав адрес, он отключился и на звонки корреспондента не откликался. Денис! Как странно. Откуда деревенский истопник знал номер телефона редакции гламурного журнала? Но ведь в указанное время он, судя по всему, был жив, и вряд ли кто-то другой мог позвонить с его телефона, он ни с кем близко не общался.
Мы обсудили все нестыковки, но ни к каким конкретным выводам не пришли. В конце концов, я додумалась до того, что ему мог случайно попасться номер «Светского обозрения», Антонина Петровна регулярно его читает, а в газете есть соответствующие телефоны. Кстати, у него в каморке на стеллаже я видела стопку газет, возможно, там и «Светское обозрение» имелось. Но почему он сделал тот звонок? В общем, новая информация ничуть не приблизила нас к разгадке преступления, только окончательно всё запутала. Если действительно звонил Денис, значит, Тасю убил не он. Тогда кто? Похоже, следователь поторопился с закрытием дела, но он лишь отчасти в этом виноват. Мы слишком многое от него скрыли. Когда я высказала свои соображения Виктору, он с ними согласился, но сказал, что не хочет, чтобы дело возобновляли. Вряд ли преступление раскроют, зато нервозности и неприятностей это добавит, а Антонину Петровну сейчас лучше не волновать. С этим не поспоришь, последнее отравление она еле перенесла, да так до конца и не оправилась.
День сегодня выдался пасмурным, но теплым, и свежая листва и запах черемухи делали его очень приятным. Я сидела в беседке в ожидании Антонины Петровны и думала обо всем сразу: о загадочном преступлении, о Викторе, о героине нового рассказа и о своей противоречивой подопечной, к которой всё больше привязывалась. Сейчас следовало отбросить все посторонние мысли и продумать, как оградить ее от опасностей в ближайшие выходные. Хорошо, что в эти дни при ней будет мощный заслон в виде двух подруг – Раисы Ивановны и Лидии Николаевны. Раиса Ивановна в курсе всех проблем, Лидию Николаевну Антонина Петровна тоже собиралась посвятить в свои тайны, так что нас будет уже не трое, а пятеро, и наши шансы на успех возрастут.
Мне же в эти дни предстоит быть начеку, наблюдать за всеми родственниками и попытаться хоть что-то выяснить. Скорей бы этот праздник остался позади! Другой бы на месте Антонины Петровны сидел бы тише травы, ниже воды, но она не такая – не любит и не умеет ждать, идет напролом. И это праздник задумала лишь затем, чтобы спровоцировать преступника. А вдруг мы не сумеем ее защитить? Ожидается пятьдесят человек! Как за всеми уследить? Мне страшно, а ей всё нипочем. Да, какие бы ни были у нее недостатки, она все-таки удивительная, несокрушимая женщина.
Вскоре несокрушимая женщина подошла к беседке. Я тут же окинула ее опытным взглядом – вроде ничего, более-менее в форме, но всё так хрупко и нестабильно, что достаточно какой-то мелочи, чтобы всё разрушить. Во время прогулки она рассказала о звонке Виктора, он и ей успел позвонить. Ввиду того, что Антонина Петровна слишком поздно заявила о своем желании отметить день рождения в широком масштабе, он решил нанять специальных людей, которые будут заниматься подготовкой к празднику, а то можно что-нибудь упустить, ведь пятьдесят человек нужно будет кормить, поить, развлекать и устраивать на ночлег. К тому же, в выходные ожидаются кратковременные дожди, так что понадобится шатер или большие зонты.
На следующий день приехали представители фирмы, занимающейся организацией торжеств, и мы два часа обсуждали с ними всякие нюансы, вернее, это я два часа участвовала в обсуждении, Антонина Петровна гораздо дольше. Меня отвлек звонок Михаила. Он на два дня вернулся в город из своих бесконечных разъездов по области и предлагал встретиться. Я давно решила, что пора поставить точку в наших отношениях, и лишь хотела выяснить насчет его визита в мамину палату, так что ближе к вечеру в сопровождении Ивана отправилась в Питер. Первым делом зашла в Дом книги, чтобы купить Антонине Петровне подарок, и выбрала его довольно быстро. Мое внимание привлек альбом, в котором были представлены фотографии и описание пещер на территории Северо-Запада, не обошли вниманием и наши пещеры. Наши. Похоже, я стала чувствовать себя в Антониновке своей.
На этот раз мы встретились в центре города – на углу Невского проспекта и Садовой. Иван запарковался в каком-то дворе и обещал по моему звонку подъехать в любое место, так что я подошла к назначенному месту без сопровождения. Михаил уже ждал меня с пылающей алой розой в руках. Выглядел он холеным, ухоженным, элегантным и совсем не напоминал коммивояжера, мотающегося по деревням в поисках заработка. Мы отправились в ресторан с помпезным названием «Царь». Я исподволь оглядывалась по сторонам. Судя по всему, Михаил хотел произвести на меня впечатление, и ему это удалось. Хотя я уже больше месяца живу в роскошном доме, к посещениям подобных заведений не привыкла. Официант появился почти сразу, и мы сделали заказ.
Я была в красивом светлом костюмчике и с косой. Михаил не сводил с меня глаз, и это в какой-то степени на меня подействовало. Я чувствовала, что нравлюсь ему, очень нравлюсь, и вдруг вспомнила палату в запольской больнице и его, с пылающим взором читающего стихи и будто зовущего меня в новую жизнь. Теперь я в новой жизни, но так получилось, что для него в ней нет места. Или всё же есть?
- Катя, я всё время думаю о вас, - вдруг сказал он.
Я немного смутилась и не знала, что ответить. Есть ли для него место в моей жизни? Отправляясь на встречу, я была уверена, что нет, а теперь почему-то вдруг засомневалась. Может быть, мне просто необходимо сознавать, что я кому-то нравлюсь, кому-то нужна? Ведь Виктор меня отверг… И вдруг боль, которую последние дни заглушала радость от признания моих рассказов, просто захлестнула меня.
- Я тоже вас вспоминала, - неожиданно сказала я и сама испугалась своих слов, так как не собиралась давать ему никаких надежд. – Мне хотелось бы, чтобы вы рассказали о своем визите к моей маме.
Он явно был удивлен, будто бы даже не понимал, о чем это я.
- А в чем дело?
- Сразу после вашего визита она умерла, - севшим голосом произнесла я, и слезы выступили на глазах.
- Извините, не знал.
Он явно лгал, наверняка ему в больнице сказали, почему я уехала. Мои неясные сомнения относительно его места в моей жизни исчезли, и мне полегчало. «Собранье зол его стихия…»
- Катя, но вы же не думаете, что я как-то причастен к смерти вашей матери! – возмутился он.
Я уже и сама не знала, что думаю. С Проклятого острова мистическая пелена снята, наверняка и здесь нет ничего загадочного – просто совпадение. Михаил тем временем стал рассказывать о посещении маминой палаты. Он зашел на неврологическое отделение, чтобы попрощаться со мной, но меня не застал и решил посетить маму, чтобы поблагодарить ее за такую замечательную дочь. От меня он знал, что она тяжело больна, однако увиденное его ошеломило. Он все-таки произнес несколько благодарственных фраз, после чего сразу вышел.
- Может быть, она уже была мертва? – трясущимися губами спросила я.
- Нет, она тяжело вздохнула.
Мамочка, милая, значит, ты все-таки всё слышала и понимала! Теперь я была благодарна Михаилу за то посещение. Мама умерла, сознавая, что прожила свою жизнь не зря, если незнакомый человек пришел благодарить за дочь.
Мы пили мартини, и я не заметила, как мой бокал опустел и появился второй. Его постигла та же участь. Разговор стал легким и непринужденным. Только на третьем бокале я опомнилась: «да он же меня спаивает!» и, прервав на полуслове дружескую беседу, в лоб спросила:
- Вы женаты?
Он замешкался на какую-то долю секунды, но я заметила, и он это понял.
- Официально – да, - с неприятной ухмылкой произнес он, - но мы большей частью живем врозь. Моя штаб-квартира в Питере, а она с детьми живет в области. Там у нас свой дом.
- Привет жене и детям, - сказала я, поднимаясь из-за стола.
Потом села и позвонила Ивану, объяснив, где нахожусь. Он обещал через пять минут подъехать.
- Катя, но какое это имеет значение! – воскликнул незадачливый ухажер.
- Для вас, возможно, никакого, - ответила я заплетающимся языком, - а для меня имеет. Я с женатыми мужчинами не встречаюсь.
Я искренне верила в то, что говорила, хотя совсем недавно семейное положение Виктора меня не останавливало. Возможно, и с Михаилом не остановило бы, если бы мы встретились четыре месяца назад. Оставив на столе алую розу, я вышла на улицу. Мой кавалер был вынужден задержаться, чтобы расплатиться, так что появился, когда я уже садилась в машину.
- Прощайте! – с некоторым пафосом произнесла я. – И спасибо вам за то, что я оказалась в Питере.
Он что-то ответил, но я не расслышала, так как автомобиль уже сорвался с места.
- Вы сегодня быстро, - заметил Иван.
- Раньше сядешь, раньше выйдешь, – ответила я.
На обратном пути я дремала, и сквозь дрему только одна мысль просочилась: «С мистикой покончено! Демон оказался престарелым ловеласом, навешавшим лапши на уши деревенской девчонке». Мы вернулись в поместье не поздно и, увидев, что в гостиной горит свет, я прямым ходом направилась туда, решив, что Антонина Петровна смотрит телевизор. Телевизор и правда был включен, но она его не смотрела, а разговаривала с Виктором. От неожиданности я замерла на пороге. Он, приподнявшись с кресла, поздоровался, а Антонина Петровна спросила:
- Как прошло свидание? Что-то ты сегодня рано.
- Нормально, - придя в себя, ответила я. – Выяснила всё, что хотела.
- Значит, больше свиданий не будет? – полюбопытствовала она.
- Нет, незачем.
Мне показалось, что она облегченно перевела дух, как отреагировал Виктор, не знаю, так как в его сторону не смотрела.
Они обсуждали предстоящий праздник, к чему тут же подключили меня. Выяснилось, что за небольшим исключением, все гости хотят провести в поместье два дня. Родственников и ближайших друзей разместят здесь, а остальных в мотеле, куда их доставит Иван, а, может быть, кто-то приедет со своим водителем.
Мне захотелось чаю, и Виктор отправился на кухню, чтобы его приготовить, но Лиза еще не легла спать и взяла эту заботу на себя. Мы продолжили разговор, никакого напряжения не чувствовалось и было так хорошо, что мне показалось, что я у себя дома. Около полуночи мы разошлись по своим комнатам, от всей души пожелав друг другу спокойной ночи.
Последующие дни были очень сумбурными и нервозными. Я впервые видела, что бы Антонина Петровна так нервничала. Она беспокоилась, что мы что-нибудь не учтем, и праздник не удастся, но, думаю, были и другие опасения.
В пятницу приехали ее подруги – Раиса Ивановна и Лидия Николаевна. Она меня с ними познакомила. Обе дамы были весьма солидной комплекции, но выглядели моложе своих лет, жизнь в них просто бурлила. Рядом с ними моя подопечная казалась особенно хрупкой. Раиса Ивановна держалась с достоинством, но ее взгляд с хитринкой как бы говорил, мол, всех вас знаю и на чистую воду выведу. Лидия Николаевна обладала огромным апломбом и громким голосом, но при этом казалась доброй женщиной. В общем, подруги Антонины Петровны мне понравились, я им, кажется, тоже, хотя мы общались очень мало. В эти дни я выполняла секретарские обязанности, осуществляя связь организаторов праздника с виновницей торжества. Антонина Петровна посвятила Лидию Николаевну в семейные тайны, и они теперь втроем разрабатывали тактику и стратегию защиты от всевозможных неприятностей.
В пятницу вечером приехали Виктор с Тамарой. Они подарили Антонине Петровне шикарное вечернее платье бирюзового цвета, в котором та собиралась появиться на торжественном обеде. Благодаря трем подругам ужин получился приятным и веселым, даже Тамара меня почти не раздражала. Все были в ожидании праздника и неизвестно каких событий, которые могут произойти. Кажется, я волновалась больше всех, забыв о новом рассказе и личных проблемах. Часто мысли возвращались к информации, полученной от сыщика. Мне почему-то не верилось, что в редакцию звонил Денис. Никаких конкретных доказательств у меня не было, я никогда с ним не разговаривала и видела всего пару раз, да и то мельком, а внешность бывает обманчивой. На всякий случай пообщалась с Лизой и Людой и выяснила, что у Дениса был хрипловатый голос и разговаривал он медлительно, делая после каждого слова паузу. Вроде бы всё сходилось, но это ни в чем меня не убеждало, столь характерную манеру разговора довольно легко подделать. Но если звонил не Денис, а кто-то другой, значит, хозяин телефона к этому моменту был уже мертв. Я считала, что смерть истопника и звонок в редакцию произошли примерно в одно время. Экспертиза утверждает, что Денис умер несколько позднее, но к моменту обнаружения тела прошло довольно много времени, так что вполне возможна ошибка.
Я стала усердно вспоминать четвертое мая, сожалея, что не веду дневник. В тот день большинство после задержавшегося из-за допроса обеда отправились участвовать в турнире или болеть, но наверняка не все. Например, мы с Антониной Петровной вернулись в свою комнату, где обсуждали дальнейшие действия. А звонок в редакцию, похоже, был сделан сразу после обеда. Теперь невозможно установить, кто и как провел послеобеденное время. Во всяком случае, посетитель Дениса постарался никому не попадаться на глаза, возможно, воспользовался пожарным выходом. Он мог взять бутылку водки в баре игровой комнаты, затем незаметно проскользнуть в узкий коридорчик, ведущий к входной двери, сделать свое дело и так же незаметно вернуться. Впрочем, его предосторожности оказались излишними, никто ни за кем не следил. Мы с Антониной Петровной пришли к самому концу турнира, к этому моменту звонок был уже давно сделан и появились журналисты, так что, даже если бы у меня была безупречная память, это ничего бы не дало, так как и вспоминать нечего.
В моей версии было одно слабое место. Я предполагала, что в редакцию звонил убийца, предварительно расправившись с Денисом. Но тогда выходило, что истопник к семнадцати часам был мертв. По результатам экспертизы он умер ближе к ночи, так что получалось, что звонок был сделан им самим, следовательно, его никто не убивал, и в худшем случае это самоубийство, а в лучшем – просто несчастный случай. Возможно, следователь был не так уж неправ, закрыв дело. Все же никакие доводы на меня не действовали. Я не знала, как объяснить все нестыковки, но чувствовала, что Денису помогли отправиться на тот свет. В голове крутились всякие догадки, казалось, еще немного – и я вычислю преступника, но всевозможные проблемы, связанные с подготовкой к празднику, постоянно меня отвлекали, то и дело вносились какие-то коррективы.
Праздничный обед был перенесен на восемнадцать часов, чтобы совместить его с ужином. После уточнений выяснилось, что не все останутся на второй день, а только родственники и ближайшие друзья. Эта новость меня приободрила: чем меньше людей, тем легче будет следить за подозреваемыми, а их у меня пруд пруди. За всеми этими хлопотами нам с Виктором за весь день ни разу не удалось поговорить наедине, Антонина Петровна общалась с подругами, а я варилась в собственном соку, некому было подтолкнуть мои мысли о расследовании в нужное русло. Впрочем, еще будет время всё проанализировать и сделать выводы, лишь бы праздник прошел без происшествий.
Глава двадцать третья
(Антонина Петровна)
Окна в моей комнате были распахнуты настежь, ветерок с реки приносил приятную прохладу, и у меня на душе хотя бы на время воцарилось некое подобие спокойствия. Я сидела в кресле, а Рая с Лидой разместились на диване. Подруги к моим новостям отнеслись очень серьезно и собирались завтра выступить в роли телохранителей. Прежде они несколько раз пересекались на моих днях рождения, но особо не общались. Рая называла Лиду вульгарной, а Лида о Рае вообще никак не высказывалась, считая ее недостойной обсуждения. Теперь всё иначе – они сплотились перед возможной опасностью. На них забавно смотреть – глаза горят, щеки пылают. Как бы они за меня ни переживали, для них это приключение, а я уже сыта по горло подобными приключениями, от последнего покушения до сих пор не оправилась и, чем ближе завтрашний день, тем неуютнее себя чувствую. Может, следовало послушать Катю и вообще не затевать праздника? Как эти сомнения не похожи на меня прежнюю, ведь я никогда не была трусихой.
- Значит, так, - прервала мои размышления Лида. – Я привезла с собой несколько бутылок коллекционного французского вина. Хотела всех угостить, но придется поступить по-другому. Возьмем пару бутылок за свой стол и будем пить его только мы втроем. Я сама открою бутылки, так что со стороны напитков никакой опасности не будет.
- Но это же неудобно! – возразила я.
- Неудобно штаны через голову надевать, - заявила Лида. – Скажем, что это вино лечебное, для пенсионеров.
Мы, все трое, нервно захихикали.
- С едой тоже разберемся, - внесла свою лепту Рая. – Буду накладывать еду в свою тарелку, будто для себя, а потом передавать тебе.
У меня слезы навернулись на глаза:
- Ох, подружки дорогие, надеюсь, что у нас всё получится.
- Даже не сомневайся! – хором ответили они.
Неожиданно по подоконнику застучал дождь. Ну вот, еще одна неприятность. Придется ставить эти дурацкие зонты, от шатра я отказалась. Не хотелось весь вечер сидеть в кибитке, когда на дворе лето и вокруг такая красота!
Часов до одиннадцати мы обсуждали всевозможные варианты развития событий, после чего распрощались. Немного погодя зашла Катя и сделала мне укол. Однако я долго не могла уснуть. Думать о завтрашнем дне не хотелось, но переключиться на что-нибудь другое никак не удавалось. В конце концов, я решила, что нечего дергаться, пусть будет как будет. Всё, что могли, мы предусмотрели, а если этого окажется недостаточно, то ничего не поделаешь. Злодей умен и изворотлив, до сих пор ему всё сходило с рук, а такая безнаказанность может подтолкнуть его к новому преступлению.
Очередная попытка переключить свои мысли на что-нибудь другое оказалась успешной. Перед глазами замелькали картины прошедшей жизни – Вадик, Маргошка… Милые мои, как мне плохо и одиноко без вас! Но, возможно, я скоро окажусь в вашей компании. Сегодня мне удалось немного поговорить с Виктором наедине, и я распорядилась, чтобы меня похоронили рядом с мужем и дочерью на старом деревенском кладбище, а надгробие сделали из розового камня. Виктор, конечно, напустился на меня за пессимистические мысли, но на ус наверняка намотал. Кто знает, доживу ли я до понедельника.
К утру дождь прекратился, потом опять заморосил, что не добавило мне хорошего настроения. Я уже сожалела, что отказалась от шатра. Если так будет продолжаться, то к вечеру всё отсыреет, наверняка станет прохладно, и дамы в вечерних платьях будут выглядеть, как мокрые курицы. Появление свежей улыбающейся Кати несколько улучшило мое пасмурное настроение. Тут же я вспомнила о Викторе, о подругах и подумала, что с такими защитниками мне ничто не страшно, злодей останется ни с чем. Я позволила Кате заняться моей прической, а с остальным справилась сама. Нельзя распускаться!
Благодаря Лиде и Рае завтрак прошел очень весело, после чего мы с подругами отправились на прогулку. Возле коттеджа сооружали помост для танцев, уже привезли мебель и большие зонты, так что работа вовсю кипела. Праздничный ужин был заказан в специальной фирме, моим поварихам с таким объемом не справиться. Я с благодарностью подумала о Викторе, который всё предусмотрел. Так же мило и доброжелательно прошел обед. Постепенно я настроила себя на позитивный лад и теперь ожидала предстоящего вечера без страха. Нет, ни за что не сдамся! Не родился еще человек, который поставит меня на колени!
К шести часам стали съезжаться гости. Катя помогла мне облачиться в новое платье и поправила прическу, о макияже я сама позаботилась. Посмотрев на себя в большое зеркало, я признала, что для своих лет выгляжу совсем неплохо. Платье и вовсе выше всяких похвал, а ведь его наверняка Тамара выбирала, Виктор не силен в таких вещах, зато ей вкуса не занимать. Надо будет еще раз ее поблагодарить. Конечно, я ей признательна за столь удачный подарок, но это не отменяет того, что я задумала прежде. Катя и Виктор должны быть вместе! Пусть сейчас всё выглядит не слишком обнадеживающе, но после праздника я обязательно что-нибудь придумаю. Наверное, у меня был отсутствующий вид, и Катя, закончив с моей прической, ободряюще пожала мне руку. Я ей улыбнулась и окончательно решила, что не отпущу от себя свою девочку, все преграды смету!
- А ты что наденешь? – поинтересовалась я.
- Светлый костюм.
- Почему не вечернее платье?!
Она сказала, что не хочет привлекать к себе излишнего внимания, так как собирается кое за кем проследить. Ох, девочка, да что бы ты ни надела, на тебя нельзя не обратить внимания, впрочем, пусть поступает, как хочет. Сейчас я просто не в состоянии держать в голове все проблемы. На эти дни у меня лишь одна цель – выжить! Ну, и, конечно же, хотелось бы остановить злодея, схватить его за руку!
Последняя неделя была очень суетной и тяжелой. За свою жизнь я участвовала в огромном количестве праздников, как в роли хозяйки, так и гостьи, но не припомню, чтобы какое-то мероприятие отняло у меня столько сил. Наверное, сказывается возраст или же неприятная ситуация, а скорее, всё вместе.
И вот, долгожданный час наступил. Ровно в шесть часов за мной зашли Виктор с Тамарой и вручили еще один подарок – восхитительное кольцо с изумрудом, которое я тут же надела, после чего расцеловала их обоих, не забыла и за платье еще раз поблагодарить. Надо сказать, что Виктор с Тамарой очень красивая пара – он сильный и мужественный, а она изящная и утонченная. На какое-то мгновение я устыдилась своих планов, но лишь на мгновение. Вся эта внешняя красота ничего не значит, когда люди не любят друг друга, в этом я уверена. Катя незаметно исчезла, а я взяла их под руки, и мы отправились в парк.
К вечеру погода смилостивилась. Дождь прекратился, то и дело выглядывало солнышко, которое еще не собиралось ложиться спать. Потеплело не только на улице, но и на душе. За последние часы была проделана немалая работа. Посреди лужайки соорудили помост и застелили его каким-то гладким бежевым покрытием, чтобы дамским каблучкам ничто не угрожало. Вокруг помоста в виде двух полумесяцев были расставлены столы. По периметру площадки установили прожектора, пока они не горели, зато натянутые между ними разноцветные гирлянды по-праздничному сияли. Когда мы подошли, раздался торжественный марш – это вступили в дело музыканты, обосновавшиеся на краю помоста и которых я поначалу не заметила.
- Ну, с богом! – мысленно сказала я, в сопровождении Виктора подходя к столу.
Каждый стол был рассчитан на шесть человек. На самом деле, за ним могли уместиться и восемь, но тогда бы двоим пришлось сидеть спиной к помосту, что недопустимо, так как помимо танцев должен был быть концерт. К моей радости, пригласили Татьяну Кулакову, одну из моих самых любимых певиц, а еще должны были выступать какие-то супермодные танцоры.
С размещением гостей за столами пришлось голову поломать, ведь нужно было учесть всякие психологические и политические моменты. Первоначальный план составили мы с Катей, а потом Виктор кое-что подкорректировал, но я по опыту знаю, что никогда не бывает так, чтобы все остались довольны. Свой стол я назвала пенсионерским, так как за ним кроме меня и моих подруг сидели Вера с Вениамином и Алла. Конечно, так не принято, чтобы на пять дам приходился один мужчина, но, учитывая ситуацию, я не могла поступить иначе. Пусть думают, что хотят. За соседним столом разместились Виктор с Тамарой, глава рекламного агентства Семен Штейн и наш новый партнер Олег Колосов, оба со спутницами. Верины отпрыски расположились на другом полумесяце, и Вера сразу же высказала мне претензии на этот счет. До чего все-таки она скандальная! Я уж и так усадила ее за свой стол, но ей и этого мало.
Нарядная публика, цветы на столах и торжественная музыка сделали свое дело – я расслабилась, почувствовав, что втягиваюсь в праздничный водоворот. Лида тем временем приступила к открыванию своих бутылок, попутно разжившись на кухне штопором. Веня возмутился, хотел сделать это сам, но Лиду не вдруг одолеешь. На столе было полно разнообразных напитков, но Вера с Аллой решили присоединиться к нам и попробовать «пенсионерского» вина. Веня сказал, что себя пенсионером не считает, и будет пить водку.
Когда с выбором напитков было покончено, на помосте появился молодой мужчина – ведущий праздника. Сказав несколько вступительных фраз, он предоставил слово Виктору для первого тоста. Не могу сказать, что Виктор большой мастер застольных речей, но этот тост ему удался, он не был формальным, в нем чувствовалась теплота, даже мои подруги растрогались, что уж говорить обо мне. Я еле сдержала слезы. Дальше праздник покатился, как по маслу. После нескольких тостов на сцене появились артисты – сначала Татьяна Кулакова. Она так хорошо пела и так мило держалась, что гости не хотели ее отпускать, но распорядитель праздника объявил следующий номер. Это было что-то! Две пары танцоров продемонстрировали просто чудеса мастерства и фантазии. Глядя на них, я забыла обо всех проблемах.
Потом начались танцы. Разумеется, мой первый танец был с Виктором. Похоже, праздничная атмосфера подействовала и на него. Он выглядел на редкость оживленным, никаких хмурых складочек между бровей не было и в помине. Однако о деле он не забывал и шепнул, чтобы я была начеку. Предостережение было совсем не лишним, так как выпитое вино, прекрасный концерт и общение с подругами уж чересчур меня расслабили.
Вернувшись к столу, я застала там Раю с Лидой, остальные танцевали. Однако мне отдохнуть не давали, то и дело приглашали. Я понимала, что это дань уважения имениннице и моему богатству, но всё равно было приятно. Иногда бросала взгляд на Катин стол. Они с Василием выглядели весьма милой парочкой и, как мне показалось, сыщик смотрел на Катю совсем не служебными глазами. Васю решили пригласить на праздник в последний момент. Во-первых, для того, чтобы оградить Катю от ретивых ухажеров, а во-вторых, лишние глаза и уши в такой ситуации не помешают.
Мои племянники и Володя с Андреем не оставляли без внимания моих подруг, так что они тоже вдоволь натанцевались. Но особенно я порадовалась, когда увидела, что Виктор пригласил Катю. Ну, наконец-то отважился! Правда, об этом я подумала мельком, полностью захваченная праздником и давно забытыми ощущениями.
Потом подали горячее, после чего состоялось второе отделение концерта, которое произвело на меня еще большее впечатление, чем первое. Все-таки здорово, что я не испугалась злодея и затеяла этот праздник. Около полуночи все направились на берег реки – смотреть фейерверк. Он удался на славу! Гостям не хотелось расходиться, да и во мне кое-какой энтузиазм еще оставался, но подошедшая Катя вернула меня с небес на землю, так что сразу после фейерверка мы с подругами отправились в мою комнату, чтобы завершить праздник там. Однако наши посиделки оказались недолгими, все устали, и, когда Катя пришла, я уже спала.
Глава двадцать четвертая
(Катя)
Когда я вошла в комнату, Антонина Петровна уже спала. Как же так? Похоже, престарелые подруги слишком устали, чтобы устраивать дополнительную вечеринку, и Антонина Петровна больше часа оставалась без присмотра. Я подошла к ней и прислушалась: дыхание ровное. Брать ее за руку, чтобы прощупать пульс, не стала, боясь разбудить. На всякий случай сходила на кухню за свежей водой, и только потом легла. Но мне было не до сна, хотелось привести мысли в порядок.
За последнее время я так изменилась, что мне стало казаться, будто я это уже не я, во всяком случае, я не та девушка, которая жила в Заполье и работала в больнице, и не та, что терзалась страхами в Прасковьином доме. Я не могла сформулировать, в чем же состоят эти изменения, но я их чувствовала, но пока не понимала, нравятся ли мне они. Может быть, всё естественно? Человек рождается, взрослеет, потом начинает стареть и, конечно же, ребенок и старик – это совершенно разные ипостаси. Наверное, я просто стала старше, взрослее и, похоже, циничнее. Сейчас я еще помню себя прежнюю, но скоро привыкну к новому состоянию, и неприятные ощущения исчезнут. Впрочем, об этом можно будет подумать потом, когда все разъедутся, а сейчас следует сосредоточиться на событиях сегодняшнего дня.
Я попыталась последовательно, шаг за шагом, минута за минутой, вспомнить всё, что сегодня происходило, но мне это никак не удавалось, всё заслонял один эпизод.
Ближе к концу вечера Виктор пригласил меня на танец. Когда он взял меня за талию и притянул к себе, у меня голова закружилась, хотя я почти не пила, стараясь сохранить ясную голову для того, чтобы ни одного нюанса в поведении окружающих не пропустить. Но тогда я забыла обо всем. Сначала мы танцевали молча, потом он произнес «Катя» и замолчал, и только после длинной паузы сказал, что нам нужно встретиться наедине, чтобы кое-что обсудить. В ответ я смогла лишь кивнуть.
Вернувшись на свое место, сказала Васе, что хочу прогуляться к реке, и мы сразу же поднялись из-за стола, а через пять минут остановились на берегу возле ужасной лесенки. Солнце уже скрылось за горизонтом, но его мощный отсвет не оставлял ночной мгле никаких шансов.
- Сейчас сюда подойдет Виктор Николаевич, - сказала я, - мы скроемся в лесу, а ты постой тут. Если услышишь голоса или кого-то увидишь, набери мой номер, я сразу присоединюсь к тебе.
Он кивнул, но обиженно заметил, что считал, будто в этом деле у нас не должно быть секретов друг от друга.
- Думаю, никаких секретов нет, просто нельзя, чтобы нас видели вместе, так что пожалуйста покарауль, а я тебе потом всё расскажу.
Заметив, что в нашу сторону кто-то идет, Вася обнял меня, пробормотав, что это для конспирации. Однако конспирация оказалась излишней, это был Виктор. Он хмуро глянул на сыщика и, взяв меня за руку, направился к лесу, который был в двух шагах от нас – узкая лесистая полоска между рекой и дорогой к пещерам. Мы шли в направлении того места, где преступник прятал плед и, достигнув его, остановились. Ни слова не говоря, Виктор обнял меня и поцеловал. Это был наш второй поцелуй. Он длился гораздо дольше первого, приведя меня в почти невменяемое состояние, но закончился практически так же, как и первый. Виктор от меня отшатнулся и пробормотал извинения. Я еле нашла в себе силы, чтобы держаться достойно – не стала ни о чем спрашивать и вообще как-то высказываться на этот счет.
- Вы, кажется, хотели о чем-то поговорить.
- Да, - хрипло отозвался он. – Примерно час назад мне позвонили из Америки, у них сейчас разгар дня. Двое моих сотрудников ведут там переговоры. Вчера мы по телефону обсудили все нюансы, но появились новые вопросы. Я срочно должен был просмотреть последний вариант договора, так что сообщил им электронный адрес Антонины Петровны, после чего отправился в библиотеку.
Слушая его, я постепенно пришла в себя и недоумевала, какое отношение имеют переговоры в Америке к нашим проблемам. Он тем временем продолжал:
- Что-то они там замешкались, и послания для меня еще не было, зато для Антонины Петровны их поступило больше десятка. Не знаю, зачем стал их читать, ведь теперь вы следите за ее почтой, а в праздники она читает ее сама. Однако сегодня ни вы, ни Антонина Петровна этого не сделали. Короче, я просмотрел все письма. В основном, это были поздравления от деловых партнеров, но одно послание резко отличалось от других. Приведу его дословно: «Ты скоро сдохнешь, старая ведьма».
У меня ноги подкосились, и я уцепилась за его руку. Он обнял меня и поцеловал в волосы, на большее не отважился, да и мне стало не до того.
- От кого оно пришло? – еле шевеля губами, спросила я.
Тут начиналась какая-то мистика или технические хитрости. Едва он успел прочитать сообщение, как оно исчезло с экрана, не оставив никаких следов. Во всяком случае, Виктору их найти не удалось, но, возможно, какому-нибудь компьютерному гению это и по силам. Значит, дела обстоят еще хуже, чем мы предполагали, сказала я. Теперь преступник не скрывает своих намерений. До сих пор у нас были только подозрения, пусть очень веские, но подозрения, теперь же преступник в открытую объявил войну. Впрочем, он мог рассчитывать совсем на другое. Ведь его послание должна была прочитать Антонина Петровна, только по счастливой случайности этого не произошло. Сегодня она была слишком занята, однако меня предупредила, что праздничную почту прочитает сама и наверняка завтра с утра этим займется. А что было бы, если бы она увидела это зловещее послание? Во-первых, испытала бы шок, который мог отрицательно сказаться на ее здоровье, а во-вторых, столь быстро исчезнувшее письмо могло заронить в ней неуверенность в себе – вдруг оно ей померещилось? А, может, преступник хотел вызвать подозрение у окружающих относительно ее психического здоровья, мол, старая миллионерша страдает манией преследования? Но, какие бы цели ни преследовал преступник, мы решили не рассказывать Антонине Петровне о зловещем послании, а бдительность усилить. Похоже, преступник в отчаянном положении и не намерен отказываться от своих планов. Мне вдруг стало страшно, ведь сейчас Антонина Петровна без нашего присмотра и может случиться всё, что угодно!
- Я пойду к ней, - сказала я.
- Да, - хрипло ответил он и неожиданно развернул меня к себе и стал целовать. Казалось, он на что-то решился, отбросив всякие сомнения. Его руки гладили мои плечи и спину, наши бедра соприкасались, и голова кружилась от такой близости. И именно в этот момент завибрировал телефон в моем кармане – Вася сообщал о чьем-то приближении. Мы с трудом оторвались друг от друга.
- Я пойду, - опять сказала я.
И он опять ответил:
- Да.
Я боялась, что сейчас он начнет извиняться за несдержанность, но он этого не сделал, а, махнув мне рукой, исчез в лесу, видимо, решив вернуться в поместье через главные ворота. Я вышла на тропинку и увидела Васю и двух представителей фирмы по организации торжеств. Одергивая юбку, будто ходила в кустики, я подошла к ним и смущенно улыбнулась. Внутри у меня всё кипело и бурлило, но я изо всех сил старалась казаться невозмутимой. Взяла Васю под руку и потянула к калитке, по пути рассказав о нежданном послании. Подробно обсудить новости не удалось, так как организаторы занялись подготовкой к фейерверку, и народ устремился к берегу, чтобы поучаствовать в кульминации праздника.
Возле калитки мы столкнулись с Антониной Петровной и компанией. «Пенсионерский» столик в полном составе отправился смотреть фейерверк. Но ведь в это время кто-то может что-нибудь подсыпать в их еду или питье! Мы ускорили шаг и подошли к коттеджу. Не доходя метров пятнадцати до помоста, остановились. Кое-кто еще продолжал возлияния, но за большинством столов никого не осталось. Молоденькая официантка убирала со стола именинницы грязную посуду и ставила чистые бокалы, бутылка с «лечебным» вином наряду с другими стояла посередине. Неожиданно прожектора погасли, и всё погрузилось во мрак, во всяком случае, поначалу так показалось. Потом глаза привыкли, и я увидела неясную тень, метнувшуюся от стола Антонины Петровны. Вася тоже это заметил и сжал мою руку. Мы переглянулись, после чего он велел мне отправляться к Антонине Петровне, а сам решил остаться и попытаться определить, чью тень мы увидели, и с какой стати погасли прожектора.
Я отошла всего на несколько шагов, когда прожектора снова вспыхнули. Кто-то очень быстро со всем управился. Тем временем начался фейерверк. Это было впечатляющее зрелище! Двадцать пять мощных залпов – это двадцать пять восхитительных разноцветных картин, зарождающихся и рассыпающихся на наших глазах. Как бы далеко вперед ни продвинулась цивилизация, люди в глубине души остаются примитивными дикарями, вид разноцветных огней на фоне темного небосклона их завораживает и на время выключает из действительности. Говорят, лишенные романтизма и атавистического благоговения карманники неплохо зарабатывают во время таких мероприятий. По счастью, в нашей небезупречной компании преступников такого профиля не было, так что я без приключений разыскала Антонину Петровну и отозвала в сторону. Она была так захвачена зрелищем, что с явным недовольством отреагировала на мое грубое вмешательство в сказку.
- Вам лучше не возвращаться к столу, - тихо сказала я и поведала о внезапном выключении прожекторов и неясной фигуре, метнувшейся от ее стола.
Антонина Петровна сразу будто угасла.
- Я и собиралась после фейерверка отправиться к себе, – мрачно сказала она.
- Я пойду с вами.
- Нет, приходи через час. Мы с Лидой и Раей еще пообщаемся у меня в комнате.
Пришлось согласиться, хотя такой вариант мне не очень нравился. Подруги в роли телохранителей несколько разочаровали. Их слишком уж захватила атмосфера праздника, и они потеряли бдительность – отправлялись танцевать, оставляя стол без присмотра. Хорошо, что мы с Васей были рядом и не выпускали его из вида, хотя делать это было не всегда просто. Когда Володя пригласил меня, по правилам хорошего тона Васе следовало пригласить Лену. Однако он этого не сделал, так как за столом Антонины Петровны никого не осталось. Вася занимал Лену непринужденной беседой, но она осталась недовольна, считая, что ею пренебрегли. К этому времени сидящий за нашим столом директор издательства – пожилой тучный мужчина с багровым лицом, явный гипертоник, уже ушел, прихватив с собой не менее тучную супругу. Он неважно себя чувствовал, так что сразу после первого отделения концерта подошел к Антонине Петровне и извинился за ранний уход. Лена, похоже, донесла свое недовольство до мужа, и обстановку за нашим столом нельзя было назвать дружелюбной. Лена меня ужасно раздражала, я ее, видимо, тоже. Вскоре к нам подошел Андрей и пригласил меня, Вася опять остался караулить. На этот раз Андрей приехал с девушкой, так что мне особо не докучал. Эдик тоже ограничился одним танцем, да и то, скорее всего, пригласил просто из любопытства.
- Что это за тип? – сразу спросил он, намекая на Васю.
- Мой друг, - лаконично ответила я.
- И где он тебя подцепил?
Я уже знала, что Эдик не отягощен излишней вежливостью и тактом, так что ответила соответственно:
- На панели.
Он хмыкнул:
- А тебе палец в рот не клади.
- Это точно.
Эдик все-таки не удержался от еще одного вопроса:
- И что он из себя представляет?
Я не стала цепляться к словам и просто ответила, что Вася юрист и работает в одной процветающей фирме.
- Вася…, - с сарказмом протянул он, но больше ничего не сказал.
Высокомерный сноб! Я не могла оставить без ответа этот выпад.
- Да, Вася, - мягко сказала я. – Не всем же быть Эдуардами и Арнольдами.
Больше он меня ни разу не пригласил, хотя танцевал без передышки. Я, большей частью, сидела на месте, так что имела возможность за ним наблюдать. По крайней мере, пару раз он танцевал с Тамарой. Однажды, танцуя с Вадиком рядом с ними, я обратила внимание на их движения и мимику. Никаких сомнений – между ними настоящая страсть! Значит, он заинтересован в Тамарином разводе с Виктором. По себе знаю, как тяжело сознавать, что человек, к которому ты испытываешь чувства, близок с кем-то другим. Но ведь еще желательнее, чтобы Тамара сначала стала женой богатого человека. А с разводом можно и подождать, ведь Тамара может стать вдовой богатого человека! А ведь теперь не только я знаю о его шашнях с Тамарой. Возвращаясь после фейерверка к столу, я пошла не по дорожке, а вдоль дальней стены коттеджа и уже хотела завернуть за угол, когда услышала голоса и остановилась.
- Тебе не кажется, что ты слишком много внимания уделяешь своей начальнице? – недовольно произнес Арнольд.
- Нет, не кажется, - резко ответил Эдик, - я всего лишь вежлив и предупредителен.
- Не вешай мне лапшу на уши. Я тебе как старший брат говорю: отцепись от нее, а то до добра это не доведет!
- Меня поставят в угол за плохое поведение? – ехидно осведомился Эдик.
- Посмотри вокруг, тут есть на кого обратить внимание, - гнул свое Арнольд.
- Я знаю, на кого ты намекаешь, но мне, знаешь ли, от женщины нужна не только смазливая мордашка.
- Ты играешь с огнем. Не дай бог, мать узнает, вот будет шуму!
- Если ты не будешь трепать языком, то никто ничего не узнает. Впрочем, и узнавать-то нечего!
Видимо, Эдику надоело выслушивать наставления старшего брата и, бросив «пока» он растворился в сумраке парка.
- Я тебя предупредил! – вслед ему сказал Арнольд.
Я попятилась и, пробравшись сквозь кусты, вышла на дорожку. Музыканты, увидев, что гости возвращаются, заиграли поппури из популярных отечественных мелодий, от чего на душе стало пронзительно тоскливо. Да что же это такое, в конце концов!
Вася уже ждал меня за столом, а Володи с Леной пока не было. Воспользовавшись их отсутствием, я быстро рассказала о подслушанном разговоре. Вася считал, что это ничего нового нам не дает. Арнольд сделал предупреждение, но вряд ли кому-нибудь станет об этом говорить, слишком взрывоопасно. Ему ничего выяснить относительно погасших прожекторов не удалось, и никто из подозреваемых на глаза не попался. В общем, преступнику опять повезло – то ли он и впрямь такой удачливый, то ли мы никуда не годимся.
Я осмотрелась по сторонам. Хотя было время белых ночей, тучки свое дело делали. Освещенная прожекторами и гирляндами площадка сияла, а остальное тонуло во мраке. Народу поубавилось, но почти за всеми столами царило оживление. Я заметила, как появились Володя с Леной и Виктор с Тамарой. Обе парочки шли в обнимку. Как же так?! Ведь полчаса назад он целовал меня, а сейчас обнимается с женой! Впрочем, если быть точной, это она положила руку ему на плечо. Надо же, какие нежности! Прежде я за ней такого не замечала. Интересно, чем это вызвано – влиянием момента или какими-то более существенными причинами?
За столом Виктора освободились места, и Володя с Леной обосновались там. За столом Антонины Петровны сидели трое – Вера Ивановна с мужем и Алла Викторовна, мы же с Васей остались вдвоем. Примерно то же было и за другими столиками.
- Мне удалось стянуть бутылку с «лечебным» вином, - тихо сказал Вася. – Нужно сделать анализ содержимого, ведь не зря прожектора гасли, и кто-то от стола шарахнулся.
Украденная бутылка стояла под нашим столом. Я прикидывала, как ее незаметно вытащить и переправить в Васину машину, когда сыщик сообщил, что уже обо все позаботился – перелил необходимое количество в маленький флакон.
- Где ты его взял? – изумилась я.
- С собой привез. Я предположил, что раз речь идет об отравлении, то весьма вероятно, что кое-что придется проверить. - Вот что значит профессионал!
Мы немного потанцевали, затем, взглянув на часы, я решила, что пора идти караулить свою подопечную. Части подозреваемых в зоне видимости не было, и это мне не нравилось. Лера вообще умеет быть незаметной, за весь вечер от силы пару раз попалась мне на глаза, и сейчас ее нет за столом, может быть, ушла спать, а, может быть, и нет.
Я проводила Васю до машины. Он собирался переночевать в мотеле, а утром вернуться в усадьбу. Конечно, было бы лучше, если бы он еще покрутился здесь, но это будет выглядеть подозрительно, если он останется один. А мое время вышло. На обратном пути я никого не встретила и с неудовольствием застала Антонину Петровну одну, с незапертой дверью и спящей. Нет, так расслабляться нельзя!
Продолжение следует ... 26.11.2011