Дырка
…“Нет, нет! Такого слова просто нет! Нужно говорить правильно – отверстие.“ – грубо влез в рассказ каллиграф Цу-Фуй. „Ну, ладно, ладно! Пусть будет отверстие. И образовалось на небосводе отверстие!“ – поправил сам себя философ Ку-се и задумался. „А дальше, что было дальше?! Ну, взошел деревянный человечек на священную гору Фудзияму. Ну, проткнул черное полотно вечной ночи своим длинным, любопытным носом! Он, конечно, мечтал подарить жителям небесный свет. Тот, который был скрыт от нас за черным полотном и лишь худосочно пробивался сквозь поры плотной ткани в виде мелких, блестящих капелек. Которые мы, в нашем обиходе, называем Звездами?! А дальше!“ – еще раз потребовал продолжение рассказа поэт Хо-сю.
Философ вышел из глубокой задумчивости и продолжил – „ Нет, просто деревянные человечки были всегда сильно голодны и искали - где бы поесть. А свои поиски пищи скрывали под всякими броскими, благовидными лозунгами – „Мы ищем свет свободы! Мы найдем Вам свет знаний! Свет согреет и накормит Вас! Мы накормим вас «от пуза» сытной похлебкой! “ Такими и подобными обещаниями они притупляли бдительность жителей. А сами промышляли втихаря, где и что можно положить себе на зубок. За знание разных ученых слов их почитали. Даже носили на руках, на демонстрациях, особенно на торжествах „День света!“ Странно было видеть, в освещении маломощных звезд, плывущих над огромной толпой деревянных человечков! Надо признаться, что я и сам, когда был совсем бескрылым юнцом, тоже тащил одного такого, вконец деревянного. Уже и фамилию его не вспомнить… Нет, точно не вспомнить. Не то, что он был тяжел, но имел сильную парусность, как у мыльного пузыря. И при сильных порывах ветра, он дергался туда-сюда и мешал мне болтать с рядом идущими девчонками. Благодаря окружающему мраку, человечки творили бы свои темные делишки и дальше… Но одному не повезло. В поисках еды он взобрался на гору и сдуру тюкнул своим носом полотно вечной ночи. Теперь я не исключаю, что оно могло образоваться и само по себе! Может, от ветхости! Но приписали сразу человечкам, они же обещали! И появилось, как правильно меня поправил Цу-фуй - отверстие. И небесный свет хлынул на Землю! Все живые существа впервые увидели его в таком большом количестве! Они перестали плутать и бродить на ощупь. Жители, по своей старой привычке, собрались в огромные толпы. Все с нетерпением ожидали радостного продолжения чудес. Но чудеса закончились! Струился только равнодушный, холодный свет! „А где же обещанные тепло и сытость? Где сытная похлебка? Даешь жратву!“ – хором завопили и сразу разъярились жители. При свете Луны, так окрестили новоявленное отверстие, стало отчетливо видно, что из себя представляют деревянные человечки! „Ах! Мошенники, надурить нас хотели!!!“ – заревела толпа и стала складывать из них костры. И запылали костры в пустой надежде обогреть всех озябших! В глупой надежде накормить всех голодных! Конечно, на какое-то время стало светлее и пришло тепло. Кто-то даже хорошо погрел на этом руки! Но вы представить себе не можете ту огромную массу, которая увлеченно полетела прямо в пылающий огонь и сгорела в нем заживо!“ „Нужно же было котел повесить, воды хотя бы налить в него и приправы разные в котел положить, для сытной-то похлебки!“ – опять вклинился в повествование начитанный каллиграф. В этот раз Ку-се совсем не обиделся и сразу продолжил – „В суматохе и давке было не до разумных решений и трезвых мыслей. Деревянные человечки быстро сгорели дотла и только пепел полетел по ветру. А выжившие и не солоно хлебавшие жители потихоньку расползлись по своим привычным делам. Но все же остался лунный свет - позволяющий прекрасно видеть Вас, мои дорогие друзья и наши светлые перспективы! Поэтому мой следующий тост будет краток - „За свет!!!“ И они дружно сдвинули стаканы и выпили до дна свой высокоградусный саке.
Внутри как-то сразу потеплело. Потянуло к женщинам и женским ласкам. „Мы сегодня полетим к нашим милым, ночным бабочкам? Они наверное нас уже заждались!Ах! В прошлый раз бабочки устроили нам настоящее представление! Помните! Как они намазали свои симпатичные попки фосфорицирующим раствором! И в групповом полете, умело поигрывая своими сверкающими ягодицами, составляли на фоне черного неба, горящие эротические картинки и даже рисовали всякие аморальные иероглифы! Как это меня заводило! Как же было весело! „ Почитать что-нибудь всегда полезно для развития своего интеллекта…“ – влился в полноводную речь Хо-Сю грязными стоками неугомонный каллиграф. Поэт не обратил на его слова никакого внимания – „ Я был так воодушевлен этим воздушным шоу, что даже сочинил стих:
Ночь
Как в сад две оконные створки,
Ножки твои распахнулись…
Повеяло ночью бессонной!
Раздались аплодисменты! „Нет, нет друзья! Подождите… Как и свой стих, я посвящаю следующий тост женщинам! И предлагаю выпить стоя – „За веселых женщин!“ – подвел итог поэт Хо-сю и его слова потонули в согласном звоне стаканов.
„Мы живем в прекрасной стране с богатейшими природными запасами. В стране с мягким климатом и чудным ландшафтом. Я другой страны просто не знаю, где плескалось бы целое озеро высокоградусного саке, крутые горы из ноздреватого сыра, фруктов и овощей, хребты из затейливой выпечки и свежего хлеба, кряжи из разнообразных сладостей!“ – философ Ку-се оглядел огромный, заставленный яствами стол и по- военному четко скомандовал как на параде – „За нашу Родину!“ Раздался салютный залп стаканов.
„А нашу славную Родину у нас никто не отнимет?!“ – засомневался осторожный каллиграф Цу-фуй, предварительно хорошо закусив, – „Ведь вокруг столько голодных и холодных!“ „Во-первых: открыли эту страну – богато накрытый стол, в уютной беседке, под цветущей сакурой – мы! И ты сам написал на всех четырех углах столешницы священные иероглифы о наших законных и вечных правах на эту территорию! Во-вторых: мы же занимаемся благотворительностью! Просто огромное количество саке и закуски регулярно относим ночным бабочкам, прямо в густые заросли акаций! Не будь нашей щедрой спонсорской поддержки, вряд ли бы им пришла идея мазать свои прекрасные попки фосфорным раствором и сверкать ими в небе! А в третьих: ну кто, по-твоему посмеет связаться с тремя отважными, ночными мотыльками, которые уже до упора воодушевлены пламяподобным саке! Кто, скажи мне, наберется храбрости сразиться с трехголовым огнедышащим драконом?! И в конце-концов, где ты видишь претендентов или прежних хозяев! Уж не считаешь ли ты за хозяина ту храпящую гору, лежащую под столом!“ – и под дружный хохот мотыльков, грациозно взмахнув крылышками, Ку-се завершил свою речь тостом – „За несокрушимость рубежей!“ Все охотно поддержали его и дружно выпили!
„Кстати, а что это вообще такое? Валяется под столом и так натужно хрипит и тяжело ворочается?“ – полюбопытствовал Хо-сю. „Вероятно, начальная стадия вулкана, вроде Фудзиямы. Только много меньшего размера. Поворочается, поворочается, извергнет кипящую лаву и затихнет навеки.“ – пояснил начитанный Цу-фуй и осторожно предложил свой тост – „За настоящих хозяев!“ Настоящие хозяева с радостью чокнулись.
„ А мне все же жалко деревянных человечков! Если б их попусту не сожгли, то они еще бы отверстий навертели в полотне вечной ночи и стало бы еще светлее, а может и…“ – снова мечтательно начал поэт, но его сразу перебил философ –„Глупость, вредная глупость! Ты сколько лун видел на небе в конце нашей прошлой гулянки?!“ „Я точно полтора десятка!“ – как всегда вставил свою фразу образованный каллиграф. Поэт сосредоточенно продолжал что-то считать в уме. Философ не стал его ждать и продолжил - „И я не меньше десятка, если не больше! И как у нас голова болела потом, после пробуждения! Совершенно очевидно, что увеличение числа лун на небе добавляет только головной боли, а никак ни света и тем более тепла!“ – подытожил Ку-се и глубоко задумался.
„Луна явно перемещается по небосводу. Возможно, что полотно вечной ночи спадает, как накидка с осветительной лампы. И если длина полотна ограничена, то и ночь не так уж вечна, как нам хотелось бы! И вполне вероятно к нам, жителям ночи, идет абсолютно чуждый, неизвестный мир!“ - сильно испугавшись, он отогнал эти мысли от себя.
Встрепенувшись, он взглянул на своих притихших товарищей. Те уже угомонились и сладко спали. „Похоже к девочкам мы не полетим! Ладно, в следующий раз это надо будет сделать обязательно! И вроде похолодало?!“ – поежился он и полетел сорвать себе и товарищам листья на подстилку и одеяла. На листьях он обнаружил влажные шары. На вкус сферы состояли из чистейшей воды. Ку-се нарвал листьев. А один лист, прямо с шарами принес друзьям. „Теперь, как встанем, и воду не надо искать! С больной-то головой! Жизнь все веселей и веселей становится!“ – почему-то грустно порадовался философ. Потом накрыл товарищей и, зевая, укутался в нежный листок сам.