Ночь всосала его холодной сырой темнотой.Будто он шёл внутри великана-чародея,прокладывая дорогу через его внутренности.
Спустя пол-часа, Сутулин попал в плен странных видений,видений-галлюцинаций,вызвавших в теле, непонятные для него,столько знавшего и уже повидавшего,то дрожь,то замогильный холод.
Город ночи словно ожил, в своей потайной жизни свершившегося безумия,и сейчас словно начинался ночной спектакль,билеты на который были все уже проданы,и лишних не предполагалось.
Слыша отчётливые свои шаги, ,вдогонку стуку своих каблуков,доносились к нему и другие дробные стуки,то мелкие,то глубокие,что можно было понять,как шаги целого небольшого отряда,командиры во главе которого,поочерёдно,сменялись,от чего менялись и звуки этих догонявших шагов.
Первое видение застало Сутулина врасплох,да и видение ли было это?,подтвердить или опровергнуть, было некому.Навстречу ему вышла молодая женщина в шубе,высоких сапогах и чулках.Держа в левой руке свечу,в правой у неё был тесак.Лицо уродливо выкрашено косметикой,светлые волосы разбросаны по плечам.Похожая на стриптизёршу,медленно она шла,поигрывая призывно бёдрами.
Перегородив ход Сутулину,раскрыла полы шубы и он увидел,в неверном отсвете ,юное тело,разрисованное пентограммами,и юрких, серо-зелёных змеек,скользящих среди пентошграмм.На головах змеек ,заметил он, золотые короны,крошечные и солнечно блестевшие.
Девица лишь сказала:"...Повенчаемся,фраер...?",-и занесла, для удара ,тесак,блеснувший глубокой синевой.
Сутулин был готов выстрелить.Но что-то удерживало.
И он отскочил в сторону,спеша обойти её по проезжей части.Тротуар он бросил.Вдогонку ,она только потрясала тесаком ,извиваясь и, в молчании ,скаля рот.Потом задула свечу,окунувшись во мрак.
Теперь Сутулин был наготове,или ему так казалось,и можно ли к такому быть готовым?.
Удерживая пистолет,он ощущал себя человеком,которого хотят загнать в западню,ещё более опасную,чем та,в которой все они,жители планеты,находились,и загоняют,загоняют!
Относительно него ,был тут уже и личный,по нему ,расчёт,грозивший серьёзнейшей гибелью не только тела,но и души.Его пытались уловить всерьёз и надолго.
Он стал чувствовать крест на груди,свой золотой крест,до этого им не ощущаемый.Тогда,получив работу в Синедрионе,крест он не снял,сказав себе ,в укрепление духа:"Будь ,что будет!"
Тут ,донёсся до него плач испуганного младенца.
Посередине улицы,по которой он шёл,уставленный горящими толстыми чадящими свечами,чёрный стоял стол,вокруг трое ,в кукольных белых масках,в шелестящих черных плащах,с занесёнными, для чудовищного удара, длинными разделочными ножами.В середине стола, тельце младенца мужского пола,возрастом месяца три.
Сутулин приближался.Они , будто, его только и ждали,медля для большего эффекта,поглядывали в его сторону,как актёры,дожидающиеся достойного зрителя.Нетерпение проглядывало в их жестах.И мощная энергия рук била в занесённых ножах.Они ещё и суетливо двигались вокруг стола,примериваясь,чтобы половчее ударить.Младенец верещал ягнёнком,блеял.
Сутулин понял,что на его глазах, совершается дьявольская чёрная "месса".Красная пентограмма была нарисована у младенца ,на груди.
"Нужно стрелять!",-просто обыденно подумал Сутулин и достал весь "ТТ".Навскидку,он хотел поразить троих,забрать младенца и бежать прочь.
Но в то мгновение,пока он ещё думал,ножи ударили в сердце малютки,свечи, с шипением, погасли,младенец умолк.
Ослеплённый, нахлынувшей в глаза темнотой,Сутулин лишь поводил пистолетом,во все стороны,слыша тяжёлые удары ножей отовсюду.Он потерял направление в пространстве,и крутился,стараясь не поддаться на уловки,как в детстве,когда играли в "Панаса и бочку",с завязанными глазами.
Спустя минуты три,кто-то сильно больно мазнул его по губам,влажной кожаной перчаткой,и он ощутил солоноватый липкий вкус крови.Была ли это его кровь,из губы,по которой прошлась жёсткая шершавая перчатка,или кровь невинного дитя, понять он пока не мог.Потянулся за носовым платком,чтобы утереться,когда, над самым левым ухом ,услышал властный хохот и дыхание ,плотно поужинавшего человека.
Тот подышал и скрылся в напавшее безмолвие мрака.
Сутулин долго приходил в себя,чтобы продолжить свой путь.
Он шёл уже по Голгофской,впереди лежал проспект Синедрионский.
18.11.2011г.