***
Абер прибыл во дворец повелителя поздно ночью. Он уже был здесь однажды – на посвящении в чёрные воины. Но тогда всё было иначе. Он был всего лишь одним из простых воинов. Теперь он чёрный тысячевоин. А встреча с повелителем и возможность получить из его рук меч чёрного воина была для него лучшим признанием его верности Норгии. О большем он и не смел мечтать. И та ночь была совсем другой – не такая, как эта. Сейчас низкие тучи совсем скрыли от них дворец. Не было видно ни одного факела на башнях и стенах. Злой ветер швырялся крупными каплями дождя. Со звоном разбиваясь о доспехи, словно сломанные стрелы врага, они разлетались на мелкие брызги. Схожим было лишь одно. Как и в прошлый раз, ему предстояло увидеться с самим повелителем. Повелитель пожелал лично увидеть и наградить лучших воинов империи бившихся в Рураре. И сейчас он находится здесь по приказу всевоина Флайга, который сам назначил его тысячевоином и считал его лучшим воином во всём чёрном войске, о чём не раз говорил ему. С Абером прибыли и его воины. Он сам выбрал лучших из лучших, тех, кто достоин принять награду из рук повелителя. И эти тридцать два воина действительно были достойны этого и даже большего. Они одни стоили сотни других. Взять хотя бы силача Вальга. Одним ударом меча он мог разрубить человека напополам. Что не раз проделывал в боях с рурарами. На мостах ему не было равных ни среди норогов, ни среди рурар. Гарнус. Его верный и испытанный помощник. Он позвал его в свою тысячесилу как только принял командование ею. И Гарнус не заставил себя ждать. Дирц – его правая рука. В нём он не сомневался, как в самом себе. Он мог командовать тысячесилой не хуже его самого. Паэрг, Адайс, Солд, Мальз, Тверб – все они, все, кто находится сейчас с ним, кого он привёл с собой – все они достойны награды повелителя – Большого Меча. Эта была очень почётная и очень редкая награда. За всё время Норгии насчиталось бы немногим больше полутысячи воинов удостоившихся её. Но при всём при этом для Абера сейчас не было большей награды, чем языки рурар. Только вид павшего врага приносил ему радость, только в этом он находил смысл своей жизни. Вот в чём было главное отличие этого посещения дворца от предыдущего. Тогда он хотел лишь стать чёрным воином, принять меч из рук повелителя. Сейчас же ему не нужен даже Большой Меч. Сейчас он всем сердцем желал только одного: вновь оказаться в Рураре, вновь вести свою тысячесилу в бой, вновь испытать это сладкое чувство победы. Но невозмутимое и спокойное лицо Абера ни чем не выдавало душивших его страстей. Обведя холодным взглядом дворцовую площадь, Абер тронул коня. Как только он получит свой Большой Меч, он тотчас же вернётся в Рурару – враг ещё не добит и он это исправит. Там сейчас его место, там он должен находиться. Но всё последующее убедило Абера в том, что он находится здесь не зря, что эта сама Сила направила его сюда. Уже через день он стал очевидцем стычки между двумя группами воинов. Это иногда случалось с воинами в Рураре, когда они не могли поделить что-нибудь между собой. Но чтобы во дворце повелителя! Вероятно, здесь столкнулись старые недруги, и прошлые обиды привели к резне, закончившейся смертью пятерых чёрных воинов. За подобные проступки в чёрном войске жестоко наказывали, а преступивших установленный порядок во дворце неминуемо ждала смерть. Поэтому Абер не удивился, когда неизвестные воины ответили выстрелами из арбалетов на его приказ сложить оружие. Их преследование закончилось у оружейной комнаты, где заперлись беглецы. Абер понял: без крови не обойтись. И он был готов к этому. Но не к предстоящей встрече…
…Абер первым ворвался через выломленные двери. Следом ворвались остальные его воины. Сделав несколько шагов, Абер заметил в противоположном, плохо освещённом конце зала одинокую фигуру. Он невольно замедлил шаг.
– Я – тысячевоин Абер! Именем повелителя! Воин, сложи оружие! – громко приказал Абер.
– Я больше не подчиняюсь повелителю. Я уже не пёс, как ты, Абер, – прозвучал в ответ знакомый голос.
От неожиданности Абер остановился. Он сразу же узнал голос. Это был Лагоб. Но не это было для него неожиданностью. Неожиданным было увидеть его в доспехах чёрного воина.
– Лагоб? Как ты стал чёрным воином? Или ты выкрал эти доспехи?
– Нет. Я давал клятву пса. Но теперь все клятвы забыты. Я больше не пёс! И не служу твоему повелителю!
– Забыты клятвы?.. Не служишь повелителю?.. Это карается смертью! Взять его!
Из-за спины Абера шагнули двое воинов. В руках у них были копья. Коротко замахнувшись, они метнули их в Лагоба одновременно. Легко увернувшись от одного, Лагоб принял удар второго в щит и тут же метнул своё. Один из воинов, схватившись за горло, захрипел и упал к ногам Абера. Абер только искоса взглянул на него.
– Уступи нам дорогу, Лагоб. И тебя казнят, как воина.
– Ты не пройдёшь здесь, Абер.
– Почему ты остался? Ты узнал меня там, в коридоре? Захотел встретиться со мной?
– Я нахожусь здесь с самого утра. Меня не было в коридорах.
– Значит, ты пропустил тех воинов. Почему? Что они тебе пообещали?
– Если Силе будет угодно, ты обо всём узнаешь. И может быть, даже встретишься с ними. А пока ты встретил меня. Ну же, Абер, ты ведь всегда мечтал об этом – встретиться со мной один на один.
– Не буду спорить с тобой, Лагоб. Я всегда хотел вспороть тебе живот.
Абер надел шлем и опустил забрало. Осторожно приблизившись к Лагобу, он первым нанёс удар. Лагоб отбился щитом и ударил в ответ. Последовал ещё с десяток обменов ударами. Абер отступил на шаг.
– Сегодня ты умрёшь, – хрипло бросил он из-под забрала.
– Моя вера уже умерла. Я готов к смерти, – спокойно ответил Лагоб.
– Тогда готовься её принять, – бросившись вперёд, крикнул Абер.
Лагоб увернулся и тут же ударил сам. Его меч окрасился кровью. Абер схватился за ногу, но тут же вновь кинулся на Лагоба. В короткой, жестокой схватке ему удалось выбить щит из рук Лагоба. Но праздновать победу было рано. Вслед за этим он сам лишился сначала щита, а потом и меча, который, звонко ударившись о каменный пол, откатился к стене. Сам Абер оказался опрокинутым навзничь.
– Убить его! Сейчас же! – глядя снизу вверх на Лагоба, зло закричал Абер.
Воины, прикрываясь щитами, двинулись вперёд плотным строем. Итог был предрешён: Лагоб был повержен. Истекая кровью, он лежал окружённый воинами Абера.
– Он ещё жив, мой тысячевоин, – сказал Дирц.
Воины расступились, пропуская Абера. Кто-то отбросил кончиком копья меч Лагоба, всё ещё опасаясь его. Абер подошёл к израненному и умирающему Лагобу.
– Я же говорил: сегодня ты умрёшь, – глядя прямо в глаза Лагобу, сказал Абер.
– Ты сдохнешь, как пёс, Абер, – стараясь не выдать своей боли, прошептал Лагоб. Из его рта пошла кровь.
– Ты этого не увидишь. Арбалет мне!
С каждой выпущенной стрелой Абер вымещал всю свою злость и стрелял до тех пор, пока тело Лагоба не перестало вздрагивать. Только тогда, поставив ногу на его грудь утыканную стрелами, он поглядел на него в последний раз. Заметив сбоку на доспехах Лагоба нож с загнутым лезвием, он отцепил его и повертел в руках.
– Кого же ты всё-таки здесь пропустил? – задумчиво спросил Абер самого себя. Потом бросил приказ. – Предупредить стражу. Пусть закроют ворота. Никто не должен выезжать из дворца. Мы должны их поймать.
***
Всевоин Флайг с ужасом смотрел на стоявшего перед ним молодого воина. Но ужасал не он сам, а его слова. И с каждым его словом всё более ясным становилось понимание случившегося и оттого всё более пронизывающим становился ужас. Воин докладывал о чрезвычайном происшествии во дворце – о нападении на охрану жезла повелителя и о его пропаже. Но не это так ужасало всевоина. Они успели переродить достаточно тысячесил и мятежников для продолжения войны в Рураре. Да и сам жезл наверняка можно заменить – Шорунг должно быть уже близок к созданию второго жезла. Ужасен был гнев повелителя. Он мог многое простить ему и со многим смириться: побег рурара, неудачную битву за мосты, гибель тысяч воинов, перерождение норогов. Но только не это! Не исчезновение «Покорителя Рурары» прямо из дворца! Кто это мог сделать? Только рурары. Но как они проникли во дворец? И как узнали о жезле?
– Как это произошло? – спросил Флайг, чувствуя, как ужас холодной змеёй проползает под сердце.
– На охрану напали в коридорах. Охрану перебили и похитили жезл. Нападавшие скрылись. Их преследовал тысячевоин Абер со своим отрядом. Но они ушли. Один всё же был…
– Ко мне Абера! Сейчас же!
…Слушая Абера, всевоин всё более убеждался, что похитители были людьми знавшими дворец, и даже наверняка бывавшими в нём. Значит, рурарам помогают кто-то из норогов. Предположение Абера, что это была всего лишь стычка между самими норогами, всевоин сразу же отбросил. Абер многого не знал. И главное, что в этой стычке пропал жезл повелителя. Не ясно: как всё же рурары узнали о жезле, о его силе. Ясно только одно: жезл похищен и его похитителей уже нет во дворце.
Абер закончил говорить. Он посмотрел на всевоина. Тот стоял неподвижно, словно, что-то обдумывая, и, казалось, не замечал ничего вокруг.
– Мой всевоин, – заговорил Абер.
– Что? – всевоин повернул голову к Аберу, но по-прежнему был погружён в свои раздумья.
– Мой всевоин. Я мог бы поймать тех воинов. Если бы вы мне дали…
– Что? – уже проявляя больше внимания Аберу, вновь спросил всевоин.
– Если бы вы дали в моё распоряжение…
– В твоём распоряжении окажется всё, что тебе понадобится для поимки этих воинов. Ты хороший воин, Абер. Один из лучших, кого я видел. Не зря я тебя назначил тысячевоином. Я верю в тебя. Я хочу, чтобы ты знал – убиты не просто воины; убита охрана жезла повелителя.
– Я никогда не слышал о такой…
– Ты всё узнаешь позже, – грозно взглянул на Абера Флайг. – Не перебивай меня.
– Простите, мой всевоин.
– Сейчас можешь идти, Абер. Но не покидай дворца, тебя может вызвать повелитель.
Обескураженный Абер, не зная, что и думать, вышел вслед за всевоином.
***
Гнев повелителя превзошёл все ожидания всевоина. Он выплёскивался с каждым словом, с каждым звуком, с каждым движением. Повелитель сам казался воплощением гнева. Но, как и прошлое известие о побеге рурара из замка Блай, это также вызвало у него одновременно и испуг. И испуг был сильнее гнева.
– Как это произошло? Кто это сделал? – полыхнул гневом повелитель.
– Это были несомненно рурары, мой повелитель, – ответил Флайг.
– Что?! Рурары?! В моём дворце?! – повелитель отшатнулся от всевоина, словно тот сам был рураром.
– Не беспокойтесь, мой повелитель. Их здесь уже нет. Они приходили за жезлом.
– Но они были здесь, Флайг! Как они смогли?.. И откуда они могли знать о моём жезле?
– Мой повелитель. Для нас важно сейчас вернуть жезл…
– А то, что мой дворец небезопасен – это для вас не важно, Флайг?! Если прошли эти несколько рурар, то пройдут и сотни других.
– О, вовсе нет, мой повелитель. Уверяю вас – это не так. Эти рурары смогли пройти именно потому, что их было мало. Небольшой отряд неприметен…
– Это не может служить утешением и оправданием, Флайг! Куда только смотрела охрана?
– Вероятно, им помогали.
– Кто?!
– Кто-то из норогов. Кто-нибудь мог попасть под влияние языка. А став рураром, он помог им пройти во дворец.
– Что же нам делать, Флайг?! Как они могли узнать о жезле?! От этого норога?!
– Мой повелитель…
– Где Шорунг? Мне нужен новый жезл!
– Шорунг уже идёт сюда, мой повелитель.
– Сколько мы успели переродить, Флайг?
– Двадцать семь тысячесил, мой повелитель. И несколько тысяч разного сброда – около восьми тысячесил.
– Этого вам хватит, чтобы сломить, наконец, Рурару?
– Думаю да, мой повелитель. Мосты были последней преградой на нашем пути. Рурарам не за что больше прятаться. Этих сил вполне хватит, чтобы уничтожить их.
– Вы должны действовать быстро, Флайг. Не забывайте о мирнийцах и каосах… А вот и Шорунг.
Шорунг вошёл в тронный зал повелителя тихой поступью. Казалось, он совсем не касался пола – настолько бесшумны были его шаги. Лишь только плащ шуршал за его спиной.
– Шорунг, похищен мой жезл, – сразу же обратился к нему повелитель, едва тот подошёл к ним.
– Я обо всём уже знаю, мой повелитель, – глухо ответил Шорунг.
– Я послал воина к Шорунгу, мой повелитель, – тут же объяснил всевоин.
– Тем лучше… Мне нужен новый жезл, Шорунг. И немедленно. Я надеюсь, он готов?
– Мой повелитель. Создать шар способный перерождать людей очень непросто. Это большая удача, что у меня всё получилось с первым шаром. Создать же новый, более совершенный, как вы того требовали, мне пока не удалось.
– Так сделай второй шар таким же, как и первый, если не можешь сделать его лучше, – выкрикнул повелитель прямо в лицо Шорунгу.
– Мой повелитель. На создание первого шара у меня ушло очень много времени и сил.
– Шорунг, в твоём распоряжении – всё, что ты просишь. Так чего же тебе не хватает?!
– Благосклонности Силы, – спокойно ответил Шорунг. – Первый шар был подарком Великой Силы Норгии и Вам, мой повелитель. Но боюсь, что больше она не будет так великодушна к нам.
– Мне не нужны твои рассуждения, Шорунг! Мне нужен новый шар. Как скоро ты обещаешь дать мне его?
– Я не могу ничего обещать, мой повелитель. На это могут уйти года…
– Года?! Он нужен мне немедленно, а не через года! Я должен быть уверен, что могу продолжать войну с Рурарой!
– Надо вернуть жезл, – просто сказал Шорунг.
– Я уже отдал приказ. Мои воины их ищут, – сказал Флайг Шорунгу, но посмотрел при этом на повелителя.
– Это ведь были рурары, всевоин? – спросил Шорунг.
– Похитители были в доспехах чёрных воинов. Но нет никаких сомнений в том, что это были рурары.
–Если они похитили жезл, выходит, они знали о нём, знали о его силе, которой он наделён. И наверняка уже узнали, что его не так-то просто уничтожить, – задумчиво произнёс Шорунг.
– Что ты там бормочешь, Шорунг? – раздражённо спросил повелитель.
– Мой повелитель. Я знаю, где искать Ваш жезл, – вдруг сказал Шорунг.
– Что?! Что ты сказал?!
– Мой повелитель. Позвольте мне всё объяснить.
– Объясняй! – властно сказал повелитель. – Но помни о цене ошибки.
– Конечно, мой повелитель. Если рурары выкрали жезл, значит, они знали о его силе, – начал Шорунг, но был перебит повелителем.
– Но откуда?! Откуда они могли узнать?! – гневно выпалил повелитель.
– Мой повелитель. Самое главное сейчас – вернуть жезл, – опередив Шорунга, сказал всевоин.
– Замолчите, Флайг! – со злостью взглянул в его сторону повелитель. – Главным было охранять жезл, как самую великую ценность Норгии!
– Простите, мой повелитель.
– Всевоин прав, мой повелитель. Сейчас бессмысленно сожалеть о случившемся. Позвольте продолжить.
– Продолжай!
– Рурары как-то узнали о жезле и уже убедились или скоро убедятся, что его нельзя уничтожить. А, значит, они постараются скрыть его от нас.
– Они будут прорываться в Рурару, – высказал свою догадку Флайг.
– Нет, всевоин. Рурара далеко и там сейчас идёт война. Но и в Норгии они не будут прятать жезл. Здесь его могут найти ваши воины. Место, куда они везут сейчас жезл, очень надёжное. Ведь он важен не только для нас, но теперь и для них. И потому, они постараются покончить с ним раз и навсегда. Они едут в Пещеру Истины!
– Что?! В Пещеру Истины?!
– Да, мой повелитель. Именно туда.
– Почему ты так в этом уверен, Шорунг? Почему они не могут спрятать жезл в каком-нибудь другом месте? Они могут утопить его в реке или болоте. Могут закопать где-нибудь в лесных дебрях. Зачем им добираться до Пещеры?
– Важно понимать, мой повелитель, что значит этот жезл для рурар. До сих пор они были непобедимы. Никто и ничто не был им страшен. И вот теперь всё изменилось. Впервые на их памяти они терпят одно поражение за другим. Их гордость уязвлена. Они посрамлены и боятся. И вдруг они узнают, что все их беды исходят от жезла. Что бы Вы сделали, мой повелитель, если бы узнали, что нечто несёт для Вас смертельную угрозу? Вы бы постарались избавиться от этого так, чтобы впредь эта угроза никогда не повторилась бы.
– Всё так… Но почему всё же Пещера Истины?
– А что Вы знаете о ней, мой повелитель?
– Говорят, это место, где человек может постичь саму Истину. Но я не верю в это.
– Но это правда, мой повелитель.
– У каждого человека своя Истина, Шорунг! И каждый человек живёт по своей Истине.
– Это верно, мой повелитель. Но есть Высшая Истина. Истина – независимая от людей, но творимая ими.
– Я не понимаю тебя, Шорунг.
– Всё очень просто, мой повелитель. Каждый человек живёт и видит всё по-своему. Люди смотрят на одно и то же по-разному. Вы правы – у каждого человека своя истина, но это лишь малые истины, которые рождают Истину Великую. Но сейчас важно не это. Важно то, что Пещера оберегает Истину. Добраться до Истины и познать её очень сложно. Человека, осмелившегося на это, ждёт много испытаний. И главное из них – это Суд Совести. Это последнее и самое тяжёлое испытание Пещеры. Каждому человеку есть чего стыдиться. Каждый несёт этот груз на своей совести. В Пещере всё то, с чем жил, с чем мирился и чего тяготился человек, пробуждается и начинает терзать его. Человека убивает его собственная совесть, если он не умрёт гораздо раньше. Именно поэтому Пещера самое опасное на свете место для человека. И именно поэтому рурары попытаются спрятать жезл в Пещере, выйти из которой сложнее, чем войти в неё.
– Откуда ты так много знаешь о Пещере, Шорунг? Неужели сам бывал в ней? – голос Флайга был недоверчив, но Шорунг уловил в нём и тонкую насмешку.
– Нет. Я не был в Пещере. И даже не знаю, где она находится. Но я знаю человека, который был в ней.
– И кто же это? – спросил повелитель.
– Эгил, мой повелитель.
– Что?! Тысячевоин Эгил?! – выпуклые глаза всевоина от удивления округлились ещё больше.
– Да. Тысячевоин Эгил.
Всевоин громко рассмеялся, но тут же остановился, взглянув на повелителя. Но и по его лицу тоже скользнула недоверчивая улыбка.
– Эгил может рассказать всё, что угодно. Он же сумасшедший, – сказал Флайг.
– Не стоит верить всем его словам, Шорунг, – согласился со всевоином повелитель.
– Все думают, что Эгил сошёл с ума в той битве. Но это не так. Он был в Пещере. Он познал Истину. Она и свела его с ума.
– Почему ты так в этом уверен, Шорунг? – спросил повелитель.
– Эгил сам говорил мне об этом.
– Об Истине?
– Нет, мой повелитель. О том, что Истина ужасна. Но что эта за Истина, он никому и никогда не говорил и не скажет.
– И ты ему веришь? Веришь, что он был в Пещере?
– Верю, мой повелитель. Ведь именно от него я и узнал, как создать шар, которым Вы покоряете Рурару.
– Что?! – повелитель был поражён. – Как создать шар – ты узнал от Эгила?
– Да, мой повелитель. Это было нелегко. Но я выпытал это у него. Он, сам того не ведая, подсказал мне всё, что нужно делать.
– Значит, Эгил был в Пещере, – произнёс повелитель. – И что же он там узнал?
– Он не говорит. Только бормочет всё время, что нельзя трогать Рурару.
– Привести Эгила ко мне! Я сам буду говорить с ним!
Повелитель развернулся и пошёл к своему трону. Шорунг со всевоином остались стоять неподвижно. Дождавшись, когда повелитель вновь повернулся к ним лицом, они покинули тронный зал.
***
Эгил предстал перед повелителем на следующий же день. Повелитель с недоумением и смешанным чувством жалости и презрения смотрел на неопрятного, сгорбленного старика, боязливо озиравшегося на двух рослых чёрных воинов, приведших его сюда. Недоумение повелителя было велико: неужели это тот самый Эгил бывший когда-то одним из лучших воинов империи, командовавший тысячесилами и награждённый Большим Мечом Норгии. Повелитель пристальней вгляделся в него, но спутанные седые пряди закрывали почти всё лицо старика.
– Ты – Эгил? – спросил повелитель старика.
– Так меня когда-то звали, – ответил старик.
Только тогда повелитель убедился, что перед ним действительно стоит тот самый тысячевоин Эгил, которым восхищалась когда-то вся Норгия. Повелитель помнил его голос. Теперь он стал трудно узнаваем и очень изменился – в нём уже не звучало гордости и силы того тысячевоина, которого знал повелитель, но всё же это был он.
– Ты отказался от своего имени?
– Я отказался от всего.
– Почему?
– После того, как…, – начал Шорунг за Эгила, но был прерван повелителем.
– Эгил ответит сам! Он всё-таки воин, хоть и бывший. Почему же, Эгил? Что тебя заставило отказаться от всего? У тебя был замок, но ты променял его на какую-то лачугу. У тебя были все почести, но ты стал нелюдимым нищим. Мне сказали, что ты не хотел являться во дворец, моим воинам пришлось силой вести тебя сюда. Разве ты не знаешь, что для всех норогов моё слово – это повеление?
– Не для меня, – тихо проговорил Эгил.
– Я сказал – для всех норогов, – жёстче сказал повелитель.
– Я отказался от всего, – уже смелее произнёс Эгил.
– Что?! Ты отрёкся и от того, что ты норог?
– Все нороги – воины. А я больше не воин… давно…
– И ты не считаешь меня своим повелителем?
– Нет. У человека не должно быть повелителей.
– Мой род всегда правил норогами!
– Ты ничего не знаешь о своём роде!
– Как ты смеешь?! – в ярости выкрикнул повелитель. – Власть дана моему роду Великой Силой!
– Он взял её Великой Силой…, – вдруг выпалил Эгил, но тут же осёкся.
– Что?! Про кого ты говоришь? Кто – он?
– У него была Великая Сила… все воины пошли за ним… теперь все прокляты самим Небом… нельзя трогать Рурару…
– Что ты там бормочешь? – повелитель встал с трона и подошёл к Эгилу.
– Уйди из Рурары, – с мольбой сказал Эгил и вдруг взглянул прямо в глаза повелителю. – Ты погубишь себя и воинов. Ты всё потеряешь и никогда не достигнешь…
Эгил внезапно замолчал. Повелитель же в испуге отшатнулся от него.
– Это его обычный вздор, мой повелитель, – поспешно сказал Шорунг. – Не стоит обращать на него внимания.
Повелитель в изумлённом испуге посмотрел сначала на Шорунга, потом на двух стражников, провёл рукой по своему плащу и только после этого, вновь взглянул на Эгила. Тот выглядел так, словно это не он только что так смело и прямо говорил с самим повелителем. Смиренно склонив голову и потупив взгляд, Эгил, что-то бормоча, дёргал свои лохмотья.
– Только твои прежние заслуги перед Норгией удерживают меня от того, чтобы не казнить тебя сейчас же за твою наглую дерзость. Ты не уважаешь мою власть, но повиноваться моей воле тебе всё же придётся. Ты приведёшь моих воинов к Пещере Истины.
– Зачем? За Истиной?
– Истина меня не интересует.
– Тогда зачем?
– Тебе не зачем это знать.
– Я был в Пещере. И видел Истину. Она убьёт любого норога.
– Но ты выжил.
– Моя жизнь с Истиной хуже самой смерти. Всех твоих воинов ждёт то же самое, если они войдут туда. Я отведу туда воинов, но тебя это уже не спасёт.
Эгил вновь взглянул на повелителя. И вновь этот взгляд ввёрг повелителя в ужас. Сопровождаемый воинами Эгил, чему-то смеясь, покинул тронный зал.
– Безумец, – сказал Флайг, как только Эгил вышел. – А был когда-то лучшим тысячевоином.
– Но он прав. Пещера способна убить любого, – Шорунг верил каждому слову Эгила. – А Суд Совести особенно опасен.
– Значит, нам нужен человек, чья совесть не опасна для него самого или…
– Мой повелитель, я знаю, кто мог бы пробраться в Пещеру, – сказал Флайг.
– Кто, Флайг?
– Тысячевоин Абер. Его совесть – это Ваша воля и Ваши приказы, мой повелитель. Он справится лучше всех.
– Уж не тот ли это Абер, который и упустил рурар с моим жезлом?
– Это он, мой повелитель. Но тогда он не знал, кого преследует. Иначе вернул бы жезл в тот же день.
– Он находится здесь, как один из лучших воинов, бившихся в Рураре, не так ли?
– Да, мой повелитель. Он действительно один из лучших. Он – герой чорского похода и битвы за мосты. Первый мост был взят именно его тысячесилой.
– Что ж. Если это так, то он и в самом деле лучший. То, что он упустил рурар, лишь подстегнёт его. Свою награду он получит, как только вернёт мне жезл. Пусть отправляется сегодня же. Дайте в его распоряжение пятьдесят перерожденных. Он должен вернуть жезл любой ценой. Передайте ему мой приказ, всевоин.
***
Беспрепятственно выбравшись за стены дворца-скалы, отряд лорда гнал лошадей, пока на землю не опустилась темнота. Только когда лошади Шегара, Гралага и самого лорда начали спотыкаться, они остановились посреди какого-то леса. Несмотря на долгий путь, который они проделали, никто не чувствовал усталости. Наоборот, удачное ночное нападение на охрану жезла и его похищение, уход от погони из самого логова врага, всё это, казалось, только прибавило им сил. И в тоже время всё это казалось невероятным, никто из них до конца не верил в свою удачу. Все они хотели ещё раз убедиться, что у них в руках тот самый жезл, всем хотелось увидеть его ещё раз. Только Гралаг первым делом осмотрел свою лошадь. Остальные же, только спешившись, сразу же подошли к лорду. Тот уже достал его, ему также не терпелось убедиться в их общем успехе. Лорда обступили со всех сторон и некоторое время молча рассматривали жезл в его руках. Когтистая орлиная лапа, сжимавшая прозрачный шар, поблёскивавший тремя тонкими остроконечными дугами, вызывала всеобщее любопытство – там, во дворце, никто не успел разглядеть его как следует. Но любопытство это было вызвано только одним – ненавистью. Все они видели в этом жезле своего кровного врага – у многих он отнял родных, это он ранил их всех, из-за него Рурара – их мать – залита сейчас кровью.
– Да, это он, – сказал, наконец, лорд.
– Уничтожим его, – за всех сказал Драд.
– Сейчас я покончу с ним, – Семиур, громко пыхтя, поднял с земли увесистый камень.
Лорд положил жезл на землю и вместе со всеми отошёл в сторону. Семиур, высоко подняв камень над головой, что было сил, швырнул его на жезл. Послышался треск и по камню пошла большая трещина, чуть не расколовшая его надвое. Но сам жезл был цел. Лишь откололся один из когтей орлиной лапы. На самом же шаре не было ни царапины.
– Надо бросить его в костёр. Может огонь уничтожит его, – предложил Ильяр.
– У нас нет времени выяснять это, – возразил лорд. – Мы должны ехать. За нами наверняка уже послали погоню.
– Моей лошади нужен отдых, – сказал Гралаг. – Да и нам всем тоже.
– Хорошо. Передохнём немного здесь, – согласился с Гралагом лорд. – Всем отдыхать. Постарайтесь хорошо выспаться. И накормите лошадей.
К лорду подошёл Семиур. Он посмотрел на жезл, который держал лорд.
– Столько людей погибло из-за него.
– Этот жезл создал человек. Люди сами убивают друг друга своей ненавистью. Уничтожив жезл, мы не прекратим этой войны, ненависть не исчезнет. Если честно, Семиур, я не знаю, что надо сделать, чтобы остановить войну между нашими народами.
– Кто был тот воин, с которым ты говорил во дворце?
– Мой друг. И хороший человек.
– Я хотел сказать, Карог. Мы все ценим его подвиг. Я не знал его, но могу сказать, что он был настоящим воином.
– Спасибо, Семиур. Лагоб был бы горд услышать это от тебя. Он считал вас, меченосцев, лучшими воинами.
Лорд огляделся вокруг, прислушался. Лес успокаивающе шелестел кронами, прогоняя прочь тревожные мысли. Он казался безопасным местом, но лучше здесь всё же не задерживаться. Погоня за ними уже началась.
***
Получив приказ от всевоина Флайга, Абер немедленно взялся за его исполнение. Над тем, с кем идти, кто будет в его отряде, Абер даже не размышлял. Конечно, только со своими воинами. Они проверены и не подведут. Только на них он мог положиться, как на самого себя. А это было необходимо при выполнении такого приказа. Приказ исходил от самого повелителя, что говорило о важности возложенной на него задачи. Об этом же говорил и вайрад орла, вручённый ему всевоином. Он наделял его властью, которую превосходила власть только самого повелителя и всевоина. Ничто не должно было мешать ему в выполнении этого приказа. А то, что выбор пал на него, Абер воспринимал, как знак большого доверия. Во дворце находилось множество лучших воинов империи, прибывших за наградой повелителя. Но выбрали всё-таки его. Но самым невероятным в этом приказе, во что он долго не мог поверить, было то, что ему придётся преследовать рурар. Вот кем, оказывается, были те неизвестные воины, вот кого защищал Лагоб. Они приходили за жезлом повелителя. Его ему и предстоит вернуть. Что это за жезл? Чем он так важен для рурар и повелителя? Как рурары вообще узнали о нём, как смогли пробраться во дворец и кто им помогал? Он задал эти вопросы себе сразу же, как только получил этот приказ. Но всё, что ему объяснили – это то, что рурары похитили жезл и что искать их следует в Пещере Истины. Абер был наслышан об этом месте, но не верил в него, не верил, что в этой Пещере можно узнать Истину. Проводить же их туда должен был какой-то дряхлый старик, бывавший когда-то в Пещере. Как же он был поражён, когда узнал, что этот старик – тысячевоин Эгил. Каждый норогский воин хоть раз слышал об Эгиле. Когда-то он был лучшим воином империи, не знавшим себе равных. Служить в его тысячесиле было честью для каждого, и каждый мечтал об этом. Эгил заботился о своих воинах и переносил все тяготы и лишения вместе с ними. И воины были благодарны ему за это. Почёт и уважение простых воинов Эгил воспринимал, как высшую награду, хотя не был обделён ими и со стороны повелителя, который очень высоко ценил его. Всё изменилось в один день. В битве с рурарами вся его тысячесила погибла прямо у него на глазах. Самого Эгила нашли заваленного его же воинами – они защищали своего тысячевоина от рурарских мечей, не жалея собственных жизней. Те, кто видел Эгила в тот день, никогда не забудут его душераздирающих криков. Он звал своих воинов поимённо, но никто не откликнулся – все они лежали бездыханными на этом поле. Лишь ему одному удалось выжить. Сам не свой он бродил по полю битвы до поздней ночи, надеясь всё же найти хоть кого-нибудь живого из тысячесилы. Потом говорили, что Эгил обезумел здесь же, и здесь же, среди своих павших воинов он и принёс клятву Великой Силой отомстить рурарам. Выполнение этой клятвы и стало для него смыслом жизни. Для этого он и отправился в Пещеру Истины – узнать, как же можно покончить с ненавистными для него и всей Норгии рурарами. Все отнеслись к его идее, как полному безумию – дорога к ней была полна опасностей, ещё опасней была сама Пещера. Эгил же твёрдо верил, что только в Пещере он найдёт ответы на все свои вопросы. Он ушёл великим воином, полным сил, а вернулся одряхлевшим стариком. Если кто-нибудь раньше и сомневался в том, что Эгил безумен, то теперь по его возвращении это не вызывало ни у кого ни малейших сомнений. Ведь только полный безумец мог говорить и даже умолять ни за что и никогда больше не трогать Рурару, в то время, как каждый норог понимал, что рурары – это враги и угроза для Норгии. Его не слушали, осмеивали, а многие и оскорбляли за эти призывы оставить Рурару в покое. Эгил ушёл от людей, поселившись в лесу вдали от дорог и деревень. Теперь он молчал, даже если его кто-нибудь и спрашивал. Никто так и не узнал, что же было с ним в Пещере Истины. Ясно было лишь то, что увиденное им там свело его с ума.
Обо всём этом Абер знал – он не верил только в то, что такой сильный воин, как Эгил, мог сойти с ума в этой Пещере. Настоящий воин должен выдержать всё. И даже Истину, какая бы она ни была.
***
Слушая Кварава, Ярорг мрачнел на глазах, словно с каждым его словом, меч, занесённый над Рурарой, опускался всё ниже и ниже. Закончив говорить, Кварав поднял взгляд, осмелившись - таки посмотреть на царя.
– Это всё? – безнадёжно спросил Ярорг. Такую же безнадежность он прочёл и в глазах Кварава.
– Да, царь.
– Как же это могло произойти? Ты же обещал мне, Кварав. Обещал, что нороги не перейдут Лияжу.
– Мы сделали всё, что могли. Дружины бились храбро. Но один из мостов всё же был захвачен. Нороги были там особенно упорны. Это был мой приказ – оставить все остальные мосты. Другого выхода не было, царь.
– Что же нам делать? Теперь норогов ничто не удержит.
– Царь. Отряды, оставленные мной следить за норогами, сообщают, что они остановились у Лияжы и не двигаются с места уже несколько дней. Их силы тоже истощены.
– Советуешь напасть на них? Но ведь и наши потери велики. Наши воины тоже устали. Даже если вдруг и удастся отбросить норогов обратно за Лияжу в одном месте, в другом – это может не получиться. Эта новая битва окажется бессмысленной.
– Всё же стоит попробовать. Надо показать…
– Сжечь деревни, – вдруг сказал Ярорг, будто не слыша Кварава.
– Что? – удивился Кварав.
– Надо сжигать все деревни, которые мы оставляем. Норогам ничего не должно доставаться. Пусть наша земля будет для них мертва. Закапывайте все колодцы. Делайте на дорогах завалы. Норогов надо задержать.
– Это их не остановит.
– Но этого может хватить, чтобы подошли мирнийцы. Должны же они, наконец, откликнуться.
– А что потом?
– Встретим норогов здесь, у дворца. С мирнийцами или без них.
Ярорг замолчал. Кварав смотрел на царя, с болью и страхом понимая, что Рурара стоит на краю бездны и, возможно, доживает свои последние дни.
– Завтра же начинайте отправлять женщин и детей на Парящий Остров, – сказал Ярорг. – Здесь им теперь не место.
– Что делать с балфами и чорами? – спросил Кварав. – На Остров их не пустят ведающие.
– Знаю, Кварав. Их тоже надо спасать. Отправляйте их на острова Каоса. Там им помогут.
– Смогут ли они выдержать это плавание?
– Ничего другого не остаётся.
Ярорг знал насколько ревниво ведающие, помня пророчество, охраняют Остров. Они ни за что не пустят на него чор и балфов. Ярорг не мог знать только одного: в случае их поражения у стен дворца, Парящий Остров станет самым опасным местом не только для рурар, но и для всех, кто окажется на нём.