Деревенька моя. Две подружки

Прошёл ровно год. Я закончил четвёртый класс и снова приехал на каникулы в родную деревеньку Алтуфьево. Бабушка на летней кухне суетилась с пирогами. Ну как же, родненький «унучек» приехал. Дед готовил фронт работы – заготовка дров на зиму: надо было сухостой из леса привезти на мотороллере, распилить, нарубить и всё сложить в дровяном сарае. А тут, как   обычно бывает летом, уже и клубника поспела, варенье варить надо. Бабаня охает, да ахает:
- Надо ж, урожай-то ноне какой, не успеваю собирать ягоды. Сень, покушай, да айда в  огород. А уж вечером деду поможешь. Не хай один за прутьями-то съездит. Ничё с ним не сделается.

Насытившись вкусными пирогами с капустой и клубникой, я едва смог встать с табурета. Пересилив  тяжесть полного желудка, я  натянул на себя шорты, майку и готов был «к труду и обороне», хотя наклоняться было трудновато.
- Чё это ты такое срамное напялил-то, Сеня? Нешто трусья? - спросила бабушка.
- Бабань, это шорты, - громко рассмеявшись, ответил я.
- Зелёные каки-то... страшные. Дедовы-то намного приличней, в цветочек есть, - хитро улыбаясь, не унималась она.
- Ой, бабань, айда ужо... - передразнивая её, сказал я, пропуская   бабушку впереди себя.

- Тю, что тут за чучелко-то приблудилось! Глянь, Сень, заморыш какой, - указывая пальцем, сказала бабаня. Забившись в угол крыльца, трясясь скорее всего от страха, нежели от холода, сидел маленький кутёк. Он смотрел на нас испуганными глазёнками, словно умоляя не трогать его. - То-то я слышу Муха оббрехался до истошности. А он соперника увидел. Аль соперницу? Ну-ка, кто ты там? - Взяв щенка в руки и разглядев «местечки», она недовольно сказала, - как есть девка. Сеньк, снеси-ка её куда-нибудь, хуть к лесу, хуть на пруд.
- Бабань, давай её оставим, Муха-то уже старый. А тут будет кому двор охранять, - стал я её уговаривать.
- Ишь чё удумал, - запротестовала баба Анюта. - Наплодит щенят, куды я их девать-то стану?
- Да не наплодит... давай оставим, ну, пожалуйста, бабань, - умоляюще протянул я, - и мне нескучно будет с ней.
- Да оставь, оставь, сердешный, ладно уж, - махнув рукой, согласилась бабаня.

Бедный Муха от ревности, что какую-то собачонку к дому привадили, прям рвался с цепи, лаял без умолку, пока дед на него не цыкнул и не обругал  крепким словцом.
Щенка я решил назвать Реськой, взяв кличку собаки из фильма  про электроника. Искупал  в тёплой воде, старым гребешком расчесал ей шёрстку, и через двадцать минут наш заморыш превратился в очень даже приличную собачонку, точь-в-точь похожую на чеховскую Каштанку. Наевшись молока, ожила наша новая питомица, глазки у неё засверкали, хвостиком виляет, даже казалось, будто улыбается она от радости. Как мало надо этим милым существам. Быть сытыми, да немного добра людского. Хорошее расположение к себе они чувствуют всем своим нутром.

Собачонка бегала за мной повсюду: и на огород, и в сарайку, и на пруд, ни на минуту не оставляла меня одного. А ночью ложилась в сенцах на подстилку из старого одеяла  рядом с диваном, на котором я спал, так как здесь было прохладно, и ночь не казалась такой душной после жаркого дня.

Утром, когда садились завтракать, дед спросил:
- Что-то Мурзика нашего не видно. Ушёл куда, что ли?
- Да, небось, умирать пошёл, - ответила бабаня. - Старый ужо, почитай пятнадцать годков ему, ежли не боле.
Жалко мне стало кота. Хорошо он послужил своим хозяевам. Из сарая не выходил, всё мышей да крыс караулил. Однажды даже с лисой сразился, когда та нахально вырыла нору в курятник, решив полакомиться хохлатками. Тут-то и произошла схватка. Бедная  хитрюга  еле-еле ноги унесла  с изодранной  в клочья шкуркой. Дед тогда на всю деревню превознёс отважного Мурзика.
Только дней через пять мы нашли нашего старого кота мёртвым за овином. Как положено, за огородами выкопали яму и похоронили  бывалого служаку.

У соседей кошка воспитывала пятерых котят. Хозяйка той кошки уж и не знала, кому бы раздать потомство. Сын её, Рамилька, предложил мне одного взять. Котёнок был необычно разноцветным. Были и рыжие пятна, и чёрные, и белые, и серые. Я таких ни разу не видел. И почему-то именно он мне приглянулся сразу. Принёс я его в дом, а бабаня вновь, как и Реську, разглядела малыша и с сожалением сказала:
- Снова девка, Сенька. Ты чё кота не мог выбрать што ли? - раздосадовавшись, возмутилась она.
- Бабань, я ж не понимаю, мальчик или девочка, чего ты злишься-то, - виновато оправдывался я.
- Подрастёшь, научишься определять. Ладно, хай живёт, такие пятнистые к деньгам, - как всегда махнув рукой, согласилась она. - Только пятак отнеси Рамильке за котёнка.
- А зачем? - удивился я.
- К дому будет, долго проживёт, - ответила бабаня, удаляясь в огород.

Назвали мы нового домочадца Сильвой.
- Нашёл, Сенька, как назвать... Сливой!? А чё не БузИнкой или Мухоморкой, там? - спросил дед.
- Дед, Силь-ва!  - по слогам протянул я.
- Ну!  Сли-ва! - как бы пытаясь повторить за мной, проговорил  дед.
- Ой, ну тебя дед, издеваешься что ли, - отмахнулся я от него.
- Ладно, ладно, не серчай, Семён, шутю ведь я, - взлохматив мне волосы, с улыбкой сказал дед. - Сильва  - так Сильва! А патлы ныне же под "ноль" обрею!
Вот так и появились в нашем доме две подружки. А уж что они вытворяли...

Усядется, бывало, Сильва на перила крыльца и сверху наблюдает за Реськой. А та вся в ожидании. Когда же, наконец, я выйду из дома. Заслышав  шорох в сенцах, она встанет на задние лапы и заглядывает в окно, виляла хвостом. Сильва, вертя головой из стороны в сторону, недолго наблюдает за этим баловнем-хвостом. Как  прыгнет внезапно на собачку и, словно наездница, ухватившись в собачью шёрстку острыми коготками, катается на ней верхом. Потом  вдвоём они носились по двору, раздражая своими играми старика-Муху. Поначалу обе побаивались пса, а после и внимание перестали обращать на его угрозы. Но, когда Муху выпускали на свободу, в одну секунду Сильва забиралась на берёзу, где достать её было просто невозможно, а Реська убегала в сарай и пряталась под  лабаз, который  четырьмя углами стоял на кирпичах, и собачка спокойно могла туда пролезть.
Теперь по ночам две подружки спали на одной лежанке со мною в сенцах.

На выходные должны были приехать все дочери моих стариков со своими девчонками, моими сёстрами, и бабуля во всю готовила припасы в город. Курочек-петушков порубили. Сметанки нагнали через, масло взбили, тут и грибочки весенние припасены.  А в сенцах у неё стоял старый холодильник, на внутренней стороне дверцы которого резина совсем поизносилась, и дверца плотно уже не прикрывалась. Дед умудрился приделать к холодильнику обычный крючок из гвоздя, и бабуле приходилось каждый раз закидывать этот крючок, чтоб плотно закрыть холодильник. Засуетилась бабаня к приезду-то гостей, да и забыла крючок накинуть.

Сидят Сильва с Реськой возле холодильника с чуть приоткрытой дверцей и упиваются мясными да молочными ароматами. Смотрят друг на друга, не решат, кому же первому нарушить запрет «не воруй у ближнего своего». А как хочется! Ведь сыты обе, а искушение берёт верх! Сильва, видно, с уважением относясь к  возрасту своей подружки, Реська-то чуть-чуть постарше была, решила-таки первой заглянуть вовнутрь старого аппарата, издававшего пронзительный  звук взлетающей ракеты. Она лапой отодвинула дверцу, а там... Нате вам! И лапки куриные в отдельной мисочке, и сметанка в небольшом ведёрке, и кусочки масла, и тушки куриные. Сильва осторожно, чтоб случайно не уволочь за собой миску, коготками вытащив лапку, в зубках принесла её Реське. Затем так же аккуратно достала лапку себе. Так они напару, лапку за лапкой, всё  и повытаскивали  из миски. Полакомились хорошо! Сметану трудно было достать. Сильва забралась на нижнюю полку холодильника, попыталась в ведрушку голову сунуть, тут оно  вывалилось и свалилось на пол, распластав  по полу всё содержимое. «Ну, ничего, так даже удобней», - видимо, подумали подружки, и стали усердно слизывать сметану с полу, уже не боясь, что их кто-то застукает на месте  преступления. Как говорится, аппетит приходит во время еды, а об остальном уже забываешь. Тут-то и зашла в сенцы бабаня, которая в огороде клубнику обрывала. Она как увидела, что натворили эти бестии, схватила веник, всегда стоявший в углу вверх метёлкой, это -  чтоб нечистая сила в дом не проникла, и стала гонять проказниц по сенцам со словами: «Порешу, вертихвостки!!!» Кое-как удалось собаке с кошкой избавиться от бабушкиного гнева. А  веничком-то она их хорошо отходила! Убежали, побитые, обе в огород. Реська, насытившись, в тёплой землице кувыркалась, а Сильва от полученного удовольствия лапки вылизывала, потом подушечками мордочку гладила, гостей, значит, намывала.
Долго после этого случая бабаня подруг на порог дома не пускала. Потом  постепенно гнев остыл.