Соседки-соседушки

Паршин Дмитрий Борисович
Жил-был маленький зелёный городок на реке Кама. И если вздумалось бы вам в летнюю пору подойти к нему по реке, открылся бы вашим глазам большой зелёный холм, похожий на ёжика. Зелёные кроны деревьев – пушистые иголки, а на них, словно грибы да ягоды, нанизаны крыши домиков, разноцветные, весёлые и живые, покуривающие тонкими струйками дыма из печных труб. По меркам жизни городов был он не молод, но и не стар – ему тогда слегка перевалило за двести; и чувствовал он себя бодро, молодо и сочно! Людям в нём жилось хорошо, и укрывал он их своею сенью от беды… ну а печаль, от печали не скрыться, её можно побороть только радостью и добрым сердцем…
Жили в этом городке две соседки. Хорошо жили, дружно - от того что просто да бедно. И ещё от того, что было тогда на всех одно большое горе – война… И лишь малые радости и простое человеческое тепло согревали, поддерживали, шли от души от сердца людского, словно вопреки, в противовес чёрному горю. Лучами добрых глаз и простых, мужественных сердец согревались люди и могли выносить невыносимое. Как понять, как объяснить, что в простоте сердца, кроится и красота души… и красотою этой жив человек, жив и силён!
Соседские домики, как и полагается, стояли рядом. Огороды отделял простенький не частый деревянный заборчик. Помогали они друг другу как могли, и нелишним куском делились…
Что произошло, какая обида или усталая досада поссорила зимой женщин, то мне не ведомо… Да и сами они к весне об этом позабыли и пытались было вспомнить, да не могли… Но обида будто заноза, вроде и вытащил, а болит. Уже и не помнишь от какого сучка была, но ведь была… И молчали женщины до весны. Та, что моложе была – лет сорока, ждала мужа-солдата. Та, что постарше, вошла уже в пору второй своей молодости – ей исполнилось шестьдесят. На фронте у неё были два сына. Муж рядом, потому, как старше на двенадцать лет, да хромен на правую ногу, в труде же уступок не ждал и дома был для неё опорой. Была у них дочь. От дочери – три внучки и старший внук…  Как навыдумывает она печёной картошки или пирогов с капустой посылает одну из своих внучек проведать соседку, всё ж таки не чужие: одним миром мазаны, одним горем хлещены. А кроха, воротясь, да хвастая кусочком сахара, расскажет бабушке, что да как…
Весна тем годом пришла ранняя, и картошку – кормилицу, да спасительницу рано высадили они с дедом. Другие тоже их примером охвачены, ждать не стали. А соседушка, что-то не торопилась, уже и время подошло, а и огород её не вскопан?! Что-то неладное приключилось, пошлю-ка я к ней сегодня старшенькую внучку с тыквой, да репой пареной, пусть проведает. Долго внучка не возвращалась, а по возвращении сказывала, матери с бабушкой: больна соседка, хворь свалила и по дому не прибрано, вот и задержалась намаленько…
Свечерело. Дочь – в ночную в госпитале.  Детям по полатям, да на печке постелено,… а бабушка с дедом, что-то не ложатся?  Не дождались, уснули внучата…
Тем утром впервой после выматывающей болезни вышла молодая соседка на крылечко своего домика, да так и обмякла… огород вскопан и даже картошка посажена! Кто учудил?! Не дозналась… Но соседки с той поры помирились, да так и не ссорились больше никогда.
За одним большим столом встречали они Победу.

© Dm B. Pure, 2010