Ночь для Червякова - это святое. Не то чтобы ему тесно в одном мире с солнцем, но после заката и правда становится на душе немного просторнее. Ну и стихи, понятно, не любят яркого света.
Но уже через пару часов он начинает чувствовать чуть ли не угрызения совести за то, что так темно и тихо. А еще чуть позже им овладевает беспокойство о том, придет ли новый день. То есть он знает, что - придет, ну а вдруг?.. И мечется он по своей коморке, высовывается в окно, садится на пол и закрывает лицо руками - и, наконец, не выдерживает и выбегает наружу, чтобы перехватить рассвет на дальних подступах и не дать ему заблудиться в чужих переулках.
Он несется по городу своей странной иноходью, и что-то бормочет, и забывает - куда и зачем, а потом вдруг видит, что уже совсем светло и, значит, они опять разминулись, и в глазах у него начинает пощипывать, будто кто-то рядом надрезал лимон.
На рассвете
Я спать
Не могу,
Ведь рассвет -
Не диван, не кровать.
Я встречаю рассвет
На бегу,
А не встречу -
И ладно, плевать.
Первых птиц
Очумелое
«цвинь»
Расплывается каплей
В тиши.
И берлинская
Черная синь
Прошуршит
«не спеши, не спеши».