Представляю вашему вниманию поразительную аллегорию в витиеватых метафорах старинного предания известного всему миру русского философа И.А. Ильина. К сожалению, по мнению коммунистов-революционеров, Ивану Александровичу не нашлось места на Родине, и в 1922 году, вместе с 160 философами, историками и экономистами, он был выслан из России на "Философском теплоходе".
Иван Александрович Ильин
Праведный Народ (Древнее сказание)
Давно, давно, в те незапамятные времена, когда все арийские народы
вокруг Гималаев клубились, а евреи не научились еще выходить сухими из
морской воды, жил в Азии славянский народ по имени прямичи.
Был тот народ добродушный и трудолюбивый, даровитый и
приветливый. Жил он на зеленых гималайских предгорьях, и страна его,
словно сама собою, цведа и плодоносила. Нивы его наливались и зрели и
виноградники его красовались и радовали, а луга его росились,
колосились и благоухали. Дома его строились просторные, во все дерево,
с резьбой, в красоте и веселии. И вся жизнь его была легкая и светлая.
Петь ли начнут прямичи — им в ответ Гималаи сладостным
стоном отвечают; плясать ли примутся — все леса окрестные в гомон придут
и самые старинные кедры плечами пошевеливают и шишки роняют. А лето у
них стояло вечное, круглогоднее. Покончит народ работы на поле или в
мастерской — и всю-то ночь напролет хороводы за околицей водит и снежным
горам свои разливные, нежные песни поет.
Жили прямичи друг с другом в мире и любви: ни злобы на
душе, ни обиды; и все были со всеми уветливы и по-могливы. Тягаться друг
с другом у них и в заводе не было; суд собирался всего три раза в год и
решал редкие споры скоро и полюбовно. А о сословной розни у них и не
слыхивали. Правление было у них легкое и простое, потому что прямой
народ был прямичи. Управлялись они княжеским обычаем, и народ чтил
власть своих царей, как святыню. Воевали прямичи неохотно, но, раз
начав войну, кончали ее победою. А Богу своему верили в сердечной
крепости и молились ему из душевной полноты.
Казалось бы, такому народу только и жить, цвести да
красоваться. А вышло совсем по-иному. И погубила его эта самая
праведность...
Окрестные народы были совсем иного складу. Один был пустозвон с
хвастливым гонором. Другой — нахрапистый, с гордым умом и жестоким
сердцем. А там сидел еще один, хитрый и каверзный. А по другую сторону —
торгаш криводушный. Были еще и такие, что только самих себя за
настоящих людей почитали, а прочих презирали и всех в свое далайламское
изуверие силой обратить собирались. И все друг с другом ссорились и
затяжные войны вели. Бывали войны семилетние, тридцатилетние и даже
столетние. Были войны от гонора, для завоевания, из-за наследства, ради
торговли, из каверзы, по жадности и от изуверского презрения. И не было
той пакости, которой соседи друг другу не чинили бы: и города друг другу
жгли, и лучших людей вырезали, и в плен уводили, и монету фальшивую
соседям подбрасывали, и смуту пускали, и чумой заражали. Обходились друг
с другом без Бога и без совести...
Но с прямичами избегали воевать. Боялись их храбрости и
победности. Боялись их Бога. Боялись их князей. И пуще всего опасались
их сердца, потому что знали, что если прямичи осерчают, то начнут
ломить до последнего: пойдут живой стеной, неуемным напором; а такого
воина и убить мало, а еще и повалить надо...
И кому же цвести и красоваться, как не такому народу?
Кому Божий мир украшать? Но вышло совсем по-иному. И погубила их эта
самая праведность.
Что у царей, что у простого народа не терпело сердце несправедливости.
Как привыкли они дома у себя жить в прямоте и приветливости, и гордыни
не знали, и обиды не делали, так потянуло их водворить у других народов
справедливость. Показалось им невтерпеж, что соседи друг друга насилуют
и обижают. Не стало им ни покоя, ни веселья от чужой грубости и чужого
страдания.
«Не можем мы терпеть. Зачем эдакое повсюду делается? Какое нам есть
спокойствие, если за теми вон горами народ взбунтовался и своему князю
голову отрубил?! Нет нам ни радости, ни веселья, если за этими лесами и озерами мулукурумбы
куру-мулумбам свое далайламское изуверие кровью навязывают... Не снесем чужой обиды! Не
простим соседской крови! Нам от всей этой мерзости — и жизнь не в
жизнь, и хлеб не в хлеб, и пляс не в пляс. Какие же мы прямичи, если
будем поступать как лукавые кривичи?! Хоть и не доходят сюда чу'-жие
стоны, а нам их слышно; хоть и не видно нам чужой злобы и крови, а от
них в глазах солнце меркнет. Нельзя это так оставить!»
Совещался молодой царь прямичей Буйтур Справедливый со своими
старейшинами, и народ со своим царем советовался. Думали крепкую думу и
приняли решение: отбирать в отбор самых лучших, сильных и храбрых
прямичей, устраивать из них «железную рать справедливости» и принимать
от всех народов жалобы на обиды и насилие. И по тем жалобам, времени не
теряючи и сил не жалеючи, ходить крепким походом и водворять
справедливость своей ратию, а если придется, «полегти всем за правду, за
истину»...
Узнали об этом соседи и обрадовались: нашли они опору для своей
жадности, приспела помощь для их кривды и коварства. И понеслись
отовсюду криводушные жалобы. Нахрап пустозвона изобидит, да сам же и
нажалуется. Предатель торгаша обманет и раздразнит, а сам сиротой
прикинется. Гордый доносил на слабого; сильный беззащитным
прикидывался; лукавый сильному яму рыл. И все были хороши; всяк
по-своему вредил и изощрялся и про чужую несправедливость вопил. А
правду-истину ни разглядеть, ни рассудить бывало невозможно.
И начали прямичи по чужим странам походами ходить, справедливость и
порядок водворять. Воевали прямичи и у ближних соседей, и у дальних.
Ходили всюду, куда позовут. А полководцы у них были — орлы. И на запад походы делали
до самого Ирана, и к востоку на больших китайских реках воевали, и к
югу по всему морскому побережью Индии порядок наводили. А грозный
военачальник их по имени Сувор к северу через Гималайский хребет
переваливал, на самой страшной вершине во льду ночевал и каменный
столб поставил Богу во славу, народам на устыждение. И никогда прямичи
ничем не корыстовались. Бывало так, что всю чужую страну займут —и
города, и крепости, и три года порядок и справедливость наводят; а потом
уведут свое верное войско и все назад отдадут безо всякого присоединения
и даже ущерба не ищут. «Нам, — говорят, — этого ничего не надо; мы своим
довольны; а сражаемся за правду, за истину».
За сорок лет такой войны прямичи всем окрестным народам помогли.
Тогда-то они и морских пиратов в океане потопили, и с пришлыми
неграми расправились, и грозного завоевателя монгольского Чибисхана
отразили, и обезьянье нашествие отвратили. И всегда старались они
правому помочь. Но на деле часто выходило иначе. Бывало так, что все
неправы, а они, недоглядев, все-таки чью-то руку тянут. А бывало и так,
что самый горький обидчик обманет их и себе помогать заставит. И не было
им никогда ни благодарности, ни слова доброго за всю их услугу и
защиту. Напротив, все народы отвечали им завистью и страхом, враждой и
предательством. И прозвали их едураками неумытыми». И не раз случалось
так, что соседи промеж себя сговорятся: одни прямичей на помощь позовут,
а другие на их же страну нападение сделают, села пожгут, нивы потопчут,
стариков побьют, а женщин в плен уведут. И кому они больше помогут или
прямо из петли вынут и от рабства избавят, тот на них большею злобою
пылал и гордостью возносился... Нестерпима людям чужая доблесть, не
прощают они другим благодеяний...
Из года в год все лучшие и храбрейшие прямичи вступали в
справеддивое войско и воевали за чужие дела в соседних странах. На всех
просторах белели их геройские кости; и всюду вороны клевали их голубые
глаза. Прошло сорок лет и больше, начал народ прямичей заметно хиреть и
опускаться. Лучшие в поход уходили и не возвращались, а старики да
женщины дома оставались и не управлялись с работами. Поля стали
забрасываться, виноградники стояли не перекопанные, луга зарастали. И
дети стали родиться хилые и болезненные.
И однажды в отсутствие царя Буйтура, замирявшего далекую страну,
пришел неведомо откуда поганый народ тупорылого племени, пожег и
потоптал всю страну прямичей, стариков перебил, женщин и детей в полон
угнал, а землю разделил своим богопротивным насельникам.
День и ночь шел за ними в угон престарелый царь Буйтур
со своим войском и нагнал их недалеко от океана в устье великой реки
Ганга. Увидели прямичи издали своих жен и детей, услышали их стоны и
крики о помощи. Дрогнуло их сердце гневом и скорбью и бросились они в
бой с тупорылыми, как ярые львы. Три дня и три ночи длилась битва
небывалая. И одолела тупорылая сила усталых прямичей: полегли они все
костьми до единого. А когда увидел Буйтур Справедливый, что погибло его
войско и что сам он окружен совсюдно поганой силой, пал он добровольно
на свой меч и отдал Богу свою храбрую душу.
И погиб праведный народ. Исчез с лица земли. И осталось
об нем одно предание.
В светлых пространствах первозданного чертога Бо-жия перед сонмами
ангелов предстал на великий суд царь Буйтур Справедливый.
И спросил его Господь: «Скажи Мне, слуга Мой верный,
Буйтур Справедливый, где народ Мой любимый, тебе доверенный?» Ничего
не ответил Буйтур и поник головою.
И сказал ему Господь: «Что ты сделал с народом Моим тебе
препорученным? Отчего не зреют его нивы и виноградники? Почему не стонут
Мои Гималаи от его песен легких и радостных? Что Я не слышу его
детского веселья? Где жизнь его любовная и уветливая? Куда исчез
вертоград Мой избранный?» И не мог ничего ответить Буйтур
Справедливый, только залился горючими слезами.
И сказал ему Господь: «Как мог ты погубить народ Мой
праведный? Кто дозволил тебе растратить силы его на борьбу с чужой
злобою? Кто поставил тебя судить и исправлять другие народы? Кто научил
тебя попирать свободу, от века Мною всем народам дарованную? Как
искупишь ты, как исправишь ты грех свой великий?» И пал Буйтур
Справедливый у первозданного подножия и, горько рыдая, бился головою о
камни в позднем разумении и раскаянии. Скорбно молчали лики ангельские,
а вселенная ждала приговора.
И сказал Господь в последнее: «Не дам погибнуть до конца
любимому народу Моему. Пройдут века, и возродится от его семени на
равнинах запада иной народ, и создам великое царство иного имени. Он
одолеет в себе искушение непризнанного судьи и соблазн навязанной
праведности. И когда одолеет, тогда воссоздаст Мне вертоград Мой
духовный.
А тебя, слуга Мой верный, Буйтур Справедливый, Я пошлю
ему спасительным вождем в час великой беды, ему уготованной. И тогда ты
искупишь подвигом грех свой и оправдаешься передо Мной в своеволии».
И умолк Господь. А лики воспели ему хвалу.
Ильин А. И.
Собрание сочинений в десяти томах
Москва •Русская Книга• 1996
Собрание сочинений
Том шестой
книга II