А тогда мы еще ели МакДональтс и нам было все равно, ведь мы тогда еще ни о чем не думали.
Валялись в снегу после школьной экскурсии, сооружали танки и башни из коробок БикМаков и упаковок Картошки Фри.
У меня была ужасная непослушная челка и вечно счастливые глаза.
Мы держались за руки и могли прикоснуться к любому так же открытому человеку, но краснели от прикосновений молодых людей.
Покупали леггинсы в одном и том же магазне и платья-футболки разных цветов, курили тонкие сигареты.
Нам казалось, что так мы выглядим взрослее. И мы правда хотели повзрослеть.
Прошло больше трех лет. Многие вытянулись, похорошели.
О дороге в МакДональтс забыли многие.
Боимся играть в снежки, потому что "тушь потечет" или от влаги снова завьются волосы.
Прикосновения больше не вызывают румянец на щеках, его могут вызвать слова, если он пробьется через слой тональника.
Мы боимся своих лиц, нам важно мнение общества.
Сейчас сигареты только ухудшают цвет лица, придают "сексуальную" желтизну улыбкам и ногтям.
А «открытость» стала чем-то призрачным, даже страхом.
Вечно скрещенные руки на коленях или груди, предупреждающие о внутренней закрытости.
Глаза больше не блестят. Я помню свое нелепое счастье.
23.о2.1о
о3.27