Обычно писала мне мама, сообщая обо всех новостях. В очередном конверте была даже вырезка из газеты с заметкой о моём школьном товарище Оське, вступившемся в автобусе за девушку, к которой приставали два пьяных лба. Обоих выволок из салона, накостылял, чтоб утихли, и сдал подъехавшему патрулю. Поскольку самбист Оська поступил заочно в юридический институт, начальник милиции не только объявил ему благодарность, но и пригласил инспектором в уголовный розыск.
А тут письмо от отца. Оська за вечер раскрыл кражу ящика водки из ларька. И краткая приписка: моя Инна встречается с каким-то дылдой и, по слухам, собирается за него замуж.
Правильно говорили в роте, что нынешние девушки ждать не будут, предупреждали нас, салаг, чтоб мы от таких неприятностей особо не расстраивались: дело-то житейское, обычное. После отцовского печального известия на пятом месяце службы начал курить, дымил, став заядлым табачником, всю оставшуюся службу и ещё полтора гражданских года, пока не стал женатым человеком.
Бросил смолить резко, без всякой подготовки: перед дверьми загса, куда мы пришли с Томой подавать заявление, в ответ на единственное ко мне условие будущей супруги решительно пообещав, что больше ни одной сигареты она у меня не увидит. И тут же сочинил очередную хвалебную стихотворную строчку с рифмой к имени невесты:
Тома, Тома, у тебя все дома!
Нелегко дался мне этот шаг: это не я просил Тамару выйти за меня замуж, это она честно сказала, притом на второй день после моего возвращения из солдатчины, что хочет стать моей женой. Раздумывал долго, словно красна девица, ведь мне тогда придется часто видеть свою первую и ещё незабытую любовь.
Я, будучи в десятидневном, за успехи в боевой и политической подготовке, отпуске, увидел беременную Инну. Слёзы из глаз от такой унылой для меня картины. Решил, что, вернувшись со службы, уговорю её бросить этого дылду, ребёнка приму за своего. И у нас, если бы захотели, могло появиться дитя, сама же Инна в наши лучшие дни, обвивая рукой мне плечо, жарко шептала, что мы спим чаще, чем наши родители. А однажды нас, нагих, застукала её сестра, Томка-шестиклассница.
И вот я окончательно дома. В первый же свой гражданский вечер, прихватив бутылку водки для несостоявшегося тестя, отправился на окраину города к Инне. Она же, я об этом и не подумал, жила у супруга. Зато меня гостеприимно встретили её отец и мать, жалели, что так получилось, но это решение их дочери, а они сами считали, что я бы стал им хорошим зятем. За столом была и Тома, пригубила немного, всё же теперь училась в ПТУ. Я с непривычки опьянел, заплакал от досады, что не стал им зятем. Тамара вызвалась, мало ли что, проводить меня до остановки.
- Петь, ты выпивши. - Ещё от ворот подцепила меня под руку и не отпускала до приезда автобуса. - Давай завтра встретимся, мне так много надо тебе сказать. Да не жалей ты Инну. Она не стоит тебя, правду говорю, хотя она мне и сестра.
- Тома, Тома, от тебя истома! - шутливо ответил неожиданно даже для себя рифмованной строчкой. – Пожалуй, согласен. Где и когда?
Увиделись, как и договорились, на стадионе, усевшись на холодную скамейку первого зрительского ряда и наблюдая за катающимися на коньках. Тома взяла меня, как и вчера, под руку, прижавшись к плечу.
- Только, Петь, не перебивай, пожалуйста, меня, ладно! Я тебя полюбила с тех пор, как ты стал к Инне приходить. Мне нравилось, что ты такой умный, образованный, стихи пытаешься сочинять, техникум заканчиваешь…
- Но остался, Тома, я без красного диплома.
- Я же просила не перебивать! И удивлялась, что ты с такой вульгарной Инкой долго встречался, думала, что поматросишь и бросишь. А она, выходит, тебя своей доступностью и заманила. Как объяснила, что в шестнадцать не девушкой досталась?
- Сказала, что какой-то Гиркин изнасиловал.
- Врет всё. Она ещё после него с Колькой Веселовым встречалась. А ведь я хоть и шестиклассница была, но всё понимала. Когда папа с мамой, взяв Люсю и Сашу, в гости на два дня в Чубалово уехали, ты, обрадованный, пришёл с ночевкой, а я за стенкой не спала, слышала, как кровать скрипит. И себя представляла на Инкином месте. Вот с каких пор, Петь, тебя люблю!
- А когда она с этим дылдой начала встречаться?
- С Юркой-то Лисенковым? Да почти на следующий день после твоих проводов в армию. Видимо, ей постельные дела нравились настолько, что она не хотела в них перерывов. А Юрка развесил уши, что он у неё второй, поэтому про тебя пришлось рассказать, мол, ошиблась. Свадьбу играли, когда Инна уже на четвертом месяце была. Смеясь, она мне давала все твои солдатские письма читать. А я про себя решила, что вместо неё тебя буду ждать. Вот и дождалась!
А я-то, дурак, писал в первые недели службы письма Инне каждый день, одно вообще было на двенадцати страницах. Завёл, как дома, дневник, на внутренней стороне толстой коленкоровой обложки черточками отмечал количество отправленных и полученных писем. Спустя месяц весь взвод знал баланс: отправлено восемьдесят семь посланий, получен пятьдесят один ответ. Инниных – лишь два. На полстранички каждый…
В следующую субботу Тома сама зашла за мной, да ещё с коньками, чтобы позвать на каток. Над сверкающим льдом из радиоузла лилась песня о королеве красоты.
Томку красивой не назовёшь, не то, что Инна. У Тамары припухшее лицо, толстые губы, волнистые, в беспорядочных, мне казалось, завитушках волосы, словно не знающие гребня. Только редкие солнечные веснушки были такие же, как у её старшей сестры. У Инны же волосы были в аккуратной высокой прическе, голубые большие глаза, тонкие губы.
Когда мы устали кататься, уселись на присыпанную снегом лавочку, что вдали от развешанных над катком электроламп. Тома, словно замерзла, тесно прижалась ко мне, потом поцеловала в губы. А что, приятно!
- От тебя, Тамара, вкусный аромат!
Может, стоит с ней некоторое время повозиться, пока не найду красивую замену. Тем более, что через пять дней Новый год, раньше вернувшиеся из армии приятели уже обзавелись постоянными девушками, звали меня в их компанию, которая соберётся у Сашкиной Лиды. Пожалуй, пойду с Томкой, внесу Лиде за неё десятку на вино-фрукты.
Лида попросила мою подружку помочь ей сходить на рынок.
Я добавил в шутку от себя:
- Только, Тома, ты не покупай томаты!
А бери, Тамара, ты для нас омары!
- Я для тебя, Петь, что угодно сделаю!
- Правда! Тогда, - почему-то вырвалось у меня, - постригись почти наголо.
Так и поступила. И, оказывается, стала гораздо пригляднее. Вся женская наша новогодняя компания похвалила прическу, лишь посоветовали чуть-чуть дождаться, когда её русые волосы станут подлиннее, а потом сохранить такой стиль.
Мы веселились, танцевали, я рад, что даже и приятели одобрили мой выбор, сами с удовольствием танцевали с Тамарой. В третьем часу ночи мы с последней недопитой бутылкой водки пошли в город к ёлке, сверкающей огнями.
Потом я провожал Тому.
- От тебя, Тамара, вкусный аромат! - прижал я девушку, повторив однажды сочинённую строчку, к забору возле её дома, целуя, расстегивая пальто, забираясь рукой под юбку и нащупывая резинку от колготок.
Тома резко оттолкнула меня.
- Ты же сама обещала всё для меня сделать, что я захочу. Вот я и хочу!
- От слов не отказываюсь. Но не здесь же! Потерпи, будет у нас место и время! Я же ещё девушка! А ты хочешь стоя у забора, или вот, может, мне на эту кучу угля лечь!
- Ты девушка?!
В этом он убедился через две недели, когда её родители с младшими Люсей и Сашей ушли в гости к сватам и Инне с Юрой. И едва Тома успела заправить кровать, как послышался топот в сенях…
Тома после училища стала маляром, я из мастеров ушёл в технологи конструкторского бюро: к нашему заводу давно присоединили два КБ, и мы именуемся научно-производственным объединением.
Тамара нравилась мне всё больше и больше, постепенно я открыл в ней много хорошего, меня давно перестало смущать то, что моя первая любовь скоро окажется родственницей.
И всё же мне надо обязательно встретиться с Инной наедине и по-честному сказать ей, что собираюсь жить с Томой. Случай представился не сразу. Было это на следующий день после восьмимартовского праздника. Я уже смело приходил за Тамарой в её дом, родители были приветливы, как и во время давних встреч с Инной. Предполагая, что будущий тесть, я его тогда называл дядей Сашей, с похмелья, захватил с собой четвертинку водки.
Дядя Саша оказался один, вся женская часть семьи, прихватив и маленького Сашку, уехала на городской рынок, чтобы с толком потратить подарочные деньги.
- Раньше обеда их и не жди, - проворчал дядя Саша, - когда ещё мне выпить принесут.
Моя «Столичная» тут же пошла в дело, почти вся досталась похмеляющемуся, я лишь пригубил из своей рюмочки, ожидая Тамару. Дядя Саша стал плохим собеседником, его развезло на старые дрожжи, видно, вчера крепко поддал, пьяно задремал, потом, очнувшись, перебрался на кровать и захрапел. А тут и Инна появилась, да ещё одна, без мужа!
- Юрок вот тоже дома пивом опохмеляется. Я маме, Тамаре и Люсе подарки принесла – вчера мы прийти не смогли. А ты, значит, Томку охомутал.
Посмотрела на храпевшего отца, заглянула в другую комнату. Позвала меня туда, уселась на Томкину кровать.
- Давно, Петь, хотела с тобой поговорить. Виновата, что не стала ждать. А Юрка косорукий оказался, только в постели мастер, а на домашние дела не способен. Мне в девчонках как раз его сексуальное умение нравилось, а от мужа надо иное. Петь, ты же любишь меня, да? Хочешь, я Юрку брошу, мы с тобой красиво будем жить!
И начала лихорадочно стаскивать с себя платье.
- Давай, что стоишь, только побыстрее, а то отец проснется или кто придет!
Поскорее-то я управился, сняв до колен брюки и трусы. Ни ей удовольствия, ни себе радости. Не так, я думал, первая наша встреча пройдёт. Быстренько оделся, ушел из дома огородом через разбираемый старый дом на другой прядок, чтобы невзначай не встретиться с Томой.
Была через полмесяца ещё одна встреча с Инной. Подкараулила меня у проходной и попросила вечером, когда стемнеет, увидеться, она Юрке скажет, что к родителям надо заглянуть, поэтому там, у дома, ждать будет. Я заколебался.
- Тогда всё Томке, что мы с тобой снова спим, расскажу!
Вот этого-то мне как раз и не хотелось. Я уже понял, что полюбил Тому. И люблю её все сильней, словно любовь можно измерить, как длину, ширину или высоту.
- Томка-то мне похвалилась, что с тобой уже спит. В восемь вечера у нашего дома жду.
Явился.
Встали как раз у забора, у которого я в новогоднюю ночь начал шарить под Томкиными колготками.
- А я с тобой и на этой куче угля согласна, - Инна намекнула, что про нас с Томой знает и такую подробность. Обняла меня и в распахнутом сером плаще повалила на себя и на чёрный уголь.
Инстинкт оказался сильнее благоразумия и у меня тоже. Застегивая молнию, я уже обдуманно ответил, чтобы и не пыталась ничего Тамаре рассказывать. Ведь эта правда будет о двух концах – Юрка тоже всё может узнать в мельчайших угольных подробностях.
Через день я сделал Томе официальное предложение.
- Будь ты, Тома, атаманом дома!
Лишь спросил, зачем она всё про наши отношения проболталась старшей сестре.
- Специально. Помнишь, я тебе рассказывала, что знала о ваших постельных встречах, ещё тогда задумала Инке отомстить. И, вообще, я даже мечтала, чтобы она тоже застала нас с тобой голенькими в постели.
После нашей свадьбы мы не так и часто встречались с Инной и её мужем, когда приходилось вместе бывать на семейных праздниках, Тома старалась, чтобы я не оказался рядом с Юрой или его супругой. Даже когда они пришли к нам с подарком на зубок нашему малышу, а больше никого и не было, так ни Юрий, ни Инна со мной не перекинулись ни словом.
Когда они ушли, Тамара сказала, что её сестричке живется с Юрой нелегко. То же самое подтвердили пришедшие полюбоваться на внука тесть с тёщей, теперь дедушка с бабушкой.
- Инна даже злится, - проговорилась тёща, - глядя на вашу счастливую жизнь. Всё у вас миром-ладом, а она с этим косоруким Юрочкой всё чаще и чаще лается.
- Жалеет, - подтвердил тесть, - что тебя, Петя, из армии не дождалась. Только одного не понимает, что у неё характер не как у Тамары, может, сейчас бы и ты, как теперь Юрок, о разводе бы подумывал.
Я сам до сих пор удивляюсь, как у нас с Томой все отлично складывается, а ещё товарищи меня пугали Маяковским, который многим счастливчикам якобы предрекал, что их любовная лодка разобьется о быт. К тому времени материально мы стали жить гораздо лучше. Помог, между прочим, Оська. Он устроился в соседнее КБ, ставшее недавно совместной русско-американской фирмой, начальником службы безопасности.
- Можно сто лет сидеть в конструкторах-чертежниках, но толку не будет. А у тебя есть везение и мозги. Переходи к нам, я подскажу, чтобы на тебя обратили внимание.
Теперь я заместитель начальника бывшего экспериментального цеха. Если бы не Оська, я до сих пор бы прозябал за кульманом, да и то вопрос, поскольку мое бывшее КБ тихо умерло, наши чертежи-разработки через год после хранения в одной из комнат выбросили в макулатуру, поскольку и эта часть этажа уходила в аренду. А бригадиршу маляров Тому направили на вечерние курсы мастеров. Обе бабушки по очереди, когда было нужно, заходили в детсад за малышом. Даже тесть с удовольствием занимался с Ванюшей, перестав захаживать к Инне с Юрой.
У тех дома обстановка всё хуже и хуже: поскандалят – помирятся, со следующей недели всё идет опять так же. Юрка укорял супругу за то, что она испортила ему жизнь, она отвечала ему тем же. Однажды даже проговорилась, что жила бы с Петром, то есть со мной, как за каменной стеной и забот бы не знала. Юрий в ответ хвалил хозяйственную и заботливую Тамару, не располневшую шкафом, как некоторые, наоборот, становящуюся всё красивее и красивее. В ответ злая Инка и сказала, про это в подробностях я узнал позже, что, мол, её, дуру, легко ему было соблазнить, пусть он попробует Томку отбить, вот тогда она супруга снова зауважает и за разрешённую измену вовсе не обидится.
Юра принял это за чистую монету и в самом деле начал искать встречи с Томой. Я же постоянно задерживался на работе, бывало, что и в субботу приходилось заниматься профилактическим ремонтом оборудования и подготовкой к отправке на экспорт в специальной таре очередной партии продукции.
Раз Юрий подкараулил Тому у стройки, второй, и всё будто нечаянно. Провожал до дома или детского сада. И однажды в субботу, выведав, что она пойдёт с Ваней отдыхать на пляж, нашёл её на наших золотых песках, там и признался в любви. Не смутился отказом, наоборот, в следующее воскресенье попал вместе со строителями в коллективную поездку на трёх автобусах в Дивеево, нахально плюхнувшись в соседнее кресло с Тамарой. Той пришлось перебраться в конец салона.
А Инна, растолстевшая за два последних года, вдруг сменила прическу на такую же короткую, как у Томы. Ей она не шла, наоборот, делала ещё полнее. В то же утро, когда Тамара поехала в Дивеево, пришла к нам с Ваней. Малыш, обрадовавшись тетиной машине, стал увлеченно катать её по полу, а Инна обняла меня, чего я совершенно не ожидал, и стала целовать. Сдурела что ли!
Кое-как освободился от её объятий, стал лихорадочно собирать Ваню гулять, сказав, что мы обещали прийти в гости к тестю с тещей.
- Я все равно от тебя не отстану, Петь! Я тебя одного люблю! Вот давай в другой раз, когда дома у тебя никого не будет, я приду!
- Да, дела! – вечером Тома не удивилась моему рассказу. – Ты, Петь, знаешь, что-то и Инкин Юрок ищет со мной встречи наедине. Вот и сегодня каким-то образом попал в нашу трестовскую экскурсию. Я его отшила, конечно, но когда мы приехали домой и вышли из автобуса, он попросил назначить ему встречу, дескать, хочет сказать что-то важное.
- Вот что, Тома, жми на тормоз!
- Но я, Петь, повода ухлестывать за мной не давала!
- Так попробуем обоих Лисенковых разыграть, - тут же предложил я. – Надо нам обговорить конкретный день, кому-нибудь из них отдать запасной ключ от дома, назначить точный, минута в минуту, час свидания. Вот пусть, одураченные, и любуются друг на друга.
- Согласна! Но нужно, думаю, пойти дальше. Помнишь, Петь, я говорила, что с шестого класса мечтала отомстить Инке. Теперь сбудется. Усложняю твоё предложение. Представь: будем лежать раздетые на разобранном диване в зале - пусть понимают, что нас не разлучить.
- И будут Инночке примочки от любезной Томочки!
- Правильнее – от коварной!
Закончилось дело разводом. Инна с родителями жить не стала, там уже Люся была на выданье, Саша почти взрослый парень, купила задешёво у какой-то пьянчужки комнату в общежитии. С тех пор и живёт там с дочкой-школьницей. К нам больше не ходит. Одно плохо – эта неряшливая общага недалеко от нашего дома, поневоле мы изредка видим Инну или её дочку.
Я уже был одним из заместителей недавно поставленного нового исполнительного директора, фирма стала полностью американской собственностью, как ко мне однажды вечером в кабинет с пузатеньким портфелем заглянул Оська, точнее, Иосиф Абрамович Фишкинд.
Дружбу мы поддерживали, иногда позволяли себе вечерком по пятницам посидеть то в моём, то в его кабинете. Но сегодня четверг.
- Зашел попрощаться. Окончательно решено – уезжаем в Америку, в Оклахому. Все документы готовы, билеты куплены, вещи в контейнер упакованы.
Причину отъезда я знал из предыдущих разговоров, но не думал, что все так случится быстро.
Оська – еврей. Учились мы ещё в советские времена, на национальность тогда особого внимания не обращали. Тем более что Иосиф был мировой парень. А какой талант в нём раскрылся в уголовном розыске!
Однажды в Томске трое мужиков умело ограбили банк, каких развелось в годы первоначального накопления капитала бессчётное количество и бесследно исчезли на просторах России, выбрав для схрона наш городок. У Оськи в осведомителях было много продавцов магазинов: они знали постоянных покупателей, замечали, кто неожиданно стал брать дорогой товар. А тут появились двое новичков, потом к ним присоединился третий, каждый день, не работая, поскольку чуть ли не с самого открытия отоваривались коньком, виски или джином, хорошими закусками, просили продавцов порекомендовать порядочных девушек с их жильём, которых озолотят. Хорошо отблагодарят и за рекомендации. Сами пока по соседству с магазином снимали трехкомнатную квартиру. Оська подослал участкового с проверкой паспортов, да чтоб, не списывая, запомнил адреса постоянного жительства. Сделал по факсу запрос в Томск – обратным ответом просили срочно задержать банковских грабителей. Оське благодарность по министерству, а через пару месяцев увольнение и условный срок. За нераскрытое дело и избиение у пивного ларька якобы невиновного. Тот, правильно подозреваемый Оськой в краже, выучивший все законы на зоне, нажаловался на рукоприкладство выпившего мента областному начальству. А как раз шла спущенная сверху охота на «оборотней в погонах». Вот и нашли человека для отчета, и никто за Оську не заступился.
Так он и оказался начальником службы безопасности. А до этого поработал условный, ни за что, срок, сварщиком. Вот на стройке смеху было – еврей-сварщик! Тридцать с небольшим лет, а всё холост. Впрочем, у Фишкиндов всегда были поздние браки. У Оськи и девушка была, с ней он и на свадьбу старшего брата, Марка, пришёл. А после этого больше встречаться с ней не стал: ещё на свадьбе влюбился в жену брата Римму. Видел её до этого мельком, а тут сидел рядом: обаятельная смуглая красавица с тонкими манерами, судя по первым разговорам – очень умная. Врач-невролог.
Жить молодые стали со всеми Фишкиндами, Иосиф, узнав Римму поближе, ещё больше, боготворя её, влюблялся. Помогал ей при каждом удобном случае, став домоседом. Впрочем, и третий брат, Лев, тоже смотрел на Римму во все глаза. Потом Иосифу признался, что полюбил симпатичную еврейку, даже готов её отбить у Марка. Иосиф о своих чувствах говорить не стал, зато старался обязательно приходить домой ко времени возвращения Риммы из поликлиники. И Римма, привыкнув к его вниманию, стала ответно улыбаться.
А тут с Марком несчастье: забрался на крышу устанавливать для своего плазменного телевизора отдельную спутниковую антенну, сорвался с верхотуры, а дом-то хоть и в три этажа, но высокий, сталинской ещё постройки. После похорон молодая вдова собиралась уезжать в Нижний к родителям, но Иосиф при всех своих родственниках встал на колени, прося беременную Риммочку выйти за него замуж. Она неожиданно для присутствующих на предложение согласилась.
Лев рвал и метал. Как он сам не догадался позвать Римму стать его супругой. Об этом через неделю ей и сообщил. Та ему прямо ответила, что он ей безразличен, а в Иосифе давно увидела достойного человека. Рассказала об этом разговоре мужу. Не драться же бывшему самбисту-чемпиону с братом. Предупредил Льва по-хорошему, чтобы отстал от Риммы. А тот её, когда однажды они остались одни дома, попытался изнасиловать, хорошо, что старшие Фишкинды вовремя вернулись с прогулки. По растрепанному виду Риммы и растерянному Льву, с плохо заправленной рубашкой обо всём догадались. Тут же, при Римме, предложили младшему сыну искать себе квартиру. Он категорически отказался.
Пришлось не умолчать о случившемся, когда вернулся в работы Иосиф, хорошо, что была не пятница, в то время уже начались наши посидели за бутылочкой коньячка. Последствия могли бы быть иными: Оська, когда выпивши, невоздержан в поступках. Тут он рассудил, как и родители, сказал, что поможет брату переехать куда угодно. Лев демонстративно уселся смотреть по телевизору новости.
В этот же вечер Римма и Иосиф уехали в Нижний, её отец с мамой позвонили своей старшей дочери, живущей в Оклахоме. Та и посоветовала Иосифу обновить, пока молодые Фишкинды готовят документы, выученный в школе английский, вызов она обеспечит.
Так и случилось. Римма эти месяцы жила в Нижнем, Оська туда уезжал в субботу дневным поездом, возвращался на работу в понедельник первым автобусом. Исполнительный директор в головную американскую фирму факсом послал отличную рекомендацию, чтобы Иосифу Абрамовичу помогли с работой.
Оська мне позвонил через пару недель: устроился по юридической своей специальности – помощником лейтенанта по работе с русским контингентом. А ещё сообщил, что у них, точно теперь известно, через месяц будет мальчик, назовут его Марком.
- Напишем-ка, Тома, в штат Оклахому! – рассказал я жене про звонок из Америки.
- А что писать будем?
- Наши новости, а ещё о том, что у нас скоро будет второй ребёнок.
- Ты что выдумываешь?
- Вот сегодня, Томочка, и начнём проектировать! До чего ж упруга, ты, моя супруга!