* Часть восьмая. Неудачный экзорцизм
Маленькое предисловие
[по мотивам новелл английской литературы XVII-XX веков, пожелавших остаться анонимными]
События, о которых я хочу рассказать, происходили осенью 1530 года. Читателя, не знакомого с бытом и нравами того времени и не знакомых с предыдущими новеллами, могут шокировать жестокость, царившая в обществе, но тогда такое обращение было в порядке вещей!
«Возможно, холодный климат первоначально был толчком к развитию у англичан приверженности к порке». «Нигде в мире мы не находим такой глубокой привязанности к розгам» [B.J. Hurwood, The Golden Age of Erotica, Tandem, 1968, p. 105.]
Розги в Англии были в большой чести. «Возможно, холодный климат первоначально был толчком к развитию у англичан приверженности к порке». «Нигде в мире мы не находим такой глубокой привязанности к розгам» [B.J. Hurwood, The Golden Age of Erotica, Tandem, 1968, p. 105.]. В начале 16 века, пытки были официально запрещены, но порка розгами считалась Библейским наказаниям, и широко применялась для домашнего воспитания, в судебной и школьной практике. Мало того, флегматичные шотландцы даже вязали березовые розги на экспорт в Голландию! «Порка была настолько широко распространена среди всех слоев общества и среди людей всех возрастов, что позволяет рассматривать флагелляцию как наиболее интересную особенность половой жизни англичан». Именно розги помогли Генриху VIII развязать языки заговорщикам и отправить одну из своих жен, Анну Болейн на плаху. Еще одна цитата: «Мания к флагелляции [желание сечь и избивать себя] и предпочтение, отдаваемое при этом розгам, может рассматриваться как чисто английское злоупотребление. Оно было настолько широко распространено среди всех слоев общества и среди людей всех возрастов, что позволяет рассматривать флагелляцию как наиболее интересную особенность половой жизни англичан» [I. Bloch, Sexual Life in England, Corgi, 1965, p. 270.]
В доброй старой Англии телесные наказания процветали в высшей степени во всех слоях общества. Среди аристократии в то время, удары считались самым обычным наказанием за любой проступок, простолюдины тоже наедались вдоволь березовой каши, как по решению хозяев, так и по приговору суда.
Что касается описаний будней монастыря, я позволю себе сослаться на Густава Шульца 1872 г.
«Главным злом в монастырях, особенно женских английских, является наказание розгами или плетью провинившихся монахинь и послушниц по обнаженному телу; это, как заметили врачи, в сильной степени возбуждает половой аппетит, который, не находя удовлетворения нормальным способом, толкает в монастырях на онанизм или гомосексуальный порок молодых девушек, а частенько и монахинь-учительниц со своими воспитанницами. Это вовсе не клевета на монастыри. Многочисленные воспоминания, дневники, записки и словесные рассказы после выхода замуж целого ряда дам, получивших воспитание в различных монастырях, подтверждают все вышеизложенное».
Такие вот были порядки. Кроме того где любовь, там и нечистая сила, а где старые замки – там без привидений никак не обойтись. По причине большой отдаленности от нас времени, и малого количества сохранившихся реальных письменных свидетельств о событиях, потрясающих Англию в первой половине 16 века, переводить исторически точно было чрезвычайно трудно. Конечно, кое-где авторы новелл, а вместе с ними и я грешник, может, и приврали, но только чуть-чуть.
И, наконец, в книге будет достаточно много жестоких сцен: женщинам приходилось платить дорогую цену за свою любовь и свои прегрешения. Кому читать такое не нравится – просьба нажать на крестик в верхнем правом углу экрана.
Тот факт, что половой разврат в религиозных празднествах присущ самым разнообразным религиям всего земного шара и существовал уже в древнейшее время, показывает, что эти явления имеют общий корень с религией, и что они нисколько не зависят от исторической формы того или иного исповедания. В новейшее время ответственность за подобного рода явления часто взваливалась на католицизм, но это некритическое утверждение в высшей степени несправедливо, ибо католицизм, как таковой, столько же ответствен за это, как и все другие вероисповедания
Блох
Глава первая Визит ревизора
***
На монастырской кухне пахло горячими колбасами и пивом. Распоряжалась тут трудница Джейн, в недалеком раскаявшаяся ведьма. (о ее приключениях можно почитать тут: http://www.proza.ru/2009/09/26/1061)
«Снова напасть! – Матушке Изольде было снова не до молитв. Даже колбасы и пиво не дали матушке хорошего настроения. – Джейн, снова беда! И священная реликвия, что спасла мою грешную душу от людоедов, не спасает от ревизии!» Тут матушка была совершенно права. – О, Gosh! [Господи! – англ.] – Пресвятая Троица! Да минуют наш монастырь напасти!
Король Генрих VIII как мог притеснял католическую церковь, разорял монастыри и описывал их имущество, пополняя казну. Матушке очень не хотелось, чтобы обитель постигла печальная участь соседних монастырей. Джейн, представляешь, тут ревизор! (Название не совсем адекватно переведено – это чиновник, предавший интересы Римского папы в угоду своему корою был наделен полномочиями большими, чем те, что дают ревизорам). Святой отец был наделен правами экзорциста ревизор во времена Генриха восьмого мог запросто разорить монастырь! Экзорцизм в те времена совершается рукоположенным служителем католической церкви, который действует от имени церкви и через ее авторитет на основании власти, полученной в священническом рукоположении. И вот такого ответственного ревизора оставалось задобрить. "Попадись мне этот ревизор лет двадцать назад. Живым бы не ушел! А теперь… Aliis inserviendo consumor
( Служа другим расточаю себя – лат.)"
– Но ревизор – пьяница. – Раскаявшаяся ведьма, что во время разговора продолжала варить пиво, была неплохой советчицей. – Слышала я, что он пиво любит! Так я сварю ему самого лучшего! Добавлю сушеных яблок для вкуса и крепости!
– Варить хорошее пиво всегда полезно! - Матушка подписала счет на ячмень.
– Кроме того, он лысый! И очень похотливый. Я его знаю, он не раз и не два гостил у сэра Шелли, моего беспутного господина. И мне лучше не показываться ему на глаза.
– Лысый это не плохо, – вздохнула матушка, лысые мужики ооох какие... Но не на тебя ни на меня он не посмотрит! Ты еще молода, но седая как ветла… Катрина – но после порки во имя священной реликвии она утратила всякое желание быть с мужчиной. Она, конечно не откажет, но ревизору не понравится. (о приключениях Катрины см. «Монастырские будни» )Правда, у нас в монастыре есть Селина! Она хоть и совершила смертный грех, но очарование ранней юности не истратила!
– А она согласится? Помнится, нее так давно вы ее высекли за грех с Инкубом! Мне потом пришлось целую неделю врачевать ее тело! Aditum nocendi perfido praestat fides
( Доверие, оказываемое вероломному, дает ему возможность вредить. – лат.)
– Высекла, но за дело и за смертный грех! И, помнится мне, в отличие от тебя она не покаялась и не собирается каяться! Тело ты вылечила а душу? Будем встречать ревизора и молить небеса о спасении! Матушка отрезала себе изрядный кусок окорока. Esse oportet ut vivas, non vivere ut edas! ( Надо есть, чтобы жить, а не жить, чтобы есть! – лат) Хороший окорок! Думаю. Отцу ревизору он понравится! Ну, моя дорогая трудшица. Я поблагодарю тебя за труд. Смотри. Что я купила у грешного Авраама!
С этими словами монашка достала игрушку, напоминающую утешитель святого Антония, но выполненный из какой-то гладкой кости (скорее всего, моржовый клык – прим. переводчика) и систему кожаных ремешков, чтобы женщина могла пристегивать его к себе. (Пару столетий спустя такую игрушку назовут страпоном. – прим. Перев)
- Отвлекись от своего котла. Матушка Изольда сняла рясу и локо закрепила его на себе.
- Сейчас! – Ведьма. оценив по достоинству игрушку, закрыла дверь, задрала рясу и легла животом на кухонный стол.
«Прямо как мой грешный дедушка Карл! - вспомнила ведьма грех ранней юности. – Но я это грех полностью искупила! А матушка… Матушка отмолит!»
Воздух на кухне наполнился запахом женской похоти, перебившим даже аромат пива. Ведьма вцепилась руками в столешницу и застонав, расслабилась. Матушка Изольда умела и любила доставлять удовольствие и дарить его самой.
- Если ревизор будет доволен – игрушка станет твоей! А я помолюсь за пасение твоей грешной души! Пообещала матушка утомленной труднице. – Приходи в чувство и доваривай пиво! Alea jacta est ! ( «Жребий брошен», нет пути назад, все мосты сожжены! – лат.)
А что касается Селина и экзрцизма - Ex malis eligere minima
( Из зол избирать наименьшее! – лат.) Выживет!
Глава вторая Неискупимый грех
***
– Abyssus abyssum invocat ! ( Бездна взывает к бездне!) – Селина не забыла ни ласк Инкуба ни того страшного наказания, что выбрала для нее матушка Изольда. Подчиняясь правилам монастыря, она молила Инкуба о наказании матушки и о новой встрече. Вечера в келье она проводила за молитвами, но не теми, что обычно умиротворяют дух молоденьких монашек. А сейчас ее молитву прервал визит матушки Изольды.
– Выручай, – просила Матушка Изольда Селину. – Отец ревизор на утренней молитве он только на тебя смотрел! Если ты не согласишься – он разорит нашу обитель! Попадись он мне лет десять назад .... – Матушка Изольда могла бы и сама ублажить ревизора, но... годы моей молодости давно позади! Да, он лысый и толстый, но от него зависит – быть обители или не быть!
"Не согласится – высеку до полусмерти! – думала матушка. – Из-за ее упрямства обитель может пропасть!"
«Инкуб услышал мои молитвы! Монастырь разорят! Такая удача! Но мне нельзя и вида показать…»
– А потом Вы меня за грехопадение с отцом ревизором запрете в девичью башню... Я слышала, что вы собираетесь устроить мне обряд экзорцизма! Снова под розги и молитвы? Я не так давно садиться снова научилась!
– А ты как думала? С Инкубом согрешила! Если бы не крестьянин Томас – съели бы меня людоеды! И толком не покаялась! И сейчас в твоем взоре не вижу раскаяния! Считаешь, что той порки ты не заслужила? Так я ее и без отца ревизора повторить могу! Но от девичьей башни могу и спасти!
– Я искренне молюсь и не нарушаю устава монастыря! – Монашка отрицательно помотала головой. – Не буду. Зачем? Cogitations poenam nemo patitur !
( Никто не несет наказания за мысли , Одно из положений римского права – лат.)
– Глупая девица! Мысли ты о чем хочешь! Тебе я даю возможность хоть частично искупить грех перед Господом и монастырем. Тебя, малышку, наверняка захочет отец ревизор. А я буду за вас молиться! Beati pauperes spiritu, quoniam ipsorum est regnum caelorum! ( Блаженны нищие духом, ибо им принадлежит царство небесное , Евангелие от Матфея, 5, 3 – лат)
– Мой грех уже неискупим, – грешная монашка показала матушке язык, – я и так с ним могу! Раскинуть ноги и читать Pater Noster… Кака раз к концу молитвы все и закончится!
– Да! Твой грех действительно придется долго отмаливать! Но Господь милостив! Если будешь лежать бревном под ревизором – от тебе такой экзорцизм устроит, что моя порка тебе нежной лаской покажется!
– Значит, небеса примут мою грешную душу! – Монашка скрестила руки на груди с видом "фи". – Вашими молитвами адские силы не рискнут забрать меня к себе!
Ни раскаяния, ни сочувствия в ее взгляде матушка не увидела.
– А из теплой кельи могу переселить насовсем в девичью башню! К привидению! – Вот ему и будешь показывать язык!
Привидение наносило ужас на всех монашек, включая настоятельницу.
– Только не туда, – с визгом упав на колени, – пожалейте меня, матушка!
– Тогда молись как следует, и жди в гости отца Ревизора. И от твоего старания зависит, переживешь ты обряд экзорцизма или нет, и будет ли дальше жить наша обитель.
– Да хранит вас Господь! – Закивала юная монашка и побежала в свою келью.
"Мне придется пожертвовать своим телом во славу монастыря! Матушка уговорила меня лечь под отца Ревизора! – Селина стояла перед распятием и молилась. – Конечно, я совершила великий грех и не раскаиваюсь в нем, и за это меня постигнет страшное наказание! Наивная матушка! Она считает, что можно спасти мою грешную душу, но для этого надо терзать грешное тело и ввергнуть его в дополнительный грех!"
– Ну, вот что, Селина, хватит молиться! – Отец ревизор вошел в келью с кувшином
пива и большим окороком в руках. Сейчас ты снимешь монашеский головной
убор... – Он поставил дары на стол. – А потом и все остальное! «И всякая
жена, молящаяся или пророчествующая с открытою головою, постыжает свою
голову, ибо это то же, как если бы она была обритая. Ибо если жена не
хочет покрываться, то пусть и стрижется; а если жене стыдно быть остриженной или обритой, пусть покрывается. Итак, муж не должен покрывать голову, потому что он есть образ и слава Божия; а жена есть слава мужа.
Ибо не муж от жены, но жена от мужа; и не муж создан для жены, но жена для мужа. Посему жена и должна иметь на голове своей знак власти над нею, для Ангелов». – Отец Ревизор обожал цитировать Библию.
– Селина стояла на коленях перед распятием и горячо молилась. Когда вошёл
посторонний она не шелохнулась. Не шелохнулась, и когда похотливый ревизор принялся ее разоблачать. Лишь повела носом с отвращением.
– От монаха пахло потом и козлом. Снимай рясу! Хрипел он, задирая ее
через голову.
"От Инкуба и то лучше пахнет!" – подумала Селина, уступая.
«Следуй за Мной». – как говорила Святая Елизавета! – Отец ревизор стал раздеваться.
"И из такой хорошенькой монашки надо будет изгонять дьявола? Ничего,
справимся! И не таких обламывали! – Монах смотрел на малышку, не скрывая похоти. Пожалуй, я сам ею и займусь!" Своей рясой монах занавесил распятие.
– А ведь мы совершаем грех! – Селина молча подняла руки, позволяя снять с
себя одежды. На секунду закрыла глаза.
– Все мы грешны! Какая юная грешница. – Монах стал гладить ее как барышник лошадку. Какие красивые темные волосы...
Девушка вздрагивала от омерзения.
– Завтра тебе предстоит обряд экзорцизма! – сама понимаешь, чем ласковее
ты будешь, тем больше шансов у тебя будет этот ритуал пережить и остаться в живых! Ну и за все прегрешения разом и ответишь! А я помолюсь за тебя!
– Экзорцизм! – Селина испуганно захлопала глазами. – Это что, меня будут снова жестоко пороть?
– Вот именно! И далеко не так нежно, как это делает с вами, грешными, матушка Изольда! Олененок ты мой сладкий! – Монах бесстыдно лапал малышку.
"То есть я получила рандеву перед смертью! Прямо таки королевская милость
для раскаявшейся грешницы! Мне осталось получить удовольствие, возможно,
последнее в земной жизни! А монашки меня отпоют и закопают! De mortuis aut bene, aut nihil (О мертвых или хорошо, или ничего! – лат.) – Девушка продолжала стоять на коленях и не двигалась, закрыв глаза и наслаждаясь ласками. – А впереди у меня смерть мучительная и адский огонь! Что ж, я сама выбрала свою участь!"
Единственно, что запах весьма портил удовольствие.
– Кайся, грешница! – Монах глотнул пива и потащил монашку на кровать. - Edite, bibite, post mortem nulla voluptas! ( Ешьте, пейте, после смерти нет никакого наслаждения!)
Мужчина озверел от похоти и желания. Перед ним белело нежное юное тело, и сейчас уже ни небеса, ни преисподняя не отговорили бы его от того, чтобы взять его.
"Пусть делает то, зачем пришел!" – Селина не сопротивлялась. Она просто
закрыла глаза.
– Грешница! – Монах раскинул ей ножки, потискал руками лобок и накрыл девушку своим телом. Своим слюнявым ртом, пахнущим пивом и чесноком он впился в рот девушки, а уд стал толкать в нежное лоно. "Не девственница, понял он, но сладкая!"
"Вот оно, мое последнее свидание! – Селина просто лежала на кровати, на
спине раскинув ноги и ожидая, когда всё это кончится. – И никакого удовольствия!"
– Сладкая юная грешница! – Монах был толстый и потный.
Монашка смотрела в потолок и молчала.
– Сладкое тело! – Он оторвал свои губы от Селины и сделал ей глубокий засос на шее, продолжая двигаться внутри. – будешь лежать как полено – завтра запорю!
"Леди не шевелятся!" – Вспомнила монашка старинную пословицу.
Маленькая келья заполнилась запахом пота толстого ревизора. Потрескивали
в камине дрова.
А в это время матушка Изольда молилась в своей келье. Монашки резали
прутья на берегу и готовили их к завтрашнему ритуалу. "Отец Ревизор может запросто запороть насмерть такую малышку, думала Катрина. Однако, есть одно средство...
Схожу-ка я к нашей поварихе! она поможет!"
– жако, если она отдаст богу душу во время ритуала. А у отца ревизора рука тяжелая. Не даром молодые годы он провел не в монашеской рясе, а в рыцарских латах! Будем выручать девушку! – Вдвоем с поварихой они распарили краснотал в кипящей бочке с уксусом. Теперь прутья стали не только более гибкими, но и потеряли часть своей секучести. У несчастной Селины появился шанс на спасение.
– А утром я намажу ее бальзамом на основе гусиного сала! – пообещала повариха. – От боли и полос он не спасет, но заживет быстрее! Катрина, в свое время испытавшая бальзам на себе, согласилась.
***
Первой задачей монаха-экзорциста является распознание, имеет ли он дело с действительным влиянием лукавого. Но отец ревизор не хотел этим заниматься. «Есть в ней бес или нет – все равно выгоним! Сейчас я устрою ей покаяние!» – Монах не думал о том, что завтра ему предстоит. – хрипел над делом девушки, упиваясь ее беззащитностью и своей полной властью!"
Селина попробовала отвечать на его ласки, но в сравнении с суккубом он был ужасен. Девушка, тем не менее, честно пыталась, даже обняла его за шею и сама поцеловала, морщась, и подалась вперёд, начав двигать тазом и бёдрами.
– Ревизор вдруг понял: что-то не так, где-то притаилась опасность.
Повернув голову, он увидел крысу, подбирающуюся к окороку.
– Изыди! – Он швырнул в нее подушкой. Обиженно пискнув, крыса убежала в
нору. Монах, повернувшись к девушке, продолжил свою работу. "Пожалуй,
стоит получить еще немного удовольствия!"
Он сел Селине на грудь и потребовал от юной монашки "Seminen in ore" (секмя
во рту) Ибо после греха с Инкубом грехом больше – грехом меньше не так уж и важно! А завтра за все грехи она ответит на монастырском аналое.
– Тут, наконец, отец Ревизор понял, что его насторожило. Запах! В келье пахло смертью. Это был тот самый, сладковатый запах крови, который ощутила Матушка Изольда при виде Инкуба, запах был ядрёным, приторным. Сейчас повисший аромат крови был слабее, но от этого ощущался не менее отчётливо. – Открой рот, грешница, – хрипел он, думая, что сейчас никакой запах его не остановит!
«Гадость! – Селина зажмурилась, задержала дыхание и открыла рот... – Ну почему он не может кончить?»
Над старым монастырём, проплывало однотонное серое небо.
"Похотливый монах! – думал Инкуб, для удобства превратившийся в крысу. – У тебя такие черные помыслы, что завладеть твоей душой не составит никакого труда!
А монах, получив требуемое, урчал от удовольствия. – Давай, грешница!
– Селина давясь от омерзения, старалась не дышать, во рту сразу появился противный вкус и только Сатана знал, как её не стошнило.
"Потерпи моя девушка, думал Инкуб, добравшись до окорока и наблюдая
из-за него всю картину! Мне нужна душа этого грешника!" А отец ревизор наконец-то стал разряжаться. – Глотай, требовал он! Глотай моя сладкая грешница!
Но Селина закашлялась...
– Это дорого тебе обойдется! – Обиженный монах отодвинул член он Селиныных
губ и дай ей несколько сочных оплеух. Шлеп! Шлеп!
Селина застонала и зажмурившись. Голову удержала кровать.
– Ничего толком не умеет! – Монах встал с кровати, и пошел запивать пивом
свой подвиг. Крыса успела спрятаться. – Гадкая монашка! – Монах стал ласкать сам себя, поднимая уд в бой. – Ты сейчас будешь содомирована! На четвереньки!
– Сними крест! Грех-то такой... – Селина сняла крест с себя и послушно перевернулась... Уткнувшись лбом в кровать.
– Ладно! – Монах снял с себя крест. "Молодец Селина! Догадалась! – Этим
тут же воспользовался Инкуб, тенью войдя в тело монаха.
Только Селина, глядя в стену, могла видеть, как у тени грешного ревизора
выросли черные перепончатые крылья. Уд ревизора стал огромным и толстым.
Инкуб, как всегда воспользовался человеческой слабостью!
«Он пришел! Он не оставил меня!– Селина улыбнулась. – Теперья и матушку ублажу, и ревизора, и инкуба и Себя!»
Монах не понял, откуда у него взялись силы. Он пристроился к девушке сзади, плюнул в коричневую дырочку, потер плевок и надавил. – Дрова в камине давали немного света и монах мог увидеть тень от крыльев
Инкуба на стене, но он не замечал ничего.
– Он тискал нежную попку юной монашки и пытался пропихнуть головку внутрь.
"Теперь я все снесу! – Селина широко открыла глаза, улыбнулась и подставила попку поудобнее. – Теперь я даже рада, что мой адский друг воспользовался телом этого потного грешника!"
Она стала сжимать и разжимать ягодицы так, как учил ее Инкуб.
– Молодец! – Ревизор усмехнулся, протискиваясь вглубь. – Давно бы так! Его потные пальцы схватили монашку за попку. Толстяк тяжело дышал! "Такого вкусного содомского греха я не имел даже с опытными послушниками! – Думал он. – Пожалуй, я напишу бумагу о том, что в монастыре все хорошо!"
– Давай! – Хрипел он.
Темные крылья за его спиной шевелились в такт его движениям.
"Вот теперь и мне немного удовольствия достанется!" – Селина, уткнувшись лицом в постель, старательно вертела попой, и сама постанывала.
– Сзади ты вкуснее, чем спереди! – Монах вошел на всю глубину и стал наращивать темп. – У тебя есть шанс заслужить прощение!
"А у тебя есть шанс завтра оказаться в Аду!" – подумал Инкуб, и Селина поняла его мысль.
"Инкуб и не на таких управу находил!" – С улыбкой девушка прогнулась и застонала, продолжая двигать тазом.
– Ты настоящая дьяволица! – монаху очень понравилось поведение девушки!
Дьявол! Кончаю!
"Да тут я! и незачем так орать! Подумал инкуб! Побереги себя! ты мне нужен живой... До завтра!". Монах, не выходя из Селины провалил ее животом вниз на кровать и навалился сверху. Теперь его вонючее дыхание было у девушки над ухом.
– Она слышала шелест перепончатых крыльев.
– Сила, бесовская поигрывает… – думала Селина, глядя на ревизора.
Она даже не представляла, насколько была права."Сделай милость, забери этого козла в сутане в АД! – Молила любовника Селина.
"Отправлю!" – поняла она ответ Инкуда. Раз ревизор тебе, как мужчина, не понравился!
– Настоятельница хочет, и монастырь спасти от ревизии и очистить Селинину душу. – Монах тискал девушку за попку. – Он искренне считает, что молитва и розги помогут искупить все грехи, и что были и что будут! А раз уж все равно Селину пороть, так хоть чтоб она спасла монастырь от дотошной ревизии...
– Наверное, и сейчас матушка молилась в своей келье.
Селина знала запах Инкуба Она уже поняла, что в келье произошло – А монах тем временем разрабатывал грешное место у Селины. "Завтра я ее высеку и под розгами она отмолит и свой грех и мой" – отец ревизор не торопился слезать с монашки.
– Сладкая моя, – хрипел он.
– Селина просто молча лежала: она умудрялась и наслаждаться ласками Инкуба и с отвращением к отвернула голову от монаха.
– Qui tacet – consentire videtur! ( Молчание – знак согласия!) – Отец ревизор посичитал, что монашке с ним понравилось.
"Я знаю, что будет очень скоро. На обратном пути он встретится с феей Меллюзиной. Эта милая бестия отправит его грешное тело в АД! Но тебе придется потерпеть! От покаянного ритуала я не могу тебя спасти!"
– Наконец, монах отвалился от девушки и пошел пить пиво... Стараниями Инкуба ночь пролетела быстро. Колокол зазвонил к заутрене. Инкуб при первом же ударе исчез.
"Теперь можно и позаботиться о себе! – думала монашка, понимая, что ночь прошла и Инкуб исчез. - Или моя грешная душа расстанется с телом!"
- Пощадите меня! - Она бросилась к ногам монаха и, устремив на него умоляющие, полные слез глаза, стала просить сжалиться.
- Ты получишь то, что заслужила ибо мой долг позаботиться о твоей грешной душе!
Ее молодость, ее греховное тело под сутаной монахини, безыскусная пылкость ее поведения проникли ему в самое сердце, но когда низменный интерес овладевал сердцем монаха, он замораживал любое пылкое и благородное чувство;
– Умывайся и одевайся! – Ревизор был очень доволен проведенной ночью.
Мужчина не понял, что сняв крест с шеи, он потерял надежду на спасение. Он сам не мог понять, откуда у него столько сил. После утренней молитвы тебя ждет ритуал изгнания беса. Молиться можешь начать уже сейчас!
– Селина вздохнула и, шепча молитву Деве, принялась за туалет...
(продолждение следует)