Такие упрёки: "вот понаехали, квартиру решила присвоить..." - Вере было слышать обидно и больно. Мы, получается, люди другого сорта, другой, низшей расы, и приехали сюда с целью обогащения и захвата? Может, у кого-то и были такие мысли, то уж никак не у нас, романтически настроенных северян. И привела нас сюда не определённая цель, а нынешние перемены в обществе. Когда-то на севере, в какое-то время стало невозможно не то, что зарабатывать большие деньги, а жить просто по-человечески. Хотелось уйти от той нужды, которая обрушилась во времена перестройки необдуманными революционными свершениями. Не для России оказался столь резкий прорыв к европейским благам. Мы ещё не успели поправить свои головы, а тут навалилась возможность выбора и присвоения несметных российских богатств. И пошли в образовавшийся прорыв люди, которые где-то на торгах, неведомым северянам, приобрели навык притягивания того, что плохо лежит. И законы всё время не успевали или не срабатывали, чтобы сдерживать напор шаловливых рук и раскрепощённых мозгов. Русский авантюрный захватнический дух проснулся, и сдерживать его уже никто не мог. Заявления правителей наших строились верные, но обуздать русский или ещё чей-то характер им было уже не по силам.
Её дядюшка приехал из тамбовской чернозёмной деревни уже после войны. Приехал для обустройства могучей советской столицы, да так в Москве и остался, обрастая невиданным комфортом и новой психологией москвича. Племянница Вера, наоборот, родилась на севере в образовавшейся от раскулаченных и репрессированных предков семье. Но на севере молодой девушке жить становилось в новое время совсем невмоготу, и она написала дядюшке письмо с тем, что далёкие северные родственники помнят его и желают всех благ, вкладывая в содержание дальний намёк на сложившиеся трудные времена. И действительно, когда дядюшка приезжал на похороны своих северных сестёр, он видел, что жизнь на берегах Ледовитого океана не походила на размеренную высокобашенную и обеспеченную продуктами московскую жизнь. Он жалел племянницу, ценил её уважительность и скромность и в ответном письме обмолвился, что не пристало молодой и умной девушке, не отличающейся крепким здоровьем, жить на завьюженном севере вдали от цивилизации, и предложил ей приехать в столицу и осмотреться, а если глянется, то он поможет ей как-то устроиться. И не столько привлекательность столичной жизни, а наметившаяся безысходность, повлекла Веру в неизведанный и пугающий мир.
Собрав свои скромные сбережения, Вера однажды прибыла на Ленинградский вокзал столицы. По совету дядюшки она устроилась для начала на компьютерные курсы. Дядюшка говорил известные всем слова, что без знания компьютера "сейчас никуда". До приезда в Москву молодая Вера не знала и такого слова "гипермаркет", но это было такое место, где примут без московской прописки и научат новой профессии.
Племянница быстро привыкла к незнакомой обстановке и освоилась. Ей всё здесь нравилось, и вскоре она познакомилась с молодым человеком, который работал на складе гипермаркета. Его звали Михаил. Он помогал ей осваивать неведомый компьютер и постепенно готовил к московской жизни. Сам он жил в старом сталинском доме вблизи шумного Садового кольца, и однажды познакомил Веру со своей мамой. Мишина мама произвела на Веру благоприятное впечатление. Но отношения с Мишиной мамой стали вскоре охладевать, по мере того, как они всё больше сближались с Мишей. И случилось то, что и должно было случиться с двумя любящими молодыми людьми. Вера забеременела, так и не успев официально оформить их отношения. Однако, неформальная свекровь у неё уже была. И эта свекровь всё больше и больше нагнетала неприязнь к сложившейся ситуации. А когда, на втором или на третьем уже месяце, Вера попала в больницу с осложнениями, Мишу всё больше стала притягивать материнская воля. Мама уже начала переходить на прямые заявления: "Вот понаехала лимита... Квартиру захотела присвоить?.." Вера сама уже понимала, что пора собирать чемодан. Выписавшись из больницы, она так и сделала и вернулась к стареющей и беспомощной маме. И дядюшка уже не посмел исправлять назревший конфликт.
А дядюшка, надо сказать, и сам стал слабеть, и жену свою похоронил после долгой выматывающей болезни. Он грустно смотрел на племянницу и молчал. И, наверно, думал, что не отпустит её от себя Северный Ледовитый океан, хотя он и не был приспособлен для рождения новой человеческой жизни.
А Миша?.. А Миша оказался обычным сыном Москвы.
6 марта 2011 года