Из сборника "Пропавшая страна"
Алые маки были разбросаны по черному, матовому полю крепдешина, рассыпав-
шемуся по телу, как песок. Анна чувствовала себя голой в этом непривычно
роскошном для нее платье. Маки горели на нем ярким пламенем и казалось,
что именно они виновны в том томительном и тревожном ощущении, которое вли-
валось в неё тонкой струйкой горячего сиропа.Словно гиря в груди повисла тяжесть.
Вот уже скоро вечер, но ничего не происходило после того, как соседка крикнула
через забор:
- Ивана-то видела?Приехал Иван-то!
И в тоне и словах её послышалась Анне насмешка. Она смотрела на себя
в зеркало. Там была незнакомая женщина в платье, которое стройнило крепкую
фигуру, было в гармонии и с черными бровями, и с косой, и с, горящими стран-
ным светом, темно-серыми глазами. Ей нравилась эта чужая женщина в зеркале.
Она вспомнила последнюю встречу с Иваном, вспомнила его мощное
тело, щеки ее вспыхнули, как эти маки, горячая волна покатилась по спине.
Волнение не давало дышать,она судорожно
ловила ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. И только после несколь-
ких усилий протолкнула в себя вдох.
Ах, Анна, Анна, что ты сотворила? - Я сотворила Любовь!
Продолжая смотреть в зеркало, она видела, что пуговицы и застежки на платье
напряглись, платье теснило в груди.
" Почему я не радуюсь? Что не так? Я дождалась его. Эти четыре года
позади. Я дождалась его. "
Последнюю неделю Анна жила в напряжении, ловя на себе косые взгляды
матери. Но та молчала, молчала и она. Ей хотелось исчезнуть, раствориться
в воздухе, уснуть до тех пор, пока не появится он.
И вот он приехал. "Почему я не радуюсь? Что-то не так!". Она сняла платье,
сшитое из ткани, присланной им из далекого города к дню её рождения, осторож-
но повесила его на спинку кровати и облачилась в привычную блузу и юбку.
На крыльце послышался топот, загремело в сенях и в комнату ввалилась розово-
щекая младшая сестра Полина.
- Ты его видела? Ты уже знаешь? Мне сказали, что он приехал!
Она схватила Анну за руки и стала кружить по комнате. Та пыталась сопроти-
вляться, но Полинка не унималась.Но тут она заметила новое платье.
- Какая ты, Нюрка, красивая будешь в этом платье! Ох, и погуляю на свадебке!
- Отгуляли уже без вас,красивые!- раздался в дверях деревянный голос матери.
С женой приехал ваш жених!
Сестры смотрели друг в друга, как в зеркало и Анна видела, как серело лицо сестры,
как медленно с него сползала улыбка и как наливались ужасом глаза.
"Бедная, бедная Полина"- подумалось Анне. Сама она не сразу поняла
смысл сказанного. Но когда Полина закричала:" Мама! Это невозможно!
Разве так бывает?",
Анна развернулась и бросилась прочь из комнаты в сени, где и рухнула,
как срубленная, прямо на холодный пол. Мать с Полиной перенесли
бесчувственную Анну в кровать. Полина побежала за фельдшером.
Через какое-то время началось кровотечение, случился выкидыш.
Фельдшер помог, чем мог и ушел, буркнув: "Зовите, ежели что".
Мать, завернув выкинутое в холщовую тряпку, закопала за подворьем
на огороде, перекрестилась, шепча: "Спасибо, Господи!" и
ушла спать на печь, оставив Анну на попечении Полины.
Кукушка выскочила из часов, громко хлопнув дверцей, бросила в темноту
свое единственное "ку-ку"и тут же спряталась .
Анна открыла глаза. "Я умерла"- подумала она, не чувствуя своего тела.
Оно исчезло. От этого исчезновения ей стало радостно.
"Как хорошо. Почему люди боятся умирать?"
Но постепенно в слабом, безжизненном свете луны, заглянувшей в окно,
она стала различать бревенчатые стены избы, дверь в комнатку Полины,
засветилась голубым белая кладка печи и она поняла, что жива.
Эта мысль не огорчила и не обрадовала её. Ей было безразлично
все, кроме сладкого ощущения свободы от собственного тела.
Вдруг взгляд ее наткнулся на платье, висевшее на спинке кровати.
Красные маки в свете луны казались запекшейся кровью.
И Анна всё вспомнила.
Она села, сняла с себя рубаху, встала, пошатываясь,
прямо на голое тело медленно и осторожно натянула платье.
Держась за стены, вышла сначала в сени, потом из дома.
Полгода назад бравый моряк Иван Чернов, отслужив родине, положенные
по тем временам четыре года, решил не возвращаться в село, а стать городским
жителем. Сразу после демобилизации он устроился работать на судоверфи
грузчиком в городе Североморске, там, где проходила его служба. Места были
суровые, но уже привычные и сулили ему лучшую жизнь и хорошие заработки.
Отработав два месяца, он выпросил у начальства неделю отпуска для посещения
своего родного села. Оно находилось в Заволжье, на севере Куйбышевской
области, почти на границе с Татарстаном. Это было большое село, основанное
еще в конце семнадцатого века переселенцами из Чувашии. В нем была
и большая больница, и школа-десятилетка, и два магазина, и клуб,
где по субботам проходили киносеансы,и даже маслозавод. Была когда-то и церковь
из красного кирпича, но по известным причинам ее превратили в склад и магазин.
После войны село как-то сразу оправилось, несмотря на все усилия и приказы
сверху и благодаря терпению и трудолюбию сельчан.
Оно широко раскинулось по двум берегам Черной речки прямыми паралелльными
линиями улиц с юга на север и в четырех запрудах реки водились
не только ерши, но и щуки, и окуни, и сомы.
Иван пристрастился к рыбалке с детства и был искусным рыболовом.
Но встреча с Анной нарушила его рыбацкие намерения.
Все накопившиеся за долгие четыре года страсти обрушились на них со всей
своею мощью и Анна пала в его обьятия без всякого сопротивления и сомнения,
как перезревшая груша.
Они предавались любви целыми днями и ночами, прячась от родных и односель-
чан везде и всякий раз, как появлялась возможность, нисколько не сомневаясь
в своих чувствах и не обращая внимание на мороз и холод. Через неделю он
с трудом вырвался из ее обьятий и пообещал приехать весной,
чтобы справить свадьбу.
Иван и предположить не мог, что все это может рухнуть одним мгновением.
Тем мгновением, когда он, опаздывая на работу, вскочил в последний момент
в тяжелый, неповоротливый автобус, где носом к носу столкнулся с неземным
созданием в белом ореоле волос , глядевшего на него в немом восхищении
своими небесными глазами. Ангел, опустившийся на грешную землю! Она и была
ангелом, его Лиза. Через месяц он был женат и наполнен таким счастьем обладания
самым совершенным в мире существом, таким необычным для него,
как из другого мира, что не только мысль об Анне не приходила в его безумную
голову, но и родителям он ничего не сообщил за неимением времени и желания.
Когда вспоминал о них, то легковесно надеялся
на авось, который и должен был все разрешить.
И вот, наконец, он в родном доме.
Их встретили отчужденно и неприветливо. Мать заплакала, а отец сказал мрачно:
" Так не делают! Не по-людски, однако!"
- Ничего, попривыкнут - расстаят, - сказал он чрезмерно опечаленной Лизе.
Да и уедем мы скоро. Вот только помогу отцу отремонтировать крышу.
Целый день Лиза не отходила ни на шаг от Ивана, стараясь не замечать суровое
молчание свекра и косые взгляды свекрови. Ночью, слабая и утомленная его
страстными ласками она уснула на его плече и не проснулась, когда он, осторожно
переложив ее голову на подушку, встал и вышел в сени, где в темноте нащупал
в кармане своего пиджака папиросы и коробку спичек, достал их и вышел на
крыльцо. Спички долго не загорались, наконец, он зажег папиросу, жадно втянул
в себя горький ее дым, с шумом выдохнул , вскинув глаза к уже подкрашенному
солнцем небу. Взгляд его сначала проскользнул мимо колодезного журавля,
затем вернулся к нему и у Ивана перехватило дыхание так, будто грудь
стянуло стальными тросами.
В десяти метрах от него, на столбе колодца черной меткой висела Анна.
Длинные, темные волосы ее были распущены и слегка колыхались под
едва ощутимым ветром, словно траурный флаг, а красные маки на черном фоне
платья, как кровавые раны, источали смерть.
Иван, пятясь, спиной открыл дверь в сени, спиной же ее закрыл, будто боялся
оторваться от нее и упасть, нащупал слева от двери скамью и лег плашмя,
животом, в каком-то странном беспамятстве.
Очнулся от негромкого и глухого воя. Так воют собаки, чувствуя смерть,
так выла его мать, рухнув во дворе на колени в оледенелый сугроб у крыльца.
В сени выбежала Лиза.
- Что случилось?
- Не положено тебе знать ! Иди в постель!
То, как это было сказано, привело Лизу в трепет. Она вдруг остро ощутила свое
несоответствие и ему, и этому чужому ей миру. Беспрекословно вернулась
в комнату, легла , накрывшись с головой одеялом, и беззвучно заплакала.
А Иван прошел в коморку у печной стены, где спал младший брат, который
уже натягивал на себя штаны, и сказал:
- Беги. Зови милиционера. Анна повесилась в нашем дворе.
Сказал и понял, что отныне его жизнь и не его вовсе...
Ах, Анна, Анна! Что натворила ты? - Я натворила Смерть.
Мрачно и молча застыло село мартовским утром 1958 года. Слышился только
редкий лай собак да карканье воронья. На Левобережье при въезде в село со
стороны районного центра плотно проросло крестами деревенское кладбище.
Кресты были разной высоты, самые высокие из них достигали трех и выше метров.
Чем старше усопший, тем выше крест. Расстояние между ними не более полуметра,
а то и меньше. От времени и дождей кресты почернели и помрачнели и только
свежепроросшие белели редкими "березами" среди высоких "сосен". Там, рядом
с могилой деда Савельева, разверзлась земля, чтобы принять в свои обьятия Анну
а около могилы, прислонненным к ограде, стоял, словно якорь,
белый, свежий крест, едва достигая человеческого роста.
Сколько же нужно было времён, жизней, рождений, сплетений судеб, встреч
и превращений, пройденных дорог, страданий и побед, чтобы сейчас, в этом
времени, в этом месте осуществился именно этот человек, эта женщина,
соединившая в себе семитскую страстность,азийское презрение
к смерти и арийское стремление к справедливости?
" Мне отмщение аз воздам", но не кровью за кровь, а ценой собственной жизни,
ибо только ей имею право распоряжаться. Но сколько теперь не осуществится,
не полюбится, не прорастет радостными криками детей, сколько не свершится,
не сделается. В этой точке места и времени порвалась связь времен!
В 11 часов словно рой черных пчел, то утоньшаясь, то расширяясь, меняя
форму, похоронная процесия стала медленно продвигаться от дома Савельевых
к мосту через реку, сливаясь с обнаженной землей или вырисовываясь на
снежном покрывале.Процессия, сузившись сначала,соединилась с мостом, потом
вытянула его узкой полосой на дорогу до тех пор пока ее хвост не оторвался
от реки. Над этим шествием нависла мрачной тучей тишина. Не было
ни плача, ни стона, ни разговора. Но потому так отчетливо было слышно,
как воют женщины на черновских подворьях вот уже третий день, без устали
и перерывов, будто пытаются отвыть прощение за своего сородича и
отвести беду от своих рожденных и не рожденных еще детей.
Ах, Анна, что сотворила ты, Анна? - Я сотворила Месть!
ноябрь 2011г.