После окончания Абрамцевского художественного училища я и мой муж Дмитрий Андреевич Ким приехали в Орёл по приглашению председателя облисполкома И. П. Свешникова создавать орловскую керамику. Это было летом 1963 года. Встретил нас заместитель начальник бытового обслуживания В. И. Сотников. На следующий день нас познакомили с председателем орловской организации Игорем Ароновичем Круглым. Он рассказал нам об орловских художниках, предложил принять участие в готовящейся областной выставке и посоветовал посмотреть роспись в кинотеатре "Победа", выполненную художниками братьями Курнаковыми. Сказал, что это событие в культурной жизни города.
Встреча наша проходила в выставочном зале СХ, который находится в торговых рядах (потом в этом помещении был магазин "Разград"), мы оттуда пошли пешком через Орлик в "Победу".
Роспись произвела на нас, молодых художников, огромное впечатление. Мы долго ходили по вестибюлю и рассматривали панно с многих точек, были поражены размерами, сюжетом и композиционным решением многофигурной росписи. Так впервые мы узнали о талантливых орловских художниках - братьях Курнаковых.
Мы работали и жили на комбинате бытового обслуживания в Щекотихино, создавая производство орловской керамики и новые образцы. однажды нам позвонил И. А. Круглый. Он интересовался нашими творческими успехами, сообщил, что готовится 1-я зональная выставка в Воронеже, нам необходимо показать свои работы. Члены правления приедут к нам и отберут керамику на выставку.
На следующий день приехали И. А. Круглый, В. А. Дудченко, А. И. Курнаков. Андрей Ильич был внимателен к нам, с интересов рассматривал новые образцы, давал профессиональные советы. Правление отобрало работы для выставки. Мы не поехали на открытие выставки и И. А. Круглый после рассказывал нам, что наша керамика была заметна средь многих других произведений из других городов и секретариат союза художников принял нас кандидатами в члены СХ. Одновременно мы стали и и членами художественного фонда. Как-то И. А. Круглый позвонил нам и просил приехать в художественный фонд на худсовет. Леонид Ильич Курнаков должен был показывать эскизы значков и эскиз занавеса для театра. Но в худсовете не было ни дизайнера, ни прикладника. Правление ввело нас. Узнав об этом, Леонид Ильич захотел нас увидеть и познакомиться. Мы, конечно, не стали делать никаких замечаний, чем расположили к себе, и наши отношения все годы были дружественными и доверительными.
Помимо собрания художников, которое проходило в музее И. С. Тургенева. Братья Курнаковы выделялись своей творческой аурой и, конечно, красотой. Особенно были красивы у них руки - сильные, пластичные руки интеллигента. После собрания Леонида Ильича окружили музейные работники, разговор шёл о творчестве художника, о его работах.
Когда он ушёл, ему вслед с восхищением сказали: "Какой талантище!" Как-то летом нас с Кимом пригласил директор фонда, Владимир Тимофеевич Никушев. Мы приехали. В кабинете Никушева сидел Леонид Ильич Курнаков, на столе стояли модели мелкой пластики в пластилине. Леонид Ильич задумал проиллюстрировать "Записки охотника" И. С. Тургенева скульптурными композициями в керамике. Над тургеневской темой Леонид Ильич работал давно. Известная скульптурная "И. С. Тургенев на охоте" уже стояла на вокзале, модель этой композиции высотой сантиметров 30-35 отливалась в особой мастике и тиражировалась в мастерских художественного фонда. А теперь мы увидели иллюстрации к произведениям "Свидание", "Певцы", "Бирюк". Композиции продуманы с учётом перевода в керамический материал, но там были тонкие и изящные детали. Так как у нас производство керамики ещё не было отлажено, страдала технологическая база, выполнить в материале такие тонкие детали представляло возможности. Об этом мы указали автору. Он очень огорчился и просил всё-таки попробовать. Чувствуя, как ему важно увидеть своё детище в керамике, мы согласились. Дмитрий Андреевич, мастер по снятию форм с особо сложных моделей, снял многопусковые формы. Я отлила из шлипера, обожгла утель. Потом покрыла медной зелёной глазурью. Конечно, все тонкие детали были "смыты" грубой глиной и глазурью. С каждой модели я сделала два экземпляра: один - автору, второй - в художественны фонд. Увидев результат, Леонид Ильич больше к этому вопросу не возвращался. Фондовские экземпляры стояли в шкафу в кабинете директора многие годы. Директора менялись