Завтра...
Бананы росли стройными рядами, по-братски обнявшись длинными широкими листьями. После жаркой дороги, обожженные щедрым средиземноморским солнцем, они с облегчением нырнули в их зеленые заросли, опустились на теплый ковер пожелтевшей листвы. Над головой свисали желтые гроздья плодов,будто огромные диковинные цветы. Сладкий, пряный аромат витал в притихшем, застоявшемся воздухе.
-Так, Маша … Завтра ты с Дашкой улетаешь на Кипр. Продлишь ребенку лето… Это вот билеты, а это, - муж кивнул в сторону девушки, стоящей у дверей, - это -Анечка. Она тебе поможет и как няня, и как переводчик. Сейчас там на отдыхе сплошь немцы и англичане, ты со своим французским пропадешь, а Аня и греческим неплохо владеет… Да, Аня?
-Да, Павел Николаевич…
-Ну, вот и все… Собирайтесь…
Отношения Павла Николаевича с женой последнее время были сложными, напряженными, и он надеялся, что время подскажет им путь к пониманию. Но время коварная штука…
Отель стоял на высоком берегу. Дорожка, уложенная белыми плитами, широкими ступенями вела вниз к песочному пляжу с веселыми разноцветными зонтиками и лежаками. Сверху пляж был похож на пестрый шарф, оброненный у кромки моря шальным пробегающим ветром.
Анечка, действительно, оказалась нужным человеком. Благодаря ее стараниям их поселили не в многоэтажном отеле, а рядом с ним в домике на тихой улочке.
Домик маленький: кухонный уголок у входа, небольшая гостиная со стеклянной стеной, открывающей вид на уютный зеленый патио, и две небольшие спаленки. Улочка вела прямо к морю, но не на пляж, а на плоскую каменную косу, изрытую множеством неглубоких, словно вытаявших во льду лунок. Они блестели, отражая синеву неба, как чешуйки на теле огромного серого ската. Вода в них была удивительно прозрачной.Это было райским местом для пятилетней Дашки, которая перебираясь из одной «лагунки» в другую часами барахталась в теплой воде.
На третий день веселая мелодия разбудила обитателей домика. Выбежав на улицу, они увидели белый автомобильчик. Он приближался, музыка становилась все громче и задорней.
Дашка принялась кружиться под эту веселую музыку. Автомобильчик, расписанный смешными человечками и зверюшками, остановился. Высокий, загорелый парень в шортах и сандалиях на босу ногу, в ослепительно белой майке и смешной зеленой шляпке весело приветствовал их:
-Я су! Пагото, ористэ! ( Здравствуйте! Мороженое, пожалуйста!).
Он мигом распахнул боковые дверцы и начал раскрывать небольшие контейнеры-холодильники…
Перед ними предстали рожки и стаканчики, а в них белое, розовое, кремовое мороженое, украшенное фруктами, орехами, цукатами.
Трудно было не соблазниться…
-Ясу! Эфхаристо! Кали орэкси! (До свидания! Спасибо! Приятного аппетита!)
Вновь одарив белозубой улыбкой, новый знакомый закрыл свой сладкий мир. Автомобильчик удалился, и тающий шлейф его песни улетел вслед за ним и затих вдали.
Лукас, так его звали, стал приезжать каждый день, всегда в одно и то же время. Это стало милой традицией. Анечка с Дашей, заслышав веселую призывную мелодию, тотчас же выбегали на улицу.
Как-то раз Маша, взглянув в окно,увидела, что Лукас, приобняв Анечку, танцует с ней. У Анечки не все получалось гладко, и они оба весело смеялись. Лукас был в белых джинсах, выгодно подчеркивающих его стройную фигуру,его черные волнистые волосы спадали на лоб и смеющиеся глаза. «Красив, как бог», подумала Маша и вздохнула.
- Аня, о чем вы так весело болтали? – в голосе Маши скользнули ревнивые нотки. Анечка смутилась: - Лукас учил меня танцевать хасапико, но это очень сложный танец, а потом,- рассмеялась Анечка,- он говорил, что благодаря нашей компании, влюбленной в мороженое, его бизнес расцветает!...Да, а завтра он приглашает нас поехать в Пафос.
На своей старенькой открытой машине Лукас возил их по Пафосу, они гуляли по набережной среди многолюдной толпы, в маленьких магазинчиках, ломившихся от сувениров, покупали глиняные свистульки, кувшинчики, картинки. Побывали в музее «Дом Диониса» с его удивительной мозаикой. Домой вернулись поздно вечером.
А утром Лукас привез огромную корзину, полную душистых плодов. Его улыбчивый взгляд смутил Машу.
-Аня! Что он сказал?
-Он просит прекрасную кирию, …простите, госпожу принять его подарок…
Вечером Маша сидела в гостиной и пыталась читать… Но, корзина!… Она была похожа на яркий букет: лимонные груши и матово-зеленые киви, желтые плоды гуавы и аметистовые гроздья винограда, пепельно-коричневатые почти прозрачные инжиры и золотисто-оранжевые манго…
Анечка, уложив Дашу спать,вышла из спальни,остановилась возле корзины...
-Мария,… мне кажется, он в Вас влюбился …
На следующий день Лукас повез их на побережье… Туда, где из морской пены вышла легендарная Афродита. Согласно легенде, искупавшийся в этом месте обретает молодость и любовь…
Они искупались…
- Кириа! Тэло на сас калесо спиты му… - Лукас, приложив руку к груди, улыбался.
-Что он хочет Анечка?
- Мне кажется, он приглашает Вас провести с ним вечер,… сказала Анечка, сама удивляясь тому, что перевела…
-Скажи ему, что это невозможно!...
Лукас, улыбаясь, качал головой…
-Он сказал, что все равно приедет, - пролепетала Анечка.
***
Они сидят напротив друг друга в маленьком ресторанчике, похожем на рыбацкую деревню. Под кроной высоких деревьев приютился домик-кухня, рядом длинный деревянный стол с широкими скамьями. Лампы с абажурами, из причудливых тыквенных плодов, слегка покачиваются от неуловимого ветра. Серебристые лучи из их ажурных сердцевин вспыхивают, тают, переплетаются и кружат в неуловимом танце, рождая капризные тени. Чуть слышной музыке упоенно вторят цикады, и море сонно вздыхает где-то рядом в густой темноте...
«Я здесь, потому что устала быть только мамой… Мне приятно, что этот мальчик смотрит на меня такими влюбленными глазами. И что с того, что я отужинаю с ним в этот вечер?» думает она.
Неспешный носатый грек в национальной одежде приносит большие деревянные тарелки: тонкие, почти прозрачные ломтики баклажан, румяные кусочки мяса в соусе из томатов и зелени, и над всем этим вуаль золотистой корочки сыра и волшебно витающий аромат приправ...
-Муссака, - улыбаясь говорит Лукас, указывая на тарелки... Из глиняного кувшина он наливает вино, чуть терпкое и знакомое…
-Мускат?
Он, улыбаясь кивает в ответ.
Вот и поговорили…
-Вкусно, - говорит она, невозможно так долго молчать.
–В-ку-с-но?…- повторяет Лукас и,… вдруг, берет ее за руку…
-Агапи му! Иса поли оморфи….Фело насас до….С агапао поли…
Он говорит и гладит ее пальцы и целует их, и ей становится горько, так горько, что наворачиваются слезы… Она не понимает слов, но чувствует их ласку и нежность, и тает рядом с этим морожеником…. И ей хочется быть любимой…И… любить?… Но... она вскакивает и убегает …» Да разве можно убежать от себя?
***
С Павлом Николаевичем Маша была знакома с детства. Он был другом, а позже компаньоном отца, часто появлялся в их доме, особенно в последнее время, когда овдовел. После института Маша, благодаря Павлу Николаевичу, получила место секретаря-референта в солидной фирме...
-Машенька, - сказал он ей однажды с улыбкой, - теперь и о личной жизни пора подумать, не маленькая уже… Я предлагаю тебе руку и сердце,… родительское благословение, как говорится, я уже получил…
Маша не сразу поняла, насколько это серьезно. А когда поняла, то согласилась. Она давно привыкла к нему, и в семье он был уже своим. Он выигрышно отличался от Машиных худосочных ухажеров: статный, галантный, уверенный в себе. В Большой театр он водил ее в первые ряды партера, а не на балкон четвертого яруса… И дом у него был большой и красивый. Она часто бывала в этом доме и захотела стать его хозяйкой.
Но Павел Николаевич видел в ней ту самую девочку, которая росла на его глазах. Свою свободу он не ограничивал, а вот с молодой женой был по-отечески строг и требовал с ее стороны неукоснительного послушания… А Маша привыкла быть послушной… Детей у них долго не было...
Дети не спешат появиться там, где нет любви…
***
Да разве можно убежать от себя? Нежный Лукас открыл ту потайную дверь, закрыть которую уже не могло ничто,… и в жаркой волне трепетной ласки растворилась она вся без остатка… И,в неизбежности разлуки, каждая их встреча была неистовой, будто последней...
-Аня, ты сказала ему, что мы завтра уезжаем? …
-Поте?... Аврио?! …( Когда?... Завтра?!... ) Лукас тревожно взглянул на Машу, словно хотел удержать взглядом …
-Он приедет завтра проводить нас …
-Скажи ему, что не надо …
-Он говорит, что Даша будет рада, прокатиться на его автомобиле с музыкой…
Дашка запрыгала в восторге и захлопала в ладоши, а Лукас был серьезен и казался старше своих лет.
***
Когда они вышли из здания аэропорта, уже смеркалось. После яркого и теплого Кипра было неуютно в сумрачном и холодном октябре…
-Павел Николаевич не смог вас встретить, он на совещании, - промямлил водитель Семен, потупив взгляд. «Не научился врать, бедняга», невольно подумалось Маше. Она тепло простилась с Анечкой.
Дома, уложив Дашку спать, Маша стала ждать мужа...
Он пришел поздно, слегка навеселе, пахнущий спиртным и чем-то еще приторным, незнакомым…
-Ну… похорошела,… загорела… Рассказывай, как отдохнули…
Маша уклонилась от поцелуя.
-Понимаю, девочка,... устала с дороги… Ну… завтра поговорим,… иди спать,...а мне надо поработать…- Павел Николаевич направился в кабинет.
Спальня с широкой кроватью и нависающим, хищным, словно крылья птицы Рух, балдахином встретила Машу неприветливо и холодно... Маша вернулась в детскую.
Дашка крепко спала. Поправив сползшее одеяло,Маша присела на край кровати, задумалась...
Все эти годы она уважала и побаивалась мужа, словно школьница директора...и никогда не смела сказать ему "нет", вновь и вновь играла навязанную ей роль… Но ведь этот старый "театральный занавес" можно раздвинуть... и...Завтра...Что она скажет ему завтра?...
Маша прилегла, прижалась к теплому Дашкиному боку, задремала…
Звенели цикады … Темный бархатный шатер с задумчивыми звездами обнимал уснувший апельсиновый сад… Теплый ветер бережно покачивал в ладонях широкий цветастый гамак…и будто шептал:
Агапи му… агапи му... ( любимая моя... любимая моя...)
© Copyright:
Ая Аронина, 2011
Свидетельство о публикации №211111601590