Недавно, благодаря объявлению в еженедельнике "Секрет", у меня в
Раматгане состоялась встреча с коллегой Мишей Марьясиным, с которым
работали мы в конце 70-х годов прошлого века в областной газете "Советская Бухара", где он был ответственным секретарём, а я собственным корреспондентом по Кызылкумскому региону (по площади, между прочим, едва ли не равном Израилю).
Прекрасной, скажу я вам, была эта встреча. Не виделись мы без малого 30 лет.
Благодаря славной Мишиной супруге Изабелле, довелось ощутить ни с каким другим не сравнимое узбекское гостеприимство на еврейский кулинарный манер. Чертовски всё это хорошо было, однако!
Вспоминали, естественно, минувшие дни, поднимали тосты, всё как положено.
Наряду с прочими было и воспоминание о том, как меня принимали в партию,в Коммунистическую партию Советского Союза (она же - Компартия
Узбекистана); партию, как известно, руководящую и направляющую, в огромной стране единственную и неповторимую.
Вступить в её ряды мне надо было срочно, ибо совершенно неожиданно,
нежданно-негаданно первому секретарю Зарафшанского горкома партии Х.Гафарову вдруг пришло в голову пригласить меня на работу редактором городской газеты.
Отказываться от такого предложения не хотелось, а потому мне в возрасте уже, перевалившем за 40, надлежало, глубоко вникнув в программу и Устав этого квазидобровольного союза, стать одним из многочисленных его членов.
Ибо беспартийных редакторов не бывало. Как таковых. Редакторы газет могли быть только членами КПСС и никак иначе.
Видит Бог, коли до 42-х лет не оказался я в "ордене меченосцев" (так
назвал однажды партию коммунистов товарищ Сталин), то и в мыслях у меня не было вступить в эту организацию и в дальнейшем.
Но тут НАДО БЫЛО. Другого не дано. И...
И - процесс пошёл, поскольку откуда надо поступили куда надо
соответствующие указания.
На подступах к членству в КП Уз (читай КПСС) надлежало пройти некие
этапы. Все их не помню.
Помню первостное собрание в редакции, председателем которого был
журналист, державший под контролем все торговые точки необъятной Бухарской области, умело заставляя тружеников прилавка делиться с ним
экспрориируемым.
На этом собрании все проголосовали за. Ни одного воздержавшегося. В их
числе был и Миша Марьясин ( я, между прочим, даже не подозревал, что он
еврей, сделав это открытие через много лет, когда с удивлением узнал о его сборах на Обетованную землю).
А ещё была парткомиссия, которая состояла как правило из ветеранов
партии, войны и труда, людей исключительно серьёзных, запросто могших
завалить кого хошь на пути к заветному билету с изображением Ильича. Не
скрою, этой комиссии я боялся, хотя понимал, что сверху спущено ей указание меня не заваливать, то бишь не спрашивать, кто возглавляет компартию Камбоджи или какие проблемы стояли перед 14-м съездом ВКП(б).
А потому вопросы задавались мне весьма гуманные ( типа сколько будет
трижды три). И один из них был такой:
- А какую вы выполняете общественную работу?
Этот дивный вопросец без всякого подвоха задал мне один убелённый
сединою ветеран, полагая, что я без промедления что-либо по этому поводу
отбарабаню.
Ан не тут то было!! Этот незатейливый вопрос неожиданно поставил меня в тупик! Я растерялся. Я не ведал, что надо на это сказать. Ну ничего не лезло в голову. Я ж был собкором. Это работа без выходных. Я неделями не бывал дома. Я крутился и вертелся по огромному пустынному региону, не зная передыха. Какая тут, к чёрту, общественная работа?
И возникла жуткая пауза, показавшаяся мне бесконечной. Ну, ей-Богу, не знал я, что тут отвечать.
И тут ВЫРУЧИЛ МЕНЯ МИША МАРЬЯСИН!!!
Будучи в редакции секретарём парторганизации, он, как было положено,
привёл меня на ту парткомиссию, находясь с какими-то относящимися к делу
бумагами несколько в стороне от меня, отвечавшего на вопросы аксакалов. И когда возникла гнусная пауза, когда Миша понял, что я попал впросак,что я явно засыпаюсь (а как можно было принять в РЯДЫ того, кто не занимается общественной работой???), наш парторг вдруг, обратившись ко мне , как бы подсказал:
- Леонид, разве ты не участвуешь в поэтических вечерах, не читаешь свои
стихи в различных аудиториях, разве ты не проводишь шахматные встречи с
каракулеводами, не игрaешь с ними в сеансах на нескольких досках. Ведь об этом и в газетах написано.
Господи! Да ведь чистую правду сказал Миша Марьясин! Конечно же, всем
этим я занимался, но только я не знал, что ...это называется общественной
работой!
Ловко, чёрт возьми, выручил тогда меня Миша. Сам бы я ни в жисть не
додумался до таких простых вещей.
При встрече с Мишей в Раматгане я, разумеется, вспомнил об этом случае, об этой судьбоносной Мишиной подсказке.
Миша же, как оказалось, напрочь об этом забыл. А когда я весь этот
эпизодец в Мишиной памяти восстановил,он бесхитростно сказал:"Старик,так с тебя причитается!"
Соглаен! Миша,жду с супругой в гости!