« Где бы ни были мы, но по-прежнему, неизменно уверены в том, что нас встретит с любовью и нежностью, наша пристань родительский дом…» - когда я слышу строки этой песни, передо мной пролетает все моё детство. Не знаю почему, но именно эта песня была моей любимой в пять лет, почему-то именно эти строки в маленьком детском сознании рисовали определенные картинки и отзывались душевным трепетом и слезами, открывая мне, ребенку, некий высший смысл бытия, который я понимаю до сих пор каким-то высшим разумом, подкоркой головного мозга.
Мама с папой всегда вспоминают, как я включала кнопку нашего катушечного магнитофона маленьким пальчиком, брала лак для волос «Прелесть» с пышношевелюрной блондинкой на флаконе, который заменял мне микрофон, и пела вместе со Львом Валерьяновичем волшебные слова: «Родительский дом начало начал, ты в жизни моей надежный причал», понимая детским сознанием каждую строчку – я знала, что пою про маму и папу, и всегда плакала в конце, отыграв свой небольшой спектакль перед воображаемым зрителем.
Я не ходила в детский сад, т.к. для меня это была пытка вставать каждое утро в семь утра, идти в этот ненавистный садик, где была нелюбимая воспитательница Лидия Васильевна, которая коверкала слова, путала падежи и рода, что все родители пугались, почему их дети разговаривают на неправильном русском языке , произнося что-то вроде «двое стаканов», где нас заставляли спать со сложенными за голову руками и ни как иначе. Если ты вдруг убирал руки из-под головы, к тебе подходила дочка Лидии Васильевны Марина с толстыми косами, которые хотелось оборвать, и заставляла лечь в изначальное положение. Я сидела дома с бабушкой, но в силу того, что у нее были домашние дела, мне приходилось развлекать себя самой до прихода мамы с работы. Я играла в «школу», рассаживая своих кукол за парты, которыми служили кухонные табуретки, на стену булавками прикрепляла кусок ватмана, который заменял школьную доску, и учила моих Машу, Таню, Олесю, Катю и др. кукол уму – разуму. Лепила из пластилина грибы, расставляла их по всей квартире и ходила с корзинкой на их поиски. Особой игрой в моем детстве была игра «Секретарь парткома» - мой папа был партийным работником, дважды депутатом Кировского района (это для меня было достойно большого уважения, поэтому я играла в папину работу). Я надевала свой красный плащ – дождевик с серебристыми пуговицами со слонами внутри кружочка, мамины туфли на каблуке, папину шляпу, и ходила из комнаты в комнату с кожаной папкой под мышкой «по делам», расписывалась в бумажках и делала очень важный вид. Играла в «Больничку», делала уколы плюшевому зайцу Степашке, брала у него кровь и выписывала калябушками рецепты.
Но самым важным занятием всегда было «представление» - я представляла себя певицей, фигуристкой, балериной, актрисой – это был мой маленький «театр одного актера». Я включала пластинку Чайковского «Щелкунчик», надевала резиновый надувной круг от центрифуги как балетную пачку, и танцевала па-де-де. (Это потом, уже в школьном возрасте, для меня балет перерастет в целый спектакль «Лебединое озеро», который мы с двоюродным братом танцевали уже для «зрителей» - гостей на бабушкином дне рождении , уже с белыми колготками, шапочкой из марли с новогодней блестящей мишурой и гримом, нарисованным маминой косметикой и зубным порошком вместо пудры). Танцевала танцы народов мира с передачей «Мост дружбы», знала все песни Аллы Пугачевой, потому что у бабушки были все пластинки. Самой любимой была пластинка «Зеркало души», потому что на ней была красивая фотография Аллы Борисовны в копне рыжих волос со стрелками на глазах. Я «каталась» по залу на коньках, воображая себя Натальей Бестемьяновой, а именно тыкала зачехленными лезвиями в пол, раздражая соседей, которые просили: «Оденьте вашей девочке валенки дома, а то мы слышим, как она топает», а потом, задохнувшаяся от выступления, нарочито дышала, улыбаясь в воображаемую камеру, махая рукой в ожидании оценок судей. Я читала стихи с дивана, который служил мне сценой (это было «преддверием» школьных чтений с подружкой по ролям пьес Островского, с монологом Липы из «Свои люди – сочтемся» и Лидии из «Бешеных денег»). У меня даже сохранились на катушках – бабинах мои выступления в пять лет – папа записывал, как я пою, рассказываю о себе и читаю стихи. Темперамент захлестывал, слушать это очень смешно, как я в микрофон громко кричала : «Тили – тили – тили – бом, загорелТа коТкин дом…». И неизменно всегда «под занавес» была песня «Родительский дом» в моем исполнении (она тоже есть на записи), дабы выплеснуть эмоции, переполнявшие детскую душу, чтобы рыдая поклониться «зрителям» и уйти «под аплодисменты» спать.
Когда я это вспоминаю, мне очень хочется вернуться в детство, в мой старый дом на улице Окольной, в котором я прожила до шести лет, в мою маленькую «родину». Дом этот , кстати, цел и невредим до сих пор. Когда я проезжаю остановку «Институт физкультуры» - так она называлась в моем детстве, всегда заглядываю в мои старые окна и гадаю, кто же там теперь живет. Вспоминаю, как мучительно мне дался переезд в новую квартиру на улице Чуйкова. Я не хотела выходить на улицу, и говорила маме : «Поехали домой!», а она отвечала, что теперь это наш дом. Хотя сегодня представить сложно, что я жила где-то в другом месте, потому что «Квартал» - это почти вся моя жизнь, где я знаю каждую улочку, где мои три школы – общеобразовательная, музыкальная и художественная, где моя детская площадка с ненавистной радугой, на которую я свалилась в третьем классе разбившись в кровь, пытаясь пройти «без рук», где все та же котельная возле школы, с огромной лужей, в которую я упала, прыгая по досочкам, где стоит все тот же универсам, в котором мама так и не дала купить клеенчатую сумку «Том и Джерри», как у всех, потому что она считала её ужасной, ни как не соответствующей моему кожаному ранцу, который папа привез из Москвы, где все тот же двор с белыми покрашенными поребриками, те же фонари возле подъезда и наша «вечная» дверь с цифрами 296, с искусственной шестеркой, которую папа переделал из восьмерки, отрезав лишнюю палочку, потому что нигде не было нужной нам таблички, где мой «РОДИТЕЛЬСКИЙ ДОМ, НАЧАЛО НАЧАЛ», где меня всегда ждут, где «живут» мои куклы, книги, фотографии, воспоминания, где меня ждет наш старенький катушечный магнитофон, и стоит только нажать кнопку, как из колонок донесутся знакомые слова : « Где бы ни были мы, но по-прежнему, неизменно уверены в том, что нас встретит с любовью и нежностью, наша пристань родительский дом…»… Мама и Папа, я вас очень люблю!!!!!!!!!!