Среди обрывочных и нечетких по ощущениям видений, вдруг стал проявляться весьма настойчивый сон. Он смело разогнал остатки никчемным образов и вальяжно занял все место в Лизкиной спящей головке. Сон был смелый и поэтому никого не боялся. Еще он был волшебный и все-все-все мог.
Лизке этот сон понравился сразу. Как может не понравиться тот, кто говорит- «Иди ко мне, я весь твой, я сделаю для тебя все, что ты хочешь, воплощу все твои заветные желания только потому что ты- самая лучшая»? Лизка с удовольствием приняла это предложение, залезла на представленный ей сном высоченный трон и начала получать удовольствие от жизни, хоть не совсем реальной, ночной, но все же ее жизни.
Первым делом Лиза подправила свой внешний вид. Не то чтобы она была не красивой, нет. Но Лизке то лучше знать что, как и где у нее должно блестеть, выпирать, изгибаться, переливаться и сиять. Вот с этой профессионально откорректированной красотой, Лизок уже совсем по другому сидела на троне. Спина стала как положено прямой, левая нога грациозно закинулась на правую, а голова устроилась на точеной шее так, что все аристократки мира могли начинать записываться к Лизке на уроки «Как уметь себя подать».
Конечно же ее должна окружать музыка. Мысль о нежной мелодии моментально материализовалась в «Мелодию слез» Бетховена (вот оно когда пригодилось то, Лизкино музыкальное образование). Оглядывая помещение, Лизка взглядом меняла в нем обстановку. Убогость и обветшалость интерьера сменялась свежими красками и предметами быта, доставляющими телу и взору массу всяческих приятностей.
Мысленно воплотив свою мечту о достойном супруге ( заметьте официальном супруге, что бы все как положено, чтоб не хуже чем у других), Лиза отправила его пока заниматься высокодоходным бизнесом в командировку. Что торопиться, он у нее уже есть, она успеет еще насладиться моментом обладания. На всякий случай положила ему в портмоне семейное фото - он, она и их сын с дочкой.
Деток отправить на прогулку слабое женское сердце не могло. Чтобы одновременно видеть их и продолжать творить , Лизка привела высококвалифицированную няню с безмерной любовью к детям и чистейшей совестью, годов так пятидесяти (так надежнее во всех отношениях).
Потом последовало много еще всего. Сон Лизин вместил все земные блага, материальные и нет. Как то: почести и уважение родных, любовь и белейшая зависть подруг, верность и преданность мужа, а так же наличие поклонников ее писательского таланта. К этому ее таланту вскоре было добавлено обладание голосом неземной чистоты, шедевральное владение телом, которое давало ей возможность выделывать невиданные ранее танцевальные «ПА» и конечно же в руках Лизкиных появилась кисть, из под которой тут же вылетали нетленные творения.
Столько счастья, да как говориться- «в одни руки», Лизоньку сначала привело в весьма разгоряченное состояние азарта, потом к уверенному снобизму обладателя благ, затем к легкой заносчивости владельца всяческих талантов и наконец к переполненности счастьем существа любимого и обожаемого.
Постепенно мечты иссякали, иссякали и иссякли. Перебирая в голове не воплощенные до сей минуты образы, рисовавшиеся ей на протяжении ее двадцати восьмилетней жизни, Лиза дошла до не высказанной ранее мечты. Лизка очень хотела в следующей жизни стать кошкой. Никто и ничто не могло сравниться с кошками. Лизка любила их всей душой, а может даже и всем телом. Прикосновение рукой к шерсти обожаемого ею животного неизменно приводило в состояние легкого транса и дарило неземное блаженство.
Лизка решилась испробовать себя в роли кошки, как вдруг... Картинка рассыпалась кусочками мозаики, позванивая и падая на пол. В этой животной жизни существа, которым так хотелось быть Лизке, не было, и не могло быть Лизиной мамы. Глаза наполнились слезами, губехи расстроенно повисли, Лизка стала рвать ненавистный уже сон на части. И вот блага и таланты летели в разные стороны, супруг и подруги вытолканы за дверь, няня уволена, мечта о детках припрятана глубоко в сердце. А Лизка с лицом, мокрым от слез, босиком бежала по шоссе в сторону маминого дома. Утираясь, Лизка смывала с лица еще недавно радовавшую красоту и утонченность, откидывая челку со лба теряла напридуманные локоны. Своими уже земными и не особо длинными ногами Лиза бежала туда, где есть единственное ценное и неизменное в ее жизни. Пока неизменное.
Лизка проснулась зареванная, с ощущением надвигающейся опасности, и полезла через кровать к телефону не глядя на часы. Хлюпая носом, набрала родной до боли номер и замерла.
Потом уже она радостно утирала слезы, размазывая их все больше, что то бормотала в трубку как семилетняя девочка, услышавшая наконец родной голос и смеялась маме в трубку, сидя в своей одинокой постели, находясь в своей неказисто обставленной квартирке , где не было детской комнаты и собственно детей то же.
Все еще будет. Потом. Когда то... Пока у нее есть мама, все еще будет.