К началу сентября французы возвращаются на работу после летних каникул. Должна была вернуться и Катрин со своими рассказами. Катрин была моей соседкой, с ней я делила бюро (так французы называют кабинеты).
Перед отпуском я спросила Катрин, где она будет отдыхать. Она ответила, что намечено много поездок, а последнюю неделю августа они проведут около Ниццы. Там, в маленьком городке, живет родственница, она и пригласила родню.
«Юбилей?» - догадывалась я. «Нет, просто так она захотела - собрать родню, чтобы все увиделись, повеселились. Она уже полгода готовится». «Так сколько же человек будет?» - озадачилась я, услышав про полгода. «Человек семьдесят – восемьдесят, не знаю точно», - отвечала Катрин, не делая при этом ударения на невероятном, в нашем представлении, нашествии гостей на целую неделю.
После возвращения у Катрин были сплошные восторги. Как здорово встретить всех! Увидеть, кто народился, кто на ком женился, за кого замуж повыходили, встретить старичков! Как весело завтракать вместе со всеми в саду! А ужины! Это как праздник каждый день. Деревья увешаны гирляндами, на столах свечи, все нарядные, шутят, вспоминают истории разные, поют, дети бегают!
Что до меня, я была просто потрясена. Самим обычаем собирать такое количество родни просто так, на праздник. И, особенно, подвигом хозяйки. По словам Катрин, она все отлично устроила. Больше семидесяти человек принимала неделю! Надо было брать напрокат мебель, специальные шатры в саду поставить и раскладушки там устроить для тех, кто в доме не помещается, провизию подешевле закупить в оптовых магазинах и продумать еще тысячу мелочей. Но как же приятно делать людям праздник! Редкая она женщина, подумала я. Даже не в деньгах дело. Хотя затраты огромные. Я поинтересовалась и этой стороной. «О, конечно, все старались помочь ей, сделали дорогие подарки, или деньги дарили». Ага, значит, и эта сторона была приятно обставлена.
Представила я эту праздничную кутерьму, веселые сборы в дорогу, прощания, возможно, слезы и вздохи: «кто знает, когда еще доведется собраться вместе». Но Катрин заверила: нет, навсегда они не прощались, лет через пять всех опять соберет кто-нибудь из решительных тетушек. Такие традиции. Такая родня.
В другой раз, уже с другой француженкой, Аньес, бродили мы по аэропорту «Шарль де Голль – Руасси». Встречали русского коллегу, и, оказалось, рано приехали. Уже и в кафе посидели, и пошли опять круги нарезать вдоль выходов.
И вот, смотрим, у одного выхода очень колоритная толпа собралась. Человек сорок, не меньше. По возрасту - от грудных младенцев на руках до почтенных старцев. По сине-бело-красным воздушным шарикам, букетам, плакатам, живому петуху в клетке, палкам копченой колбасы, перевитым лентами, батону parisienne, понятно было - родня встречает родственника.
Мы решили остановиться и поглазеть, время было. Встали в сторонке. Кого же они встречают? Рассудили, что кого-то, кто очень долго пробыл за границей и давно не видел belle France.
И вот, он выкатился со своей тележкой. Мужчина, лет тридцати пяти-сорока, с горой чемоданов. Толпа пришла в движение, раздались крики. Родственник, кому все эти почести предназначались, явно не ожидал такого количества встречающих и заметно волновался.
Он перецеловался с родственниками «первой очереди». Ему налили красного вина и поднесли кусок parisienne с сыром, вручили клетку с петухом. Он улыбнулся, поставил клетку на пол. Потом начал обходить родню.
Целовался с родными, брал на руки малюток, слушал необходимые при этом пояснения кто кого народил. Знакомился с новыми родными, похоже было, что это кузены и кузины представляли ему новобрачных супругов. Около кого-то он задерживался чуть дольше, чтобы выслушать последние семейные новости. Всё это снималось на домашнее видео, сопровождалось смехом, возбужденными вскриками.
Аньес вытирала глаза. У меня тоже стоял ком в горле. Такое я видела впервые. Ведь это были родственники, близкие и не очень, приехавшие, может быть даже издалека ради семейного торжества.
Родня. Совсем непривычное и необычное для меня зрелище. Вздохнув, каждая о своем, мы с Аньес пошли встречать коллегу.