Дерева мои, дерева... (Лариса Бесчастная) / Проза.ру

         Ноябрьский снег, мокрый и тяжёлый, выпал неожиданно обильно и рано на зелёные ещё тополя, нещадно сбивая усохшие листья. И сразу пришло ощущение обнажённости и промозглой влажности. А ведь всего несколько дней назад дерева радовали глаз нарядным убранством осени, и казалось, что это надолго. Но, увы…


         Как это часто случается в низовьях Волги, мороз ударил резко и в одночасье, когда его никто не ждал. Перепады температур в 10-15 градусов за какие-то полусутки явление тут нередкое. Люди привыкают к этому и так или иначе приспосабливаются, а вот растениям это не удаётся. И мой любимый тополь, то ли в знак протеста, то ли демонстрируя смирение, обнажился всего за одну ночь.
         Другие тополя покорно приняли издевку природы, только поникли враз остекленевшей листвой, а этот Князь-тополь сбросил с себя всё до листика. Ещё вчера вечером, на закате, я любовалась его пышным нарядом, похожим на кольчугу ратника из золочёных, цвета тёмной охры, блях. Ветвистый, с мощной кроной, он стойко держался под напором ветра, изредка роняя ослабевшие листья. А утром, кинув взгляд за окно, я ахнула: ни одного листочка! Стоит великан, погрузившись в пушистый рыжий сугроб, в недоумении распахнув ветви – высокий, белоствольный и неприлично обнажённый среди кудрявых ещё братьев и сестёр...


         О, нет, друзья, я не оговорилась! Именно братьев и сестёр, ибо тополя делятся на «мальчиков» и «девочек», и растут и прихорашиваются они по-разному. «Мальчики» раскидисты, широкоплечи и крепче стволом. Весной они обвешиваются клейкими тёмными шишечками, а по осени одеваются в золочёные кольчуги. «Девочки», более подобранные и стройные, практически, не меняют окраски своего наряда, хотя золото было бы им очень к лицу. Зато в конце мая они облачаются в белый пух, как невесты перед венцом, и щедро сорят им полмесяца: одним на радость, другим – на огорчение. А ранней весной и те и другие дарят людям удивительно нежный и тонкий аромат едва проклюнувшихся листочков. И дрожат на ветру они одинаково, совсем как сестрица их осина.
         Да, да! Осина родная сестра тополей и есть у неё другое, поэтическое, имя: тополь дрожащий. А ещё сестрицей и осины и тополя считается ива, потому что все эти деревья относятся к роду тополей, семейству ивовых…


         Как же мало мы знаем о деревьях – о друзьях, которые рядом с нами! Они неприхотливы и не назойливы, они ничего не просят и никогда не предают. И они не только способны даровать людям защиту от зноя и столь необходимый для жизни кислород, но и могут повлиять на характер человека.
         Так считали друиды, уверенные, что люди, рождённые в определённые отрезки времени, «управляются» тем или иным деревом и приобретают присущие этому дереву черты.
         Возможно, так оно и есть, а только себе я выбрала дерево-управитель сама. Хотя по дате рождения я отношусь к каштану, наделяющему своих «подопечных» красотой, скромностью, любопытством и стремлением к справедливости – мне ближе тополь. Почему он? Не потому ли, что в местах, где мне приходилось подолгу жить, властвуют тополя, и, практически, не растут каштаны? Может быть и так, но, скорее всего, я чувствую родство именно с этим деревом.
         По друидскому гороскопу люди, родившиеся под знаком «Тополь», независимы и чувствительны. Они артистичны и склонны к философии, часто нуждаются в стимулах для поднятия настроения и потому любят веселые компании, но настоящих друзей у них немного. А ещё «тополяне» любят мечтать…
         Вот и я, глядя на набухший влагой снег у подножий деревьев и мокрое шоссе, размечталась о лете – и так ярко вспомнились мне цветущие липы Одессы, что я затосковала…

         Этим летом я проехала более тысячи километров с юга на север, как будто специально для того, чтобы узнать, как цветёт липа в Крыму, на побережье Чёрного моря, в Киеве и в Туле. Конечно, я не задавалась такой целью, но липы, украшенные золотистыми гроздьями цветков, созерцала повсюду и – можете мне не поверить – видела и осязала я это чудо впервые.
         Надо признаться, что и в Севастополе, и в Туле, я застала уже почти отцветшие деревья, но в Одессе липы были в самой поре цветения, и я налюбовалась ими сполна. Причём в очень приятной компании – с подругами Татьяной Столяренко-Малярчук и Натальей Колопенюк.
         Мы сидели в тени горсада на Дерибасовской и вкушали яства из меню ресторана «Франзоль» и медовый аромат цветущей липовой аллеи. Расслабленные и умиротворённые сладостями и беседой мы не сразу заметили странного ребёнка, обнимающегося с деревом, и, должно быть, пропустили начало этой необычной сценки.
         Мальчик лет четырёх общался с липой.
         Именно общался, используя все средства общения. Он то поглаживал её кору, то похлопывал ладошкой по стволу, то, прижавшись к липе животом и грудью, вдруг изгибался, чтобы лучше видеть «собеседницу» и что-то горячо ей выговаривал, смешно вытягивая губы трубочкой. Потом стучал в дерево лбом и, не умолкая ни на минуту, обнимал его и прижимался к стволу щекой…
         И снова отстранялся и то ли жаловался, то ли просил о чём-то, и, наконец, затих и застыл в объятии с липой, и та сронила на него несколько палевых лепестков – словно согласилась с чем-то или приласкала…
         Затаив дыхание и позабыв обо всём, мы зачарованно наблюдали за магическим действом малыша и жалели, что не можем разобрать слов его горячего обращения к липе. Но подойти поближе мы не смели, дабы не помешать этому трепетному общению человека с природой.
         Что же такое сокровенное знал этот ребёнок, которого поняла и приняла под своё покровительство липа? Нечто важное, о чём позабыли мы, взрослые и замороченные каждодневной суетой люди? А может быть, он был друидом и владел языком деревьев?
         Это осталось для нас тайной…


         Резкий хлопок форточки вырывает меня из грёз о лете.
         Это ветер напомнил о несвоевременно наступающей зиме. Я смотрю в окно и вижу, как просачивается хмурое предрассветное небо сквозь голые ветви тополей-витязей и заметно поредевшую листву их сестёр. По дороге и поседевшим крышам домов мечутся сердечки скукожившихся листьев и изнеможённо замирают в вышивке птичьих следов на оплывшем снегу. Две серых вороны деловито вышагивают меж тополей, вороша мелкий мусор в поисках пропитания.
         Тополя качаются в скорбном плаче по скоропостижно отходящей осени, а ветер треплет и треплет их купола и кроны, сбивая и унося жалкие лохмотья одеяния, будто выметает осень начисто, готовя улицы к приходу Королевы Зимы, и спешит управиться до рассвета…
         Мне жаль тополя и совсем не хочется думать о зиме. Я жажду тепла и света и мысленно подгоняю рассвет, потому что надеюсь, что проснувшееся солнце сотворит оттепель и будет лелеять её до конца ноября. Это так нужно мне и моим тополям, не успевшим подготовиться к зимнему сну!
         Эй, Ярило! Приструни торопыгу Зиму! Пусть потерпит до декабря! Не ломайте Малый Порядок, ибо это нарушит Большой Порядок Космоса. Разве вы забыли, что всему своё время? Хватит и того, что у людей украдено бабье лето!
         Увлекшись, я не отдаю себе отчёта, что бормочу заклички, и не сразу замечаю, что небо посветлело и так же внезапно, как и начался, стих ветер. Зато вижу, как успокаиваются и выпрямляются тополя, будто тянутся ввысь, подставляя макушки солнцу.
         И я радуюсь:
         – Всё будет хорошо! И зиму мы переживём и весны дождёмся и возрождения!


Иллюстрация: коллаж из фото Интернета